Я уже давно не живу в этом жактовском дворике; переехали в благоустроенные квартиры или ушли в мир иной многие из тех, с кем прошло мое детство. А ты жил и сейчас живешь в соседнем дворе, при встрече рассказываешь мне новости местного масштаба . И как- то попросил меня с улыбкой: «Расскажи что- нибудь!»
…Лето 1976 года. Мне всего двадцать. И я оформляю командировку. На целый месяц. «Секретное» предприятие, куда мне предстоит «отбыть», находится аж в десяти трамвайных остановках от моего дома.
Перерыв. Столовая. Очередь. В очереди очень знакомое лицо. И я стою как раз за его неширокой спиной. Закатанные рукава «нейлонки». Мелочь-насыпом- из кармана. Оживленно что- то доказывает стоящему перед ним высокому парню; тот вполоборота смотрит то на собеседника, то на меня. Медленно наши подносы минуют кассу. Оглядываюсь растерянно: свободных мест вблизи нет. А вот из дальнего угла мне приветливо машет рукой тот высокий «слушатель», как я его заочно окрестила! Я делаю несколько шагов к свободному месту, но в этот момент какой- то грузный мужчина постарше не сел- плюхнулся на мой «несостоявшийся» стул. Мужчину в «нейлонке» это очень обрадовало- теперь уже этому собеседнику он начал что-то рассказывать и доказывать, чертить что-то на столешнице, совсем забыв о еде. Я заняла освободившееся место за спиной «нейлонового». Оказавшийся лицом ко мне «слушатель» мимикой и жестами то ли извинялся, то ли хотел узнать, из какого я- новенькая- отдела. И в тот момент, кода я начала понимать язык жестов, «нейлоновый» резко опустил свою руку на край тарелки «слушателя»…
…Вечером я как обычно пошла с ведрами за водой в соседний двор- там была колонка общего пользования. Соседка только что закончила большую стирку и развешивала белье. Очень расстроенная, она пожаловалась мне, как было трудно отстирать залитые «харчо» брюки зятя. Вот нейлоновая рубашка сразу отстиралась!