В сумасшедшие мартовские дни, когда за день успеваешь поздороваться и с жарким утренним солнцем, и с неугомонным дождем, и с последним (а может и не последним) сыпучим снегом, с землей играет ветер. Он собирает в кучи мокрые коричневые листья и гонит их по земле, как футболист - свой мяч. Он крутит их в смерче, где то и дело мелькают бумажки, фантики, рваные пакетики, кружит и рассыпает их по поверхности оттаивающейся планеты. Листья, подгоняемые шалуном- ветром, бегут друг за другом. Они – дети играющие в салочки.
Они бегут прямо и по кругу, толпой, роем, веселыми шуршащими горстями. Они кричат друг другу что-то и, кажется, я уже слышу их звонкий смех.
Я почти узнаю в них очертания настоящих, живых детей, взрывающих ногами старые листья. Детей, которые невидимыми ногами несутся вдоль тротуаров, размахивая шарфами и подолами коротких пальто.
Свободных детей.
Живых детей.
Они должны были бежать здесь, но их нет. Их похитили. Их уничтожили голод, войны, болезни, стихийные бедствия, злые люди и злые времена.
Детей нет, а листья остались. Эти летящие листья – воспоминание о них – невидимках.