"Человек не боится высоты, он боится падать"
Системный блок сонно вздохнул и загудел. В мониторе раздались щелчки статического электричества. Я устало откинулся на спинку стула, тот отозвался тихим скрипом.
Всё это было как-то слишком. Нет, я не надеялся, что всё окажется просто и понятно. И да, я люблю мистику и необычные истории, но…
Я потёр лицо.
Что делать со знанием, что живёшь в мире, где человека в любой момент может взять и сожрать какой-нибудь рейн-хагеновский* монстр? Ходить по улицам и вглядываться, не прячется ли в том переулке тварь, жаждущая твоей крови – а может, и не только её? Или смотреть на старого знакомого и гадать, а человек ли он вообще? И что, если нет? Что делать, если это выяснится слишком поздно? Как защищаться?
Динамики мурлыкнули мелодию запуска системы.
Любая проблема требует изучения. И чтобы уметь защититься, надо для начала выяснить, от чего конкретно предстоит защищаться.
Если я всё верно понял, Макс – далеко не единственный нечеловек в этом городе. Есть другие. Как минимум часть из них притворяется обычными людьми. Я сам был свидетелем тому, насколько эффективной может быть их маскировка.
В сознании мелькнула тревожная мысль, что я мог быть свидетелем этой "эффективной маскировки" гораздо чаще, чем подозревал.
По затылку пробежал кусачий озноб. Я потряс головой.
Окошко браузера запестрило рекламными баннерами и заголовками новостей. Я вывел вопрос в жёлтой строке поисковика.
Зажужжал мобильник. Нажав "энтер" на клавиатуре, я взял телефон со стола и посмотрел на экран. Номер не определился. Кому я понадобился на ночь глядя?
– Слушаю.
– Какого хрена, Лёха?!
Я на секунду убрал телефон от уха, потёр пальцами уставшие глаза и приложил трубку обратно.
– Привет, Олег.
– Вот куда ты лезешь?
– Мне кажется, это не твоего ума дело.
– Ты сам-то соображаешь, что творишь?
– Интересуюсь историей родного города?
– Ой, пля, ну мне-то не вешай!
– Ты звонишь посредь ночи с целью прочесть мне гневную проповедь по поводу того, на что я трачу своё личное время?
В трубке послышался усталый вздох.
– Лёх. Ну вот нафига? Может, уже наигрались? Может, пора завязывать?
Мне вдруг остро захотелось дать волю накопившейся злости. Я даже открыл рот, собираясь ответить в его же тоне, но передумал. Смысл пылить? Зная Олега, могу спорить: реакция будет матерной и крайне непредметной.
– И не подумаю.
Из динамика донеслись неразборчивые ругательства. Собственно, чего и следовало ожидать. Я промолчал, продолжая флегматично пролистывать один из сайтов, выданных поисковиком. Не мой же баланс тратится. Чего, хотел бы я знать, он вообще такую суету наводит?
Ах, ну да. Я ж "один из источников его дохода".
Уже вторую неделю я усиленно рыл носом землю в поисках упоминания любых необъяснимых случаев по всей области. Не особо успешно. Интернет, естественно, пестрил всякими городскими страшилками, но – увы – ни один из источников доверия у меня не вызывал. Попытки найти истину в социальных сетях тоже упирались в "байки из склепа" и психов всех мастей.
– Ты понимаешь, что могилу себе роешь?
Серьёзно? Я вот полагал, что уже давненько и уютно в ней устроился. Потому и искал способ выбраться с таким упорством.
– Угу. Спасибо за заботу, – я закрыл очередную страницу. – Если у тебя всё – мне нужно работать.
– Да ё ж твою налево, Лёха!
В дверь постучали.
– Олег, тебе что от меня надо? – я поднялся с дивана и направился в прихожую. – Давай конкретно!
– Чтоб ты осознал, что если продолжишь совать сопело, куда не надо, я твою жoпу из очередной ямы вытаскивать не полезу!
Я набрал в лёгкие воздуха, собираясь высказать всё, что думаю о нём, его "беспокойстве", друзьях-чудовищах и всех прочих деталях, и отпер входную дверь.
На пороге стоял Макс.
Да. Открывать, не выяснив, кто снаружи – потрясающая осмотрительность. Гений я. Настоящий Алёшка.
– Ты слышал, нет?! – сердито напомнила о ведущемся разговоре трубка.
– …мы с Тамарой ходим парой? – глухо выдавил я.
– Чего?!
– Перезвоню.
Я нажал "сброс".
Кроссовки, джинсы, футболка и плотная ветровка. Всё одинаково тёмного цвета. Как любит выражаться один мой знакомый, "вполне презентабельный бомж-стайл". Бледная физиономия, давным-давно не видевшая солнца – киноштамп, в который раз подтвердивший своё право на жизнь. Терпеть их не могу, но что поделать.
Макс кивнул на телефон в моей руке:
– Олег?
– Он.
– Чего хотел?
– Справлялся о здоровье.
Макс повёл бровью. Непринуждённый, будто он тут просто мимо проходил, вид, немного растрёпанная грива чёрных волос – не то последствия общения с ночным ветром, не то безвременная ностальгия по восьмидесятым.
– И как оно?
Я рассеянно пожал плечами. Вряд ли его всерьёз интересовало, не кашлял ли я в прошлый вторник. А вот что интересовало меня, так это давно ли он знает, где я живу. Крайне неприятная новость. Хотя чего я ждал от типа, жрущего людей в переулках, за которым сам следил несколько недель подряд?
Темноглазый окинул меня задумчивым взглядом.
– Захвати куртку. Там прохладно.
– В смысле?
– В смысле, пошли. Прогуляемся.
Как правило, собственное излишнее любопытство не беспокоит людей ровно до момента, пока не доведёт их до серьёзных неприятностей. Моё меня доводило и до чего похуже, но – горбатого могила исправит. Вопросы я отложил на потом. Просто вышел следом за Максом на улицу и молча сел в тёмно-синюю камри, послушно ждавшую хозяина у бордюра.
Что забавно, меня беспокоило не столько незнание цели поездки или необходимость сидеть рядом с настоящим демоном из страшных книжек, сколько наличие транспорта у, как я полагал, стопроцентного пешехода. Помнится, не так давно мне пришлось пройти за ним на своих двоих целый район. Насколько же далеко пункт назначения в этот раз, если он решил взять машину?
Логика страха иногда непостижимо избирательна.
Снаружи и правда оказалось прохладно. Даже промозгло. Стылый воздух в тёплый салон не пробирался, зато мгновенно залез мне под ворот, стоило выйти из машины.
Макс припарковался в "кармане" недалеко от автобусной остановки почти в центре города. Желающих прогуляться по безлюдным ночным дорогам не наблюдалось – ни пеших, ни колёсных. Жутковатый контраст с кипучей жизнью, царящей здесь днём. Большие чёрные окна, массивные столбы вдоль дороги, жгуты кабелей и сырой асфальт. Пустота и тихо стонущий ветер. И одиноко моргающий жёлтым светофор на углу. Моя любимая хоррор-декорация.
В некоторых витринах в полной темноте слабо мерцали огоньки сигнализаций. Вывески, подсветка фасадов, лампочки у входов – всё отключено. Мало кто работает в третьем часу ночи, и ещё меньше тех, кто готов платить за нагорающее за ночь электричество. Оттого фонарный свет и казался таким гнетущим: угрюмый, как ночной сторож в погружённой в коматоз лечебнице.
В двадцати метрах впереди светилась единственная побитая непогодой табличка – что-то про выпивку и атмосферу. Из-за стеклянных дверей на дорогу падал широкий прямоугольник света. Уютное, похоже, заведеньице. Туда мы и направились.
Мягкое рыжеватое освещение, нетипичное для круглосуточных баров, так резко контрастировало с уличным, что у меня на миг закружилась голова. Тёплое, уютное, создающее бархатисто-коричневые тени на стенах – совсем не тот тяжёлый полумрак, что любят завсегдатаи подобных мест. Макс скользнул по залу беглым взглядом, едва заметно кивнул бармену – тот кивнул в ответ. Завсегдатай.
Я тоже бегло огляделся. Красновато-древесная палитра, основательная мебель. У одного стула за ближайшим ко входу столом на спинке виднелся красноречивый скол. Из колонки под потолком звучала негромкая музыка – что-то близкое к нео-джазу или кантри-року, в воздухе стоял едва ощутимый запах пива, спичечной серы и жареного мяса. Незанята всего пара-тройка столиков. Бар явно не испытывал недостатка в желающих напиваться до утра. Посетители собрались маленькими группками по трое-четверо, негромко переговариваясь, играя в карты и лениво потягивая содержимое стаканов. В дальнем углу девушка с боевым макияжем мило дремала на плече у модно стриженного парня. Ночные романтики…
Макс прошёл в зал и уселся за столик в углу слева от двери. Я последовал его примеру. Снова хотел задать вопрос и снова передумал. Дождавшись, когда я устроюсь, Макс указал глазами на компанию, коротавшую время в противоположном конце зала. Два парня лет по двадцать с копейками, мужчина, почти разменявший шестой десяток, и девушка чуть постарше парней. Все четверо заняты оживлённой беседой, периодически делая экспрессивные жесты в такт своим байкам и смеясь.
Я вопросительно поднял бровь и чуть качнул головой – "и?"
Макс помолчал, почему-то недовольно хмурясь, потом негромко спросил:
– Кто они, как думаешь?
– Твои друзья?
Он не ответил, и я снова посмотрел на компанию. Постарался приглядеться внимательнее. Увы, ни один из четвёрки ничем примечательным не выделялся – а ведь моей профессиональной чертой должно бы значиться умение подмечать интересные детали. Подспудно я понимал, что просто так на рандомную шайку выпивох Макс вряд ли обратил бы внимание, но на этом мои дедуктивные таланты заканчивались.
– Или какие-нибудь городские мафиози?
Волосы девушки имели густой тёмно-каштановый оттенок и слегка вились возле самых плеч. Сияющие весельем тёмные глаза удивительным образом сочетались в ней с королевской осанкой и аккуратными ухоженными кистями рук с длинными тонкими пальцами. Артистичная натура. Музыка или скульптура? Один из парней – рыжеволосый и смуглый, – смотрел на неё влюблённым щенком, второй – брюнет – выглядел поспокойнее, но и в его мыслях наверняка блуждала не одна интересная фантазия. Оба пацана создавали впечатление полностью довольных своей жизнью пижонов. Короткую бороду и коротко же стриженые волосы последнего из четвёрки украшала благородная седина.
Приятели? Коллеги? А может, вообще только познакомились?
Макс наклонился ко мне:
– Там нет ни одного человека.
Кто б сомневался. Я ведь чуял подвох с самого начала, но всё равно недоверчиво вскинул брови. Макс криво улыбнулся моему недоумению:
– Тот седой пару раз в месяц обрастает мехом и держит вето в одной из старейших семей города. Рыжий – его внук. Девушка работает личным охранником у одного местного бизнесмена и в свободное время ест на ужин слишком надоевших конкурентов своего босса. Как правило, целиком.
– А четвёртый?
– Ему больше тысячи лет.
Я удивлённо ругнулся. Макс удовлетворённо откинулся на спинку стула. Желаемого эффекта он добился.
– Тысячи… Что он такое?
– Понятия не имею.
Самое удивительное было не в искромётности бестиария, собравшегося за тем столом, нет. Больше прочего меня поражало то, насколько органично они здесь смотрелись. Не только я – другие посетители тоже не видели в них абсолютно ничего сверхъестественного. Обычная компания обычной ночью в обычном баре.
Да бред какой-то.
Я снова присмотрелся ко всем четверым. На сей раз даже придирчиво. Постарался вглядеться в каждую мелочь от взглядов и жестов до элементов одежды, но…
У меня закралось подозрение, что меня откровенно разводят. Я даже собрался высказать черноглазому, что думаю о его шутейках, когда девушка, смеясь над чем-то, повернулась в нашу сторону. Как бы невзначай, обведя взглядом зал и задержав его на нас всего на мгновение. Так себе шпионские навыки, да и актёрская игра на троечку, но Макса она узнала. Или как минимум узнала в нём нечеловека.
– Знакомая?
Макс едва заметно поморщился. Точно знакомая.
– Ест целиком, говоришь…
– Ага.
– Кто она?
– Кто-то, с кем не стоит ссориться.
Макс неопределённо пожал плечами, не сводя глаз с объекта нашей беседы. Подобравшийся, сжатый как пружина. Я ощутил лёгкую нервную дрожь. Я-то считал, что уже имею дело с самым опасным хищником этого места.
Кого боятся монстры?
Монстров покрупнее.
– Ты кому-то насолил?
– Да кому он только не насолил! – вдруг раздалось едва ли не у самого моего уха.
Я подпрыгнул от неожиданности. Любители выскочить изниоткуда. Ненавижу их. Бил бы палкой, если б закон позволял.
За наш столик развязно уселось некое антропоморфное существо. Неряшливое, бледное и потрясающе наглое.
– Любуешься?
Голос хриплый, как простуженный. Режущий слух. И вполне подходящий внешности.
– Примериваюсь, – лениво огрызнулся Макс, даже не повернувшись.
Странное создание хохотнуло. Его короткие грязные волосы ёршиком торчали во все стороны, и без того несимпатичное лицо украшала пара шрамов: тонкий над бровью и рваный на скуле у подбородка. На вид лет восемнадцать. Но с тем же успехом могло быть и двадцать, и двадцать пять. Весьма и весьма болезненный вид. Лицо настолько белое, что невольно вызывало мысли об анемии. Старая кожаная куртка, наброшенная на голые плечи, вылинявшие брюки и потрёпанные кроссовки завершали сей незабываемый образ.
Как его пустили сюда в таком виде? О фейс-контроле охрана вообще слышала?
– Зря примериваешься, – тем временем развалившись на стуле, рассуждал заморыш. – Женщины такой породы хватают тебя, обугливают в пламени своей страсти, а в конце бросают где-нибудь в канаве, пустого и обожжённого, как…
– Ты сюда на литературный вечер припёрся? – раздражённо перебил его Макс.
– А это ты мне прихватил? – будто не услышав, продолжил странный тип, теперь хищно разглядывавший меня.
Очень живая мимика совершенно не вязалась с серым оттенком его кожи, на вид сухой, как линялой газетный лист. Да ещё взгляд… Блекло-зелёные глаза живыми не были.
И живыми они не были уже довольно давно.
Я ощутил крупную дрожь вдоль позвоночника. На языке скопилась горечь, в голове завертелись цветастые маты. Я часто матерюсь со страху. А ещё совсем недавно я был блаженно уверен, что сумею сохранить невозмутимость в разговоре с кем угодно от бомжа Валеры до Папы Римского. Но сейчас это спокойствие стоило мне колоссальных усилий. О сомнениях даже речи не шло: буквально в метре от меня за одним со мной столом сидел крайне неплохо сохранившийся, болтливый и нахальный труп.
– Уймись, – негромко бросил Макс. – Ты сделал то, зачем приполз. Будь добр свалить отсюда, пока я не потерял терпение окончательно.
К моему изумлению, труп тут же прекратил кривляться. Будто кто-то ткнул кнопку "выкл". Спокойно поднявшись, он молча развернулся и направился к двери. В момент, когда издевательская ухмылка пропала с неживого лица, по телу моему прокатилась волна дрожи помощнее предыдущей. Даже первого в своей жизни мертвеца я испугался не так сильно, а ведь мне тогда было лет пятнадцать.
Как вообще реагировать на подвижного и разговорчивого собеседника, вдруг осознав, что перед тобой сидит нечто неживое? Вещь. Кукла, некогда бывшая таким же человеком, как и ты, оживлённая чьей-то чужой волей. Бояться? Испытывать отвращение? Брезгливость? Всё сразу? О, нет, не надо сравнивать сериальных зомби с осязаемой реальностью: ваши "ходячие мертвецы" тут и близко не валялись! Хотя бы потому, что ни один из них не садился к вам за стол с целью поболтать.
Я сжал обе руки в один большой кулак, пытаясь замаскировать сильную дрожь. Наш новый мёртвый друг шёл к выходу странной походкой, будто подвешенный за ниточки – неестественно легко и шустро, будто плыл по воздуху. Дойдя до двери, он резким движением раскрыл её и нырнул в темноту.
Дар речи вернулся ко мне не сразу.
– Эт-то… что, плять, 6ыло?!
Мой голос звучал сипло.
– Это было нечто, – флегматично отреагировал Макс.
Я глянул на него и заставил себя проглотить все матерные междометия. Истериками тут ответов не добьёшься.
– Нечто мёртвое?
Макс утвердительно повёл бровью.
– Как это вообще возможно?! Оно хотя бы дышит? Как оно передвигается?!
– Вчера этот упырёныш позвонил мне с просьбой встретиться. Я думал, дело опять во внутренних разборках некоторых… власть имущих. Но, как выяснилось, ошибся.
– Так ты за этим вытащил меня сюда? Чтобы показать вот… его?
– Ты же искал нелюдей.
Искал. Но уж точно не таких. Хотя с чего я взял, что все нечеловеческие твари такие же… живые, как Макс? Кто вообще знает, сколько жуткой пакости обитает в нашем мире?
– Что он вообще такое?
Кажется, я уже третий раз за вечер задавал этот вопрос.
– Оживший труп.
– Значит, зомби тоже существуют.
Макс посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом. Не давящим, но тяжёлым.
– Многим нужны рабы, – наконец проговорил он. – Послушные слуги, способные выполнять мелкие поручения. Достаточно долговечные, крепкие, при этом легко уничтожаемые при необходимости. Далеко не всем хочется возиться с учениками или воспитанниками. И ещё меньше – с людьми.
– Это почему?
– Слишком прихотливы.
Надо же. Так красиво человечество при мне ещё не унижали.
– И что, каждый желающий может взять, оживить себе зомби и гонять его с посылками?
– Это не зомби, – Макс отвернулся, и мне тут же задышалось свободнее. Никак не мог привыкнуть к его свинцовому взгляду. – Зомби не способны мыслить. А подобные "слуги" ещё и личностью себя мнят. Кроме того, нельзя от балды взять и поднять кого попало. Для создания подобного существа требуется определённая подготовка тела ещё при жизни и много сил для его поднятия после.
Я задумался. Если с существованием кровопийц я успел мало-мальски свыкнуться, то с существованием зомби (или упырей, чем уж они там являются) смириться пока не мог. Есть что-то отвратительное уже в самой мысли об оживлении мертвеца. В мире, которым правят наука и скептицизм, разумный ходячий труп может вызвать лишь дремучий ужас. По крайней мере, при встрече лоб в лоб.
– А память о себе прежних они сохраняют?
Макс кивнул. Взгляд его – вместе с мыслями, похоже, – блуждал по залу. Я вдруг подумал, что за все десять-пятнадцать минут, которые мы здесь находимся, ни бармен, никто из сотрудников так и не возмутился, что мы ничего не заказываем. Привилегии завсегдатаев, наверное. Или всем просто плевать.
– Но ты сказал, они послушны, – вновь заговорил я.
Макс снова кивнул.
– Как можно оставаться послушным, помня всё, что с тобой вытворяли перед смертью?
– Например, если твоё знание о самом себе искажено. Вот этот, – он указал подбородком на дверь, – до сих пор уверен, что его превратили в вампира.
Я непонимающе нахмурился.
– Не все принципиальны в вопросах жизни и смерти, – Макс вновь перевёл взгляд вглубь зала. – И уж тем более мало кто заботится о чувствах тех, кого использует в своих целях. Знаешь, как много народу притворяется нелюдями или искренне желает ими стать?
Конечно знаю: десятки. Если не сотни. В сети временами деться некуда от прожжённых магов, демонов, ведьм и иже с ними. На публике многие кричат, что это бредятина, ересь и помешательство, но в конечном счёте при желании найдётся предостаточно потенциальных жертв, подопытных и кандидатов в живые мертвецы. Самых разных возрастов, мест дислокации, социальных статусов и взглядов. Идиотов хватает везде.
Макс бросил на меня короткий взгляд и усмехнулся:
– Сдуревшие от собственных бредовых фантазий люди, жаждущие новых ощущений, примут любую правду, которую им заботливо подсунут те, кто заинтересован в их согласии продать самих себя за хрупкую иллюзию.
Наверное, было бы правильно или хотя бы по-человечески пожалеть попадающихся на эту удочку, но – мне не хотелось о них думать. Сами виноваты.
– По дороге сюда я был абсолютно уверен, что мы встретим тут только этого упыря. – Макс пожевал губами, глядя в пространство – совсем как обычный погружённый в размышления человек. – Думал, он сообщит мне что-нибудь любопытное, напугает до чёртиков тебя, и мы все разойдёмся по своим делам, довольные встречей. Но вот мы приходим – и кого же я вижу?
Он улыбнулся и едва заметно кивнул кому-то в зале. Я проследил его взгляд и успел уловить ответный кивок той самой девушки из четвёрки.
И до меня наконец-то дошло.
Этот ходячий труп – упырь-посыльный – не собирался передавать никаких посланий. Он приходил исключительно поглумиться. Вся его функция ограничивалась задачей заманить в бар того, кто сидел сейчас рядом со мной. А то, что я принял в Максе за недовольство, когда он только заметил четвёрку, на самом деле было страхом. Хорошо скрываемым, но банальнейшим страхом.
У меня заныло под ложечкой.
– Кажется, пора по домам, – осторожно предположил я.
Черноглазый хмыкнул:
– Теперь это зависит не от меня.
– А от кого?
– От меня, полагаю.
Второй раз подпрыгивать от неожиданности я не стал. Мысленно ругнулся и поднял глаза. На соседний стул грациозно опустилась, судя по всему, причина нашего здесь появления. Приятные черты довольно симпатичного лица, уже замеченная мной ранее гордая осанка, каштановые волосы – вблизи она казалась ещё гуще и играли на свету всеми оттенками охры. И я бы даже назвал её улыбку дружелюбной, если бы не выражение, застывшее в тёмных глазах.
– Не всякое милое личико скрывает такую же милую натуру, – философски заметил Макс, не сводя с неё взгляда. На его собственном лице тоже застыла вежливая маска.
– Ты как никто должен знать, как легко обмануться этим "милым личиком".
Немножко низковатый, но чистый и мягкий голос. Таким голосом говорят вещи, не предназначенные для посторонних ушей.
– О, да, – Макс тоже улыбался. Но от его улыбки не веяло ни дружелюбием, ни мягкостью. – Только чудо помогло мне выжить после этой "милости".
– И правда чудо, – его собеседница окинула меня взглядом – задумчивым и чуть насмешливым. – А как чудо думает спасти само себя, если собирается слушать, о чём мы станем говорить?
– Лёх, – окликнул меня Макс.
Просить дважды ему не пришлось. Второй раз за вечер я не знал, что за существо сейчас сидело за нашим столиком. Зато знал кое-что другое: ни за какие сокровища в мире я не останусь с этой девицей наедине. Никогда. Не после того, что прочёл в её глазах.
Я молча поднялся из-за стола.
– И ещё, – нагнал меня голос Макса. Я обернулся. – Не пытайся пока выходить на улицу.
Всё так же молча кивнув, я направился к барной стойке.
Внутри всё дрожало. И дрожь эта была вызвана отнюдь не приятными впечатлениями. Если бы не слова Макса, я бы уже делал отсюда ноги – и плевать мне было, что до дома почти девять километров.
– Бёрн. Маленькую, – буркнул я на ленивый взгляд бармена.
Тот молча повернулся к холодильнику, достал чёрно-красную жестяную баночку. Поставив её передо мной, забрал сотню и отдал сдачу. Всё на автопилоте, с отсутствующим выражением лица. Устал за смену, бедняга. Прекрасно его понимаю.
– Гадость же!
Я оглянулся через плечо. На стул рядом со мной уселся рыжеволосый из четвёрки. Забавно, но рыжей у него была только шевелюра: брови и ресницы оказались почти чёрными. Парень дружелюбно улыбался. Сама безобидность.
Внук оборотня, ага?
Похоже, сегодня все так и норовят уронить свой зад на соседний со мной стул.
Я осторожно пожал плечами и поставил открытую баночку на стойку.
– Попробуй, если хочешь.
– Обойдусь, спасибо.
– За ЗОЖ топишь? – я вдруг поймал себя на мысли, что обеспокоен природой собеседника меньше, чем должен бы. – Здоровое питание, натуральные продукты..?
– "Натуральные продукты" сейчас сами питаются чёрт-те чем. С вашей любовью к фастфуду, ГМО и химии – даже не знаю, осталось ли в вас хоть что-нибудь натуральное.
Я устало поморщился. Только оборотня-подростка мне сейчас и не хватало. Если он и правда оборотень.
На мою кислую мину вышеупомянутый рыжий остряк ответил широкой улыбкой с демонстрацией чуть ли не всех своих тридцати двух белоснежных. Между прочим, совершенно нормальных, не волчьих и не вампирских.
– Слушай, вы, нечеловеки, все такие?
– Какие?
– Придурки агрессивные, грозящие сожрать всё, что движется!
Обычно я успеваю поймать себя за язык до того, как ляпну не то и не тому. Но, видимо, хамство как защитная реакция от привычек не зависит. Или просто усталость хорошо растворяет кости в языке.
С полминуты рыжий пялился на меня широко раскрытыми от недоумения карими глазами. Затем здоровое желание заржать взяло верх:
– Ага! Это, скорее, правило, чем исключение.
– Оно и заметно.
– Испугался?
Я фыркнул. Не осталось у меня сил пугаться. Откровенно говоря, я всё меньше верил, что в этом баре вообще есть хоть один нечеловек.
– С чего бы?
Рыжий дёрнул плечами:
– Ты ж без когтей, там, зубов…
– Лучше старенький ТТ, чем клыки и карате – слышал такое?
Парень улыбнулся. И на этот раз в его улыбке не было ничего ребяческого – от неё явственно веяло неприятным холодком.
– А ты уверен, что успеешь выстрелить? Или хотя бы заметить, во что стрелять?
Не дожидаясь ответа, он слез со стула, зачем-то подмигнул мне и ушёл в зал, к своим. Наблюдая за тем, как он садится за стол, как компания встречает его смехом и шутливыми тычками, я обдумывал его вопрос. Успею ли? Хотя бы заметить. И что, если нет?
Твою мать.
– Заводишь новые знакомства?
Я раздражённо выдохнул:
– Сегодня у всех хобби ко мне подкрадываться?
– Смотри по сторонам почаще – перестанут.
– Не обучен предугадывать приближение нечисти, знаешь ли.
Макс опустился на стул, на котором минутой ранее сидел рыжеволосый оборотень. Бармен бросил на него безразличный взгляд, увидел отрицательный жест и вернулся к общению с полкой у барки. Интересно, он в курсе, кто у него тут по ночам тусуется?
– Жажда общения со сверхъестественным утолена?
Сарказм в тоне Макса плохо вязался с усталым выражением почти чёрных глаз.
– Ты-то откуда узнал, что я ищу?
– Было бы странно, если б человек, по моей милости лично знакомый со сверхъестественным, усердно разыскивал нелюдей, а я не был бы в курсе.
– Так ты просто решил пресечь мои изыскания, – я сделал глоток из баночки. – Нетривиальный способ. А если бы я кого-то нашёл раньше?
– Был бы мёртв.
– Тебе такой исход на руку.
Макс повёл плечами, выражая очевидное согласие. Я ощутил горьковатый приступ раздражения: меня будто дразнить пытаются. На кой только чёрт?
– Но сам меня убивать не собираешься.
– Пока ты не пытаешься мне вредить.
– И зачем ты мне тогда эту экскурсию устроил?
– Чтоб ты поменьше пыли поднимал.
Взгляд моего собеседника казался совершенно невозмутимым, даже его свинцовая тяжесть ощущалась не так сильно.
– А твой конфликт? – я перевёл тему. – Улажен? Или это спокойствие мертвеца на эшафоте?
Макс криво улыбнулся, отворачиваясь в зал:
– Скажем, могло быть хуже.
Подробностей, похоже, не предполагалось. Я хотел было спросить о подробностях, но заставил себя промолчать. Не могу объяснить, почему – просто сработала чуйка. А своей чуйке я привык доверять. Не время для расспросов. Оглянувшись через плечо, я поискал глазами компанию нелюдей. Компании в зале уже не было. Бар от этого, впрочем, просторнее не стал.
– Часто тут подобные компании появляются?
Макс проследил мой взгляд, затем сделал какой-то неопределённый жест плечами:
– Молодняк предпочитает более шумные места. Бары – удел ретроградов.
– Никогда не любил клубы, – я оглянулся на входную дверь. Мои внутренние часы уже показывали раннее утро. Чернильно-чёрное небо, кусочек которого виднелся за стеклом, было с ними не согласно. – Почему "не пытайся выходить"?
– Упыри – существа капризные. Наш сегодняшний знакомый твёрдо уверен, что меня скоро убьют, а значит, тебя можно безнаказанно сожрать. Дальше этих двух моментов его логическое мышление не распространяется.
Замечательные новости. Приехать на ночь глядя в бар, полный нелюдей, и выписать себе билет в один конец – из бара в морг. Если от меня останется, что туда отправлять. Я зло ругнулся сквозь зубы.
– Минут десять-пятнадцать побудь здесь, потом можешь идти домой.
Я уставился на Макса, спешно пытаясь замаскировать своё замешательство. Это что, намёк, что за меня вступятся? Или он просто решил накостылять упырю, а спасение моей шкуры – сопутствующий ущерб? Лицо черноглазого оставалось совершенно невозмутимым.
– …Пешочком? – наконец выдавил я.
– Вызови такси.
– А оборотень?
– Не переживай о нём.
– Почему?
Макс вздохнул:
– Во-первых, без разрешения он пасти не раскроет, во-вторых, пока я жив – не шелохнётся.
Да, рыжий был прав: без клыков и когтей туговато выживать. Либо привыкай к роли закуски, либо составляй план и обзаводись серьёзным оружием.
– Пятнадцать минут, – Макс поднялся и направился к выходу.
Умные, говорят, учатся на чужих ошибках, дураки – на своих. Судя по всему, я не относился ни к первым, ни ко вторым и был просто сказочным двоечником. Либо злостным мазохистом.
План действий пока лишь начал оформляться в моей голове, но в том, что ничего хорошего из затеи не выйдет, я не сомневался уже сейчас.