Осень

Сергий Чернец
Осенние рассуждения.
Как описывают поэты – жизненное море, море жизни, океан бурными покрыт волнами и бури-ураганы сотрясают его. Но может быть (бывает), море житейное это – невозмутимо гладким, неподвижным и прозрачным до самого дна. Тогда человек, в этом огромном обширном омуте, сидит в своей маленькой валкой лодочке, от всякого движения готовой перевернуться. А там, на этом темном илистом дне, наподобие громадных рыб, лежат, как скаты, безобразные чудовища: все житейские недуги, и болезни и горести, и безумие и бедность, и слепота души и сознания….
И смотрит человек, - что вот, одно из чудовищ выделяется из мрака и поднимается со дна выше и выше, становится явственнее, приближаясь. Еще минута и уже подпертая чудищем лодка его готова перевернуться. То болезнь приковала человека к постели, или разлад с друзьями, с любимыми подталкивает к самоубийству: не хочется жить от обиды. Но провидение спасает, и чудовище вновь удаляется, опускаясь на дно океана жизни, чуть-чуть шевеля плавниками, колебая спокойную гладь.
Много раз наша лодка встречает чудовищ, но придет тот урочный час и одно из глубинных монстров перевернет и погубит нас.
                2
Депрессия, слово знакомое многим. Бывают минуты редкой глубокой усталости – телесной и душевной. Вырастает, вдруг, чувство «отвращения к жизни», которое неотразимой силой овладевает человеком и душит его. Так что он готов заплакать от тоски, от скуки, от раздражения. Горечь едкая и жгучая, как горечь полыни, наполняет всю душу его во время депрессии. Она приносит что-то неотвязно-постылое, противно-тяжелое, обступающее со всех сторон, как темная ночь глубокой осенней порой обнимает всю землю. Рано темнеет и плотные тучи скрывают и звезды и луну. Темнота природная тем страшней, что приходит вместе с горечью и темнотой душевной.
Грустные размышления приходят на ум в бессонные ночи, на сон уже нечего рассчитывать, - вяло и медленно, а то и злобно и нервно размышляет во время депрессии человек: О суете всей жизни, о ненужности своей; о лжи и фальшивости всего человеческого. Все врут. Все-все обманывают всех. И свои и чужие поступки попадают под осуждение, ни один не находит пощады. Везде всё то же вечное переливание из пустого в порожнее, толчение воды в ступе; и везде – добросовестное самообольщение ( а вот я то, видите ли), чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Куда стремимся, чего добиваемся…, - а там вдруг, точно снег на голову, нагрянет старость. Вместе со старостью, тот постоянно возрастающий страх смерти… и бух в бездну, в небытие! Это еще хорошо, если так пойдет по гладкому жизнь! А то, бывает, что перед концом пойдут болезни, страдания, как ржа по железу, доставляя беспокойство и другим окружающим, близким людям.