- Тебе не туго? – заботливо спросил Саша. В ответ ему последовало лишь неразборчивое мычание. – Конечно, туго. Иначе в чём смысл связывать тебя по рукам и ногам? – закончив последний узел, парень обошёл вокруг своей жертвы и довольно улыбнулся.
За окном кровавой полосой догорал закат. В дёшево обставленной комнате допотопный светильник еле разгонял сумрак, набежавший во все углы. На старом столе с облупившейся местами краской лежала небольшая белая салфетка. На неё Саша заранее с любовным взглядом выложил ножи. Самые разнообразные: короткие и длинные, с ровным лезвием, с волнистым, с зубчатым… Рядом лежали клещи и газовая горелка. Грязные деревянные окна были наглухо закрыты. В углу были свалены мотки верёвки и лески и тюбик с клеем. Палач спокойно созерцал уходящее за край земли летнее солнце.
Сзади вновь раздалось мычание. Поморщившись, Александр обернулся:
- Что случилось? Солнце слепит? Или хочется начать поскорее? – Саша взял со стола зубчатый нож, подошёл к связанному парню и посмотрел на связанные за спиной руки. Кисти уже посинели в некоторых местах, но путы не ослабли. – Не торопись. У нас вся ночь впереди… Не хочешь поговорить? – с этими словами садист натянул верёвку, которая перетягивала рот, и быстрым движением руки перерезал её.
- Чего тебе надо? – срывающимся голосом спросила жертва.
- Я хочу мести, Женя, самой обычной и банальной мести! И, знаешь, она почти свершилась. Ты четвёртый, последний в моём списке. Помнишь, как был убит Коля с нашего класса?
- Да… Ему перерезали горло в какой-то подворотне. Это был ты?! – взгляд пленного преисполнился ужаса.
- О да! Это было весело! – закончив фразу, Саша сделал плавный надрез на груди Жени. Алая кровь заструилась из свежей раны, а воздух сотряс негромкий вскрик. – А как убили Ваню Метова из параллельного класса?
- Нам рассказывала математичка, что ему проломили череп…
- И не только… Мне у него всегда нравились глаза. Вот я и забрал их себе на долгую память! – лёгкий смешок и новый надрез. Теперь уже более глубокий. Края раны получились неровными, а к первой струйке крови добавилась новая, более сильная. Женя закричал громче и протяжнее, но Саша только упивался его криками. – Ну, а если вспомнить, как умер Влад Свиридов из 9 «А» класса?
- Его… Ему сломали руки, а потом просто вонзили нож в сердце. Это всё твоих рук дело?! – на глазах жертвы уже блестели капли слёз. – За что?!
- А ты не помнишь? Детские обиды долго не забываются, - новый надрез, глубже прежнего, громкий крик и садистская улыбка на лице палача. – Кстати, я ему ещё пальцы повправлял, а то уж больно кривые были, - негромкий смешок и минутная пауза. - Но ты не бойся. Мы умрём с тобой вместе! Ты не против, если я сначала поиграю? – Саша подошёл к столу, взял клещи и принялся накаливать их горелкой. Газовое пламя отражалось в мокрых от слёз глазах Жени. Когда железо раскалилось добела, палач отставил баллон и вернулся к своей жертве.
- А почему ты решил умереть со мной?
- Ну, на то есть свои причины. Во-первых, мне поставили такой диагноз, который мне не очень нравится: шизофрения, - Саша со спокойным выражением лица зажал клещами кожу на правой руке. Ночь сотряслась от неистового вопля. – Не кричи так. Тебя всё равно никто не услышит: этот дом под снос определили. Тут осталось от силы пара жилых квартир... Так вот. Шизофрения. Шиза! Во-вторых, я чувствую, что мне здесь не место. Я должен быть не в этом месте, не в этом времени, не в этой жизни, - второе клеймо на плече, и вновь крик, усладивший слух Саши. - Может быть, это порождение моей болячки?
- Скорее всего… Но зачем решать всё так радикально? Шизофрения лечится!
- Ха! Плевать я хотел на то, что эти психиатры лепечут! Меня просто запрут в дурку, и дело с концом! – со злости Саша поставил клейма в нескольких местах. Из глаз Жени градом покатились слёзы и, смешиваясь с кровью, капали на пол. – Всё. Надоело мне. Да и железо остыло. Вон, какие следы бледные остаются…
Палач отбросил в сторону клещи и взял в руки деревяшку, валявшуюся в углу.
- А сейчас тебе придётся поспать. Совсем недолго. Я обещаю, - сильный удар по затылку, тело Жени обмякло. Саша разрезал верёвки, сковывавшие пленника, и оттащил его к окну. – Тяжёлый, зараза… - пробормотал садист, утирая проступивший пот.
Прислонив безвольное тело к батарее, Саша принёс из угла верёвку с леской и клей и принялся отмерять нужную длину.
- Так… Четвёртый этаж… Это метров пять верёвки и три метра лески на каждого, - после недлительных манипуляций перед будущим самоубийцей лежали нужные куски верёвок и лесок. – Ну, что, Женя, будем готовиться к смерти? – спросил палач у бессознательного тела. – Конечно, будем.
Парень привязал к батарее верёвки и лески. Взяв в руки клей, он смазал им ладони Жени и прислонил к его волосам. Вокруг шеи жертвы Саша обмотал леску и завязал на узел, а конец одной верёвки привязал к ноге.
- Что ж… Теперь его надо привести в чувство! – палач сбегал на кухню и вернулся со стаканом воды, которой и обрызгал Женю.
- А… А! Что ты сделал?! – завопил очнувшийся.
- Я не дам тебе простой смерти. И ты будешь её видеть!
Саша распахнул окно, и свежий ночной воздух ворвался в запылённую комнату, проник до глубины лёгких, заставляя продрогнуть от холода. Садист с трудом усадил свою жертву на подоконник, а сам проделал те же манипуляции с верёвкой, леской и клеем.
- Ну, что ж… Смерть нам предстоит непростая, но тем, кто нас найдёт, будет ой как весело! – с этими словами палач громко рассмеялся и сел на подоконник рядом с Женей. – Ну, полетели! Навстречу вечности!
Саша как бы невзначай задел локтём до смерти напуганного Женю, и они оба полетели вниз. Ночной воздух сотрясался от крика и смеха. И в один миг всё стихло. Стих истерический смех шизофреника Саши, стих душераздирающий вопль Жени. На землю под окнами водопадом текла кровь, образуя багряное озеро около подъезда. А в воздухе на одних верёвках болтались трупы, которые держали собственные головы в своих же руках…