В начале 90-х рабочие Лепельского лесоучастка разделывали делянку в Ушачском районе Витебской области. Владимир Азаронок, взяв в руки бензопилу, подошел к поваленной ели, чтобы оголить ствол, снять сучья. И вдруг отпрянул: его взгляд столкнулся с пустыми глазницами человеческого черепа. Казалось, века смотрели из-под хвои...
Когда густую крону освободили, открылась картина: человек был привязан к дереву ремнем, от удара о землю ремень лопнул, и скелет рассыпался. А из лохмотьев воинской шинели выпала проржавленная винтовка…
Тот случай напомнил о страшной драме, разыгравшейся под Ушачами в конце Великой Отечественной войны. Партизаны, занимавшие обширные позиции в полоцко-лепельских лесах, были блокированы частями немецкой армии и зажаты в кольце. 27 дней и ночей они отбивались от наседавшего врага, надеясь на помощь Красной армии. Однако помощь не пришла, многие погибли. По масштабам и характеру напряжения драма схожа с Варшавским восстанием, разыгравшимся вслед за ушачской трагедией.
Почему поддержка не была оказана, почему красноармейские части не выдвинулись навстречу – ведь расстояние от края партизанской обороны до передовой армейской линии составляло каких-то 18-20 километров.
Я держу в руках отчет полковника, героя Советского Союза В. Лобанка, подписанный им сразу после тех страшных событий – 3 июня 1944 года. Он командовал всеми партизанскими соединениями ушачской зоны в период блокады. С него и спрос. На 39 страницах, хранящихся в Национальном архиве Республики Беларусь, описан весь драматический период апреля - мая 1944 года. Доклад с грифом «Совершенно секретно» был внесен в Белорусский штаб партизанского движения (БШПД).
Поражают выводы, сделанные Лобанком после трагического исхода. Командир представил картину совершенно в ином свете – как победоносную. «За 27 дней боев, - пишет он, - партизанские бригады убили и ранили 20 000 немецких солдат и офицеров, подбили и взорвали на минах 59 танков…»
А силы были неравные. По словам Лобанка, против 17 тысяч партизан было выдвинуто «шесть дивизий регулярных войск и 15 полков – эсесовских и полицейских». В одном месте он оценивает силы противника в 60 тысяч, в другом, принимая во внимание насыщенный войсками регион, - в «160 тысяч войск…»
Участь зажатых в кольцо народных мстителей была предрешена: «Противник … добился абсолютного перевеса в силе, вытеснил партизан с рубежей обороны». И вывод: обороняющиеся не могли удержать позиции, даже при внешней поддержке. Тогда возникает закономерный вопрос: зачем и почему они бились с превосходящими силами почти целый месяц – 27 весенних дней?
Ответ – в заключительной фразе: это «дало возможность Красной армии в июне 1944 года с меньшими потерями разбить немцев в районе Витебск-Полоцк». Выходит, что партизаны отдавали свои жизни, чтоб спасти своих фронтовых товарищей.
Скорее всего, последняя фраза была добавлена в отчет позже – после успешно завершенной операции «Багратион», после победоносного летнего наступления. Потому что, откуда мог знать Лобанок про июньские события 1944-го, если подписан отчет «3-VI-44 года»?
В представленном им докладе совершенно нет обратной стороны «медали» – а какие потери понесли партизаны? Оправданны ли они?
Давайте посмотрим на происшедшее с позиций сегодняшнего дня, руководствуясь всем доступным пластом информации.
Для этого перенесемся на некоторое время в начало войны – в 1941-й год.
ПЛАЦДАРМ ПОД ПРИЦЕЛОМ
Регион был на особом положении - насыщен военными базами, центр которых находился под Лепелем, а вокруг располагались аэродромы штурмовой, истребительной, бомбардировочной авиации. Наземный плацдарм был уникален по природе своей: с одной стороны, на севере, тянулась Западная Двина, а с другой, на юге, - топкая Березина, с заболоченными поймами. А междуречье, с запада на восток, покрывалось тысячами мелких озёр и речушек, соединенными между собой нерукотворными дефиле. Именно здесь в июле 1941 года Сталин планировал остановить «дранг нах остен» – похоронить центральную танковую группировку вермахта, наступавшую на Москву. Но контрудар провалился.
В тот раз Гитлер перехитрил Сталина. Танковые дивизии, войдя в междуречье, имитировали наступление на восток, но часть войск повернула на север. Переправившись через Двину, танковый клин быстро занял никем не прикрытый Витебск и зашел советским дивизиям, стянутым на перешеек, в тыл.
…Хозяевами стали немцы. Они раскусили исключительные возможности междуречья и расположились надолго. Лепель с окрестностями оккупировала 3-я танковая группа армий «Центр», обустроив тыловую базу. В местном санатории отдыхали и подлечивались солдаты фюрера, а навыки ведения танковых атак осваивали новобранцы в специальной школе. Еще одна спецшкола – гестапо - готовила скрытых агентов. Прикрывали расположение тыла многочисленные охранные гарнизоны. Они были разбросаны по всем мало-мальски крупным поселкам и городкам, стояли на развилках важнейших дорог.
Что ещё могли планировать гитлеровские стратеги?
На этот вопрос должны были отвечать забрасываемые с Большой земли специальные группы: разведывательные и диверсионные. В основном они формировались из белорусов призывного возраста, которых война застала на обширных просторах Советского Союза. Пройдя подготовку, специальные отряды, вооруженные, шли через линию фронта – благо, продолжительное время существовал свободный коридор: «Суражские ворота». Их маршруты пролегали к Витебску, Орше, Минску, Вилейке... Диверсанты несли на плечах тол и другие взрывчатые вещества, чтобы производить акции на коммуникациях. По пути следования группы создавали из местного населения новые партизанские отряды. Как свидетельствуют архивы, в район междуречья, с начала войны по весну 43-го, было заброшено три диверсионных партизанских отряда (Пышно, Улла, Вежевка) и шесть диверсионных групп (две – непосредственно под Лепель, и по одной – под Бешенковичи, Чашники, Лукомль, Замошье).
Старший политрук Владимир Елисеевич Лобанок тоже был в составе одной из специальных групп, которые формировались ЦК КП(б)Б. В августе 41-го его направили к Лепелю, чтобы возглавить подпольный райком партии. Можно сказать и по-другому: Лобанок был возвращен на прежний участок работы, так как уже до войны занимал эту должность легально. «В силу сложившихся обстоятельств, - сказано в книге «Память. Лепельский район», - он вышел в начале войны за линию фронта, попал в Гомель, где прошел подготовку», и был возвращен.
Тем же летом сюда пробились из окружения семеро военнослужащих во главе с Д. Короленко, осенью они наладили связь с подпольщиками, а в марте 42-го обосновались в Сосняговской пуще, где составили ядро первого партизанского отряда (№68) в этом крае. Командиром отряда стал Лобанок, а начальником штаба – Короленко. Рука об руку, вместе, они пройдут через все испытания, но именно ушачская блокада оборвет жизнь Дмитрия Тимофеевича Короленко. Другим очагом сопротивления оккупантам стал Ушачский район, где отряд №9 возглавил бывший председатель местной МТС Федор Фомич Дубровский.
В августе 42-го оба отряда объединились и создали бригаду - «Дубова». Дубровский стал комбригом, а Лобанок – комиссаром. Крещением слившегося соединения явился разгром вражеского гарнизона «Камень». А 10 сентября 1942 года два отряда «Дубова» атаковали Ушачи и закрепились там.
В дальнейшем команды лесных братьев пополнялись военнопленными, бежавшими из концлагерей. А после разгрома немецких войск под Сталинградом рухнул образ непобедимости рейха, и в партизаны потянулись местные парни и девушки. Летом 43-го бригада «Дубова» выросла с 200-х до 2500 человек. По решению БШПД ее реорганизовали, выделив два самостоятельных образования. Чашникскую бригаду возглавил Дубровский, а Лепельскую – Лобанок. Взаимодействуя, они освободили Лукомль, пытались захватить Лепель, нападали на Чашники. Задачи ставил БШПД, а также Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД), которым руководил первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии П.Пономаренко
В 1943-м году народные мстители вели уже наступательные операции, не выпуская из виду перспективу. А оперотдел ЦШПД бил тревогу: «Бригады могут оказаться в недалеком будущем в зоне боев частей Красной армии».
Что делать?
КРАСНЫЕ КВАДРАТИКИ
Передо мной военно-оперативная карта Витебской области. Словно сеянные квадратно-гнездовым способом корнеплоды, - красные квадратики на ней. Это партизанские отряды, размещенные в междуречье, так их обозначил начальник оперативного отдела БШПД капитан А.Бардадын. Позже он, уже в звании майора, непосредственно на месте будет знакомиться с «посевом», о чем я скажу ниже. Карта так и называется «Обстановка Лепельско-Сенненского куста на 1.9.43». Я перечислю те формирования, которые окажутся позже в ушачском огненном кольце, назову их как по именам командиров, так и по «лейблам» - названиям, «приклееным» то ли из идейных соображений, то ли в целях безопасности (кстати, бригада Дубровского так и осталась с прежним названием – «Дубова»).
Начнем с севера, с Западной Двины.
Под Полоцком – в районе деревень Гомель-Туржец – бригада Тябута (имени Ворошилова), четыре отряда, 998 человек. А восточнее, контролируя дорогу Полоцк-Улла, вдоль Двины, - бригада Сакмаркина (имени Ленина), шесть отрядов, 636 человек.
Между ними, на берегу озера Тетча, - Мельников (бригада имени Чапаева) с восемью отрядами общей численностью 1620 человек. Он подставлял плечо Романову («За Советскую Белоруссию») с шестью отрядами, 760 человек, державшему в напряжении путь из Уллы на Лепель.
Между Бешенковичами и Сенно – Данукалов (бригада «Алексея») с десятью отрядами, 1025 человек.
Примерно в 30-ти километрах от Чашник, под «брюхом» железной дороги на Оршу, расположился Смоленский полк Садчикова (число не указано), переброшенный из освобожденных районов России.
Спускаемся ближе к Березине. Автомобильные дороги на Борисов и Минск держали под прицелом соответственно бригады Дубровского – за Волосовичами (10 отрядов, 963 человека) и Лобанка (деревня Стайск) - восемь отрядов, 905 человек.
Как видим, центр партизанского движения на осень 1943 года – в квадрате Полоцк – Витебск – Борисов – Лепель. Что легко объяснимо: в период боев на Курской дуге партизаны наносили удары по тыловым базам 3-й танковой группы. И небезуспешно: полностью вывели из строя шоссе Минск-Лепель и грунтовую дорогу Полоцк-Лепель, минировали трассы на Борисов, Витебск, Докшицы, нападали на гарнизоны и опорные пункты фашистов.
Командиры наиболее прославленных соединений получали награды и звания. Особенное расположение центр питал к Лобанку: его бригада носила имя самого высокого человека в СССР - Сталина, и кому как не ему было играть в дальнейшем главенствующую роль. Так Лобанок из старшего политрука превратился в полковника. Однако роль сыграло, думается, не только его партийное прошлое - костяк бригады имени Сталина составляли местные жители, а это имело большое значение.
ДАН ПРИКАЗ ЕМУ: НА ЗАПАД!
Красная армия попыталась с ходу взять Витебск, однако не получилось. Кровопролитные бои за крупнейший белорусский город завершились временным затишьем – наступавшие подтягивали резервы, а гитлеровцы укрепляли двинский вал, и вторую полосу обороны – по Березине. Но вечером 24-го декабря 1943 года Москва салютовала войскам 1-го Прибалтийского фронта, которые штурмом овладели Городком - железнодорожной станцией на северном берегу Западной Двины - и перерезали магистраль Полоцк-Витебск. С южной стороны, с оршанской, дорога на Витебск тоже была отрезана. Теперь у вермахта оставался единственный путь снабжения центральной группировки – западный, через междуречье, через Лепель, и по узкой полоске вдоль правого берега Двины, которую немцы не позволили взять, удержали. Положение напоминало период полуторавековой давности, когда Придвинье было приграничным.
4 декабря ЦК КП(б)Б принял решение о передислокации партизанских отрядов на запад, вплоть до рубежей Польши.
Я искал отчеты о выполнении этого решения. Их нет. Снялась с «насиженного места» только бригада «Чекист», да и то перебралась не на запад, а в Могилевскую область.
А основные силы партизан либо оставались на обустроенных позициях, либо имитировали движение, сместившись чуть-чуть западнее – из сенненских в ушачские леса. Как могли уйти народные мстители из своих родных мест, бросив на произвол судьбы семьи? В рядах защитников было много мирных жителей.
И это имело роковое значение.
Почти все перечисленные выше соединения оказались в районе между Лепелем и Полоцком, в озёрно-лесистой местности. Они добавили хлопот тем отрядам, которые уже прижились тут и контролировали свободную от немцев зону. Если снова взглянуть на карту капитана Бардадына, то отметим красный квадратик в самих Ушачах, где расположилась многочисленная бригада Уткина (имени Пономаренко), семь отрядов, 1440 человек. А западнее, ближе к озеру Шо, базировались силы Толоквадзе (имени Короткина), шесть отрядов, 830 человек.
Ещё западнее (деревня Липово) – место, очень близкое к среде обитания староверов, которые еще в тридцатые годы проявили характер, не вживаясь в сталинские порядки. Там тоже красный квадрат, но непоименованный. Кто бы там мог быть? Я думаю, капитан Бардадын «забивал» стоянку для «гостей» - бригад бегомльской зоны, одной из которых могла стать 1-я Антифашистская небезызвестного Гиль-Родионова: ставленника СС, командовавшего первым русским национальным полком «Дружина» и перешедшим в августе 43-го на сторону партизан, или 16-я Смоленская бригада (командир Шлапаков), которая перебрасывалась на подмогу из-за фронта. Кроме того, на карте обозначены красные кружочки, куда, видимо, планировалось «посадить» дополнительные формирования.
«КОНЦЕРТЫ» НА ДОРОГАХ
Вскоре проявился и важнейший «объект» для действий лесных братьев. Стало известно, что гитлеровцы нашли выход, как компенсировать потерю важных коммуникаций. Они взялись за строительство новой железнодорожной линии «Venus» («Венера») – напрямую на Витебск с запада. Для этого надо было, в первую очередь, обустроить 70-километровый участок через болотистую Березину – от Докшиц до Лепеля.
Не допустить – потребовало советское командование. И в этом был резон. Белорусские мстители хорошо проявили себя в период рельсовой войны. По оперативной сводке БШПД №52 от 3 декабря 1943 года, партизаны взорвали 86 255 рельс. Далее планировалось устроить «Зимний концерт» - еще больше потрепать немецкую сеть дорог. Для этого в полоцко-лепельскую зону перебрасывались дополнительные эффективные средства поражения - на 1 апреля 1944 года числилось более 150 противотанковых ружей, и арсенал пополнялся. Были добавлены 50 штук ружей-минометов Наймана - для поджога казарм, складов, эшелонов с дистанции, а также приборы особой секретности ФГД, липкие мины и мины-сюрпризы для индивидуальных террористических актов, и другое снаряжение.
Намечалось доставить по воздуху 8 тонн тола.
Обстановка складывалась в пользу народных мстителей. Они были хозяевами на большой территории. Из справки на запрос военного отдела ЦК КП (б)Б: «В 6 километрах южнее Полоцка расположена Ушачская партизанская зона площадью 3245 квадратных километров, в которую входят 1220 населенных пунктов и проживает более 80 тысяч местных жителей… Зону удерживают 16 партизанских бригад с круговой обороной 230 километров… Партизаны за удержание освобожденной территории и спасение местного населения ведут бои с крупными соединениями противника, выходя победителями и неся при этом сравнительно малые потери…»
Их свободная зона простиралась от южных берегов Западной Двины до северного побережья Березины.
Партизаны были как дома. Для большей части из них так действительность сложилась. Здесь работали смолокурни и мельницы, люди сеяли рожь и выпекали хлеб. Здесь была своя, независимая, республика, не подчинявшаяся оккупантам - они боялись сунуть свой нос. Фашисты не знали, как с ней справиться. «Палочкой-выручалочкой» становился приспешник Гитлера - Каминский, самоуверенно заявлявший, что в противоположность партизанскому создаст «народное самоуправление»: по типу бывшего Локотского округа в период оккупации Орловско-Брянского региона. Однако прожектам Каминского не суждено было сбыться – из-за сильных потерь в боях с партизанами он вынужден был ретироваться: уйти дальше на запад.
А белорусские товарищи, сидевшие в Москве, гордились ушачским детищем, наезжали кинооператоры, снимали необычный образ жизни - в тылу. В сводках Совинформбюро преподносились достижения: «Несколько партизанских отрядов, действующих в Витебской области, в полуторамесячных непрерывных боях разгромили немецкие гарнизоны в 30 населенных пунктах. Уничтожено свыше тысячи гитлеровцев. За это же время советские патриоты пустили под откос 46 немецких воинских эшелонов…»
Удачные партизанские «концерты» порождали ненасытность, и партизанские лидеры горели желанием отличиться еще больше. Из воспоминаний П.Пономаренко, тогдашнего начальника ЦШПД: «Осенью 1943 года вызвал меня Верховный главнокомандующий товарищ Сталин и спросил: «Есть ли на севере Белоруссии район, насыщенный партизанами, куда можно высадить «большой авиационный десант»? После размышлений и советов с товарищами я назвал Ушачский партизанский район».
ДЕСАНТ В ПАРТИЗАНСКИЙ КРАЙ?
Подготовка к операции с привлечением войсковых подразделений началась. Для связи с фронтом и центром – Большой землей - была образована оперативная группа, в которую вошли уже упомянутый мною капитан А.Бардадын (получивший очередное звание - майор), а также подполковник А.Брюханов (позже отозванный в Москву с оценкой ситуации) и два капитана - И.Зиненко (о его роли ничего не известно) и Д.Фролов (занимавшийся до этого разведкой в бригаде имени Сталина). Возглавил группу В. Лобанок.
Всё шло по плану. Десант ожидали с 20-го ноября, готовился к переброске по воздуху целый армейский корпус. Отряды были нацелены на прием десанта – занимали строго отведенные квадраты и окапывались на случай неожиданностей. Так, бригаде Дубровского предписывалось занять 22-километровый рубеж по линии Береща – Оконо – Травники – Теклиц – Пышно – Каменка и прикрывать полевой аэродром Гомель с юга, куда должны были прибывать авиадесантные подразделения.
Западное направление усилили четырьмя бригадами из бегомльской и вилейской зон. Ближе к Лепелю выдвинулись 1-я Антифашистская бригада, занявшая оборону сразу за Березино, а по соседству - Особая диверсионная бригада НКО СССР имени Ленина (Горбатенко, Фурсо), и далее – бригады «Октябрь» (Ветров) и имени ЦК КП(б)Б (Медведев).
А что планировалось в дальнейшем – после высадки десанта?
За спиной армии «Центр» собирался мощный кулак, готовый в любой момент ударить в нужном направлении. Скажем, притягательно смотрелась идея отрезать междуречье от территории, контролируемой оккупационными войсками, выбив противника из Лепеля и Боровки, где располагался, предположительно, штаб 3-й танковой группы. Или направить десант в спину гитлеровцам при форсировании большой речной преграды – Западной Двины. Идея смотрелась очень привлекательно, так как левый берег Двины от Островлян до Городища был уже партизанским. Там господствовала бригада имени Чапаева. А за ее спиной стояло резервное подразделение – 16-я Смоленская бригада, готовая в любой момент поддержать бросок навстречу фронтовикам. Те находились, как я уже говорил, на расстоянии всего 18-20 километров. Во всяком случае, в партизанской массе ходили слухи, что готовится операция по освобождению близлежащего стратегического узла – Полоцка. Хотя в мемуарах начальника БШПД Петра Калинина "Партизанская республика" целью операции называется Минская область.
Не удалось ни то, ни другое. До конца года летчики успели совершить только 90 самолето-вылетов. Эффективность воздушного обеспечения оказалась на голову ниже предполагаемой. 22 самолета, а это, считай, четвертая часть всех полетов, с заданий не вернулись.
К тому же, внесла коррективы погода. Взлетные и посадочные площадки превратились в грязь. Это привело к задержке операции, а затем был отдан приказ – свернуть операцию вообще, отменить десант.
ПЛАНЫ ФЮРЕРА
А немцы не сидели сложа руки. Были приняты своевременные меры к укреплению полоцкого узла. Вокруг Полоцка строились две линии обороны, одна из которых была развернута строго на юг – против ожидавшегося десанта и партизан. А на западе, за Березиной, началась подготовка к созданию безопасного коридора в междуречье. Там активизировались дорожные формирования Тодта, нацеленные на прокладку железнодорожного пути. Из секретных спецсообщений БШПД - командующему 1-м Белорусским фронтом генералу армии Рокоссовскому: «…На 3.3 (третье марта, – авт.) немцы строят узкоколейку Докшицы – Лепель»; «…в местечке Докшицы до 3000 человек с танками и готовыми мостами для восстановления дорог…»
Специальные строительные команды двинулись вперед, пробиваясь на Лепель. Их вели за собой полицейские охранные подразделения и карательные формирования. Однако партизанские отряды стойко защищали маршрут, не давая оккупантам восстановить для себя «дорогу жизни». В центр понеслись победные реляции: «Партизаны Ушачской зоны в результате напряженных боев отбили все атаки, восстановили прежнее положение и прочно удерживают оборонительные рубежи».
Цифры поверженных вражеских солдат вызывали неподдельную радость. Вот, например, боевой отчет бригады «За Советскую Белоруссию» с 8-го по 15-е февраля 1944 года. За одну неделю – две удачные операции: по разгрому гарнизонов в Батукалово и Богряцы. Причем, Богряцы взяли «после интенсивного боя, штурмом, убито 37 и ранено 46». Немцев. Своих потерь нет, ранено два бойца.
И никто не обращал внимания: не туфта ли это? Штурмовали «интенсивно», а взятые трофеи – «пять винтовок, 16 гранат и 560 патронов».
А кто мог проверить? Контролеры рядом не ходили, проверяющие если и были, тоже не могли владеть полной картиной: поди разберись, сколько фашистов убито в ночном бою на самом деле.
И никто не задумывался: а не странно ли это? Неужели противник так слаб?
В марте наступило относительное затишье. «Они выдохлись, им скоро каюк», - так думали лесные мстители.
А в штабах Гитлера прорабатывались очень серьезные планы. Фюрер настойчиво потребовал от вермахта не допустить дальнейшего продвижения русских на запад, каждый населенный пункт превратить в опорный, а междуречье зачистить. План по уничтожению партизан носил название Fruhlingsfest(«Весенний праздник»), а его координатором выступал группенфюрер СС фон Готтберг, высший руководитель СС и полиции Центральной России и генеральный комиссар Белоруссии. Помимо охранных, полицейских и добровольческих формирований, Готтбергу придавались полки и дивизии из регулярной армии – свою лепту вносил генерал-полковник Рейнгардт, командующий 3-й танковой группировкой. На аэродромах накапливались воздушные силы. В двух километрах западнее Березино находилось до 58, в 15-ти километрах северо-западнее Докшиц – до 30, неподалеку от Полоцка – до 65 самолетов, а на улльском аэродроме - до 70-80 единиц бомбардировщиков, докладывали разведчики.
В апреле грянул гром: крупные силы немцев двинулись в свободную зону сразу со всех сторон. Прокладывали дорогу танки и бронетранспортеры, а в воздухе непрерывно висели «юнкерсы».
ПОСЛЕДНЯЯ ПАСХА - В АПРЕЛЕ…
Первыми на себе ощутили коварство врага оставшиеся в деревнях старики и подростки. Вот что вспоминает житель деревни Веребки Евгений Азаронок:
- Деревню оцепили на Пасху – я хорошо это помню. Выводили из хат не только тех, у кого был кто-то из домочадцев в лесу, но и всех, кто еще мог ходить. Люди стояли под дулами пулеметов в ожидании казни. Однако главный из карателей отдал приказ пересортировать людей, и их колоннами повели в райцентр.
Кто откажется от дармовой рабочей силы?
Тогда забрали и отправили на пересыльные пункты моего деда Луку Шушкевича, маму и ее брата. Дед был увезен сразу в Освенцим. А маме и брату повезло. Они сидели, ожидая участи, в Лепельской тюрьме, оттуда их водили на разные работы. В один из дней налетели наши самолеты и сбросили бомбы на город. Одна из них попала в угол тюрьмы, и его сильно разворотило. Охранник – из «народной армии» Каминского – открыл двери камеры и сказал: «Утекайте!» Так спаслись от угона в Германию веребские девушки и парни.
По-иному разворачивались события на передовой. Мощная атака была предпринята 11 апреля на позиции комбрига Сакмаркина, завязался бой с перешедшими в наступление передовыми частями 56-й немецкой пехотной дивизии, которые стремились восстановить контроль над всем побережьем Двины.
Перипетии боев, их содержание подробно описаны в отчете Лобанка, я не буду повторять всю его интерпретацию. Скажу, что партизаны сражались достойно, отбивали атаки неприятеля, не считаясь с жизнями. Впоследствии, 21 мая, в Вилейке проходило совещание офицерского состава карательного экспедиционного корпуса, на котором проводивший его генерал заявил: «Экспедиция первой очереди – Ушачская – затянулась…»
Партизаны верили и надеялись, что вот-вот случится долгожданное и на помощь придет Красная армия, стоявшая, как я уже сказал, через реку.
26 апреля был тяжелый бой у деревни Юзефатово. Несмотря на превосходство противника в живой силе и технике, отряд имени Панкратова из Лепельской бригады в течение всего дня сдерживал врага, не позволяя ему просочиться сквозь позиции. Особенно досаждала оборонцам вражеская артиллерия. Тогда группа автоматчиков во главе с начальником штаба Василием Косовым незаметно проникла в тыл немцев, напала на артиллерийский дивизион и уничтожила три орудия с прислугой. 29 и 30 апреля отличился полк Садчикова. Три батальона полка были переброшены к льнозаводу на озере Вечелье, чтобы преградить атаку противника на Ушачи. «Полк задачу выполнил блестяще», - пишет в отчете Лобанок.
Тем не менее кольцо сжималось. Немцы пытались разобщить силы партизан, разделить их на отдельные очаги и по очереди уничтожить. С южного наступательного крыла давили 95-я полевая и 6-я особая авиаполевая дивизии, оснащенные 27-ю танками и 25-ю пикирующими бомбардировщиками. Схватки доходили до рукопашных, а бронебойщики отсекали машины точными выстрелами. Горело семь бронемашин. Но к вечеру тридцатого упорная оборона была сломлена. Каратели вышли к Сорочино и овладели деревней Орехово.
Безжалостные удары наносили фрицы по колоннам женщин, стариков и детей, которые двигались по большаку Ушачи – Селище, выискивая укрытия в незанятых еще селах и деревнях. Их мужьям, отцам и сыновьям – бойцам отрядов - предлагалась сделка: переходить на сторону немцев, и тогда гарантировалось, что семьи не будут расстреляны. А в Боровно (четыре километра от Лепеля) и в десяти километрах от Ветрино уже функционировали приемные пункты. Дополнительные лагеря, по приказу командующего 3-й танковой армией, были созданы в Боровке, Парафьяново, Глубоком.
НИКТО НЕ ХОТЕЛ УМИРАТЬ…
Силы были на исходе, а Красная армия молчала. И только, когда стало окончательно ясно, что свободный край не удержать – территория сократилась в десять раз, - оперативная группа получила телеграмму от военного совета 1-го Прибалтийского фронта: прорываться. В книге «Партизаны принимают бой», изданной в 1977 году, Владимир Елисеевич Лобанок вскрыл подоплеку принятого решения. Он оповестил военный совет фронта о критическом положении своевременно: «…Партизаны несут большие потери. Убиты командиры бригад Короленко, Данукалов…» И утверждал, что продержаться сможет «не более трех дней», предлагая «прорыв в северо-восточном направлении» – там, где ближе всего была армейская передовая - на участке Островляны, Карпиничи, в Придвинье. Партизанский лидер гарантировал, что удержит этот участок до подхода войск – «в течение двух дней».
Однако армейское руководство, боясь ответственности, внесло предложение в ставку верховного главнокомандования (к этому времени ЦШПД был ликвидирован), а там странным образом дали «от ворот поворот»: пробиваться не навстречу Красной армии, не на восток, а в глубину немецкого тыла, на запад. Партизаны были в недоумении: им указывались два варианта выхода, и оба сводились к обратному направлению – в Вилейскую область. С этой целью фронт рекомендовал «в ночь на 1 мая начать прорыв в западном направлении на участках к северу и югу от оз. Нарочь». Подписали телеграмму Баграмян, Леонов, Рыжиков, Курасов. Решение было совершенно нереальным: причем здесь Нарочь? До нее как до Луны – почти полусотня километров…
Это сильно удручало партизан, так как на западе проходила железнодорожная колея Молодечно – Полоцк, которую предстояло пересечь, а там курсировал бронепоезд, и открытое пространство простреливалось из бетонных дзотов. Такое впечатление, что подписавшие телеграмму военачальники не владели информацией либо возвращали партизан к выполнению декабрьского партийного решения – о перемещении центра партизанского движения дальше на запад!
Мы еще вернемся к разговору, какими соображениями мог руководствоваться военный совет.
Но что предпринял Лобанок?
Действовать надлежало безотлагательно. В 13.00 командиры и комиссары бригад получили указания, как поступать. Решающим становилось 1 мая (чистая случайность, совпадение с «Весенним праздником»?) Ночью бригады должны были переместиться и сосредоточиться в определенных местах для броска. На линии обороны оставались только незначительные заслоны.
Однако за короткий промежуток времени выйти в намеченные пункты успели не все. Колонны были обременены семьями, и расставаться с ними по-прежнему никто не хотел. Люди хлынули вслед за отступающими. По оценкам Лобанка, их было «не менее 40 тысяч человек». Поток беженцев не остался без внимания гитлеровцев, и замысел был раскрыт. К тому же, маневр затянулся, сосредоточились только к концу дня 1-го мая. Схема прорыва рушилась.
Приходилось менять планы. Тогда бригаде Уткина было поручено имитировать наступление на Кубличи, а основными силами, не бросая повозки с людьми, в ночь на 3 мая пробиваться в леса южнее озера Шо. Второго мая ночью 120 самолетов дальней авиации нанесли мощный удар по намеченному пути прорыва и бомбили пункты прохода и скопления немецких войск. Налету подвергся также Лепель, был разрушен мост через Уллу… Одна из бомб упала на тюрьму, о чем я уже говорил.
…Пробилась к озеру Шо, демонстрируя образцы отваги и мужественности, только одна бригада – «Алексея» (комбриг Данукалов).
Первый батальон Петра Антипова ночью бесшумно подкрался к дзотам и траншеям у деревни Боярщина и неожиданно напал на немцев без единого выстрела. Метавшихся в нижнем фрицев закалывали ножами. Расчистив путь, партизаны двинулись вперед, сметая по пути посты и гарнизоны карателей. Третий батальон у следующего населенного пункта захватил три пушки и обстрелял из них два соседних гарнизона, уничтожив затем орудия. В другой деревне они разгромили штаб 26-го полицейского полка. Уже за озером Шо смяли засаду, выставленную на пути следования, о ней своевременно доложили разведчики. Пройдя с боями 16 километров территории, насыщенной укрепленными позициями, алексеевцы переместились в березинские леса.
ЛОВУШКА
Однако остальная масса партизан вслед за прорвавшимися не последовала. Оперативной группе стало известно, что сразу же после прохода алексеевцев противник плотно закрыл направление Кубличи-Селище.
Оставшиеся партизаны искали выход, метаясь из стороны в сторону. Из-под Ушачей доносились звуки боя. Лесные братья с надеждой вслушивались в его раскаты – а вдруг там уже Красная армия, - однако разведка рассеяла сомнения. Там упорно не сдавались выставленные заслоны, а по ним бил бронепоезд. Идти на прорыв через железную дорогу Полоцк – Молодечно, на что указывало красноармейское командование, было бессмысленно.
«Идти на прорыв через железную дорогу – это означало попасть в ловушку…», - отмечал Лобанок.
И командование зоны принимает самостоятельное решение – в ночь на 4 мая, не бросая мирных жителей, прорываться в восточном направлении, в Матыринский лес, а оттуда уже расходиться по разным маршрутам.
Часть сил – 1-я Антифашистская, два отряда бригады Ворошилова и оперативная группа – первыми достигли опушки леса. А остальные, включая население, запоздали, и рассвет застиг их на переправе через реку Альзиница. Что делать?
Авиация уже обнаружила колонну и могла в любой момент сыпануть сотни бомб. К тому же, каратели спешно занимали новые высоты, чтобы отрезать пути к выходу. Разведка доносила, что подтягиваются резервы из Кубличей и Ушач.
Времени на маневры не оставалось, и Лобанок отдал приказ идти на штурм днем. В 14.00 четвертого мая «бригады Родионова, Тябута, Садчикова, 16-я и ВЛКСМ атаковали засевших фрицев в Плино (сейчас это Двор-Плино, - авт.)».
Двор-Плино атаковала одна часть бригады Родионова – двумя батальонами. А вторая, во главе с комбригом, двинулась в лес юго-западнее, чтобы связаться с основными силами, наступавшими из Матырина. Гиль-Родионов выводил командование зоны из окружения, опергруппа и Лобанок двигались вслед за ним. Обстановка была смертельной для всех – быть бы живу.
Никто и не подозревал, что впереди ловушка. «Был слышен напряженный бой», - комментирует Лобанок. Следуя за батальоном Родионова и войдя в лес западнее Заборовно, опергруппа оказалась отрезанной от основных сил. До 19.30 группа сидела в болоте под перекрестным пулеметным огнем, распрощавшись с жизнью. «Здесь был ранен тов. Родионов», - пишет Лобанок (кстати, впервые называя опального комбрига «товарищем»).
«Бой приближался», - комментирует далее командир. Спасли опергруппу, по словам Лобанка, полк Садчикова и бригада имени ВЛКСМ, которые «пробили окружение противника, соединились и вышли в район высотки южнее деревни Заборовно». За ними «вышли все остальные бригады, за исключением бригады имени Пономаренко, которая выходила самостоятельно к озеру Шо». О подразделениях Гиль-Родионова больше ни слова.
Однако и на этом мытарства блокированных не закончились. Они разорвали не внешнее кольцо окружения, а второстепенное. Гитлеровцы быстро опомнились. Начеку стояли части немецкой 95-й пехотной дивизии. Они обложили леса, где теперь сосредоточились партизаны, укрепили прилегающие деревни и зажали партизан в квадрате Паперино – Новое Село – Большое и Малое Матырино.
И снова путь на восток был отрезан.
Что оставалось?
Оставалось одно – собрать последние силы и снова идти на прорыв. Что и было сделано – уже в другом направлении, не восточном.
…В 23.30 того же дня, как пишет Лобанок, партизаны штурмом взяли гарнизоны Паперино и Новое Село, истребив до 360 немцев и уничтожив шесть орудий и двенадцать танков. Путь на свободу был открыт?
ЦИФРЫ И ЖИЗНЬ: ОТЧЕТЫ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Они верили, что спаслись. Да, итоговая фраза Лобанка звучит более чем оптимистично: «Все бригады вышли в леса юго-восточнее Селище и юго-западнее Ушачи, откуда действовали самостоятельно...» «Все бригады…».
И в последующих донесениях картина рисовалась оптимистическая. Так, 15 мая указывалось, что «из 16 бригад четыре вышли в Вилейскую область (Сакмаркина, Толоквадзе, Хомченко и Медведева); семь – в северную часть Минской области (полк Садчикова, бригады Шлапакова, Ярмоша-Короленко, Куксенка и отдельные отряды из бригад Данукалова, Тябута, Романова)…»
20 мая: «Потери вышедших бригад уточняются…»
И только в сводке №32 от 1 июня - первые цифры жертв: за период боев в Ушачской зоне, с 11.4 по 5.5.44, «бригада имени Сталина… убитыми 30 и ранеными 147 человек». Примерно такие же цифры обозначены в бригадах имени ВЛКСМ, полку Садчикова. Бригады Шлапакова и имени Ленина (Сакмаркина) потеряли соответственно 91-го и 105 человек. А наибольшего числа бойцов недосчиталась бригада Данукалова – «убито 180 и ранено 230 человек».
И это все? Да, таковы были первоначальные итоги.
Конечно, по горячим следам трудно было подсчитать общее число жертв. К тому времени оставалось неясно, что сталось с наиболее многочисленными партизанскими соединениями - «За Советскую Белоруссию» (командир Романов погиб), им. Чапаева, частью бригады им. Пономаренко, которые оставались еще в ушачских лесах. Вряд ли немцы могли позволить им продлить существование.
Однако спасшиеся подразделения действительно «зализывали раны» и подсчитывали урон. Так, Лепельская бригада имени Сталина, было известно, вышла из окружения в составе 911 человек и расположилась в Березинском заповеднике, на Воловой Горе. Если сравнить ее состав с предблокадным (на 1 апреля), то разница составит 832 человека: столько своих людей недосчиталась бригада на самом деле. Конечно, в этой цифре были не только сложившие свои головы партизаны, но и разбежавшиеся, попавшие в плен. Во всяком случае, эти цифры были уже ближе к истине.
Особый разговор о бригаде Гиль-Родионова – первой Антифашистской. «Группой 150 человек, а это отряды 7-й, 4-й и 8-й, - писал Лобанок после прорыва, - она дислоцируется в Бегомльском районе. Вторая группа, с комиссаром Тимчуком, находится в районе Горново-Баляш». Создается впечатление, что бригада сохранила свой костяк. Однако это абсолютно не так. Бригада Гиль-Родионова почти вся была истреблена.
До блокады, на 1 апреля 1944 года, в ней числилось 1099 человек. Это данные Лобанка. А в книге «Память. Ушачский район» указано: убито 1026 человек. То есть, в живых осталась небольшая группа – всего 73 бойца, с комиссаром Тимчуком. Откуда взялись 7-й, 4-й и 8-й отряды, о которых упоминает Лобанок, непонятно. Возможно, их не было в полоцко-лепельских лесах. Допустимо, что какая-то группа выполняла другое задание. Однако не мог не знать командующий о судьбе основной массы людей, так как она прикрывали путь его отступления.
Партизаны свободной полоцко-лепельской зоны потеряли как минимум треть своего личного состава. Об этом свидетельствуют не только сводки немецкого командования (кстати, свой урон они определяют не в 20 тысяч, как рапортовал Лобанок, а цифрами, намного меньшими, – 175 человек убитыми и 625 – ранеными, что наверное, ближе к действительности). В книге «Память. Ушачский район» тоже не найти обобщающую цифру жертв, однако есть данные о количестве партизан, соединившихся с частями Красной армии в ходе операции «Багратион», - по каждой бригаде отдельно. Сопоставляя данные с доблокадными (на 1 апреля), можно вывести печальную статистику – 6571 человек. Именно столько бойцов недосчиталась зона. Эта цифра близка к немецким источникам. Российские историки И.Ковтун и Д.Жуков в книге «1-я русская бригада СС – «Дружина», вышедшей в 2010 году, привели выписку из архивов верховного главнокомандования вермахта: «Насчитывается более 6000 убитыми. Взято в плен 7600 партизан, разрушено 102 лагеря, 264 бункера и боевых расположений. Захвачено или уничтожено большое количество тяжелого и легкого оружия, а также много военного материала».
Количество мирного населения, оставшегося в полосе прорыва, не поддается подсчету. Так, Лобанок, уповая на положительный исход, писал: «Кроме нанесенного ущерба противнику в живой силе и технике, партизанами выведено из блокады до 15 тысяч мирных жителей...» Если сопоставить эту цифру с другой, - что в рядах партизан на время блокады находилось «не менее 40 тысяч населения», то получается, что семьи недосчитались 25 тысяч человек. Даже если исходить из того, что часть людей попала в лагеря и выжила, цифры все равно катастрофические для негусто заселенного района. Как вы помните, в зоне проживало 80 тысяч человек.
Немцы праздновали победу. Фон Готтберг получил от Гитлера рыцарский железный крест, и фашисты добились своего – расчистили путь между Докшицами и Витебском. Вот что говорилось в секретной сводке БШПД за 25 мая 1944 года: «До аэродрома Вельке (6 км северо-западнее Парафьяново) проведена узкоколейная железнодорожная ветка, а от Парафьяново до Березино закончена, ведется продолжение на Лепель, в Березино построен мост». По старой насыпи Орша – Лепель, от Чашник до Лепеля, на 5.5 тоже была «проложена узкоколейная железнодорожная линия».
В населенных пунктах, свободных от партизан, снова концентрировались немецкие войска: «По данным Шкредо от 9.5, в Черноручье (6 километров южнее Лепеля) - штаб 222-го отдельного батальона. Его подразделения дислоцируются по грунтовой дороге Лепель – Борисов: в Забоенье, Юшках, Вилах, Малом Полсвиже. В Староселье и Слободе (12 километров южнее Лепеля) - 645-й отдельный батальон… По данным на 10.4, 222-й и 645-й ранее дислоцировались в Докшицах».
Фашисты готовились к отпору Красной армии, приводя в порядок расчищенные коммуникации.
ЖЕРТВЫ БОЛЬШОЙ ИГРЫ: СТАЛИН ВЫИГРАЛ
Однако победа Готтберга и Рейнгардта была кратковременной. Партизаны сохранили относительную боеспособность. И после некоторого затишья в разведывательных сводках БШПД снова появились названия тех самых бригад, что дрались в блокадных лесах. Они снова наносили урон противнику - правда, не с той интенсивностью, как ранее, - отмечались единичные эпизоды. Партизаны поддержали прорыв Красной армии в междуречье, когда началось грандиозное долгожданное наступление. Так, «в течение 29-го и 30.6 бригада Блохина (Данукалова) разгромила 601-й полк 201-й немецкой охранной дивизии», взяв не только штабные документы, но и денежную кассу, уничтожив 375, а пленив - 36 солдат и троих офицеров.
А тема ушачской блокады была закрыта. Что же было доложено о ней в Москву? Я нашел самые первые сведения - записку от 18 мая 1944 года, которую Пономаренко отправил посыльным «лично товарищу Сталину»: «К 15 мая из окружения вышли и вывели с собой местное население все партизанские бригады, за исключением бригады Горбатенко – 328 человек и Ветрова – 400 человек, местонахождение которых устанавливается...» Далее все та же песня - об успехах. О жертвах сказано вскользь: «С 11 апреля по 10 мая бригады потеряли 10-15 процентов своего состава…» Истинное положение затушёвывалось.
Возможно, позже цифры корректировались. Сегодня мы видим, насколько существенной была разница. И не покидает чисто нравственный вопрос: почему Красная армия не пришла на помощь заблокированным партизанам? Действительно были исчерпаны все способы поддержки, чтобы их спасти, своевременно вывести из кольца?
Перед глазами – образ женщины из Днепропетровска, учительницы Марии Ильиничны Скопинцевой, у которой до сих пор разрывается сердце при мысли о блокадных лесах Ушаччины – там она нелепо-вынужденно рассталась со своим трехлетним сынишкой Владиком. Он, как живой, стоит перед взором матери, и она все еще надеется его встретить. И не дает покоя образ того партизана, привязавшего себя к густой верхушке ели: а вдруг пронесет? Он с надеждой всматривался в сторону советского фронта: где вы, освободители?
Так во имя чего были принесены жертвы7
В рядах партизан сражались не только белорусы. Подсчитано, что в шестнадцати вышеназванных бригадах бились с оккупантами также 2438 русских, 294 украинца, 373 представителя других национальностей.
Все они жертвовали собой, чтобы сорвать планы вермахта.
На операцию по зачистке полоцко-лепельской зоны немецкое командование возлагало большие надежды. Освобожденное от «бандитов» пространство можно было с выгодой использовать для укрепления обороны. Можно было без оглядки на леса тянуть важнейший железнодорожный путь, что и было впоследствии сделано. А по нему перегонять крупные резервы и новые виды оружия. В готовности находились особые авиаполевые дивизии, а на партизанах отрабатывались эффективные средства поражения, например, впервые были применены кассетные бомбы. В районе Борисова разведчики засекли радиоуправляемые бронемашины – экипажи тренировались «в управлении танкетками по радио – приборами, носимыми на груди, на расстоянии 200 метров». В Молодечно была добыта странная «сумка немецкого солдата с металлической, герметически закупоренной банкой... с надписью: «Опасно для жизни»…» Что бы это могло быть? Не в этой ли связи воспоминания еще одного свидетеля жуткой трагедии – Владимира Шкирандо из Веребок, который говорил, что вслед за блокадой в деревне странным образом умерло порядка десяти детей в возрасте до трех лет. Может быть, уже опробывались новые средства уничтожения…
Возможно, Гитлер лелеял надежды повторить июльский успех 1941-го года, когда сорвал сталинские планы на контрудар в междуречье, применив фосфорные начинки против советских танков.
Затягивая боевые действия, партизаны не позволили фашистам использовать весь арсенал средств для обороны. Это одно.
А второе, и самое главное: проигранное партизанами сражение убедило Гитлера в том, что летнее крупномасштабное наступление Красной армии будет не на витебском направлении, не в междуречье, а в другом месте – на юге Советского Союза. Вот почему Красная армия не торопилась на выручку, командование боялось раскрыть планы наступления. Баграмян в мемуарах писал: «К концу апреля нам стало окончательно ясно, что …партизаны оказались зажатыми в железном кольце на небольшой территории северо-западнее белорусского городка Ушачи — "столицы" партизанского края. Надо было разорвать кольцо фашистских войск... Тогда с разрешения Ставки мы двинули 29 апреля навстречу партизанам 83-й стрелковый корпус 4-й ударной армии, а для того, чтобы расчистить им путь, выслали значительные силы фронтовой авиации».
Что касается авиации, то – да, она действовала. А вот наземные войска демонстрировали подобие действий, создавали иллюзию «движения навстречу».
В сообщении БШПД № 27 от 7 мая говорилось следующее: «Секретно… Белорусским штабом партизанского движения и 1-м Прибалтийским фронтом были исчерпаны все способы помощи, как-то: доставка по воздуху 215 тонн боевых грузов, отвлекающие действия фронтовых частей…» Речи о встречном ударе войсковым корпусом не идет, были «отвлекающие действия».
Фронт имитировал движение, но таким образом, чтобы у противоположной стороны создалось впечатление, что немецкая оборона НЕПРОБИВАЕМА.
Хитрость удалась.
Пока нет однозначного ответа: а какую роль во всей этой операции сыграл бывший ставленник СС Гиль-Родионов. Нет ответа на вопрос, как оперативная группа и всё партизанское командование попали в ловушку, оказались отрезанными от основных сил. Случайность или преднамеренная акция? Вопрос не праздный, ибо о последних часах жизни опального комбрига нет безупречных доказательств. Лобанок, например, не пишет, что его выносили из окружения раненым, он вообще больше нигде не упоминает комбрига. Но кто-то видел его с перебинтованной головой на коне, рвущимся в бой, кто-то утверждал, что его пристрелил сослуживец со словами «собаке – собачья смерть!». А кто-то уверен, что он странным образом исчез.
Мог ли Гиль-Родионов выполнять специальное задание в тылу Красной армии? Не хочется в это верить, однако невероятная мысль скребет душу, как серая мышь, и не дает покоя: а не могли советские спецслужбы, догадываясь об истинном лице бывшего сотрудника СД, вбрасывать через него «дезу»?
Ведь Гитлер неспроста поверил в то, что широкого наступления из-под Витебска и Полоцка не будет. Для этого у него были некие веские аргументы. Прорыв в междуречье стал для фюрера полной неожиданностью.
Операция «Багратион», начавшаяся 23 июня, сохранила жизни оставшимся белорусским партизанам. Ведь замысел Гитлера сводился к тому, чтобы окончательно покончить с партизанским движением на стыке витебской и минской областей. Вслед за «Весенним праздником» разворачивались новые карательные экспедиции. Их цель была – загнать всех оставшихся лесных мстителей в болотистое прибрежье озера Палик и там прикончить. Из разведсводки БШПД от 12 июня 1944 года: «К 8.6 противник овладел дорогами Лепель-Бегомль, Плещеницы – Бегомль и Зембин – Бегомль… В прифронтовых районах немецкое командование создает концлагеря для мирного населения… Эти концлагеря население называет «лагерями смерти…»
К 18 июня каратели замкнули новое кольцо окружения вокруг партизан и были близки к полному уничтожению.
Не вышло.
На снимке: На месте стоянки одного из партизанских отрядов в районе д.Затеклясье Лепельского района (2012 год).
11.10/14