Глава вторая
Трагедия Вероники
Тетя Мишель позвонила Локусам сама, разговаривала с тетушкой Мариной: обе знали английский язык и могли общаться. Мишель сообщила, что вернулась в Париж, узнав о трагедии в семье сестры. Долго плакала, горюя о судьбе племянницы. И сожалеет, что в силу своего незамужнего положения не может заняться воспитанием Вероники.
- Я знаю, что вы верите в Бога, - сказала она тетушке Марине. – Не обидите сиротку. Да и на природе ей будет лучше… Дайте трубочку Верни.
Племяннице она сказала:
- Лапочка, я скучаю по тебе, как ты там?
- Мишель, возьми меня к себе, здесь так тоскливо. Скоро осень. В какую я школу пойду? Неужели мне учиться в деревне? Чему здесь научат?
- Милая, да я бы с радостью, но у меня свои планы: я должна ехать в Африку, потом в Австралию. Мой жених участвует там в авторалли, не могу же я его бросить. Не тоскуй, дорогая, как только я его полностью приручу и выйду за него замуж, выпишу тебя из России.
- А скоро это будет?
- Ты можешь даже не идти в их школу, в конце сентября должна быть наша свадьба, в октябре я заберу мою крошку, а пока договорюсь с директором театрального лицея, тебе оставят место.
- Здорово!
- Потерпишь немножко? Продержишься?
- Теперь да. А ты не обманешь?
- Ну что ты, дорогая!
После этого разговора Вероника резко изменила свое поведение. Она перестала капризничать, демонстрировать свое недовольство, вынуждать родственников отправить ее назад. Раньше она наотрез отказывалась помогать тетушке Марине по хозяйству, гулять с Лорой и братьями, она почти не разговаривала с ними, все больше лежала с книжкой на своей узкой кровати или раскачивалась на лавочке-качелях, стоящей на веранде.
Теперь же барышня, морщась и ворча про себя, помогала мыть посуду, убирала кровать, стирала свое белье и по собственному желанию стала обучать французскому языку Вениамина и Лору. Герка уроков избегал, но составлял кузине компанию, когда той хотелось полазать по деревьям в поисках самого красивого яблока, сочной груши, лопавшихся от сока слив .
Однажды Вероника согласилась прогуляться в поселок.
Жители Залесья давно прослышали о племяннице Локусов, и в тот день дружно высыпали на центральную улицу, по которой Лора и мальчишки вели сестру-парижанку.
- Им что делать нечего? Почему они меня так разглядывают? – удивлялась Вероника, но сама с любопытством все рассматривала и поражалась облезлым стенам домов и неряшливости сельчан.
- Я много путешествовала по Европе, - удивленно говорила она, - но нигде не видела ничего подобного. Здесь такие грязные животные и бегают, где хотят.
Неожиданно перед Локусами выросли фигуры неопрятных подростков. Трое мальчишек, черноволосых, с разбитыми носами, ухмылялись и кривлялись, словно клоуны на арене цирка. Один из них, заводила, расхохотался:
- Среди рыжей немчуры появилась французская солома. Шевелюра что надо, есть что проредить. Но мы погодим, наберись, крошка, терпения. А пока Лорку потреплем.
Не успели Вениамин с Геркой спохватиться, как пацаны набросились на малышку и стали ее пинать.
Первой опомнилась Вероника. Она нагнулась и, словно бык на корриде, врезалась головой в живот ближайшего к ней хулигана. Удар оказался очень сильным. Паршивец схватился за ушибленное место и заскулил. Второго Вероника схватила за ухо, третьему дала ногой под зад.
Венка и Герка, расширив глаза и опустив руки, смотрели, как капризная и изнеженная барышня расправляется с отпетыми безобразниками.
Те с позором бежали.
- Ну, ты даешь, Верни, - с уважением сказал Вениамин. – Покажешь приемчики?
- Запросто, только если пообещаешь не злоупотреблять. Мой бывший тренер с каждого ученика брал слово, что драться тот будет только в необходимых случаях. Хочу домой…
Вечером этого же дня, когда все старшие Локусы трудились на огороде, а детей посадили на большой кухне чистить горох, случилась неприятность. Гера и Лора, которым надоело работать, стали баловаться и случайно разбили китайскую вазу, считающуюся приносящей счастье семейной реликвией. Клейму мастера на ней было лет триста.
- Это ты виноват, - плакала Лора.
- Ты ее столкнула, - отчаянно защищался брат.
Вениамин представлял горе родителей и качал головой.
Когда отчаяние и ссора дошли до высшей точки накала, в кухню вошли усталые родители, чуть позже появилась и бабушка.
Осколки вазы были предусмотрительно спрятаны. Но отсутствие предмета культа, стоящего на видном месте, взрослые заметили сразу. Понять происшедшее было нетрудно.
- Где ваза? – мягко спросила тетушка Марина.
- Не знаю, - в один голос ответили трое детей Локусов.
Вероника встала, отложила миску с горохом, виновато потупила глаза:
- Простите, тетя и дядя. Вы приняли меня, терпели мои выходки, а я не только платила неблагодарностью, но и причинила вам такую обиду. Я хотела посмотреть поближе на вазу и нечаянно уронила. Не могу просить вас не сердиться, но с помощью Мишель, когда вернусь в Париж, я постараюсь достать вам подобную.
После недолгого молчания дядюшка Эдуард вымолвил:
- Не расстраивайся, Вероника. Ваза не стоит слез после того испытания, которое послал всем нам Бог, забрав твоих родителей в расцвете жизни.
Он потер виски, обнял жену за плечи и повел наверх сменить рабочую одежду на домашнюю.
Бабушка попросила отдать ей осколки. Осмотрев их, она сказала:
- Попробую склеить, когда-то, когда со средствами было совсем туго, у меня хорошо получалась реставрация посуды. Не грусти, детка, все будет хорошо.
Когда ушла и она, в кухне наступила мертвая тишина. Хозяйские дети чувствовали себя отвратительно.
Избалованная родителями и прислугой кузина, любительница нарядов, зеркал и развлечений, второй раз показала им, что она куда отважнее их.
Молчание нарушила Лора:
- Я пойду и скажу маме, что разбила вазу я.
Гера возразил:
- Нет, это сделаю я.
- Глупости, - прикрикнула Вероника. – Ваша пословица: после драки кулаками не машут. Но в будущем… не надо прятать голову в песок, как страус. Ани учила меня: если хочешь, чтобы тебя уважали и друзья и недруги, всегда говори правду. Сегодня из-за вас я солгала, но для того, чтобы вам стало стыдно за трусость на всю жизнь. Горох дочистите сами, мне нужно кое-что записать в дневник.
ххх
Это произошло на двенадцатый день пребывания Вероники на ферме ее родных.
В воскресный день в Залесье случилась праздничная ярмарка. Накануне на главной и единственной площади поселка разбили шатры заезжие торговцы. Ради такого события запустили карусель. Детвора и молодежь распределили время: до вечера веселятся «малые», а парни и девушки в сумерки сгоняют их с «вертушки» и устраивают свои, «взрослые» игры.
Вероника не хотела идти на гулянье. Что-то удерживало ее дома. Но все члены семьи так настойчиво уговаривали, что девочка сдалась.
Тетушка Марина и дядюшка Эдуард пошли по торговым рядам, а дети сразу же отправились к карусели.
Лора и братья залезли на высокий, скрипящий до зубной боли барабан с пластмассовыми лошадками, козликами, собачками, тигрятами, устроились на приглянувшихся местах. Вероника наотрез отказалась присоединиться.
«Вертушка» стала раскручиваться. Сначала медленно, потом все сильнее и сильнее. И вращение превысило все допустимые нормы. Карусельщик не смог остановить взбесившийся агрегат.
Детвора сначала кричала от восторга, потом от страха.
В какой-то момент руки Лоры оторвались от рожек разрисованного яркими красками барашка, и она стала падать. Сидящий на морском коньке поблизости от нее Гера рванулся помочь, но движение барабана резко затормозилось. Мальчишка взлетел вверх, потом его понесло в сторону, и он непременно бы упал на острые колья ограды, если бы…
… если бы не Вероника.
Ловкая, тренированная девчонка взметнулась над оградой, и в высоком прыжке успела оттолкнуть брата на горку скошенной травы, которой за лето густо обросла карусель.
Мальчик приземлился удачно, отделался несколькими синяками и ссадинами. А Вероника напоролась спиной на острые колья ограды, получила серьезные повреждения и без сознания на «Скорой помощи» была доставлена в городскую больницу.
Диагноз врачей потряс Локусов: перелом позвоночника, повреждения внутренних органов – стопроцентная неподвижность на долгие, долгие годы, если не на всю жизнь.
Вероника пришла в себя на третьи сутки. После нескольких операций, ее туго запеленали в гипс и оставили под присмотром сиделки.
Через два месяца несчастную девочку вместе со специально оборудованной кроватью перевезли на ферму.
За все это время она не разговаривала ни с кем, кроме врачей, медсестер и санитарок. Да и то, всего лишь односложно отвечала на вопросы.
Вероника была развитой, начитанной, умной, знающей себе цену маленькой женщиной. У нее были вполне созревшие мечты. Она хотела побыстрее вырасти, стать актрисой, блистать на сцене, а потом выйти замуж за прекрасного принца. И еще мечтала о том, что в ее семье будет не меньше трех детей, чтобы они никогда не чувствовали одиночества. Вероника верила, что она и ее дети будут дружить и крепко любить друг друга.
В солнечный день на веселом празднике ее мечты в одну минуту были уничтожены.
При встрече с родственниками, которые не могли без слез смотреть на несчастную, она, наконец, заговорила:
- А где Гера?
- На сеновале. Теперь он там проводит почти все время, плачет. Мы не можем даже заставить его ходить в школу. Он чувствует, что виноват…
- В чем же его вина? – слабо улыбнулась Вероника. – Меня никто не заставлял, я ведь сама… Пусть он придет ко мне.
С трудом привели мальчика. Его было не узнать. Рыжий крепыш с ярко-розовыми щеками побледнел, очень сильно похудел.
Герка рванулся к кровати неподвижной сестренки, опустился на колени и уткнулся лицом в подушку.
Вероника глазами попросила оставить их.
- Гера, не плачь, пожалуйста, мне больно… Но будет легче, если ты снова станешь веселым, будешь шутить и учиться. Я еще никому не говорила, но сегодня… Смотри…
Девочка пошевелила рукой, лежащей поверх одеяла, немножко согнула ее в локте.
- У меня ожили руки, значит, я когда-нибудь смогу встать. Но это еще не скоро. И все же я буду заниматься.
Мальчик с надеждой взглянул на нее:
- Я смогу чем-нибудь помочь тебе?
- Конечно. Приноси из библиотеки хорошие книги и читай мне, рассказывай, что происходит вокруг…
- Тебе же специально возле кровати поставили телевизор.
- Это хорошо, но не станут же показывать, что происходит у вас в поселке, в школе.
- А разве тебе это интересно?
- Теперь – да. Ведь отныне вся моя жизнь связана с вами. Путь во Францию закрыт.
- Почему?
- Знаешь, Герка, моя тетя Мишель очень не любит неудачников, даже если это ближайшие родственники. А ее жениха, лорда-автогонщика Эммануила Доула, тошнит от одного вида инвалидов, ведь сам он совсем молодой, красивый, успешный.
Гера погладил девочку по ставшей очень тонкой ручке:
- А я и раньше думал, что ты привыкнешь к нам и никуда не уедешь. Мы же тебя полюбили, Верни. Ты смелая и очень добрая.
- Я?! Вот уж никто так не считал.
- Они не знали тебя.
Гера поцеловал сестру в щеку, поднялся и спросил:
- Можно я позову Венку и Лору, они стоят за дверью и тоже хотят сказать, как сильно они привязались к тебе…
ххх
Каждое утро после всех необходимых процедур, которые проводила постоянная сиделка с помощью тетушки Марины и бабушки Леки, перед отправкой в школу, братья и сестра приходили проведать больную.
Вероника уже могла держать в руках книгу, пыталась писать. И ребята приносили ей все необходимое: журналы, газеты, альбомы, тетради.
Потом бабушка Лека приходила им на смену и ласково, но настойчиво, заставляла девочку удерживать в руках иголки для вышивания и спицы для вязания. Веронике не хотелось обижать старушку, но внутренне она все больше и больше сопротивлялась желанию бабушки Леки обучить ее рукоделию.
Конец этому мучению положила странная история.
Как-то поздним вечером в дверь засыпающего дома кто-то постучал. Тетушка Марина уже заперла все замки и собралась подниматься в мансарду, откуда раздавался легкий храп ее уставшего за тяжелый трудовой день супруга.
Стук испугал. Он был негромкий, но требовательный.
- Кто бы это мог быть? – вслух подумала недоумевающая женщина. – Свои все дома. Ближайшие соседи в километре отсюда. А трасса – аж в пяти.
Тетушка Марина бесшумно подошла к двери и тихо спросила:
- Кто там?
- Хозяюшка, не оставьте убогую странницу без крова в холодную ночь. Я хотела сократить дорогу, шла через лес и заблудилась. Пустите меня, добрая женщина, я не причиню вам зла, а, может, в чем-то и помогу, если есть в доме нуждающиеся в утешении.
Голос говорившей был мягок и ласков.
Тетушка Марина словно дуновение напоенного ландышевым ароматом ветерка почувствовала. Усталость как рукой сняло. Она широко распахнула двери и с улыбкой впустила странницу.
В холл, стараясь держаться бодро, вошла пожилая женщина в одежде монахини. Было ей лет под семьдесят. Удивительно добрые глаза даже в полумраке светились небесным светом. Высокая, полная, чуть прихрамывающая незнакомка сняла запыленные боты, влажные шерстяные носки. Попросила просушить их над камином. Но узнав, что камина в доме нет, удивилась:
- А как вы обогреваетесь?
- Газом, электричеством, есть печь, но мы давно ею не пользуемся, - как бы виновато ответила хозяйка.
- Негоже, - протянула гостья. – Чистая печь – спасенье от бед… Ладно, хозяюшка, тепло у вас, уютно, можно я присяду вот здесь, у окна?
- Конечно, устраивайтесь удобнее. Пойду, согрею вам супчику, а картошечка с мяском у меня еще теплая. Что вам чайку или молочка? – тетушка Марина участливо помогла незнакомке опуститься в глубокое кресло.
Та благодарно улыбнулась:
- Не беспокойтесь, добрая хозяюшка. Мне будет очень удобно. А что касается ужина, то достаточно кружки молока и горбушки посоленного хлеба.
- Нет-нет, вы должны поесть горячего. На дворе холодно, вы долго плутали по лесу. У меня отличный суп из цветной капусты, а она так успокаивает.
Тетушка Марина быстро управилась и накормила странницу. А потом настояла на том, чтобы уложить ее в теплую постель в комнате девочек, так как Лора осталась ночевать у подруги в поселке.
Но гостья спать не стала. Полежав немного, она встала и подошла к Веронике.
- Спишь, детка?
- Нет, бабушка. А вы кто?
- В мире меня зовут Агафьей Прокофьевной, в монашестве – матушкой Марией… Ты больна, детка, очень больна… Меня Господь наш дорогой к тебе привел.
Вероника горько усмехнулась:
- Вы хотите сказать, что можете меня излечить?
- Это может только Бог. Но я помогу тебе легче переносить недуг и утешить, дав веру, что все в жизни преодолимо. Чаще обращай глаза к небу, и болезнь будет побеждена. Дай мне руку, ты же можешь.
-Да, - кивнула Вероника.
Матушка Мария стала тихонько растирать тонкие пальчики, ладонь, запястье, ее руки поднялись к острому плечику:
- Ты плохо ешь, нужно поддерживать силы, иначе ты не сможешь снова обрести себя. Обещай мне, что скроешь эти косточки.
Вероника тихонько засмеялась. Матушка Мария довольно улыбнулась:
- Умничка, теперь я вижу, что со временем все будет хорошо. Сейчас засыпай, Бог пошлет тебе отныне хороший сон, ты окрепнешь. А во сне …
Монахиня наклонилась и зашептала что-то в самое ушко девочки…
Лицо Вероники стало почти счастливым. Ей хотелось слушать и слушать голос доброй женщины, но глаза ее стали слипаться, и она заснула крепким сладким сном, таким, каким не спала уже долгое, долгое время.
Наутро монахиня сердечно попрощалась с хозяевами, вручившими ей корзиночку с едой. Напоследок сказала:
- Хорошие вы люди, пусть ваш дом никогда не покидают любовь и счастье.
- Увы, мы ничего не можем сделать для нашей племянницы, а какое без этого счастье.
- Не оставляйте надежду.
Из комнаты Вероники послышался звон колокольчика. Тетушка Марина закрыла дверь за странницей и поспешила наверх.
- Доброе утро, тетя. Скажите, вам уже прислали вещи из Парижа? Ани давала распоряжение отправить их в Россию контейнерами по железной дороге.
- Да, - не удивилась вопросу хозяйка фермы. – Только зачем они нам? Там все такое модное, все не по нашему дому. Не по Сеньке шапка. Я отложила кухонную посуду, приборы, еще книги, твои личные носильные вещи, а остальное мы даже не забирали со склада хранения. Твой дядя распорядился все продать. Для правильного лечения нужно много денег.
- Я понимаю, но хочу попросить…
- Да, говори, детка.
- Привезите мой компьютер, пожалуйста.
- Компьютер?.. Зачем он тебе, ты же не сможешь пока сидеть. Да, честно говоря, я и не видела его среди вещей.
- Это маленький сиреневого цвета ноутбук.
Он мне очень, очень нужен. Я ведь не прошу ни о чем невозможном, правда?
Тетушка Марина поспешила согласиться и дала обещание тотчас же позвонить на склад торговому агенту, которому было поручено решить вопрос с имуществом.
А дядюшка Эдуард, не откладывая дело в долгий ящик, соорудил в своей мастерской специальный столик под «машинку», который для удобства можно было бы ставить поперек кровати.
Венка, Герка и Лора привыкли к вечерним рассказам Вероники о Франции и странах, в которых она успела побывать: Англии, Германии, Индии, о ее школьных подругах и друзьях. И они боялись, что компьютер отнимет у них эти удивительные часы общения.
- Ты больше не будешь нам рассказывать истории? – печально спросил Гера после того, как неделю подряд Вероника была занята исключительно ноутбуком.
- Нет, нет, Герка. Мне просто нужно сейчас много тренироваться, чтобы справиться с клавиатурой и исполнить задуманное. Потерпите еще недельку-две, хорошо? И я обещаю, что вы не будете разочарованы.
- Но у тебя ведь есть целый день! – воскликнул мальчик.
- Руки и мысли не должны остывать пока не добьешься результата, - загадочно сказала значительно ожившая в последнее время Вероника.