Анатолий был мрачнее тучи. Когда ему три года назад отрезали из-за язвы две трети желудка, все подруги жены жалели её: такая молодая и красивая, а муж инвалид. Но оказалось, что это был подарок судьбы… Третий год бесчинствовала страшная война, выкашивая людей, как сорняки на грядке, и не было ей ни конца, ни края. В первую же зиму пришла похоронка на младшего брата Коленьку, Василий пропал без вести. Пока ещё до их городка не долетали немецкие бомбардировщики, но кто знает, что будет дальше? А тут ещё Валюшка заболела скарлатиной. И он, который справлялся со всеми бедами и невзгодами, доставая для семьи продукты, дрова, мыло и керосин, оказался бессильным перед дрянной болячкой. Ну не было нигде этого новомодного чуда медицины – антибиотиков. А без них никто не давал гарантии, что четырёхлетняя девочка останется жива. Оставалось только надеяться на чудо. Тёща плакала дни и ночи напролёт, ведь именно скарлатина унесла жизни её двоих старших детей. Анатолий был несказанно рад, что он с семьёй живёт отдельно в маленькой съёмной комнате на другом конце города. Конечно, помощь бы сейчас не помешала, но эти слёзы окончательно деморализуют и без того находящуюся на грани срыва жену.
Валюшкина кроватка стояла в углу, изголовьем к стене. Напоив горящего от температуры ребёнка водой, мать запирала дверь на ключ и, сдерживая рыдания, убегала в школу, учить детей биологии. Ни о каком больничном, конечно, не могло идти и речи. Война…
Маленькая Валя спала. Или была в лихорадочном бреду. Но внезапно сзади, там, где глухая стена, раздался молодой женский голос:
- Девочка, повторяй за мной.
Слова были простые, и повторить их было несложно…
Когда, сбиваясь с ног и задыхаясь от страха, в свой коротенький учительский обед мать прибежала домой, проведать больного ребёнка, она увидела, что дочка сидит в кровати и играет с тряпичной куклой, которую ей сшила бабушка-портниха. Тихонько, боясь спугнуть счасте, она опустилась на стул и шёпотом спросила, как будто не верила своим глазам:
- Доченька, ты сидишь?
Валюшка подняла голову и улыбнулась. Она, конечно, была очень бледной, но глаза уже не горели этим страшным лихорадочным огнём.
- Мама! А я стихотворение выучила! – радостно сообщила она.
- Какое стихотворение? – машинально спросила мать.
- Мне тётя рассказала.
- Какая тётя? – мать встрепенулась. Никто не мог зайти в комнату, у них было всего два ключа, один у неё, а второй у Анатолия, и она точно помнила, что открывала дверь, когда пришла.
- Я её не видела, она сзади стояла – Валюшка махнула рукой в сторону глухой стены, к которой была плотно придвинута кровать – Прочитать? – и, не дожидаясь, приглашения бодро протараторила:
Богородица, дева радуйся,;Благодатная Мария, Господь с тобой.;Благословенная ты в женах,;И благословлён плод из чрева твоего;яко Спаса родила;еси душ наших.;Аминь.
Через неделю Валюшку окрестили в дальнем селе, где чудом сохранилась и назло всем и вся продолжала принимать прихожан маленькая церквушка.