Кома

«…ее рот застыл черной дырой,
Она ждет падения вниз.
Мгновенье - и все ее куклы
Остались одни...
А вы - из лучшего мира,
Мира, который гонит ее сейчас,
Сейчас бежать от вас…».


ГЛАВА 1


«Дыши. Дыши». – Настойчиво приказывает мне голос.
Но я не могу дышать.
Я не могу заставить себя открыть рот и вдохнуть.
Мои легкие, точно налились свинцом.
Они прогибаются внутри меня и почти ломают позвоночник, но не пытаются надуться, чтобы наполниться кислородом.
«Дыши. Пожалуйста, дыши. Открой глаза и дыши».
Я открываю глаза и делаю глубокий вдох.
Он получается у меня со свистом.
Сердце бешено колотится под ребрами.
Мое лицо и тело мокрое от пота.
Я чувствую на языке соль, когда облизываю губы.
Я снова плакала, когда мне снился кошмар.
Уже на протяжении нескольких месяцев, мне снится один и тот же кошмар.
Я ничего не вижу, только слышу отдаленный голос.
Он приказывает мне дышать и открыть глаза… я не могу, я сопротивляюсь тяжести, но не могу сделать, как приказывает голос.
Я слаба.
Я откидываю слипшиеся от пота волосы со лба и таращусь на потолок с люстрой в форме тюльпанов. Пастельно-сиреневые плафоны, с изогнутыми трубкам, змеятся на потолке.
Я смотрю на свою стену с рисунками.
Яркие и красочные.
Я рисую природу, которую вижу в парках.
Я рисую город, который каждый день вижу из окна своей комнаты.
Я рисую мосты, которые пролегают через улицы, вымощенные булыжником и соединяющие островки нашего города.
Иногда, я рисую людей…
И я рисую голос.
Не знаю, как можно начертить звук на листе бумаги, но я представляю его серым пятном… дымкой среди яркого неба и слепящего солнца.
Этот голос, точно чужак. Точно дурное явление природы, внезапно посетившее наш город.
Я рисую его столько же, сколько меня преследует кошмар.
В дверь стучит мама, а после входит в комнату.
Я спешно вытираю слезы с щек и сажусь на кровати.
- Соня? Вставай, а то опоздаешь в школу.
- Да, мама. – Я киваю и пулей несусь в ванную.
В запасе у меня целый час, поэтому я принимаю душ, тщательно отмывая волосы от пота и соли. Затем, высушиваю их феном, укладывая на косой пробор.
Волосы у меня ниже плеч и ярко-медного оттенка. Они слишком сильно оттеняют мою бледную кожу и золотисто-карие глаза.
Они такие светлые, что походят на расплавленное золото.
Мама рассказывала, что папа был напуган, когда увидел мои глаза. Он подумал, что с ними что-то не так, ведь в моей семье, ни у кого нет таких глаз. 
У всех они, привычного карего цвета.
После, я надеваю школьную форму – темно-синий брючный костюм. Белая рубашка и галстук ярко-красного цвета.
Я несколько минут смотрю на себя в зеркало.
Прикладываю, кое-где торчащие волоски на голове и щиплю себя за щеки.
Если я покажусь бледной перед родителями, они подумают, что со мной что-то не так.
Я не рассказывала им о своих кошмарах. Никогда.
Ведь это просто кошмары. У каждого человека есть кошмар, и он должен справится с ним в одиночку.
Поэтому, ни к чему лишний раз волновать семью.
Спустившись в кухню, приветствую всех и сажусь за стол.
Передо мной дымиться тарелка с овсянкой. Стакан апельсинового сока и йогурт.
Я обвожу всех взглядом: папа читает газету. Его тарелка пуста. В чашке остывает кофе.
Мама задумчиво жует кашу.
Мой брат – Питер, строчит домашнее задание, попутно заедая овсянкой.
Он всегда такой. Вечером гоняет мяч с друзьями или в видеоигры, а утром садится за уроки.
Питер на пару месяцев старше меня, поэтому мы учимся в одном классе. А это значит, что я вынуждена давать ему списывать… приходится.
Не то, чтобы мне это не нравилось… я не ботаничка и не заносчивая зубрила… но, Питер слишком много себе позволяет.
Я отличница – он хорошист.
- Соня, ты сегодня плохо спала? – спрашивает меня мама, и я вспыхиваю румянцем. Как кстати. Почему она спрашивает меня об этом?
- Я хорошо спала.
- Тогда, почему ты не ешь? – ее карие глаза смотрят на меня в упор.
- Я… просто задумалась. У нас сегодня контрольная по математике.
- Ты итак ее решишь. – Бурчит Питер, царапая карандашом по бумаге. Я заглядываю ему в тетрадь.
- Здесь нужен икс в третьей степени, умноженное на игрек и зет в двенадцатой.
Питер хмурится и смотрит в свою тетрадь.
- А, точно. – Он переворачивает карандаш и ластиком стирает ошибку.
Я опускаю глаза в тарелку и думаю, когда у меня испортился аппетит?
Тогда, когда мне начал снится кошмар.
Поэтому, мне приходится впихивать в себя еду, чтобы не расстраивать маму.
За окном доносится гудок школьного автобуса. Я с облегчением вздыхаю и поднимаюсь с места, подхватив свой рюкзак.
Питер спешно собирает тетради и засовывает их в сумку.
- Ты ничего не съела. – Хмуро замечает мама.
- Я съела. – Улыбаюсь я. – До свидания, папа.
Он кивает, пробурчав что-то себе под нос. Его взгляд не отрывается от газеты.
- До свидания, мама.
- Удачи, на контрольной. – Она улыбается мне.
Питер бросает родителям – пока и выходит следом за мной.
Он не любит этот нежный жест с поцелуями. Не любит, когда его на людях целует мама.
Питер говорит, что он слишком взрослый для этого. И если и поцелует кого-то, то это будет девушка, с которой он будет встречаться.
Я смеюсь.
Мы идем к ярко-желтому автобусу, вдоль идеально подстриженного газона.
Мама махает нам из окна. Я махаю ей в ответ.
Питер обгоняет меня и запрыгивает в автобус. Я залезаю следом.
- Здравствуйте, миссис Дорис.
Ей почти шестьдесят лет. Когда мои родители учились в школе, она отвозила и забирала их из школы. Теперь, и мы ее пассажиры.
- Здравствуй, Соня.
Питер плюхается на первые места, рядом со своими друзьями. Я сажусь через три сидения, к Дрю.
Дрю – моя лучшая подруга. Мы дружим с четвертого класса.
Она милая и добрая девушка.
Она такая же, как и я – отличница.
У нее короткие каштановые волосы, которые всегда стянуты в тугой хвост, и она носит очки в тонкой оправе.
Мы обмениваемся приветствиями и вопросами о контрольной по математике.
Позади нас, тихо обсуждают игру, мальчишки из команды по футболу нашей школы.
«Лидеры», в форменных сине-красных куртках, поверх школьных костюмов, с логотипом команды – синий контур руки, удерживающий ярко-красный огонь. Все они большие и симпатичные, как и положено быть спортсменам.
Я смотрю в окно, провожая взглядом анфилады жилых домов и лужаек.
- Ты сегодня такая красивая. – Замечает Дрю, поправляя очки на носу.
Я вздыхаю и поджимаю губы.
Да, уж… красивая. Да, я бледная, как поганка.
Я делюсь всем с Дрю… но не могу рассказать о своих кошмарах.
- Я думаю о контрольной. – Произношу я, надеясь, что Дрю не станет вести разговор о моей неотразимости. У меня совершенно нет желания, выслушивать комплименты. – Питер, наверняка, будет списывать у меня.
Она улыбается. В очках отражаются блики утреннего солнца.
- Если нас разделят на варианты, то у него не получится списать у тебя.
Я киваю и тут же вздрагиваю, когда мне на плечо ложиться рука.
Я оборачиваюсь назад.
- Здравствуй, Соня. – Улыбается мне Том. Он один из команды по футболу. У нее аккуратная стрижка, чуть короче на висках и затылке. Пшеничного цвета волосы, оттеняют его смуглую кожу и бледно-голубые глаза.
Том симпатичный и он мне, вроде как, нравится.
- Здравствуй, Том. – Я расслабляюсь. Он убирает руку и садится на сидение позади нас, развернувшись вполоборота. Мальчишки продолжают обсуждать игру, а Том улыбается мне. У него белые и ровные зубы. И от него всегда пахнет вкусным мылом. Я смущенно краснею. – Ты готов к контрольной?
- Готов, как всегда. А вы? – он мельком смотрит на Дрю. Подруга оглядывается назад и хихикает.
- Мы подготовились. Это будет идеально. – Отвечает она.
Том улыбается.
В нашем классе учатся в основном отличники и хорошисты. Проблем с контрольной у Питера не должно возникнуть.
- У тебя красивые волосы, Соня.
Я резко краснею.
Возможно, я тоже ему нравлюсь. Иначе, зачем ему говорить, что у меня красивые волосы?
- Спасибо. У тебя тоже. – Я мысленно хлопаю себя по губам. Что за глупость ляпнула?
Том улыбается.
Автобус останавливается каждые пятьдесят футов, подбирая учеников.
Постепенно, в салоне, тишина сменяется веселым гомоном и разговорами.
Я смотрю в окно и думаю о своем кошмаре.
Я думаю о том, кому может принадлежать голос?
Моему отцу или брату?
Голос мужской, но я не знаю кто его обладать. Я бы хотела увидеть его лицо, хотя бы на секундочку, чтобы понять – имеет ли он для меня значение?
Я кусаю губу и тереблю галстук, наблюдая за вновь и вновь прибывающими учениками.
Я смотрю в их лица и они мне кажутся… одинаковыми.
Их волосы от пшеничного до каштанового цвета.
Их глаза от бледно-голубого, до простого карего.
Они всегда улыбаются и смеются. Никто не дрейфит и не испытывает печали.
Никто из них не переживает, как переживаю я.
Такое ощущение… странное ощущение, что я среди людей, которые не знают, что такое кошмары.
- Как у тебя дела? – Говорит Дрю, смотря на меня.
Я улыбаюсь ей.
- Все идеально, Дрю.
Автобус подъезжает к парковке.
Я наклоняюсь чуть в сторону, замечая огромное, как мамонт, здание.
Здание, которое внешне, напоминает мне музей из белого камня и литой крышей и волютами по бокам. С мраморными колонными и полукруглой лестницей.
Здание, которое всегда залито ярким солнцем и в объятиях высоких деревьев.
Здание, которое никогда не остается в одиночестве.
Толпы учеников и учителей. Ряды машин. Гул разговоров.
Будто механическая, или биохимическая жизнь, но она кипит у школы.
Мы выходим из автобуса.
Я поправляю галстук и закидываю на плечо рюкзак.
Впереди, как всегда, Питер со своими друзьями.
Они шутят и смеются.
- Соня, – окрикивает меня Том. Я притормаживаю, когда он догоняет меня. – Что ты делаешь после уроков?
Я улыбаюсь. Дрю хихикает, поправляя очки.
- Иду домой.
- А дома что делаешь?
- Готовлю уроки на завтра.
- А после? – он лавирует со мной мимо учеников и столиков для ланча.
- Отдыхаю.
Том издает протяжное хммм…
- Может, сходим в кафе? Выпьем по молочному коктейлю?
Я пожимаю плечами. Идея не плохая. Тем более, я люблю молочные коктейли.
- Конечно.
Том широко улыбается и кладет свою ладонь мне на плечо.
- Тогда, я зайду за тобой вечером. – Он убегает вперед, догоняя своих друзей.
- Ты ему нравишься. – Говорит Дрю.
Мы поднимаемся по лестнице и входим в двери школы.
- Это просто молочный коктейль.
Внутри, школа напоминает еще один музей, с бесконечными коридорами, этажами, шкафчиками и классами.
Столовая в южном крыле. Библиотека в восточном. Спортзал в северном. Бассейн в западном.
Я словно в центре острова, что омывает со всех сторон бескрайний океан знаний и энергии. 
Я подхожу к своему шкафчику и отпираю дверь.
Достаю учебники по истории, литературе и тетради.
Затем, я и Дрю идем в класс, минуя два этажа лестниц.
Вообще, это не класс, это скорее аудитория, для лекций.
Его большую часть, занимают длинные столы, вроде амфитеатральной лестницы.
Полукруг замыкает небольшая сцена, где стоит учительский стол и доска.
Мы рассаживаемся по местам.
Я, как всегда, рядом с Дрю, на третьей ступени. Питер впереди.
Учитель дописывает на доске тему урока и поворачивается к нам.
Раздается звонок и голоса учеников стихают, предоставляя право учителю начинать рассказ.
Мне нравится учится. Я люблю узнавать что-то новое… но на исходе истории и литературы, мне становится скучно.
Это странно.
Двумя месяцами назад, я взахлеб впитывала в себя вековые истории героев и поэтичные переживания персонажей эпопей и романов.
Но сейчас… я не знаю… мне так и хочется зевнуть от монотонных голосов учителей и замершей тишины.
После звонка, я и Дрю относим учебники обратно в шкафчик и идем на урок физкультуры.
Мальчишки из футбольной команды, идут на спортплощадку, за стенами школы, на тренировку.
Мы переодеваемся в спортивную форму – шорты, чуть выше колен темно-синего цвета и в футболки ярко-красного, в тон нашим галстукам.
От природы, я небольшого роста, всего пять футов и пять дюймов и худая, как тростинка. Форма, нисколько не подчеркивает красоту моего тела.
У меня не такие округлые ягодицы, как у девочек. И у меня не такая впечатляющая грудь.
Даже у Дрю с этим все в порядке. У девочек, под футболками либо дыни, либо грейпфруты.
А у меня… хм, наверное, яблоки.
Иногда, я завидую, что природа их не обделила в изящности.
Урок начинается с разминки. Далее, мы бегаем тридцать кругов и когда легкие уже начинают гореть, а ноги гудеть, учительница велит нам упражняться на перекладинах и лазать по канатам.
Я ловкая, поэтому у меня хорошо получается.
Затем, учительница велит нам разделится на две команды.
Пока девочки натягивают сетку, остальные распределяются, кто в какую команду войдет.
Я в команде с Дрю.
Учительница выходит из небольшой комнатки с мячом и бросает его мне.
Я ловлю, становясь на позиции подающей.
- Давай, Соня! – кричит Пирси, размахивая руками.
Я выдыхаю и подкидывая мяч в воздух, ударяю по нему, направляя в сторону противников.
В зале начинается нечто. Девочки кричат и визжат, отбивая мяч.
В течении пятнадцати минут, мяч переходит из одних рук, к другим и за все это время, не касается пола.
Я внимательно слежу за мячом, бегая из одной стороны в другую.
Мое тело гудит от усталости, а во рту пересохло, но я не должна позволить команде противникам забрать себе очко.
Мяч летит в мою сторону, и я отбиваю его, передавая Дрю.
Она с легкостью посылает его за сетку и он, пролетая мимо протянутых рук, наконец, падает на пол.
Учительница дает сигнал свистка и жестом велит, сменить позиции.
Теперь, я в центре, а Дрю подающая.
Игра возобновляется.
Пот бежит по моему лицу и я думаю, когда же прозвенит звонок.
Мне так хочется в душ. Форма липнет к моей коже и чешется.
Я выпрямляюсь, чтобы перевязать хвост.
Мои глаза, всего на мгновение отвлекаются от игры, как в туже секунду, я чувствую тупой шлепок в лицо.
Мяч отскакивает от меня и падает на пол.
Я несколько мгновений оторопело смотрю на то, как мяч катится по инерции, а затем падаю на пол.
Темнота…
Я слышу обрывки девчачьих голосов, но не могу открыть глаза.
Я не могу пошевелится.
Не могу открыть рот, чтобы сказать, что со мной все в порядке…
- Она шевелится. – Доносится до меня мужской голос. – Видишь? Кажется, она приходит в себя.
Я с трудом разлепляю глаза.
Все плывет… нет, это белый потолок плывет у меня перед глазами… он даже и не белый.
Он ярко-красный, как галстук, с серыми колтунами.
Я чувствую горячий и сухой воздух.
Он обжигает мои щеки, отчего кожу начинает щипать.
Я открываю рот, пытаясь пошевелить языком, но он не слушается.
Он настолько сухой, что мне больно.
Кажется, если я им двину, он треснет.
Я моргаю, пытаясь прогнать красно-серые цвета и ощущение скованности.
Меня что-то держит.
- Эй, дыши. – Приказывает мне голос.
Он мне знаком… а может, мне только так кажется?
Последнее, что я помню, это как мяч прилетел мне в лицо и я упала в обморок.
Наверное, это галлюцинация.
- Слышишь? Открой глаза и дыши.
Я стараюсь вдохнуть… горло опаляет сухим и горячим воздухом и я морщусь от боли.
- … воды… - это единственное, что мне удается произнести, грубым от сухости, языком.
- Анна, дай воды.
Меня приподнимают, затем прижимают к губам что-то холодное.
Я приоткрываю губы и глотаю воду… на вкус она сильно отдает металлом.
По крайней мере, мое горло и язык перестают гореть.
Я снова моргаю, пытаясь понять, что происходит.
Галлюцинация ли это или я в спортзале?
Невозможно, чтобы здесь было все в оттенках сепии.
- Дыши.
Я делаю еще глоток воды и вдыхаю.
Воздух врывается в мои легкие, разрывая их.
Я чувствую тупую боль внутри и начинаю задыхаться.
Я хватаю ртом воздух и от этого, становится еще хуже.
- Тише-тише. Успокойся. Выровняй дыхание. – Советует мне голос.
Я сглатываю, сомкнув губы и дышу через нос.
- Хорошо. – Меня подхватывают подмышки и садят. Мое тело клонится назад, а спина ощущает твердость опоры. Опора теплая и твердая, как камень. – Ты что-нибудь видишь?
Что-нибудь?
Я слабо поднимаю руки к лицу, ощупывая себя и давлю на глаза.
Когда я их закрываю, я вижу белые точки на черно-красном фоне.
- Как тебя зовут?
Я открываю глаза, медленно, почти с замиранием, оглядывая представившийся мне, пейзаж.
Я не вижу города, в котором живу… я вижу, лишь пустынную землю, покрытую густым слоем пепла и рыжей гранитной крошкой.
Контраст темно-серого и рыжего, расползается перед моими глазами.
Эти два цвета я вижу в небе, на земле, с боков, где сваленной грудой лежат бетонные блоки.
Меня окружают руины…
Я опускаю глаза вниз и вижу, что сижу на каменой земле, изрезанной трещинами.
Кое-где торчат ростки зелени, но они дряблые и свернувшиеся.
После, я перевожу взгляд на свою одежду: на мне джинсы и футболка.
Джинсы грязные в серо-красный пятнах и рваные на коленях и бедрах. Футболка, некогда белая, в тех же тонах, что все остальное здесь.
Я босяком. Я вижу под ногтями на пальцах грязь.
Я грязная, точно ползла под землей.
Не представляю, что с моим лицом и волосами.
Руки тянутся к слипшимся прядям. Они жесткие, как солома и хрустят под пальцами.
- Ты оглохла? – передо мной появляется девушка. – Как тебя зовут?
Ее кожа смуглая. Ее одежда и волосы ухожены. У нее мерцает колечко в носу.
Она смотрит на меня, сдвинув тонкие брови.
- Полегче, Анна. Она только что пришла в себя.
Я поворачиваю голову в бок.
Рядом со мной, на корточках сидит юноша. Ему не больше восемнадцати лет. Его кожа такая же смуглая, как и у девушки. И он такой же ухоженный, как и она.
Я сглатываю, оглядывая его угловатое лицо и короткие, почти по-военному, стриженные волосы.
- Меня зовут… Соня.
Парень на мгновение вскидывает широкие брови и щурит густо-зеленые глаза.
- Соня, - он словно пробует мое имя на вкус. – Меня зовут Август. А ее, - он кивает на девушку. – Анна.
Анна кривит губы и выпрямляется, скрещивая руки на груди.
- Хорошо, что ты очнулась. – Он мягко берет меня за руку и тянет, помогая подняться на ноги. У меня не особо хорошо выходит. Скорее, неуклюже. Я почти запнулась о собственный вес. Хорошо, что он придержал меня, а то бы я растянулась тут же. 
- Извини. – Я покраснела, но не уверена, что он заметит мой румянец под грязью.
Он коротко улыбнулся.
- Мы думали, что еще кто-то погиб.
Еще кто-то погиб?
Я не понимаю.
Где я? Как и почему я оказалась в этом месте?
Я должна быть в спортзале и лежать в обмороке.
Кажется…
- Где я?
Август мягко взял меня под руку.
- В Реальном мире.


ГЛАВА 2


Реальный мир? – мысленно повторяю я про себя.
Но это не тот мир, в котором я живу.
Не тот, который я ежедневно встречаю с лучами солнца.
Здесь нет ничего, чтобы походило на мой мир, в котором я родилась и росла.
Я убеждаю себя, что это кошмар.
Именно тот кошмар, который мне снился два месяца подряд, просто сейчас я вижу его продолжение.
Я просто в обмороке. Скоро я очнусь и увижу лица своих одноклассниц и учительницы.
Я увижу белый потолок с флуоресцентными лампами.
Я увижу нежно-желтые стены спортзала и вдохну запах, что задержался после предыдущей группы учеников.
Я проснусь.
Я шагаю за Августом, оглядываясь по сторонам.
Но, единственное, что я здесь вижу – это выжженную пустошь.
Мое тело ломит от слабости, а ступни горят.
Каждый камешек, что попадается мне под ноги, жалит голые ступни.
- Ай! – вскрикиваю я, ощутив острый укол.
Август и Анна останавливаются.
Опираясь на парня, я поднимаю ногу и вижу, что из ступни торчит осколок стекла.
- Черт, - шипит Август, а Анна закатывает глаза.
Я на мгновение забываю о боли, об осколке и смотрю на парня.
В моей семье никогда не ругались.
Не то, чтобы мы не признавали этого.
Скорее… я никогда и ни от кого не слышала подобных слов.
Для меня это было, равно что впиться еще одному осколку.
Подцепив край осколка, я вытянула его из стопы, бросив на землю. Мой взгляд уловил кровь на стекле и меня это шокировало.
Я всегда внимательная и осторожная. За всю жизнь, я ни разу не поранилась.
Никогда.
- Я и забыл, что ты босяком. Давай, я понесу тебя.
Анна хохлится и встает в позу.
- Еще чего. Не принцесса, и сама ногами дойдет.
Что это с ней?
Она злобно смотрит на меня, щуря серые глаза.
- Тогда, может, ты одолжишь ей свою обувь? – Август испытующе смотрит на девушку.
- Еще чего, – фыркает она. – Судя по тому, как она ходит, моя обувь может пострадать.
Я опускаю глаза на ее обувь.
Они из кожи и на широкой платформе.
Таких, я никогда не видела.
Август притягивает меня к себе, подкладывая одну руку под спину, а вторую под колени и поднимает над землей.
От паники, мое тело деревенеет.
Никогда ко мне так не прикасались… точнее, меня никогда не носили на руках.
Вообщем, самое большое касание было, это когда Том ложил свою руку мне на плечо.
Но это был короткий контакт.
У меня появляется желание, воспротивится. Я хочу попросить, чтобы Август поставил меня на ноги. Но от пореза, кожу саднит. Я боюсь, что наступлю еще на стекло.
Мы возобновляем движение.
Анна поглядывает на меня, сведя брови.
- Не особо-то расслабляйся на нем.
- Анна, заткнись. – Устало произносит он и я снова удивляюсь незнакомому слову.
Я все еще надеюсь, что кошмар прекратится.
Я думаю об этом всю дорогу, провожая взглядом здания, похоронившие себя под своим же весом. Выжженные до черна, кривые обрубки деревьев и куски арматур.
Сухой и горячий ветер подхватывает пепел и крошки, разбрасывая его по пустоши.
Откуда-то доносится шуршание, точно кто-то дергает бумаги.
Я напрягаю зрение и вижу на земле, плакат, придавленный куском бетона.
Я стараюсь не смотреть на Августа, потому что мне не приятен взгляд Анны.
Возможно, она его девушка и поэтому так негативно настроена на меня.
Мне неловко, держать Августа за шею.
Мне неловко быть в такой близости с незнакомым парнем, от которого пахнет мылом и потом.
Эти запахи не неприятны… они, скорее для меня, не знакомы.
Просто, сейчас я сравниваю Тома и Августа.
От Тома, как бы он усиленно не тренировался, не пахло потом.
Иногда, мне кажется, что никто из спортсменов не потел вообще.
И… я впервые встречаю парня с черными волосами и зелеными глазами.
Это для меня полная неожиданность.
Мне кажется, что они с другой планеты, где можно ругаться и носить кольца в носу.
Где можно выставлять свои дурные качества напоказ.
Где можно касаться друг друга так просто, не испытывая дискомфорта.
Меня пугает этот… мир, если его так можно назвать.
Мне не хватает аккуратных и чистых улочек.
Мне не хватает деревьев и зеленых газонов.
Мне не хватает свежего воздуха…
Я хочу к своей семье. Я хочу увидеть их и знать, что им не пришлось побывать здесь.
Мой взгляд теряется среди мусора, что стелиться по земле.
Оплавленные пластиковые бутылки мешаются с пеплом и обрывками бумаг.
Наверное, я сойду с ума, если сейчас же не проснусь.
Август уверенно несет меня на руках, следуя за Анной.
Я вижу вдалеке, среди руин, высотное здание. Пожалуй, единственное выжившее здесь.
Его стены покрыты сажей и кое-где виднеются трещины.
У него много окон, но некоторые забиты блестящим материалом.
Лестница разбита на куски, и в вывернувшейся наизнанку земля, обнажает почерневшие трубы.
Август ловко перепрыгивает через них.
Я не слышу, чтобы он запыхался, пока нес меня.
Анна подходит к двери, в два раза выше меня и бьет ногой.
Странно, что ей не жаль своей обуви, пока она колотит в дверь.
Дверь распахивается и я вижу на пороге темнокожего мужчину в защитных штанах и черной футболке.
Мои глаза округляются.
Еще одна невероятная вещь, которую я здесь встречаю.
- Привет, Баз. – Кивает Анна, когда темнокожий пропускает ее внутрь. – Нашли еще одну.
Август здоровается с мужчиной и входит следом за Анной.
Я верчу головой, разглядывая стены холла.
Внутри, все похоже на мою школу.
Холл просторный и хорошо освещенный лампами.
Стены, выкрашенные в белый цвет, но на них краска облупилась и потрескалась.
Две парадные лестницы, расширяющиеся от пола и сужающиеся к верху, ведут на второй и следующие этажи.
Я не знаю, что это за место и кому оно когда-то принадлежало.
Август, все еще держит меня на руках.
Он шагает к лестнице, пересекая широкими прыжками ступеньки.
- Это школа? – предполагаю я, пока Август минует еще одну лестницу.
- Это здание университета. Единственное место, в котором можно спрятаться.
Спрятаться?
Это слово ужасает меня.
От кого нужно прятаться если здесь ничего не осталось?
От самих себя?
От чего?
- Здесь есть все, что потребуется для жизни.
Август несет меня по левой сторону, от лестницы, по коридору.
Стены обшитые деревянными панелями. Пол устилает темно-зеленая дорожка.
Через промежутки, выступают двери с цифрами. Золотистая краска на них немного слезла и потускнела.
Он останавливается у предпоследней двери и толкает ее.
Внутри, я вижу две кровати и два прикроватных столика. Один стенной шкаф.
На окнах нет штор. Рамы со стороны улицы, покрыты сажей. Стекло мутное, точно его натерли жиром.
Он аккуратно опускает меня кровать, чтобы я могла сесть.
- Это будет твоей комнатой, Соня.
Я вскидываю брови.
- Моей комнатой?
Но я не хочу здесь оставаться. Я не собираюсь тут оставаться, среди всего этого… хаоса.
- Да. – Он шагает к двери.
- Подожди, - я неуклюже встаю, стараясь не наступить на раненную стопу. У меня есть, где жить. Я живу с родителями и братом. Я не совсем понимаю, зачем мне здесь оставаться? Но, с языка срывается другой вопрос. – Где я до этого была?
- В Коме.
- В Коме? – повторяю я, опускаясь на кровать, с выпученными глазами. – Как это….
- … располагайся. Я принесу тебе чистую одежду и аптечку. – Август выходит из комнаты, а я тупо пялюсь на свои грязные руки.
В голове, ослепляющим пятном прыгают его слова – в Коме.
В Коме?
Но, как?
Я не под капельницей. Я не при смерти.
Я чувствую свое сердцебиение, слишком сильно, так что оно отдается в моих ушах.
Я знаю, что такое Кома.
Угрожающее жизни состояние, характеризующееся потерей сознания, резким ослаблением или отсутствием реакции на внешние раздражения.
Угасание рефлексов до полного их исчезновения, нарушением глубины и частоты дыхания, изменением сосудистого тонуса, учащением или замедлением пульса, нарушением температурной регуляции.
Но я не в Коме.
Я всего лишь потеряла сознание от удара мяча и только.
Почему, он пытается меня в этом убедить, что моего дома не существует? 
Почему, он пугает меня?
С этими мыслями, я поднимаюсь с кровати и ковыляю до двери, ведущей в ванную комнату.
Душевая кабинка, с матовыми стеклами.
Раковина, над которой зависло круглое зеркало.
Унитаз, с расписной крышкой.
Я смотрю на себя в отражение и ужасаюсь.
На фоне грязного, от пыли лица, у меня ярко выделяются только белки.
Волосы небрежно слиплись на голове и напоминают птичье гнездо.
Боже… я выгляжу так, будто пропахала головой землю.
Повернув вентиль в душевой, я раздеваюсь, стараясь не застонать от боли в стопе.
И все же я проснусь.
Это просто кошмар. Просто кошмар.
Я вошла в кабинку и встала под струи горячей воды.
Я еще не испытывала такой волны удовольствия от принятия душа.
Обычно, на меня это не особо производило впечатления. Это было чисто механически, чтобы выглядеть опрятно.
Но этот душ… он словно впивался под кожу, размывая плоть и кровь, обволакивая энергией.
На полке, я нашла мыло.
Оно приятно пахло и я вспомнила, что тот же запах, исходил от Августа.
Тщательно смыв грязь с тела, я намылила себя с ног до головы до обильной пены и просто стояла под струями, давая воде омывать меня.
Как же я оказалась здесь?
Что мне сделать, чтобы вернутся назад?
И почему из идеальности, я резко наткнулась на распад?
Спустя полчаса, я вылезла из кабинки, протирая ладонью зеркало, припомнив, что зеркало в моей комнате никогда не запотевало.
Я смотрела на себя и была вполне удовлетворена результатом.
Мои волосы чистые. Кожа румяная.
Но, я все равно пощипала себя за щеки. Даже слишком сильно, надеясь, что это поможет мне проснуться.
Не вышло. Я лишь прибавила больше румянца.
Обернув вокруг себя полотенце, я приоткрыла дверь, высматривая, никого ли постороннего здесь нет.
Анна была в комнате. Она бросила ботинки на пол и стопку одежды на кровать.
Я уловила в ее движениях небрежность, я бы сказала толику ненависти, точно ее принудили к этому.
- Спасибо за одежду. – Тихо сказала я. Анна оглядела меня с ног до головы и сузила глаза. Она скрестила руки на груди. – Август сказал…
- … что ты говоришь? – ядовито спрашивает она меня. – Слушай сюда, девочка. Держи подальше свои руки от моего парня.
Я хмурюсь.
Мне это не нужно. Сейчас, меня волнует, как найти отсюда выход.
Я подхожу к кровати, разворачивая одежду.
Черная футболка и черные джинсы.
- Как мне отсюда выбраться?
Анна начинает смеяться.
- Ты с луны свалилась что ли? Отсюда не выбраться.
- Не выбраться? – по коже у меня ползут мурашки от паники.
- Похоже, у тебя и слух подорвался. – Она вскидывает бровь, ухмыляясь. – Ты застряла в этом дерьме, как и все. Так, что не обольщайся.
Я ей не нравлюсь. Она ненавидит меня.
Когда она уходит, я вздыхаю и натягиваю джинсы.
Они слегка широковаты мне в бедрах, но это не слишком заметно.
Надев футболку, я забираюсь с ногами на кровать, разглядывая порез от стекла.
Кровь перестала идти, но рана еще свежая и щиплет.
В дверь раздается стук.
Этот стук, напоминает мне о маме.
- Войдите.
Входит Август. У него в руках белая коробочка.
Не глядя на меня, он садится на край второй кровати и кладет рядом с собой коробочку.
- Давай, я посмотрю на порез.
- Да, я как-то…
- … если он глубокий, мне нужно будет наложить швы. – Август поднимает на меня глаза. Я киваю, а он хмурится.
- Хорошо.
Эмм… я немного смущена и не представляю, как устроится, чтобы ему было удобно рассмотреть порез. Но, Август не дожидаясь, привстает, беря меня за лодыжку и кладет мою ногу себе на колено.
Густой румянец заливает мои щеки… я его не знаю.
И если вспомнить, какой дискомфорт я испытала, когда он нес меня на руках, то подставить ему под нос свою ногу… все равно, что предложить выбрать для меня нижнее белье.
Пальцы у него теплые и чуть шершавые.
Его прикосновения легкие, но тем не менее, моя нога вздрагивает, будто от щекотки.
Он пристально осматривает порез и хмыкает.
- Не глубоко. Но ходить будет больновато.
Август открывает крышку на коробке и достает бутылек с прозрачной жидкостью. Снимает колпачок и прыскает мне на стопу.
Я дергаюсь от внезапной прохлады.
Затем, он берет лейкопластырь и прижимает к ранке.
- Все. Готово.
- Спасибо. – Я опускаю ногу, не поднимая лица. Румянец еще горит на щеках. – Могу я спросить?
- Конечно. – Он захлопывает крышку. Я чувствую его взгляд на себе.
- Если это – Реальный мир. То, каков тот мир?
- Кома. – Август пожимает плечами.
Я смотрю ему в глаза, на удивление, не испытывая неловкости.
Мне нужны ответы. Мне нужно знать, как вернутся домой, а он что-то скрывает от меня.
Поднимаюсь с кровати и прихрамывая, подхожу к окну.
Я надеюсь увидеть прямые улочки с анфиладами белых домиков, но вижу лишь разрушенные строения.
- Что это значит? Что такое – Кома?
Я слышу, как тихо скрипят половицы под его ногами, когда он шагает к окну. Август приваливается к стене, скрещивая руки.
- Никто этого не знает.
- И ты? 
- Я знаю лишь то, что когда вышел из Комы, мир уже был таким. И я знаю, что ночью не стоит выходить на улицу.
- Почему? – я поворачиваюсь к нему всем телом.
- Потому что на улицах становится опасно.
Опасно.
Мне вспоминаются слова Августа – университет, единственное место где можно спрятаться.
Но, он не говорит мне от кого они прячутся и так ли велика опасность?
- От кого вы прячетесь?
Август поворачивает ко мне голову и долго смотрит мне в лицо.
Я вижу, как в его густо-зеленых глазах играет и страх и решимость.
- От Чужаков. – Он произнес это таким тоном, словно пытался отгородить меня от настоящей правды.
- Кто они такие? – Я скрещиваю руки на груди и склоняю голову набок. – Мне нужно знать, что здесь происходит?
- Просто делай, как делают остальные.
- Как? – я прислоняюсь к подоконнику.
- Не влезай в неприятности.
Я со свистом выпускаю воздух.
Отлично. Из крайности в крайность ныряю.
- Отсюда можно выйти?
Август издает короткий смешок.
- Будь это возможным, я бы не торчал в этом месте.
- Ну, не знаю. – Слова сами собой срываются с языка. Даже в мыслях эти слова горят, как новогодние лампочки. – Иногда нам надоедает идеальная жизнь, и мы хотим чего-то нового.
Я чувствую его взгляд на себе и когда поворачиваю к нему голову, то его глаза горят возмущением.
- Сколько тебе лет?
- Почти семнадцать.
- Понятно. – Хмыкает он и шагает к двери.
Я смотрю ему в спину и понимаю, что ляпнула глупость и обидела его. И теперь, он считает меня глупой малолеткой, которая не думает, что говорит.
- Захочешь есть, столовая на первом этаже, справа от лестницы. – И он уходит.
Есть?
Едва ли я захочу есть и уж тем более, спать.
Я иду к кровати и забираюсь на нее, положив голову на подушку.
Мой взгляд направлен в окно, где я вижу резкие полоски алого неба. Даже воздух, кажется прозрачно-красным.
Я смотрю на адовый пейзаж… я им загипнотизирована и мысли не дают мне покоя.
Я не знаю, как выбраться отсюда.
Я не знаю, как долго все это будет продолжаться.
И я не знаю, почему попала в этот мир.
Как давно, он превратился в одну бездонную мусорную яму.
Я закрываю глаза и думаю о своих родителях.
Я не хочу думать, что они будут сходить с ума, если я не вернусь.
Я не хочу думать, что мама будет плакать и обнимать мои вещи, утопая в горе.
Я не хочу думать, что отец замкнется в себе.
Я не хочу думать о плохом… я никогда не думала о плохом.
В моем мире – плохого не существует.
А здесь… здесь все по-другому.
Здесь чувства, эмоции, мысли… они вошкаются в голове, как неспокойный рой пчел.
Здесь, я чувствую себя по-другому… я чувствую себя слабой и глупой.
Я чувствую, что готова сорваться в любой момент…
В этом мире, мое терпение сдувается, как шарик.
Я чувствую, как по щекам скатываются слезы.
Я чувствую, как они разъедают мои потрескавшиеся от сухости, губы.
Я хочу отстраниться от этого мира.
Я хочу вернутся в свой мир, где мое место.
Там, где мои родители и брат. Где моя комната и мои вещи, а не чужие хоромы с чужими тряпками.
Там, где Дрю всегда мне рада и улыбается.
Там, где никто не смотрит на тебя с неприязнью и не осуждает, потому что ты не понимаешь каких-то вещей.
Там лучше. Там проще.
А здесь…
Здесь я пропаду…
Я понимаю, что мои глаза крепко закрыты и я проваливаюсь в сон.
В блаженный и безмятежный сон, в котором нет этого проклятого мира.
Есть только покой.
- Она приходит в себя! – кричит кто-то.
Этот голос… я слышу девчачий голос над собой, со стороны затылка.
Что-то ложиться мне на лоб – холодное и мокрое.
Капли стекают по ушам, на шею и растворяются в вороте одежды.
- Соня? Соня? Ты слышишь нас?
Я узнаю голос. Это голос учительницы по физкультуре.
Ее голос выдает волнение и когда я с трудом открываю глаза, она облегченно произносит – слава Богу.
Мои глаза улавливают лица девочек, столпившихся вокруг меня. Надо мной нависает белый потолок с флуоресцентной лампой. 
Я чувствую запах пота, своего, чужого и запах резины.
Наверное, это мяч. Он прилетел мне в лицо с такой силой, что не удивлюсь, если на моей коже остались частички резины.
Я моргаю, а затем уже окончательно открываю глаза.
Пожалуй, это мягко сказано… я выпучиваю их, как лягушка, которую вот-вот раздавит каток.
Черт, - проносится в моей голове.
Я лежу на полу, в спортзале.
В своем мире.


ГЛАВА 3


- Ты пропустила мяч?
- Ты же могла его пропустить?
- Это же не возможно!
- Как он попал в тебя?
- Как такое получилось?
Одноклассницы задают вопросы в разнобой и по мере того, как их становится больше, моя голова раздувается, как бассейн, заполняющийся водой.
Я морщусь от голосов, потому что они начинают меня раздражать.
У меня лишь одно желание, чтобы они перестали трещать, как нахохленные наседки над яйцами.
Во мне кипит раздражение и я готова закричать на них.
Я готова заткнуть их… я готова выплюнуть бранное слово, которое использовал Август.
Я хочу, чтобы они заткнулись!
Моя чаша терпения, расколовшаяся в другом мире, здесь не может склеится.
Я усаживаюсь на кушетку и доктор выслушав рассказ учительницы, подходит ко мне. Он наклоняется ко мне так близко, что я могу разглядеть его поры.
Его глаза внимательно смотрят в мои несколько минут.
- Интересно. – Произносит он.
Я знаю, почему он так удивлен.
Как я уже сказала, что ни разу за свою жизнь, не поранилась.
В этом мире просто не происходит этого, как и не происходит неудач.
И когда я не поймала мяч, и когда он ударил меня, все это перевернуло идеальный мир вверх тормашками.
Я не вижу у доктора даже фонарика, которым он мог просветит мои зрачки.
У докторов ничего нет – ни лекарств, ни хирургических инструментов.
Никто не нуждается в медицинской помощи, потому что никто и никогда не болеет.
Наш мир, словно обнесен защитным барьером, который не дает проходу всему плохому и опасному.
- Сможешь назвать свое имя?
- Соня Алистер. – Отвечаю я и раздумываю, как они отреагируют, если увидят порез на ступне.
- Что ты помнишь, Соня?
- Мы играли в волейбол. Я отвлеклась и не заметила, как мяч летит в меня. Кажется, я упала в обморок.
- Обморок? – странно медленно протягивает доктор.
Конечно, странно.
Для них, эта теория невероятности – абсурдна.
Для меня, она была тоже странна… только, после того, как я попала в другой мир – мой взгляд резко изменился.
Уж не знаю, что они подмешали в воздух, но мне кажется все здесь смешным.
Конечно, кроме родителей и брата. Они не виноваты, что живут в… в вымышленном мире.
Пока доктор и медсестра переговариваются, я расшнуровываю кроссовок, снимаю носок и чешу место пореза.
- Доктор, - выдыхает медсестра, тыкая пальцем в ногу, которую я чешу.
- Позвольте взглянуть? – спрашивает он. Я вытягиваюсь на кушетке и слышу, как доктор в той же тональности, что и медсестра, выдыхает – невероятно. – Что случилось с ногой? – он с интересом разглядывает порез, отлепив наполовину лейкопластырь.
- Я случайно по… - тут я осекаюсь. Если я скажу, что случайно порезалась, они будут таращится на меня, как на сумасшедшую… или как на странное явление природы. – Случайно наступила на камень и порезалась.
Черт. Это не было разумным объяснением, так как камни в этом мире – гладкие.
Настолько гладкие, что как бы ты их не пыталась испортить, их края будут безопасными.
Вообщем, поранится обо что-нибудь в этом мире – невозможно.
Я вздыхаю.
В моем лексиконе прибавилось два неразумных слова и куча проблем с неожиданными промахами и неприятностями.
Доктор с изумлением чешет затылок и пожимает плечами.
Медсестра кусает губу, переводя взгляд то на мой порез, то на меня.
Честно говоря, чувствую себя экспонатом в каком-нибудь геологическом университете.
Но, в любом случае, я рада, что вернулась сюда.
Здесь мои родные и мне не терпится добраться до дома и увидеть их.
- Что же… - доктор все еще чешет затылок. – Думаю, с тобой все хорошо. Но, лучше, если ты пойдешь домой и отдохнешь.
Я надеваю носок, кроссовок, зашнуровываю его и встаю с кушетки.
Доктор садится за свой стол, провожая меня странным… я бы сказала, подозрительным взглядом.
Я иду по пустому коридору, где практически нет дверей, только широкие окна.
Яркие лучи просачиваются сквозь стекла, отражаясь радужными оттенками.
Мне открывается привычный, насыщенный красками пейзаж.
Зеленые кроны деревьев и аллея, с ровной, и ухоженной тропинкой.
Осенью, листва окрашивается в ярко-медный оттенок и опадает веерами, не пересекая границу тропинки.
- Соня.
Я оборачиваюсь и вижу Тома, что быстро шагает ко мне.
Морщусь, потому что знаю, о чем он будет меня спрашивать.
Все невероятные вещи, что случились со мной, для них точно пожелтевший лист, среди сочной кущи.
- Соня, – он не запыхался и от него не пахнет потом, не смотря на то, что на нем до сих пор спортивная форма. Его прическа нисколько не примялась под шлемом.
- Том. – Я отхожу от окна и поворачиваюсь к Тому.
Он удивленно вскидывает брови. 
- Я слышал, ты пропустила мяч.
- Я отвлеклась, а он прилетел в мое лицо. А что, с тобой такое не бывает?
- Никогда. – Он качает головой, явно напуганный таким вопросом.
И почему я спрашиваю его об этом, если все и так очевидно.
Сравнения слишком яркие.
- Ты упала?
- В обморок. – Я обхожу Тома, двигая по коридору. – Конечно, с тобой такого тоже не бывает. – Он спешит за мной.
- Никогда.
У него кончились вопросы, а у меня не было желания поддерживать разговор.
Наша договоренность сходить в кафе и выпить молочный коктейль, аннулировалась.
Не хочу сидеть за столом с человеком, который будет смотреть на меня и гадать – что же я за такое странное существо, который сумел поранится и бухнутся в обморок.
Том тормозит на лестничном пролете между вторым и третьим этажами.
Я же поднимаюсь на третий этаж, в раздевалку.
Нужно переодеться и идти домой.
У меня по-прежнему звонит вопрос в голове – как я умудрилась вернутся в свой мир?
Как я оказалась в нем… в идеальном мире… в Коме?
Неожиданно, меня пронзает дрожь и я плюхаюсь на скамейку.
А что если этот мир… вымысел? Что если, мне он только кажется реальным?
А тот, в котором я была, действительно существует?
Боже, какая глупость. О чем я думаю? Такого не бывает.
Но, что-то внутри ползет… страх, паника, сплетаются в единый клубок и крутятся неспокойным волчком, точно подтверждая мои мысли.
А если, мое чутье меня не подводит… если это так?
Тогда… если этот мир не реален, то реальна ли моя семья?
А если нет? Что тогда?
А что, если я сама не реальна?
Откуда у меня такие дурные мысли? Почему я так думаю?
Голова раскалывается и я утираю слезы с щек.
Я не хочу плакать, но они бегут безостановочно, словно дамбу прорвало.
Переодевшись, я спускаюсь на первый, к своему шкафчику и долго смотрю на учебники, стоящие в рядок.
Минутой спустя, я хочу разворотить эту стопку, но после передумываю.
Я захлопываю дверцу иду, не обращая внимания на проходящих мимо учеников.
Они смотрят на меня, широко открыв глаза и шепчутся.
Я опускаю глаза в пол и чувствую, как воздух скользит по моему лицу, такому плотному, будто чья-то огромная пасть испускает горячее дыхание.
- Соня!
Я неохотно оборачиваюсь.
Дрю несется ко мне со всех ног.
- Соня! – она тормозит в футе от меня. – Ты идешь домой?
- Да. Меня отпустили.
- Я проведаю тебя. И принесу домашнее задание.
- Идеально. Спасибо. – Я коротко улыбаюсь ей и выхожу на улицу.
За спиной я слышу трезвон школьного звонка и гул учеников, становится громче, когда они выходят из дверей школы, занимая столики, чтобы перекусить.
Каждый из них, проходя мимо, смотрит на меня. Некоторые оборачиваются, будто не достаточно насмотрелись.
Меня раздражают эти взгляды.
У меня появляется чувство… чужое, неизведанное… я ненавижу их.
Я хочу слиться с местностью. Хочу раствориться среди этого города, чтобы искоренить эту ненависть в себе.
Как странно получается… здесь, я ненавижу тех, кто смотрит на меня, как на диковинку.
А там, ненавидят меня.
Ну, может, там я и не особенная, но ненависть Анны, ее ревность и обида Августа, чувствуется так же явно, как и взгляды учеников.
Я вздыхаю и прохожу мимо деревянных столиков, к парковочной зоне, а там к дороге.
Я ни разу не ходила пешком до дома.
С первого класса, меня привозили и отвозили на автобусе.
А сегодня, скажем так, это моя первая вылазка на двух ногах.
Город прост, как и карта сокровищ, которую ты сам для себя придумал.
Прямые улицы, которые редко пересекаются друг с другом, будто бояться какого-то дурного сглаза.
Двумя словами – мой город, это одна сплошная линия, вдоль которой выстроены дома.
Дома…
Я останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам.
Я вижу лишь дома и деревья. Я вижу аллею, одинокую настолько, что кроме тропинки и опавшей листвы, там ничего нет.
Тогда… с чего я рисовала мосты и воды?
Неужели, я права? И этот мир… Кома – хорошо созданная, золотая клетка.
Я думаю, что он не настолько хорошо спланирован, если посмотреть на него с другого ракурса.
Я оборачиваюсь, поднимая глаза на дерево, высотой почти в сорок футов, с крепкими и широкими ветками.
Издалека, оно напоминает распятие Христа.
Я бросаю рюкзак на асфальт и растираю руки.
Я хочу знать, что там за домами.
Подпрыгнув, я хватаюсь за ветку и подтягиваюсь, с трудом поднимая свой вес.
Черт, раньше с этим проблем не было.
Медленно, я миную одну ветку за другой, пока добираюсь до самой верхней, на уровне крыши дома, что стоит поблизости.
Выпрямившись, я напрягаю зрение, мысленно подбадривая себя, что увижу мосты и воду…
Картинка на этом обрывается.
Там, где кончается белый заборчик, кончается и город.
Это можно сравнить с компьютерной игрой, где карта на которой ты что-то строишь, имеет свои границы.
Предел, в котором застрял мой мир – четко пролегает за заборчиками.
Я вижу это собственными глазами, потому что вижу бездонную дыру.
Черный фон, на котором нарисован мой мир, яркими красками…
Через двадцать минут я уже дома.
Я пока одна, но ненадолго, потому что мама скоро прибежит и будет задавать те же вопросы, что и все остальные.
Захожу в свою комнату и сажусь на кровать, стаскивая обувь и пиджак.
Я не могу понять… не могу понять, почему я так чувствую? Почему это происходит именно со мной, а не с кем-то другим.
Почему я видела кошмары и слышала голос, который призывал меня проснуться, и в итоге я проснулась, оказавшись среди обломков и руин.
Мой внутренний голос воюет с сознанием.
Я, как и он, хотят покончить с этим и хотят просто жить, как жили раньше.
Поднимаю глаза на стену к своим рисункам.
Они не настоящие.
Всего, того что я переносила на альбомные листы – не существует.
Только дома, деревья и люди.
Да и они откровенная бутафория.
Я приподнимаю матрас и достаю альбом, в котором рисовала голос.
На дымчато-красном фоне серое пятно. Ползущие от пятна нити, точно руки, что тянутся ко мне.
Закрываю глаза, прокручивая у себя в голове голос.
- О, нет. – Выдыхаю я, осознавая, что этот голос принадлежит Августу.
Это он звал меня все эти два месяца.
Но зачем? Спасти? Или напугать правдой?
- Соня!
Я слышу спешный топот матери, а после она влетает в мою комнату без стука, что очень на нее не похоже.
Она сморит на меня испуганно.
- Что с тобой случилось? – мама садится рядом со мной. Я торопливо сминаю рисунок в руках и заталкиваю его под ногу.
- Я порезалась. Ничего страшного.
- Ты порезалась. – Она не спрашивает, она утверждает. Я рассчитывала на иную реакцию, вроде удивления и прочего… но она, вместо этого жутко бледнеет. – Но ты в порядке?
- Да.
- Что-то еще?
Я хмурюсь.
Ей это интересно или она просто так спрашивает?
- Я упала в обморок. – Вот только не решусь, рассказать ей, куда попала.
Мама бледнеет еще больше.
Я замечаю у нее испарину над верхней губой.
Она резко вытирает пот и делает безразличное лицо.
- Отдохни, я приготовлю ужин. – Мама поднимается с кровати, а я удивляюсь.
Я не уверенна, но такое ощущение, что она что-то знает.
Что-то… о чем нельзя говорить вслух.
Черт, во что же я угодила?
- Мама?
Она оборачивается ко мне, ухватившись за ручку.
- Да, Соня? – ее тон, к которому я привыкла. Он немного высокомерный и сухой. Но ее глаза… я вижу в них страх.
Я хочу узнать, что она скрывает, но не знаю, стоит ли начинать тему.
- Дрю зайдет к нам после школы. Она принесет мне домашнее задание.
- Идеально. – Мама выходит из комнаты, а я готова взорваться, потому что мои мозги кипят. Они зашкаливают от вопросов.
Она знает. Будь это не так, ее поведение было бы иным.
Я глубоко выдыхаю и поднимаюсь с кровати. Стаскиваю с себя форму, вешая ее на плечики.
Это выходит машинально.
После, иду в душ.
Стою под водой почти час, пока мозги не становятся такими же горячими, как и моя кожа.
Когда выхожу из ванной, чувствую жуткую слабость.
Хочется рухнуть на кровать и заснуть.
Такое ощущение, что я не спала несколько веков… это ощущение, давит на меня тонной железа.
Я переоделась в домашнее платье.
Вместо расчески, которую я всегда использую после душа, я пропустила пальцы сквозь волосы.
Я даже не стала их сушить, мне показалось это глупым и бесполезным делом.
Рухнув на кровать, я уткнулась в подушку лицом, глубоко вдыхая запах, что впитался в наволочку и набивку.
Запах шампуня, который я использую и легкая нотка духов, которыми мама иногда опрыскивает мои вещи для свежести.
Хмммм…
Раздается стук в дверь.
- Соня.
Мама входит в комнату и я поднимаю голову с подушки.
- Дрю пришла. – Она смотрит на меня, поджав губы.
- Мг.
Я сажусь на кровати и машинально пропускаю пальцы сквозь волосы.
Что?
Они высохли?
Мой взгляд падает на часы, на столике.
Я спала?
И я все еще здесь.
Я не в Реальном мире, а по-прежнему в вымышленном.
Но почему?
Тогда мне хватило обморока, чтобы попасть туда, а что произошло сейчас?
Может, мне действительно все приснилось. Страшный кошмар закончен.
Эти мысли придают мне немного смелости и я вздыхаю с облегчением.
В дверь раздается стук. Это Дрю.
- Здравствуй. – Говорит она и проходит в комнату.
- Здравствуй. – Я смотрю на свою подругу… я надеюсь, что на все еще моя подруга.
Я внимательно оглядываю ее с ног до головы, узнавая прежние черты и движения.
Но, что-то подсказывает мне… ничего не кончилось.
Дрю достает из рюкзака тетради и кладет их на мой стол.
- Сегодня не было контрольной по математике. – Задумчиво протягивает она. 
- Да?
Она кивает и улыбается.
- Твое…
- … обморок. – Подсказываю я, понимая, что никто из них не знает, что это такое.
- Этот… обморок… никак не повлияет на оценку.
Я пересаживаюсь на край кровати, засунув руки между колен.
Дрю садится на стул, передо мной.
- Сегодня по философии мы проходили Плотина. Он был замечательным философом третьего века в Египте. И его учение – это неоплатонизм. Философия поиска божественного, красоты, рождающейся в душе человека и любовь. – Дрю хватает одну из тетрадей. – Его мысли – прекрасны. Послушай. «Обратись к самому себе и посмотри. Если же не увидишь красоты в самом себе, поступай подобно скульптору, творящему прекрасную статую: одно он отсекает, другое полирует; одно сглаживает, другое подчищает — пока не добьется своего. Так и ты — удали лишнее! Выпрями то, что криво, очистив темное, сделай его сияющим; и не прекращай обрабатывать свою статую, пока не заблистает перед тобой богоподобная сияющая красота добродетели, пока не узришь мудрость, восседающую в священном чистом величии».
Я слушаю и смотрю на Дрю… на ее выражение лица, когда она так вдохновленно читает философию, на ее брови, которые вздернуты так высоко, что почти доходят до линии роста волос. Она не просто увлечена… черт, она зависима от того, что читает.
- А вот еще…
Мой слух притупляется. Я не вслушиваюсь в то, что она читает, я думаю… думаю, мы дружим с ней семь лет и нас должно многое связывать.
Но понимаю, что кроме учебы и обсуждения уроков, мы ни о чем не говорили.
Только сейчас, я осознаю, насколько фальшива была дружба между нами.
Все, что случалось со мной, это хорошо спланированная бутафория.
Дрю ненастоящая. Теперь, я не вижу в ней того, что увидела в Анне или в Августе.
Дрю затыкается, а я все еще смотрю ей в лицо.
- Идеально, правда?
Но, если честно, я хочу попробовать… может, с этим можно как-то бороться?  В смысле, можно пробудить в них реальность? Хотя, я в этом очень сомневаюсь.
- Помнишь, как мы вчера с тобой спорили?
Дрю делает удивленное лицо. Точно такое же, когда увидела меня в обмороке.
- Мы спорили?
Ну, это нельзя назвать спором, скорее мы парировали о том, что тяжелее – вода или лед?
- Да. Мы спорили. Что тяжелее – вода или лед.
- Конечно же, лед.
Я ухмыляюсь. Тоже самое, Дрю говорила и вчера.
- Почему?
- Потому что его масса тяжелее.
- Только в кристаллизованном виде. – Возражаю я. – Если посмотреть поверхностно, то да, лед тяжелее воды. А если с точки науки, лед легче, потому что, когда он тает, вода испаряет, соответственно, часть жидкости теряется. На пару унций, вода выходит вперед. – Я выдерживаю паузу, а Дрю сидит и моргает. – Мне не зачем было повторять этот довод во второй раз. Ты помнишь это? Мы спорили об этом.
Она тупо смотрит на меня.
- Что мы проходили по философии?
- Плотина.
- Нет. Это было сегодня. А я говорю о вчера. Что мы проходили вчера по философии?
Такое состояние можно назвать, как ступор. Она зависла, будто кто-то поставил ее на паузу.
Я хмурюсь, понимая, что она не помнит. Такое ощущение, что из ее головы все стерли. Просто взяли, и выдрали вчерашний день.
Ну, давай же, - думаю я. – Мы проходили твоего любимого философа – Ницше.
Лицо Дрю, как камень. Как восковая маска. Зрачки, мимика, все это замерло.
Я с трудом выдавливаю из себя смешок.
- Попалась! – улыбаюсь я. – Плотина. Ты права.
В ту же секунду, лицо Дрю срывается с паузы и она широко улыбается.
Черт. Что происходит?
- Идем. Мама приготовила ужин.
Мы спускаемся в кухню.
Дрю садится за стол, я рядом с ней. Перед нами тарелки с ростбифом и овощами.
Мама стоит у окна и пьет кофе.
Честно, я хочу, чтобы Дрю ушла, и я могла бы расспросить маму о том, что происходит.
В кухне висит тишина. Наши приборы методично скользят по тарелкам. Часы монотонно тикают.
Но мне кажется, звук настенных часов звучит в моей голове. 
Мама отходит от окна и идет к двери.
Входит Питер, он здоровается с Дрю и поднимается на второй этаж. За ним, появляется Том.
Он переминается с ноги на ногу, когда я смотрю на него.
- Здравствуйте, миссис Алистер. Здравствуй, Соня.
- Здравствуй, Том.
- Ты… ты хочешь сходить со мной в кафе и выпить молочный коктейль?
Я бросаю взгляд на Дрю – она улыбается мне и кивает. Затем, на маму.
В ее лице я не вижу эмоций, но глаза по-прежнему пытаются меня отгородить от чего-то.
- Иди, Соня. Развейся немного.
Я киваю и поднимаюсь.
- Конечно. Я только переоденусь.
Через одну ступеньку, я миную лестницу и вбегаю в свою комнату.
Я нервно хожу из стороны в сторону. Меня разрывает остаться дома и поговорить с мамой, и отправится в реальный мир, чтобы узнать правду там.
Но я не надеюсь ее узнать ни от кого.
Похоже, мне придется самой во всем разобраться.
Я подхожу к шкафу, открываю двери и равнодушно смотрю на свою одежду.
Я не хочу никуда идти.
Зная, что эти люди ненастоящие… зная, что с ними творится бардак… черт, как мне быть?
В дверь стучат, а после входит мама.
- Думаю, тебе лучше надеть платье. – Говорит она и подходит к шкафу.
Я долго смотрю на нее, с языка вот-вот готовы сорваться вопросы и я знаю, что она знает на них ответы.
Я открываю рот, когда мама достает два платья – красное и синее. Она поворачивается ко мне и пристально смотрит в мои глаза.
- Мама, - мне нужно знать. – Я хочу…
- … я знаю, что ты хочешь, Соня. – Ее голос напряжен, но лицо выглядит спокойным. – Но, я хочу дать тебе совет и хочу, чтобы ты прислушалась к нему. Не стоит сейчас надевать красное платье. Оно может привлечь лишнее внимание к тебе. Лучше, надеть синее – в нем ты будешь чувствовать себя более комфортно.
Я хлопаю глазами. Мысли лихорадочно сталкиваются друг с другом.
Я прокручиваю мамины слова и до меня доходит – это не просто напутствие, что не стоит идти в ярком платье с парнем на, в кавычках, свидание. Это тайное послание.
Мама говорит – что не стоит сейчас задавать вопросы, это может быть опасно. И… то, что за нами, возможно, следят. Лучше пока, слиться с толпой, не вызывая подозрений.
Я медленно киваю.
- Спасибо, мама. Я прислушаюсь к твоему совету, если ты мне расскажешь, почему не стоит одевать красное платье, - и добавляю, чтобы не выглядело слишком заученно. – На свидание с парнем.
- Конечно. Я после тебе расскажу.
Я беру вешалку с синим платьем, понимая, что все не так просто, как мне думалось.
Опасность… она где-то рядом и я не знаю, чего ожидать.


ГЛАВА 4


Я помню, как покупала красное платье.
Когда я положила его на прилавок, продавщица уставилась на меня, как на что-то невероятное. Но, я сказала ей, что у меня скоро выпускной, и мне нужно выглядеть идеально.
Продавщица улыбнулась и выдохнула.
Похоже, слово – идеально, работает в этом мире, как пароль и ключ от всех дверей.
Может, мне стоит почаще повторять это слово вслух, как мантру, чтобы не выделяться?
Я кручусь перед зеркалом.
Синее платье, доходит мне до колен. Оно приталенное, с широкими лямками, и легким клешем в юбке.
- Идеально. – Говорю я, убежденная в том, что за мной наблюдают.
Я расчесываю волосы. Тщательно укладываю их на косой пробор, как и всегда и повторяю – идеально. Идеально.
Спускаюсь вниз. Том и Дрю сидят за столом и пьют какао. Мама стоит у окна, лицом ко мне.
Я выдавливаю из себя улыбку, когда Том и Дрю одновременно выдыхают – идеально.
Пытаюсь сдержать ругань, потому что слово идеально, начинает раздражать.
- Спасибо, - говорю я, уставившись на маму. Она кивает мне и в этом жесте я тоже чувствую намек.
Мы выходим на улицу. Дрю прощается с нами и уходит в противоположную сторону.
Том подставляет свою руку, чтобы я за нее ухватилась и мы идем пешком до кафе.
Если изначально, мне нравился Том, а после – нет. То, теперь, мне его жаль.
Жаль, потому как не знает, что является вымыслом.
А что если, никого на самом деле здесь нет, кроме меня и мамы?
Что если, я сейчас держу под руку не Тома, а пустой воздух?
Что если, улицы на самом деле пусты, и люди, которые нам встречаются на пути – симуляция?
Мы входим в кафе.
Народу много и столики все заняты.
Я примечаю, что пары, сидящие на местах, быстро выпивают коктейли и уходят.
На все, у них уходит меньше пяти минут.
С виду, это похоже, на ускоренную перемотку или перелистывание страниц, когда тебе не терпится узнать, что же в конце?
Я сажусь за столик, а Том уходит за коктейлями.
За окном вечер, но не смотря на это, небо голубое, а солнце яркое.
Деревья, выстроившиеся вдоль жилых домов – слишком живые и их кроны, слишком зеленые.
Я отвлекаю взгляд на людей и вздыхаю.
Будь я мизантропом, сказала бы, что все эти люди, напоминают мне сборище сектантов или хиппи. Улыбающиеся, смеющиеся и говорящие в полтона… я не так хорошо знаю, какие люди в реальном мире, но в этом… все слишком спокойно.
Подростки не ругаются и не мусорят. Они не кричат, и не бросают пошлые шутки.
Они прилежные ученики и прилежные жители, потому что их создали такими.
Как же я раньше этого не замечала?
Я помню, как ходила в школу, и мне нравились люди, за их открытые улыбки и доброту.
Да… пока два месяца назад, мне не показалось все это заносчивым и надоедливым.
Интересно, о чем они думают? А думают ли они вообще? Или у них какая-то специальная программа диалога?
Вспоминая Дрю – похоже, когда диалог не сходится с программой, то она дает сбой.
Вернулся Том с двумя стаканами молочных коктейлей.
Я подхватываю губами трубочки, втягиваю напиток и… не чувствую вкуса.
Его нет. Это равносильно вдохнуть воздух.
Делаю еще глоток – без изменения.
Том с улыбкой пьет свой коктейль.
Конечно, для него он наверняка клубничный.
- Сегодня не было контрольной по математике.
Я отстраняюсь от трубочки и сдвигаю брови.
- Да? – медленно спрашиваю я.
Он кивает и улыбается.
- Твое…
- … обморок. – Я отодвигаю бокал с коктейлем и щуру глаза. В голове, у меня уже бегут слова, которые сегодня уже говорила Дрю…
- Этот… обморок… никак не повлияет на оценку. Сегодня по философии мы проходили Плотина. Он был замечательным философом третьего века в Египте. И его учение – это неоплатонизм. Философия поиска божественного, красоты, рождающейся в душе человека и любовь.
Я готова ударить себя по голове чем-нибудь тяжелым.
Черт… Том, слово в слово, повторяет монолог Дрю.
- Его мысли – идеальны. – Продолжает Том. – Послушай. «Обратись к самому себе и посмотри…
Я зажмуриваюсь так сильно, что глаза начинает давить.
Тик-так… тик-так…
За спиной, я слышу голоса двух юношей:
- … если же не увидишь красоты в самом себе, поступай подобно скульптору, творящему прекрасную статую: одно он отсекает, другое полирует; одно сглаживает, другое подчищает — пока не добьется своего. Так и ты — удали лишнее!
Я чувствую, как в горле собирается тошнота, потому что, куда бы я не обернулась и мои уши не обратились вслух, я слышу эти чертовы строчки Плотина.
Они повторяют ее, почти синхронно, может на пару секунд опаздывают.
- … пока не узришь мудрость, восседающую в священном чистом величии».
Я вскакиваю с места, почти с ненавистью смотря на Тома, на остальных.
- Извини. Мне нужно в туалет.
Вбегаю в уборную, поворачиваю вентиль с холодной водой и плескаю ее себе в лицо.
Я пытаюсь понять… пытаюсь осознать… нет, я все уже поняла. Теперь, мне все ясно.
Вчера, Дрю с таким же воодушевлением говорила о Ницше. И только сейчас до меня дошло, что все ученики, мимо которых я проходила – декламировали его, слово в слово.
Это не вымышленные люди, это сектанты, с которыми я прожила почти семнадцать лет.
Я закрываю воду и отрываю бумажное полотенце.
Из кабинки выходят девочки. Я смотрю на них в зеркало.
Это ученицы моей школы.
Они улыбаются мне и меня снова начинает тошнить от фальши.
- Здравствуй, Соня. – Здоровается та, которую зовут Эльвира.
- Здравствуй, Соня. – Вторит за ней Трис.
- Сегодня не было контрольной по математике. – Говорит Эльвира и смотрит на меня.
Я с силой сжимаю бортик раковины, пытаясь справится с дыханием.
Внутри, клокочет гнев.
Я зла на того, кто это придумал. Я зла, на тех, кто играет по правилам системы.
Эльвира все еще смотрит на меня.
Я должна сказать – да, чтобы она могла продолжать свой монолог.
Я должна, но я не могу. Я слишком разгневана.
Я готова вырубить их, чтобы больше не слышать этого.
Я хочу ослепнуть и оглохнуть, чтобы все это прекратилось.
В уборную входить еще кто-то и я замечаю девушку, только тогда, когда она встает у раковины. Она совсем не похожа на девочек из этого мира.
На ней черная одежда, как на Августе или Анне, и на доли секунды, я думаю, что она из реального мира. Я почти срываюсь, чтобы спросить ее об этом, но тут же осекаюсь.
- Плохой день? – у нее низкий голос, и у меня шевелятся от этого волосы. Я чувствую опасность, исходящую от этой девушки.
- Все идеально. – С трудом выдавливаю я и улыбаюсь.
Эльвира и Трис, застыли, как манекены.
Девушка поворачивает ко мне голову и я вижу ее глаза. Гнев, моментально сменяется страхом.
Они темно-фиолетовые.
- Уверена?
Я лишь киваю и пячусь назад, вываливаясь в зал.
Подбегаю к Тому и говорю ему, что мне нужно идти домой.
Он улыбается и кивает.
Если бы он был настоящим, то спросил – что со мной случилось? Почему я бледная и т.д.
Я выскакиваю из кафе и несусь со всех ног к дому.
Оборачиваюсь на бегу и вижу девушку, что встретилась мне в уборной.
Она смотрит на меня и ее глаза ярко светят, точно лампочки.
До дома добираюсь за десять минут и толкаю дверь…
Боже мой… что здесь случилось?
Я оглядываю беспорядок. Диван, телевизор и шкаф перевернут. Повсюду осколки и книги. Клочки бумаги устилают пол.
В стенах, я замечаю дырки от пуль…
Оборачиваюсь к кухне…
Стол опрокинут. Ящики вывернуты наизнанку.
Приборы валяются на полу…
Я приближаюсь, мысленно успокаивая себя… я пытаюсь не думать о плохом…
Кровь… я вижу кровь и руку, в которой слабо зажат пистолет.
- Мама! – я бросаюсь к ней, падая на колени, наплевав, что прямо в лужу крови.
Мама полусидит, привалившись к столешнице. 
Она бледная и мокрая от пота.
На белой рубашке зияет пятно крови.
Она тяжело дышит, почти рвано – короткими вдохами.
- Мама, - дрожь пробирает мое тело и слезы застилают мои глаза.
Я рыдаю, касаясь маминого лица и плеч.
- Мама, - я не знаю, что здесь произошло… я не знаю, кто это сделал с моей мамой. И я, Господи, я молю Бога, чтобы с папой и Питером ничего не случилось.
Меня разрывает от слез и боли, когда я смотрю, как из нее уходит жизнь.
Я готова биться головой об стену, чтобы это оказалось только вымыслом.
- … Соня… - хрипит она, коротко дернувшись.
- Мама, мамочка… - нужно вызвать скорую. Они должны ее спасти. Они смогут.
Черт, это же глупо – медицина бессильна. Потому что, мамины ранения смертельны, и потому что медицина – это фальшь. Никто не спасет ее. Они ничего не смогут сделать.
В ту же секунду, входная дверь срывается с петель и в дом влетает папа.
Я резко оборачиваюсь… я так надеялась на это… но, его глаза… фиалковые глаза, они говорят об обратном…
Во мне сработал инстинкт. Я и не подозревала о том, что могу быть настолько быстрой.
Мне хватило доли секунды, чтобы выхватить пистолет из маминой руки и выпустить пулю в того, кто выдавал себя за моего отца, прежде чем тот, нажмет на курок.
Он рухнул на пол, и я нисколько не жалела об этом.
Теперь, я точно знала, что я и моя мама – единственные, кто были реальностью в этом мире.
- Мама, я помогу тебе. – Я осторожно беру ее подмышки, но она слабо сопротивляется мне.
- Нет, Соня. – Выдыхает она. – Ты… должна забрать Траффик.
- Что?
- … возьми нож… - мама тяжело сглатывает. – Вырежи его… из моего левого виска…
Мысль о том, чтобы причинить маме еще боли, вызывает у меня тошноту.
- Я не буду.
Она неожиданно хватает меня за руку и сжимает так крепко, насколько хватает ей сил.
- Ты должна. Обязана… вытащи Траффик. И вживи его себе… сделай это, пока не поздно… пока не пришли другие… я люблю тебя… - ее рука слабо падает на пол и она затихает.
Я зажимаю рот рукой и кричу, давясь своими слезами.
Мама… мамочка, единственный человек, единственный, кто был настоящим в этом чертовом мире, теперь мертв.
Что мне теперь делать? Как мне теперь жить без нее?
Я всхлипываю. Мое тело бьет дрожь и я готова рухнуть на пол и биться, биться, биться, повторяя себе, что все это не по настоящему. Она жива.
Она должна быть живой.
Тянусь к ножу, который ближе всего ко мне и нежно откидываю прядь волос с виска мамы.
Руки не слушаются, когда я приставляю лезвие к коже… тошнота подкатывает к горлу и я чувствую первые рвотные позывы.
Но я должна… ради нее… я должна сделать это…
Слегка надавив на висок, я слышу, как метал скрипит, но не потому что, режет плоть, а потому что царапает что-то внутри нее. Я с трудом борюсь с дурнотой… это не правильно. Так нельзя делать…
Пальцами, я подхватываю пластину. Она чуть больше горошины и она в крови.
Машинально, я вытираю ее подолом платья и вижу какие-то цифры.
Что это? Код?
А затем, я слышу топот.
Не задумываясь, я отправляю в рот пластину, под язык и резко встаю, зажав в руке пистолет.
Я слышу скрип половиц. Мое сердце бешено колотиться в груди, кажется, оно перекликает шаги.
Питер.
Я издаю страдальческий стон. Слезы бегут по щекам, а лицо горит от раздражения.
Питер держит меня на мушке и медленно обходит опрокинутый диван. Под его ботинками трещат осколки стекла.
Он быстро бросает взгляд на маму и хмурится.
- Черт, умерла.
- Брось пистолет, Питер. – Мой голос дрожит, но я заставляю себя, быть храброй. – Ты мой брат. Зачем ты это сделал?
- Мы никогда не были братом и сестрой. – Говорит он, склонив голову на бок.
Меня это уже не удивляет. Если я убила своего отца… точнее того, кто выдавал его за себя, то с Питером – тоже самое.
Я убью его. Я сделаю это.   
- Я знаю, что Траффик у тебя. Отдай его мне.
- И это стоило смерти моей мамы? – ярость замещает тошноту. – Ты ничтожество.
Питер деланно вздыхает.
- Все это мило, но мне нужен Траффик. – Его взгляд становится жестким. – Отдай его мне или я тебя убью.
- Я тоже выстрелю, Питер. Один уже пытался.
- Тодес, всегда был глуп.
Он упоминает имя моего отца. Но не думаю, что он был им когда-то.
- Тебе все равно не выжить. Ты единственная, оставшаяся в живых. Но, - Питер закусывает нижнюю губы. – Я это исправлю.
Я слышу в голове щелчок, точно срабатывает пружина и интуитивно отскакиваю в сторону, когда раздается выстрел.
Питер уклоняется, когда мой палец жмет на курок. Пули летят одной за другой, и я не уверена, что хотя бы одна попала в Питера. Но, он выпрыгивает в окно и несется прочь. 
Я подбегаю к окну, провожая взглядом, его удаляющуюся спину.
Опускаю взгляд и вижу на подоконнике кровь.
Значит, я его ранила… но кровь не красная, как должна быть. Она фиалкового цвета.
Я не знаю, вернется ли кто-то из них сейчас… но, мне, честно говоря, плевать.
Я буду убивать каждого, кто посмеет войти в мой дом.
Сажусь рядом с мамой, беря ее за руку и тупо смотрю в стену.
Я никогда не чувствовала себя такой пустой, но и не сказала бы, что во мне кипела жизнь.
О какой жизни может идти речь, если все это вымысел?
Мне нужно понять из-за чего погибла моя мама.
Мне нужно знать, почему я застряла в этом мире… и почему именно я вижу все в другом свете.
Положив себе на колени пистолет, так чтобы мне было удобнее его взять, если вдруг придется стрелять, поднимаю нож с пола. Разворачиваю руку, ладонью вверх и делаю надрез. Вспышка боли пронзает руку, но я не обращаю внимания.
Боль, что я испытываю внутри, куда острее, чем эта.
Отбрасываю нож и выплевываю пластину.
Затем, просовываю ее под кожу.
Ощущение, равное, если ворошить занозу.
На доли секунды, у меня темнеет перед глазами и в моей голове раздается голос матери.
Я поворачиваю к ней голову, убеждая себя, что она это сказала вслух… но это не так.
Я слышу только голос в голове.
- «Кодовое имя – Траффик».
Я хмурюсь, вглядываясь в безжизненное лицо матери.
Либо я схожу с ума, либо поезд сошел с рельс.
- «У обычных людей, стандартный набор ДНК, - продолжает голос матери. – У Траффиков – зеркальный. Благодаря этому, мы можем переходить из Реального мира в Кому. Мы единственные, кто вне власти контроля системы. Симуляция на нас не влияет. Зеркальный набор ДНК, дает нам превосходство. Мы можем находится в двух местах одновременно, либо переходит только на одну сторону, а наше, скажем так, второе отражение, в это время, защищается барьером и не допустимо для Чужаков.
Это пассивная война, длится уже несколько лет. И все это время, мы сражались с Чужаками, пытаясь добраться до Иззо. Нам приходилось мириться со своим нравом, чтобы не выделяться, а я молила Господа, чтобы ты не раскрыла себя. Но два месяца назад, я поняла, что это невозможно. Я не могла рассказать тебе всего, это бы привело к угрозе твоей жизни. – Она вздыхает. – Иззо работал на правительство, но в тайне разрабатывал систему, для улучшения жизни. Он был одержим идеей, сделать этот мир – идеальным, потому что, не считал его таковым. Но, мы предполагали, что его идея, была не в жизни людей, а в превосходстве над ними. Его не слишком высоко ценили, как и его работы. Его не уважали. Мы думаем, обида сделала свою работу, когда система, над которой он работал, дала сбой. Если ты была в Реальном мире, ты знаешь, к чему она привела. Он превратился в руины, а система – Кома, симуляция, вышла на передний план. Мы точно не знаем, когда Иззо взял контроль над системой, чтобы управлять Комой и жителями, но думаю, его цель была достигнута.
Все, что тебя окружает – всего лишь видимость. Люди, которых ты видишь – их отражение.
В Реальном мире, эти люди существуют по-настоящему. Большая часть из них погибла в результате сбоя, некоторые еще живы, но прибывают в глубоком сне, через который, Иззо и контролирует их.
Для них, это затяжной сон, который повторяется вновь и вновь. Ежедневно, их память стирается, и все начинается заново».
Значит, я оказалась права. – Я кусаю губу. – Вот, почему Дрю ничего не помнила о вчерашнем дне, а я помнила. Симуляция на меня не действовала.
- «Я не говорю, что будет легко уничтожить систему. Чужаки будут преследовать тебя. Они могут быть как в Реальном мире, так и в Коме. Если в Коме, ты видишь их, как людей, то в Реальном… Господи, я надеюсь, что до этого не дойдет. – Мама снова вздыхает. Ее голос начинает дрожать. – Нас уничтожают, потому что мы способны не только обходить систему, но и изменять ее. Траффик, способен подключить любого из Реального мира и перенести его в Кому, таким образом немного сдвинув инсталляцию симуляции. Этого и боится Иззо. Если выжившие люди попадут обратно в Кому, тогда система погибнет. Кома сотрется из памяти, а Реальный мир, займет ее место. Проще говоря, произойдет наложение Комы на Реальный мир. Мы вернем свою прежнюю жизнь, свои эмоции. Мы будет вне контроля. Мы будем свободны, как и были всегда».
Я тру переносицу, а в голове полнейшая каша.
Так много информации… так сложно…
- «Мы не знаем точно, где прячется Иззо. Он может быть, как в Коме, так и в Реальном мире. Но, я уверена, ты узнаешь его.
Почему она так уверена в этом?
- «Потому что ты больше не человек. – Словно прочтя мои мысли, отвечает она. – В тебе намного больше, чем человека. Не хочу называть тебя машиной, но отчасти это так. Ты поймешь, когда почувствуешь это».
Она имеет в виду, когда я услышала щелчок, до того, как Питер нажал на курок? Или мою скорость? Или мою внезапную смелость? Неужели, я и в правду… машина? Солдат?
- «Что касается пластины, что ты себе вживила. Он работает, как зеркальное ДНК. Он не для тебя, а для того, кто сможет тебе помочь в этой войне. Я хочу, чтобы ты отправилась в Реальный мир и нашла такого человека, которому сможешь доверять, как самой себе. Вживи ему Траффик, и он сможет переходит вместе с тобой. Я не хочу, чтобы ты сражалась в одиночку. Честно говоря, мне плевать на войну, я хочу, чтобы ты жила. Это для меня самое главное. Пожалуйста, Соня, - я слышу, как она шмыгает носом. – Будь осторожна. Будь внимательна. Будь сильной. Я люблю тебя». – Запись кончается, а я слышу шум в ушах, будто к ним привязали раковины, или меня оглушил взрыв.
Все, что я поняла из рассказа мамы – мне нужно уничтожить систему и его главаря.
Я должна вернуть людей сюда, чтобы нарушить расклад системы и подкосить ее.
Я должна найти себе помощника, чтобы сражаться за мир во всем мире.
Черт, как это дерьмово слышишься.
Я не знаю, что делать.
У меня есть только пистолет, Траффик и информация, которая не приносит облегчения.
У меня больше никого не осталось.
У меня нет больше семьи, или ее видимости.
У меня нет больше мамы.
Я хочу заплакать, но слезы не выступают.
Я смотрю на маму, не желая оставлять ее здесь, среди бардака.
Тогда, я поднимаюсь с пола и иду на улицу, к задней части дома, минуя лестницу, в которых я вижу дыры от пуль.
Задний дворик, который должен быть засеян цветами, покрыт зеленым газоном.
Мне кажется, этот цвет и плотность – пластмассовой.
Беру лопату, что стоит в углу и начинаю копать.
Я копаю испытывая злость к тем, кто лишил мою маму жизни. Кто лишил меня мира, в котором я прожила почти семнадцать лет.
Я ненавижу Иззо за то, что он все это время обманывал меня.
Что он вынудил так нас жить.
У меня болят руки, пальцы кровоточат, но злость прибавляет мне сил и я копаю еще быстрее…
Мне удалось выкопать яму, меньше чем на десять футов.
Я возвращаюсь в дом, на кухню, и аккуратно беру маму подмышки, волоча по полу.
Мне больно оттого, что приходится так поступать.
Мне больно, что я не могу похоронить ее, как следует.
Это кощунство. Это не справедливо.
Разве, она заслужила такой смерти и таких похорон?
Кое-как дотащив маму на улицу, я опускаю ее в яму, насколько мне хватает сил и бережности.
Затем, снова возвращаюсь в дом, и бегом поднимаюсь на второй этаж, в спальню родителей.
Открываю комод, вороша белье.
Мне нужно что-то белое, чем бы я могла накрыть лицо мамы.
Не хочу, просто закидать ее землей, как какого-то безымянного.
Нахожу шелковый платок и вдыхаю его аромат.
Мамины духи.
В груди щемит, но я беру себя в руки и выхожу из комнаты.
На улице, я падаю на колени, в последний раз впитывая ее лицо.
Я хочу помнить ее другой – улыбающейся и доброй. Умной и веселой.
Я хочу помнить ее живой.
Накрыв ее лицо платком, я хватаю лопату и зачерпываю землю.


ГЛАВА 5


Мне просто нужно попасть в Реальный мир.
С этими мыслями я открываю глаза, понимая, что Кома позади.
Я поднимаюсь на ноги, потому что до этого сидела у могилы матери и раскачивалась от горя.
Первый раз, когда я оказалась здесь, я не видела солнца, но было достаточно светло.
Сейчас, Реальный мир затянут в полумрак, в смазанных багровых пятнах.
Мои глаза привыкают к цветам, и я могу различить очертания сломленных фигур зданий.
Мне нужно добраться до университета.
Я напрягаю мозги, чтобы вспомнить дорогу, но получается туго, так как я толком не следила за ней.
Я была слишком озабочена мыслями, где и почему я здесь нахожусь.
Я верчусь по сторонам, выбрав маршрут на север.
Мне нужны хоть какие-нибудь опознавательные знаки.
Из них, я помню лишь прижатый к земле плакат… но среди мусора и бетона, его будет трудно отыскать.
Я вообще не уверена, что правильно иду.
Неожиданно раздается рев.
Он разрывает гнетущую тишину, сотрясая землю и я понимаю, что это топот, будто я нахожусь в эпицентре землетрясения.
Топот приближается, а я перехожу на бег.
Несусь, сама себе удивляясь, как только не запинаюсь о препятствия.
Здесь их так много.
На бегу оборачиваюсь и вижу у себя за спиной огромную фигуру.
Чужак?
Черт… он мощный и скоро передвигается на четырех лапах. Он ревет во все горло, и от крика у меня залипают уши.
На некоторых участках, все же светлее – багровые блики от неба, рассеяно освещают мне дорогу.
Я ловко перепрыгиваю груды камней, лавируя, как кролик, на которого спустили всех собак.
Рев приближается, а я крепче сжимаю рукоять пистолета.
Впереди, я вижу яму… я перепрыгиваю ее, и валюсь на землю, перевернувшись на спину.
Кто я теперь? Машина? Солдат? Может, поэтому, я не теряю и минуты, и пускаю пулю в Чужака, что летит на меня?
Чужак мешком падает в яму и я спешно поднимаюсь на ноги.
Некогда отдыхать. Слишком опасно.
Вот о какой опасности говорил Август.
За спиной, я слышу, как что-то падает на землю, и раскалывается.
Резко оборачиваюсь и только собираюсь вскинуть руку, чтобы нажать на курок, на Чужака, спрыгивающего с груды разрушенного дома, как раздается выстрел.
Чужак падает на землю и затихает.
Я перевожу взгляд на высокую фигуру в полумраке и наставляю пистолет. Голубой луч фонарика бегает земле. 
- Опусти оружие! – приказывает голос. Я узнаю его. Это Август. Но я не уверена, может, это Чужак, скрывающийся в его теле.
- Для начала, убери свой чертов фонарь. Я так ослепну.
Луч падает мне на лицо.
- Соня?
Я слышу в его голосе удивление.
- Как ты… - луч пробегает по моему телу. Он, явно удивлен, что видит меня в платье и не в комнате. – Что происходит?
Раздается очередной рев и сбивчивые удары.
- Некогда объяснять! – кричу я и срываюсь с места.
Август следует за мной, чертыхаясь.
- Где эта чертова дорога в университет?! – выплевываю я, минуя черные тени от развалин.
- Сюда! – он хватает меня за руку, дергая в сторону.
Рев Чужаков преследует нас всю дорогу.
Наконец, я вижу в багровом свете, высотное здание университета.
Свет в окнах не горит, что очень странно.
Либо они экономят электроэнергию. Либо не хотят привлекать внимание Чужаков.
Неожиданно, меня что-то ударяет в спину и я лечу вперед, прокатившись по земле.
Приподнявшись, я смотрю через плечо: Август лежит на спине, а на нем Чужак.
Мои глаза округляются, когда я вижу, как пасть Чужака раскрывается, обнажая огромные клыки.
Август сдерживает монстра, ухватив того за горло и бьет по морде.
Я замечаю, слишком длинные руки и пальцы, которые перерастают в когти.
Если монстр использует их, то Августу не жить.
Пистолет всего в футе от меня.
Я хватаю его, и когда Август в очередной раз наносит удар по морде Чужака, и голова того откидывается назад, я спускаю курок, точно попадая в лоб.
Август небрежно отталкивает монстра с себя, переводя дыхание.
Я встаю на ноги, держа пистолет на вытянутых руках.
- Вставай. – Приказываю я, медленно приближаясь к нему.
Я не четко вижу выражение его лица, но думаю, он озадачен моими действиями.
- Вставай.
Он повинуется. Нехотя, а может из-за усталости.
- И ты выстрелишь в меня? Я тебе жизнь спас.
- Мы квиты. Только что.
Я должна полностью быть уверенной, что в Реальном мире, Чужаки, выглядят как монстры, а не как люди.
- Хорошо. – Он поднимает руки, ладонями ко мне. – И что дальше?
Я мельком бросаю взгляд на здание. Там намного светлее.
Если он человек, его кровь будет красной. Если нет…
- Иди вперед.
Август усмехается, но делает, как я говорю. Я поднимаю его оружие и следую за ним.
До здания футов пятьдесят и я, честно говоря, молю, чтобы он не оказался Чужаком.
Возможно, я смогла бы ему довериться и отдать Траффик.
Миновав раскуроченную лестницу, я приказываю ему остановится и повернутся ко мне.
Здесь, достаточно света, чтобы я могла увидеть, какого цвета будет его кровь.
- Не понимаю, чего ты добиваешься. – Он поворачивается ко мне.
Я сдвигаю брови, делаю вдох и стреляю.
Август отскакивает назад, хватаясь за плечо.
- Какого хрена ты делаешь?! – кричит он.
- Убери руку.
- Да, пошла ты!
Неплохой аргумент. Только мне не до этого.
- Убери руку, - я взвожу курок. – Или вторая пуля будет у тебя во лбу.
Август колеблется и убирает ладонь, скрипя зубами.
Я чувствую, что сейчас, он меня ненавидит.
Но лучше так, чем чувствовать, что он хочет убить меня… а, может, так оно и есть. 
Я медленно подхожу к нему, не опуская пистолета, и касаюсь раны.
Скрип его зубов становится громче.
- Хорошо. – Я выдыхаю. Кровь красная.
- Хорошо?! – возмущается рявкает он. – Ты выстрелила в меня!
- Это было необходимо. – Я опускаю пистолет.
- Да, ты с дерева свалилась что ли, палить в людей?!
- Я была в Коме. И мне известно, какая кровь у Чужаков. Она сиреневая, ясно? – шиплю я так тихо, чтобы только он слышал.
- Что? – он почти поперхнулся этим словом. – Чужаки? В Коме?
- Представь себе. Думаешь, я бы стала в тебя стрелять, потому что мне так захотелось? Там, они выглядят, как люди.
Краем глаза, я вижу, как дверь распахивается и на улицу выходит темнокожий, которого зовут Баз. Он переводит взгляд с меня на Августа. На мое оружие и снова на Августа.
Я небрежно впечатываю Августу в грудь его пистолет и иду к двери, но Баз преграждает мне путь.
- Не знаю, кто ты, и что ты задумала, но лучше тебе отдать мне пистолет.
Я усмехаюсь. Он – что, серьезно?
Я только что столкнулась с Чужаками в Коме. С Чужаками в Реальном мире.
Так просто я не расстанусь с оружием. Только через мой труп.
Я открываю рот, чтобы озвучить свои мысли, как Август перебивает меня.
- Ее оружие останется при ней. Она спасла мне жизнь.
О, ну, пожалуйста. Мы уже квиты, зачем начинать сначала?
Август протискивается между мной и косяком и уходит.
Баз испытующе смотрит в мое лицо, как будто пытается разгадать теорию относительности.
- Что?
Он молча отходит в сторону, пропуская меня внутрь.
В холле никого нет, но я слышу спутанные голоса.
Дверь за мной захлопывается, а за ним скрип подошвы сапогов База.
Он шагает по коридору, справа, где располагается столовая.
Не знаю, стоит ли мне говорить с главным о том, кто я и какова моя миссия.
Мама бы сказала об этом. Но, она лишь попросила найти себе помощника.
Значит ли это, что мне не стоит доверять кому-то из них?
Я поднимаюсь по лестнице. Прохожу лестничный пролет, как слышу возмущенный женский голос и голос Августа. Они наперебой спорят.
После, в холле эхом разносится спешный топот.
- Анна, не надо! – рявкает он.
Я останавливаюсь на лестнице и поворачиваюсь к Анне.
Ее глаза пылают гневом. Лицо перекошено ненавистью. Она шумно дышит, раздувая ноздри.
Комично.
- Ты, сука, - шипит она. – Ты подстрелила моего парня!
- Анна, - Август появляется у нее за спиной. – Оставь ее. Так нужно было.
- Да, мне плевать! – визжит Анна, сотрясаясь всем телом. Она делает ко мне шаг, но Август хватает ее за руку, удерживая на месте. – Она подстрелила тебя! Ты подстрелила моего парня, дрянь!
- Повтори это еще раз, Анна. – Устало говорю я. – А то я плохо запоминаю.
Я осознаю – не правильно смеяться над этим. Не правильно злорадствовать над теми, кто любит и кто может в один момент потерять любимого.
Но не могу удержаться.
Возможно, это все нервы.
Я через такое дерьмо прошла, что сейчас мне необходимо на чем-нибудь отыграться.
К сожалению, а может и к счастью, это Анна.
Разъяренная и чуть ли не пускающая дым из носа, Анна.
- Я убью тебя! – Анна сопротивляется хватке Августа. Я вижу, что ему больно от этого. Плечо страдает, стоит им двинуть.
- Прекрасно. – Я делаю шаг назад и наставляю пистолет на нее. – Начнем, прямо сейчас?
Глаза Августа округляются. Он резко отталкивает Анну в сторону, прыгая ко мне.
- Ты, что творишь, мать твою? – рычит он, но не пытается отобрать у меня оружие.
Дуло прижимается к его горлу.
- Пойми меня правильно, Август. У меня сейчас дерьмовое настроение. Так, что, - я опускаю пистолет. – Усмири свою девушку, пока кто-то из нас не пострадал по-настоящему.
Я разворачиваюсь и продолжаю подниматься по ступенькам.
Если Анна попытается на меня напасть, я знаю, что Август не даст ей этого сделать.
Да, и он не станет трогать меня.
Почему?
Если бы хотел, то сделал бы это прямо сейчас, когда у него была возможность.
С пистолетом, я сильная, но без него, мне не устоять против его силы.
Я иду по коридору, до конца и толкаю дверь в комнату.
С последнего моего визита сюда, ничего не изменилось.
Те же две кровати. Две прикроватные тумбы. Стенной шкаф. Окно без штор.
Да, только я одного не могу понять… почему я оказалась здесь в одежде, в которой была в Коме?
Последний раз, ничего не менялось.
Может… может, мои две половинки зеркального ДНК полностью перешли в Реальный мир?
Я запираю дверь на замок и прячу пистолет под подушку.
Иду к шкафу, надеясь увидеть там что-нибудь из одежды.
Конечно… пусто.
Дерьмо.
Я же не могу сражаться с Чужаками в платье?
Есть мысль, метнутся в Кому, переодеться и вернутся сюда.
А что? Неплохо. Никаких задержек с рейсами и толпы в зале ожидания.
О, Боже… я чувствую, что устала.
Настолько устала, что мои собственные кости, тяжелым грузом давят на меня.
Не представляю, как мне уничтожить систему.
С Чужаками проще – одной пули достаточно.
А вот с системой и Иззо.
Ублюдок… как же я ненавижу его.
Иду в ванную, и пускаю воду в душе.
Нужно, хотя бы отмыться от грязи и крови.
Осматриваю свои руки и коленки – хорошенько же я проехалась.
Стягиваю с себя платье и забираюсь в кабинку под воду.
Там, где кожа стерлась, ранки жутко саднят.
Мылю волосы и тело. Скребу кожу до тех пор, пока она не теряет чувствительность.
Такое ощущение, что система у меня под кожей.
Я хочу избавится от нее, но воспоминания не стереть.
Я даже завидую немного тем, кто живет в Коме.
Они не помнят всего дерьма, что с ними происходит.
Когда я выхожу из душа, кто-то стучит в дверь.
Я надеюсь, что это не Анна и не Баз…
Ну, Анна, точно бы не стала стучать. Она бы выбила дверь своими тяжелыми ботинками.
- Кто?
- Август.
Ну, и зачем он здесь? Провести со мной разъяснительную беседу, как не стоит вести себя с разъяренными девушками или как не стоит стрелять в людей?
- Что тебе надо?
- Я принес тебе одежду и аптечку.
- Занялся бы ты лучше своим плечом.
- Так ты откроешь?
Я выдыхаю.
Сдергиваю с кровати простынь, заворачиваюсь в нее и иду открывать.
Отхожу назад, когда Август проходит в комнату.
Он мельком бросает на меня взгляд и кладет вещи с аптечкой на тумбочку.
- Можно спросить? – Август поворачивается ко мне, когда я сажусь на кровать.
Я кладу руку рядом с подушкой.
Черт, похоже, у меня назревает паранойя.
- Как ты это сделала?
- Сделала – что?
- Перешла из Реального мира в Кому… ну, и обратно.
Я щурюсь.
- А почему тебя это интересует?
- Потому что, ни один из нас, на это не способен. Я здесь уже год и возможности выбраться отсюда не было.
Я пожимаю плечами.
- Может, мне просто повезло.
- А я думаю – нет. – Он садится напротив меня. – Когда ты попала сюда, ты спрашивала, как отсюда выбраться. А теперь, свободно перемещаешься. Как ты это делаешь?
Я сжимаю и разжимаю руку. Из-за пластины, что я вживила себе под кожу, ладонь болит и чешется.
- Ты ведь уже знаешь, что я не Чужак. – Говорит Август, уперев локти на колени и чуть подавшись вперед. – Ты можешь мне доверять.
Я молчу.
Я не знаю.
Можно ли ему верить?
Хочу ли я ему верить?
Только потому что он симпатичный и совсем не похож на парней из Комы?
Как вообще, после того, что случилось, я могу кому-то доверится?
- Спасибо за одежду, - я тянусь за черной стопкой и Август хватает меня за запястье.
Я натыкаюсь на его взгляд. Он хмурит брови, но густо-зеленые глаза источают добро.
- Соня…
- … это интересует только тебя или всех, кто в этом здании?
- Только меня. – Он убирает руку, немного смущенный контактом. – Ты стреляла в меня, чтобы удостоверится, что я не Чужак. Я спас тебя от одного из них. Чего ты боишься?
- Ничего.
Уже ничего.
После смерти мамы, границы моего страха намного уменьшились.
- Это секрет?
Какой же он настойчивый.
Я поджимаю губы.
- Да.
Он кивает.
- Хорошо. Если ты не можешь мне все рассказать. Не можешь мне доверять. Тогда, просто скажи… мы можем отсюда выбраться сами. Я хочу знать хотя бы это.
- Мой ответ ничего тебе не даст. Ты только расстроишься.
Хреново чувствовать себя пупом мира, зная, что только я могу их вытащить отсюда.
- Значит – нет.
Придерживая простынь, я поднимаюсь.
- Теперь, я могу переодеться?
- Конечно. – Август встает с кровати и шагает к двери. – Ты же не собираешься снова в Кому? В смысле… неожиданно исчезнуть отсюда?
Я вскидываю брови, сдерживая улыбку.
- Для начала, я хочу отдохнуть.
Он снова кивает и выходит за дверь.
Ночью, я не могу уснуть, не потому что боюсь проснутся в Коме, потому что не могу вдохнуть, так больно в груди.
Я смотрю в потолок и вижу мертвое лицо мамы.
Чужие лица тех, кого я любила – Питера, моего отца.
Я вижу морду Чужака, с раскрытой пастью, по которой течет густая слюна.
Моим глазам, моим мыслям нет покоя.
А еще я слышу за окном рев и выстрелы.
Похоже, они охотятся за Чужаками.
Живот недовольно рычит и я решаюсь спуститься в столовую, перекусить чего-нибудь.
Не думаю, что еда здесь отличается от еды в Коме. Там она такая же безвкусная, как и коктейль.
Кстати, я это только сейчас поняла.
Я поняла, что еду, которую готовила мама – была безвкусной.
Жаль… я бы хотела узнать, каково на вкус мясо или картофель.
Прихватив пистолет, выхожу в коридор и прислушиваюсь.
Тихо. Звуки раздаются только на улице.
Засунув оружие за пояс джинсов, иду по коридору.
Звуки то приближаются, то отдаляются.
Спустившись на первый этаж, сворачиваю на право.
Ого!
Столовая, как холл. Просторная и выложена из белого кафеля. Полы, стены, даже потолок, из керамики.
В центре, длинный обеденный стол, а вдоль стены тянется столешница с навесными шкафчиками.
У дверей, серые матовые стекла и изогнутые ручки.
Холодильник, размером с антикварный шкаф, стоит у дальней стены.
Я тянусь к реле, но после передумываю. Если уж они не жгут электричество, значит, на то есть причины.
На холодильнике я нахожу свечу и спички.
Видимо, из света, здесь разрешены только такие штучки.
Поджигаю свечу и ставлю на стол.
Пламя заполняет небольшую часть стола и едва достает до всего остального.
Открываю холодильник – он издает монотонное грррр.
Неплохой запас.
Пиво. Мясо. Овощи.
Можно сказать, мужская еда.
Достаю мясо и хлеб, что лежит там же.
Делаю себе пару сэндвичей, стараясь не думать, что происходит на улице.
Не хочу думать, что Чужаки могут кого-то убить или сожрать.
Откусываю…
Божественно. Эта еда… это ощущение на языке… это чувство, когда желудок заполняется… восхищение не знало границ моего сознания. Я не могла совладать с тем, что испытывала, пока приканчивала сэндвичи в одиночку.
Совершенный вкус. Совсем не похожий на тот, к которому я привыкла.
Я чуть ли не стонала от простого куска хлеба и индейки…
- Не думал, что на людей так действует еда. – Раздается позади меня голос Августа.
Я прикрываю рот, почти поперхнувшись. Не могу остановится и готова съесть свои пальцы, потому что они удивительно пахнут едой.
- Просто ты не знаешь, каково на вкус мясо в Коме. – Я морщусь, потому что дуло пистолета упирается мне в бедро. Сидеть совершенно не возможно.
Я достаю оружие и кладу его на стол, рядом с тарелкой.
Август усмехается и подходит к холодильнику. Достает бутылку пива и садится напротив меня.
Я почти прикончила сэндвич, а он ловко свернув крышку с бутылки, сделал глоток.
Я никогда не пила пива… мне не с чем сравнивать, но я уверена, что его вкус потрясающий.
- Остальные охотятся на Чужаков?
- Да.
- Почему ты не с ними?
- Из-за ранения. – Он кивает подбородком на свое плечо. – Мне сказали, сегодня передохнуть.
Я киваю, чувствуя крохотный укол вины.
- Сколько вас здесь?
- Из тех кто выжил, человек пятьдесят. Остальные, либо прячутся, либо их удерживают Чужаки. Но, думаю… что большая часть людей погибла под обломками.
Удерживают Чужаки? Для чего?
Чтобы натянуть на себя человеческую кожу и спокойно разгуливать по Коме, чтобы выслеживать Траффиков… точнее, меня?
Он передергивает плечами, делает глоток и придвигает бутылку ко мне. Я пялюсь на темное стекло, в котором плавает черная жидкость.
Я чувствую резкий запах кислинки.
- Что? Никогда не видела пива?
Я надуваю губы, что бы не выглядеть глупо. На самом деле – не видела, но не буду же я в этом ему признаваться?
- Не надо делать из меня неандертальца. Я видела пиво, просто никогда не пила его. Тем более, мне только шестнадцать.
Август откидывается на спинку стула и заводит руки за голову.
- Ну, а мне восемнадцать и мне плевать.
Без куртки, он кажется мне не таким крупным, как мальчишки из футбольной команды моей школы. Он больше, жилистый, нежели накаченный.
Вполне ожидаемо, для парня его возраста.
Он испытующе смотрит на меня густо-зелеными глазами, в которых плескается желтое пламя.
- Что? Струсила?
- Ха. – Фыркаю я.
- Если бы я предложил тебе, снова выстрелить в меня, то ты бы согласилась. – Протягивает он, с нахальной улыбкой.
- Это – что, вызов? – я вздергиваю бровь.
Он пожимает плечами, а я закатываю глаза.
- Ну, ладно. – Беру бутылку и делаю большой глоток. Горло обжигает от горькости и я закашливаюсь, почти выплевывая пиво обратно.
Август беззлобно смеется.
- Жесть. Ты, разве не знала, что пиво кусается? – смеется он.
- Теперь, знаю. – Отставляю бутылку на стол и поднимаюсь, стряхивая пиво с подбородка и футболки.
Подхожу к раковине, чтобы умыться и смыть следы пива.
Сквозь шум воды, я слышу, как Август берет пистолет и взводит курок.
Но… почему-то я уверена, он не станет стрелять в меня.
Я не чувствую от него опасности… теперь.
- Где ты научилась так метко стрелять? Даже я не сразу научился и иногда промахиваюсь.
- Новичкам везет. – Вырубаю воду, затирая футболку полотенцем и промакиваю лицо и руки.
- Ну, да. – Ножки стула, на котором он сидит издают скрип, когда он разворачивается. – Откуда у тебя этот пистолет?
Я оборачиваюсь и скрещиваю руки на груди.
Сказать, что он мамин? Я не уверенна… но, судя по тому, что у Питера и моего отца… черт, когда я перестану думать, что они никогда не были моей семьей?
Вообщем, я все-таки склоняюсь к тому, что пистолет принадлежит маме, раз уж она Траффик.
- Нашла в своем доме. – Я приближаюсь к Августу. Он ставит пистолет на предохранитель и протягивает его мне, рукояткой вперед.
- В своем доме?
Я тянусь за пистолетом, Август уводит его в сторону.
О, ну, пожалуйста, что за детство? Может, еще начнем спорить, чья лопатка и ведерце?
- Кому он принадлежал? Чужаку?
Если я скажу – да, может тогда он отвяжется с расспросами?
- Да. – Я снова тянусь за пистолетом. Август вскакивает со стула и поднимает руку вверх.
Август довольно высокий. Почти, на две головы выше меня. Так, что, мне приходится задрать голову, чтобы увидеть его глаза.
В смысле… я не горю желанием, смотреть в его глаза.
… ну, вы поняли.
Если я хочу получить оружие назад, мне придется прыгать за ним.
Черта с два!
- Я же сказала, что он принадлежал Чужаку. – Я начинаю злиться.
Конечно, я же шестнадцатилетняя малолетка… глупая девочка, над которой можно поприкалываться. Как-будто, здесь нет других развлечений.
- Но ты не ответила на большинство моих вопросов. – Возражает он.
- О, - я усмехаюсь. – Решил шантажировать меня? Думаешь, для меня оружие столь важная вещь?
- Разве – нет? – Август дергает оружием в воздухе.
- Думаю, это заразно. – Я обхожу стол, удаляясь из кухни.
- Ты о чем? – он догоняет меня.
- Ты и твоя подружка – оба чокнутые. Можешь оставить его себе. – Равнодушно говорю я, поднимаясь по лестнице.
- Обиделась?
Я резко оборачиваюсь, наталкиваясь на него.
Его грудь твердая, как камень и мне неловко... было бы, если бы я не злилась.
- Тебе восемнадцать, а не девяносто, чтобы строить из себя взрослого. Думаешь, все шестнадцатилетние – сопливые платочки?
- А разве – нет?
Я сокрушенно вздыхаю и отворачиваюсь, продолжая подниматься.
- Как я уже сказала – можешь оставить его себе. Может, тогда, перестанешь промахиваться.


ГЛАВА 6
 

Я слышу шелест листьев.
Я слышу шепот волн, омывающие песочный берег.
Я слышу крик птиц, летящих над волнами.
Я слышу перезвон китайского колокольчика, когда его касается мягкая ладонь ветра.
Но, когда я окончательно просыпаюсь, то слышу лишь свист сквозняка, проскальзывающего сквозь щели в раме.
Я не чувствую солнца, я не чувствую неба… я чувствую сухой и густой воздух, зависший в комнате, точно туман.
Потому что я до сих пор в Реальном мире.
Я оставила Кому.
Оставила маму на заднем дворе, нашего дома.
Я оставила школу и свою подругу.
Но не думаю, что кто-то вспомнит обо мне, учитывая, что ежедневно их память стирается.
Они просто не узнают, была ли я на самом деле.
Может, это и к лучшему.
Я должна открыть глаза, встать и начать действовать.
Чем быстрее, я избавлюсь от системы и Иззо, тем быстрее верну свою жизнь.
Я открываю глаза и сажусь на кровати.
Мой взгляд упирается в окно, на пейзаж, цвета сепии.
Кажется, что я застряла в фотолаборатории с инфракрасным светом.
А может, я застряла на одной из таких фотографий? Застыла… подверглась паузе?
Встаю с кровати и иду в ванную.
Умываюсь и приглаживаю волосы.
Зубной щетки и пасты я не нахожу, поэтому хорошенько поласкаю рот и тру пальцами зубы, чтобы снять налет.
Порез, который я сделала на ладони, почти затянулся. А это значит, пластина хорошенько вросла в мясо.
И если мне придется ее достать, то без повторного вмешательства не обойтись.
Я не знаю сколько здесь времени, но думаю, уже утро.
Трудно ориентироваться без часов и солнца.
Пистолет остался у Августа, но я не особо расстроена.
Частично, оружие напоминает мне о маме. О том, какой она была храброй и устремленной, в желании избавить мир от Комы.
Я вздыхаю… может, прогуляться по зданию. Узнаю, что и где находится. Не торчать же мне все время в комнате?
Перед дверью, оглядываюсь на пустую кровать, с туго натянутым одеялом и взбитой подушкой.
Как в армии, честное слово.
Выхожу из комнаты и тут же натыкаюсь на девушку.
Она чуть выше меня и ее волосы двух цветов – белого и черного.
Ее карие глаза густо подведены черным карандашом. Но, в целом, лицо открытое и я бы сказала, доброе.
Она в такой же, как и я, черной одежде, только футболка у нее выше пупка, и я замечаю неровные края футболки, как будто ее небрежно обрезали чем-то тупым. Ножом?
Она улыбается мне и жует жвачку.
- Привет, ты Соня?
- Да.
Надеюсь, это не подружка Анны, пришла разобраться со мной.
- Я – Дрю. – Она протягивает мне руку. Я опускаю глаза и вижу тату на запястье – какой-то символ и он мне не знаком.
Я вообще плохо разбираюсь в символизме. 
- Дрю?
Мгновенно, я сканирую Дрю из Комы, и Дрю из Реального мира.
Небо и земля.
- Ага. Идешь завтракать?
- Да. – Я удивлена, увидев на ее ногтях черный лак. Правда, он почти слез, но откуда в Реальном мире такие привилегии?
- Ну, пошли. – Она мягко берет меня за руку, будто мы лучшие подружки. – Пока мы идем, я тебе расскажу, как тут что устроено. – Дрю щелкает жвачкой. – Утром у нас завтрак. После, мы тренируемся…
- … тренируетесь? Зачем?
- Чтобы сражаться с Чужаками. Их, кажется, так называют.
Не думаю, что это стоит тренировок. Чужаков из Реального мира не победить кулаками, только пулями.
- После тренировки, мы патрулируем город.
- Что вы ищете? – мы выходим из коридора, на лестницу. Мимо нас, с топотом проскакивает девушка с кучей косичек. Она, не оборачиваясь, спешно здоровается и убегает.
- Людей. Тех, кто выжил или нет, чтобы похоронить. Ну, или Чужаков. Мы ищем их укрытия, чтобы уничтожить. Знаешь, утром, их почти не встретишь. Иногда, мне кажется, что они исчезают и не появляются в течении дня.
Хм… подозреваю, что они перебираются в Кому, в человеческом облике и рыскают, разыскивая Траффиков. 
- Ну, а потом у нас свободное время до одиннадцати вечера. Можешь заниматься чем хочешь – спать, торчать в спортзале, смотреть телевизор. Здесь возможны только три вещи – сон, тренировка и телик. Ну, - она оглядывает меня с ног до головы и улыбается. – Если ты любишь поесть, то холодильник в твоем распоряжении.
Судя по мне… холодильник далеко в последнем списке.
- Могу я спросить?
Дрю кивает, все еще держа меня за руку.
Честно говоря, мне приятно ее прикосновение. Это так… ну, вроде, как и должно быть. С Дрю из Комы, мы никогда не держали друг друга под руки. Мы не касались даже плечами.
В Реальном мире, все по-другому и ново для меня, и мне это начинает нравится.
Я начинаю чувствовать себя настоящей, а не вымышленной. 
- Откуда у вас еда и одежда? Просто… произошедшее с городом, я сомневаюсь, что здесь есть универмаг.
Дрю смеется, легко толкая меня в плечо.
- Мы нашли здесь склад с запасами еды и одежды. Медикаменты… ну, и так по мелочам. Это не просто университет. Это университет по военной подготовке. Здесь стены не пробиваемые. Огнеупорные стекла, как и все остальное. Можно сказать, мы в бомбоубежище с удобствами.
Ооо… ну, тогда понятно, почему мне показалась одежда слишком… формальной.
- Ого.
- Ага. Слушай, - она резко останавливается. – А ты правда убила Чужаков?
- Вроде того.
- С первой попытки? Где ты научилась стрелять?
- Хм… - еще один человек, заинтересованный в моем таланте. – Новичкам везет.
- Прикольно. – Дрю щелкает жвачкой, и мы возобновляем шаг, неспешно спускаясь по лестнице. – О, как они выглядят? Я их никогда не видела.
Я усмехаюсь.
- Тебе лучше об этом спросить Августа. Он хорошо его разглядел.
- Прикольно. – Хихикает она.
Мне она начинает нравится. У нее необычный акцент и произношение. Дрю не проговаривает слова, она прожевывает их вместе с жвачкой. Мне она кажется… пантовой девчонкой, с которой можно повеселится от души. Я бы хотела с ней дружить.
- Я слышала, ты выстрелила в него? – заговорчески спрашивает она, подмигивая.
- Это получилось случайно. – Оправдываться, совсем не хочется. Но, я не могу сказать, что хотела удостоверится в том, что Август не Чужак.
- Клево. Обычно, в него девчонки влюбляются, а не стреляют. – Хмыкает она, подергивая бровями. – Ты первая, кто надрал ему задницу.
Я тихо посмеиваюсь.
- Кстати, если не хочешь есть в столовой, можешь брать еду в свою комнату. Я так делала, когда только здесь оказалась. Ну, - она задумчиво облизнула губы. – Первый день. Можно сказать, я быстро влилась в коллектив. Ты, не беспокойся, здесь все нормальные. Они тебя не обидят.
- Да, я и не боюсь.
- Клево. – Дрю легонько дергает меня за руку. Я улавливаю от нее запах мыла. – Но, с Анной лучше не водится.
- Почему?
- У нее на тебя зуб. Но, ты не обращай на нее внимание. – Дрю отмахивается. – У нее подростковый климакс. Если что – говори, я напичкаю ее аптечкой.
Смеясь, мы минуем лестницу, двигая по коридору в столовую.
- Ты мне нравишься. Ты прикольная. – Она весело мне улыбается. – Тебе сколько лет?
- Почти семнадцать.
- А мне, через неделю будет восемнадцать. Черт, я торчу здесь уже пять месяцев. Жду не дождусь, когда же мы выберемся отсюда.
Я вздыхаю… когда-нибудь.
Наконец, мы входим в столовую и я немного теряюсь.
- Ребятки, привет! – громко здоровается Дрю, перекрикивает шумный разговор.
На пару минут, все стихает.
Сорок пар глаз обращают на меня все свое внимание.
Я чувствую, что начинаю краснеть от столь пристальных взглядов и неловко переступаю с ноги на ногу.
- Знакомьтесь, это Соня. Соня – это ребята.
Все, наперебой здороваются со мной. 
Здесь так много людей, человек двадцать, не меньше.
Половина из них, занимают обеденный стол, остальные теснятся у стен.
Среди них, включая меня и Дрю еще пять девушек. Две из них, чуть старше, возятся с кастрюлями.
Остальные, мужчины. Их возраст колеблется от двадцати до сорока лет.
Так забавно… в этом здании собралась почти вся стадия взросления, только она начинается с меня. Похоже, здесь, я самая младшая.
Дрю занимает место за столом, когда мужчина с усиками, поднимается.
За ним, вскакивает парень, чьи волосы отливают иссиня-черным.
- Садись, Соня.
Я киваю и занимаю место.
- Меня зовут, Космос. – У него широкая и милая улыбка. Кожа, чуть смуглая и серо-голубые глаза. Его нос немного кривоват, как у боксеров.
Передо мной ставят тарелку с сэндвичами и чашку с чаем.
Честно говоря, я не привыкла есть при таком количестве народа. Для меня это всегда было проблематично.
Я не так часто посещала кафе, чтобы заиметь себе привычку, не стесняться.
Пока я пытаюсь побороть смущение и кое-как ем сэндвичи, большая часть народа расходится.
Так, что в кухне остаются только я, Дрю, Космос и еще два парня и девушка.
Та самая, с кучей косичек. Только сейчас я замечаю, что она мулатка, и у нее блестящие, точно обсидиан, глаза.
Но, я не застаю Августа и Анну.
Может, они еще спят? Хотя, какая мне разница?
- А ты правда убила Чужаков? – спрашивает меня Космос. Он сидит рядом со мной, и достаточно близко, что достает до моих плеч.
- Вроде того. – Отвечаю я, проглотив сэндвич.
- Да, ладно? – хмыкает парень, с ежиком на голове и раскосыми глазами. – Не верю, чтобы она убила Чужака.
- Август говорит, что она прикончила их, и даже не промахнулась. Прямо в лоб. – Возражает Космос.
Мулатка жмется к азиату, что-то шепнув ему на ухо. Дрю хихикает, хлебая чай.
- Где ты научилась стрелять? – спрашивает еще один. У него волосы, цветом, чуть светлее моих и эспаньолка. Его голубые глаза, щурятся, будто они плохо видят.
- Да, дайте ей уже поесть. – Вздыхает Дрю, толкая меня в ребро. – У нее кусок в горло не лезет, а вы о Чужаках трещите.
- Да, нет. Серьезно? – не унимается азиат. – Чужаки шустрые и в них не так легко попасть. У тебя есть какая-то техника?
- Нет у меня техники. Мне просто повезло. – Я пожимаю плечами.
- Ага, – хмыкает рыжий. – И ты стреляла в Августа.
- Кстати, за что? – азиат сощурился, и теперь я вижу только черные линии, вместо глаз.
Черт. Похоже, этот вопрос никогда не останется закрытым. И почему всех так интересует, почему я в него выстрелила?
- Так получилось. Я случайно.
Все начинают ржать.
- Офигеть, - протягивает Космос. – Случайно, выстрелить в Августа? Да, ты безбашенная.
- Ага. – Кивает Дрю. – Может, она перепутала Августа с Чужаком? Ну, в темноте – они похожи.
Хохот становится еще громче.
- Ну, а если серьезно? – перекрикивая всех, спрашивает азиат.
Я раздумываю… если скажу правду, то вопросов только прибавится. Если солгу… может, они оставят меня в покое. Ну, хотя бы на некоторое время.
- Ладно, - я деланно вздыхаю, будто сдаюсь. – Я выстрелила в Августа, потому что он меня взбесил.
Все примолкают, в ожидании продолжения монолога, вскинув брови.
- Он упрекнул меня, что для малолетки, мне рановато баловаться со взрослыми игрушками. 
Лгать плохо. А лгать во имя некоторого спокойствия – вынужденная мера.
Я ожидаю, что они не поверят мне. Или издадут какой-нибудь раздраженный вздох, вроде – фиии, да она еще и обижается. Кем она себя возомнила. Он, старше и знает, что правильно и т.д.
Я слышу, как Космос откидывается на спинку стула и хрюкает.
- А тебе сколько?
- Ей почти семнадцать. – Отвечает Дрю.
- Черт, это так похоже на Августа. Он совершенно не умеет держать язык за зубами. – Космос вздыхает.
- Да, он нормальный парень. – Встревает азиат и рыжая бородка поддакивает. – Если бы не его девчонка, он бы не срывался на всех подряд.
- Да, она чокнутая. Я вообще не понимаю, как он ее терпит?
- Их стоит держать друг от друга, в отдельных вольерах. – Смеется Дрю. Мулатка бросает – и желательно под транквилизаторами.
- Нет, ты только представь, - Космос подается вперед, вытягивая передо мной руку. От локтя и до запястья, у него татуировка. Возможно, это японские иероглифы либо иврит. – Знаешь, что он спросил у меня, когда увидел это тату? «Это – что, карта, как проходят рельсы?».
Опля… кажется, моя ложь, принесла мне дань уважения, и ложку дегтя в репутацию Августа.
- Так, что, правильно ты поступила. – Кивает Космос.
- Ты так говоришь, потому что он тебя вечно побеждает в боях. – Замечает рыжая бородка.
- Ну, кто-нибудь должен надрать его задницу. – Космос нежно треплет меня за плечо, а я улыбаюсь, как дурочка.
Мне начинает нравится Реальный мир.
Мне нравится он, потому что он настоящий. Эмоциональный, спорливый, возмущенный, дикий.
- В следующий раз, целься ниже. – Шепчет Космос и я смеюсь еще громче, чуть не давясь сэндвичем.
В столовую входит Анна, а за ней Август.
У него хмурый, почти убийственный взгляд и восковое лицо.
Упс… надеюсь, он ничего не слышал.
Все резко сменяют тему – будь здесь снег, было бы клево, прокатится на скейтборде с горочки. 
Август достает из-за пояса штанов мой пистолет и кладет его на стол, перед моей тарелкой.
Молча подходит к Анне, что протягивает ему чашку.
- Вау, - выдыхает Космос. Остальные наклоняется к пистолету, рассматривая его, будто диковинку. – Это твой?
- Теперь – да.
- Где ты его нашла? – азиат поднимается с места и подхватив пистолет, оглядывает его со всех сторон. – Он не похож на наши. – Он достает из-за спины пистолет и только сейчас я примечаю, насколько они отличаются.
Тот, что я взяла у мамы, корпус из прозрачного материала, так что можно увидеть внутренний механизм и хромированная рукоять. А пистолет азиата – обычный и черный, металлический.
- Этот легче. Я почти не чувствую его вес. – Замечает азиат, взвешивая оружие.
Мне не нужно в этом убеждаться, я уже знаю, какова и в этом разница.
Пистолет Августа, тому доказательство.
- Так где ты его нашла? – Космос перехватывает оружие у азиата и вертит его со всех сторон, ухая и охая.
Я бросаю взгляд на Августа – тот щурит глаза, напрягая желваки. Его настроение можно назвать, как особо хреновое.
Если я скажу, что нашла его здесь… не встрянет ли Август?
Стоит попробовать.
- Я нашла его здесь.
- Здесь? – переспрашивает рыжая бородка. – Ого. Надо будет просветить город, может и мы найдем такие же себе.
- Прикольный. – Протягивает Космос, и отдает пистолет мне. Я чувствую тепло на рукояти, что впиталось от чужих рук. – Эй, Август, ты же видел Чужаков. – Он оборачивается к нему вполоборота. – Как они выглядят?
- Как и ты. – Эти слова, Август выплевывает, как бранное слово. – Только взгляд у них осмысленней.
- Пошел ты. – Хмурится Космос.
- Уже собираюсь и тебе советую.
Август ставит чашку в раковину и шагает прочь. Анна гуськом, следует за ним.
- Похоже, Анна, опять устроила ему чистку мозгов. – Хихикает мулатка.
- Ладно, - азиат потягивается. – Пора на тренировку.
Стулья в разбой издают скрип, когда все поднимаются со своих мест.
- Ты можешь оставить его в своей комнате, - советует Космос, придерживая стул за спинку, пока я встаю. – В спортзале есть тренировочное оружие.
- Хорошо.
- Ладно, увидимся там. Спортзал на третьем этаже. В конце коридора.
Август сегодня злой, как собака.
Мне кажется, что он все слышал, и поэтому так отреагировал на слова Космоса.
Никому не понравится, когда обсуждают его и личность его девушки.
Я споласкиваю кружку и блюдце.
Выхожу из кухни, бегом минуя лестницы.
Оставив пистолет под тумбой, поднимаюсь на третий этаж.
Прохожу до конца коридора, упираясь в двойные матовые двери, за которыми прячется раздевался.
Просторная, по обе стороны от лавок, теснятся шкафчики. Дальше, две душевые, выложенные кафелем.
Через душевую, ведет еще одна дверь в спортзал.
Я слышу шумные голоса и хохот.
Этот так не похоже на школьный спортзал, в который я ходила.
Там улыбались, но не отпускали пошлые шутки и не спорили, чья сейчас очередь занимать беговую дорожку. Никто не выплевывал ругань, если что-то со звоном валилось на пол, эхом заполняя зал.
Я села на скамейку, вслушиваясь в звуки и голоса.
Они действовали на меня, почти умиротворяюще.
- Вот ты где! – Дрю выскочила из двери, шагая ко мне. На ней черная майка-алкоголичка и бриджи с неровными краями. Без обуви. – А я думала, ты потерялась.
- Я только пришла.
- Клево. – Дрю оглядывает меня с ног до головы. – Черт, ты такая маленькая. Тебе будет сложно найти нужный размер. – Она поочередно открывает дверцы шкафчиков. – Вот, - Дрю протягивает мне одежду. – Должно подойти. Примеряй, а я сейчас приду.
Я раздеваюсь до белья и надеваю майку и спортивные, мешковатые штаны.
М-да… майка хорошо обтягивает мой торс… но, она слишком длинная, почти как платье. А штаны… не представляю, как я буду в них тренироваться.
Заворачивать бессмысленно, материал слишком скользкий. Да и с заворотами, я буду выглядеть глупо.
Возвращается Дрю и хихикает.
- Так я и знала. – Она подходит ко мне. – Не боишься?
- Чего?
Дрю поднимает руку, а в ней зажат нож с черной рукоятью.
Я напрягаюсь, но не думаю, что она пришла меня зарезать… это бессмысленно.
- Тут у девчонок два варианта: либо закатывать, либо обрезать. Что выбираешь?
- Обрезай.
Она широко улыбается.
- Ты мне нравишься. – Дрю оттягивает майку на мне и прорезает ножом. В итоге, майка почти прикрывает пупок, что немного смущает. Я никогда не обнажала свое тело, пусть и на мизер.
Затем, Дрю садится на пол, в позе лотоса, примеряясь взглядом.
- Выше колен или до?
- Как у тебя.
Вскоре, они превращаются в бриджи с неровными, как у Дрю, краями.
Мне повезло, что у штанов есть шнурки и они не сваляться с меня.
- Зашибись. – Присвистывает Дрю. – А тебе идет. Ладно, она складывает нож и убирает его в карман штанов. – Идем?


ГЛАВА 7


Спортзал, такой же просторный, как и холл, как и кухня.
Одну его часть устилают татами, остальная заставлена тренажерами: беговая дорожка, тренажер для спины, пресса и бла бла бла… шест, с прицепленными к нему широкими полосками резины. Три боксерские груши, под баскетбольным кольцом. Турникет и козел, что ютится в углу, у окна.
Здесь светло, даже без солнца и ламп. Здесь пахнет потом и металлом и кожей.
Слева от окон еще одна дверь, за которой раздается выстрелы.
Я резко останавливаюсь, уставившись на дверь.
- Жесть, - протягивает Дрю.
- Что?
Мне не нравятся выстрелы. У меня с этим только одна ассоциация – опасность.
Мне хочется вернутся в комнату, схватить пистолет и вырубить противников.
- Ты бы видела свое лицо. Это просто жесть. Ты смахиваешь на терминатора. Ну, - она крутит руками в воздухе. – На чувака из железа. Типо, крутой мэн с кучей крутых примочек.
Я хмурюсь.
- Там комната, где мы тренируемся стрелять.
Вздыхаю.
Я совсем забыла, что Космос говорил об этом.
- Пошли, я представлю тебя Эру. – Она хватает меня за руку, шагая к еще одной двери, ближе к окну.
В спортзале, я замечаю почти всех, кого видела в столовой, кроме женщин, что стояли у плиты и мужчин постарше. 
Парни упражняются на тренажерах.
Космос подтягивается на турнике.
Девчонки разминаются на татами.
Август занят боксерской грушей.
Анна, сидит на скамейке, вдоль окон и с обожанием смотрит на него. Когда я натыкаюсь на ее взгляд, она кривит губы и безмолвно что-то произносит.
Наверное, посылает меня.
- Кто такой, Эр?
- Наш инструктор. Нам повезло. Он единственный, кто знаком с единоборствами и боевым оружием. Он нас и обучает, как защищаться, атаковать и стрелять.
- Эй, Соня! – окрикивает меня Космос и улыбается. – Клевый прикид.
Я улыбаюсь в ответ.
Август на пару минут отвлекается от груши и оглядывается на меня, скользя взглядом.
Его брови все еще низко опущены, а губы сжаты в нитку.
Я замечаю, что на плече, там куда угодила пуля, виднеется неровный шов.
Он нервно дергает щекой и отворачивается, нанося серию быстрых ударов по груше.
Когда Август двигается, его мышцы резко сокращаются и краснеют. Его кожа блестит от пота, что говорит о том – он настоящий.
Они все – настоящие.
Дрю стучит в дверь и толкает ее, втаскивая меня за собой.
- Эр, привет.
Эр – высокий и крупный мужчина. Он тоже темнокожий, с черными, как у мулатки, блестящими глазами. Короткие, по-военному, стриженные волосы с проседью на висках. У него широкие плечи и грудь, которые туго обтягивает футболка.
Он солдат, от А до Я.
- Привет, Дрю. – Эр встает с кресла, в котором только что сидел и пролистывал бумаги, и подходит к нам. Он улыбается мне во все тридцать три белых зуба. – Новичок?
- Это, Соня.
- Здравствуйте.
- Привет. – Повторяю я приветствие. Оно намного приятнее, чем – здравствуй. Он протягивает мне широкую ладонь и я чуть не морщусь от крепкого рукопожатия. Ладонь у него грубая, но горячая. – Соня, значит. Рад познакомится. Дрю, иди на разминку.
- Окей.
Она выскакивает за дверь, а Эр приваливается к столу, скрестив руки на груди.
- Так, как ты новичок, то сегодня просто посидишь и посмотришь, как мы тренируемся. Ну, если есть желание, можешь просто размять кости.
- Хорошо.
Он склоняет голову набок и щурит глаза.
- Я слышал, ты застрелила Чужаков.
Я вздыхаю.
Черт, когда же закончатся вопросы?
- Ты убила их с первого выстрела, верно?
- Новичкам везет.
Эр усмехается, качая головой.
- Не всем. – Он прокашливается. – Ладно, иди.
Я выхожу из комнаты, сканируя спортзал.
Девочки перешли к тренажерам, а парни наоборот, разминаются на татами.
Из комнаты, я все еще слышу выстрелы. Возможно, мужчины постарше тренируются с оружием.
- Эй, - Космос спрыгивает с турника и подбегает ко мне.
От него пахнет потом, как и должно.
- Как тебе, Эр? Страшный мужик?
Я пожимаю плечами.
- Вроде, ничего.
- Будешь разминаться или посидишь?
- А – что? Есть предложения? – я скрещиваю руки на груди, сощурив один глаз.
Космос ухмыляется, потирая шею.
- Думаю, тебе будет не в прикол торчать рядом с Анной. – Он кивает на нее, и я перемещаю взгляд за ним. У нее, единственной, спортивные штаны, обрезаны так коротко, что едва прикрывает задницу.
- Это точно. Так, что ты предлагаешь?
- Беговая дорожка. Для девчонок, самое то.
- Окей.
- Кстати, - Космос подключает тренажеры, нажимая кучу кнопок и проверяя ногой дорожку, насколько она плавно поддается скольжению. – Как у тебя с выдержкой?
- В смысле?
- Ну, - он закатывает глаза. – Я могу пробежать минут сорок, при скорости двенадцать километров в час.
- И? Это, вроде, как много? – вот, зазнайка, но прикольно. Я сдерживаю улыбку.
- Для профи. Для новичков, лучше не разгоняться до девяти, а начинать лучше с пяти.
- Но ты, ведь, это сказал не просто так? – я встаю на дорожку, хватаясь за поручни. Космос нажимает еще несколько кнопок и тренажер издает пиии. – Хочешь заверить меня, что профи круче новичка?
Космос искоса смотрит на меня, забираясь на вторую дорожку.
- О? Пари?
- А у тебя есть выбор?
Не хочу показаться заносчивой занозой в заднице. Я в принципе не хочу выделяться.
Просто, я настолько взбудоражена людьми Реального мира и их несвойственным Коме, характерам, что хочется напакостить.
Прежде, в школе, я себе такого не позволяла. Да, и как-то мыслей не было подходящий, а людей, тем более.
- Хорошо. Пари, так пари. – Он пожимает плечами. – Твои условия?
Я делаю шаг за шагом, и полотно легко скользит под моими голыми стопами.
- Идем на равных. Как два профи.
Космос округляет глаза.
- Ты серьезно? – румянец вспыхивает на его щеках. – Ладно. Но, должен предупредить тебя сразу. Я сжег немного энергии, поэтому вместо сорока минут, остановимся на двадцати.
- Двадцати пяти. – Улыбаюсь я. – Если я продержусь на твоей скорости, двадцать пять минут, то ты скажешь мне, что означает твое тату.
Космос трет шею.
- Ладно. Но, будем начинать постепенно.
- Окей.
- Эй, Дрю!
Дрю делает кувырок на татами и поднимается на ноги. Она бежит к нам.
- У нас тут с Соней, пари.
- Пари? – взгляд у Дрю жадный до ужаса. Похоже, она любительница вызовов. – Что за пари?
- Поспорили, что пробежим на равных скоростях двадцать пять минут. В смысле, двенадцать километров в час.
Дрю перекашивает в улыбке.
- Да, ты чокнутая. – Смеется она, тыкая меня пальцем в плечо. – Окей, засеку время, когда дойдете до нужной скорости. – Дрю садится на пол перед нами.
Я выдыхаю, постепенно увеличивая скорость.
Дисплей на дорожке пищит и перемигивается разноцветными голограммами.
Скорость добирается до отметки семь.
К слову о пробежке.
На уроках физкультуры, учительница заставляла бегать нас тридцать, а то и пятьдесят кругов без остановки и перехода на шаг.
На двадцатом, у меня начинали гудеть ноги и жечь легкие.
Я потела… единственная в классе, чьи поры не выдерживали жидкости и выталкивали ее на поверхность.
У меня горела кожа от бешено несущейся крови по венам.
Но, я упорно бежала, не потому что пыталась доказать всем, что я крутая, а потому что, так нужно было.
Я была одной из Комы, не подозревая того, что являюсь их чужаком.
Я просто делала так, как велели и изматывала свой организм до предела, чтобы не выделяться из толпы и не привлекать внимания.
Если бы я тогда знала, что удивленные взгляды, обращенные на меня, что-то означают… 
В Коме, никто не испытывает усталости.
Я испытывала ее.
Ученики могли пробежать сотню кругов, отжаться от пола еще раз двести и выполнить сложные плие, не испытывая трудности с дыханием и обморока от нагрузок.
Для меня это было хорошей подготовкой.
Так, что… пробежать двадцать пять минут, при скорости в двенадцать километров в час… это ничто.
Скорость дошла до отметки десять.
Я перевожу взгляд с дисплея на окно, а затем на Августа, что колотит грушу.
Он останавливается, придерживая ее и опускает голову.
Я слышу его тяжелое дыхание и слышу, как колотится его сердце.
Оно стучит в унисон с моим.
- Кто-нибудь, врубите музыку. – Говорит он.
Анна подпрыгивает на скамейке и несется в раздевалку.
Позже, возвращается с маленьким магнитофоном и ставит его на подоконник.
Скорость – двенадцать.
- Время пошло. – Говорит Дрю, а я даже не обращаю на нее внимание.
Я чувствую, как мои мышцы натягиваются в одну сплошную тугую струну.
Я чувствую, как сердце отбивает ритм под ребрами а легкие шипят, когда я выдыхаю.
Я сконцентрирована на магнитофоне, потому что, в нашем доме такого аппарата не было. Был только телевизор.
Я слышала музыку, в основном из фильмов – но она была либо веселой.
А то, что мой слух уловил, я могу сравнить только с… я даже не знаю.
От звуков, у меня бегут мурашки, а когда в зале взрываются удары, перекликаемые мужским ревом, я чуть не сбиваюсь с ритма.
- Прошло десять минут. – Говорит Дрю.
Август подходит к подоконнику, прислоняясь к нему.
Он разматывает эластичные бинты с костяшек и пристально смотрит на меня.
Магнитофон орет немыслимой музыкой, а я выравниваю дыхание и продолжаю бежать.
Удивительно, но сбитый ритм музыки, придает мне сил.
Я почти, синхронизирую свои движения с тактом барабанов.
- Пятнадцать.
Мои ноги гудят, но я нисколько не устала и неожиданно, мне в голову приходит мысль… что если я выиграю, то привлеку к себе внимание?
Мама говорила, что Чужаки могут быть как в Коме, так и в Реальном мире.
И если я выделюсь из толпы, то разоблачу себя.
Черт…
Голос мужчины из динамика становится мелодичным, почти приятным слуху.
Он поет:
«Мой конец,
Оправдывает затраченные средства.
Я лишь откладываю неизбежное,
Прикладывая все усилия на то, чтобы свернуть
И не дойти до конца дороги, но мой конец
Оправдывает затраченные средства…».
… я резко останавливаю беговую дорожку и притворно морщусь.
- Стоп. – Говорю я, часто выдыхая.
На самом деле, я бы еще пробежала минут сорок, при такой же скорости, если не больше.
Космос останавливает свою и ловко спрыгивает на пол.
- Эй, ты как? – он поддерживает меня под руки.
- Кажется, у меня левую ногу свело. Или только к этому шло. – Я плюхаюсь на скамейку, позади беговых дорожек. – Ты оказался прав. Новичкам лучше не спорить с профи.
Но, Космос нисколько не злорадствует и радуется своей победе.
Наоборот, он выглядит испуганным.
Он садится передо мной, на корточки и ощупывает ноги.
- Где свело? Здесь? – его горячие ладони ложатся мне на бедро. – Черт, но ты все равно молодец. – Он оборачивается к Дрю. – Сколько по времени?
- Девятнадцать минут.
- Для новичка, ты показала крутой результат.
- Это не результат, это самодурство. – Я кривляюсь, пока Космос растирает мое бедро.
- Ого, - он поджимает губы. – У тебя они такие твердые… - а после добавляет, краснея. – В смысле, мышцы.
Я поднимаю глаза на Августа.
Его недовольство еще больше, когда он видит, как Космос касается меня.
Такое ощущение, что ему это не нравится.
Густо-зеленые глаза метают молнии.
Он крепко, почти до побеления костяшек, зажимает эластичные бинты.
- Ребята! – голос Эра, перебивает музыку. – На татами. – Космос, ты с Редом. Август с Ёджи. Остальные, остаются при своих партнерах.
Я выгибаю бровь.
С чего бы вдруг, Эру сделать акцент на этом?
Но, я, кажется, понимаю.
Если поставить Космоса против Августа – это приведет к большому количеству крови.
Космос, выразил свое мнение о нем и Анне.
Космос одобрил то, что я в него выстрелила.
Космос касался меня и это не понравилось Августу.
Для Августа, достаточно и этих причин, чтобы в очередной раз сломать ему нос.
Пока ребята упражняются между собой, выполняя блоки и атаки, Эр садится рядом со мной, на скамейку.
- Все же не удержалась. – Хмыкает он.
- Хотела узнать, на что я способна.
- Для новичка – не плохо. Ты занималась раньше спортом?
Соври.
- В детстве бегала. Видимо, сейчас я начинаю сдавать.
Не плохая ложь.
- Вопрос, конечно, не уместен… но ты знакома с боевыми искусствами?
- Вы об ударе в пах? – хмыкаю я.
Я понятия не имею, как драться.
Никогда не махала кулаками и понятно – почему.
Кома – место, где только поют «Кум ба Ях», да держаться за ручки. Птички поют, солнышко светит.
Все улыбаются и дарят добро друг другу.
- Ясно. – Он поджимает губы, следя взглядом за кувыркающимися на татами, парнями. – Чужаков становится больше. Тренировок, что проходят утром, для тебя будет недостаточно. Поэтому, у меня к тебе предложение. В свое свободное время, проводить время здесь и оттачивать техники. Что ты об этом думаешь?
- Без проблем. – Я вытягиваю ноги. – Здесь все равно нет других развлечений. Вы будете меня тренировать?
- Нет. Свое время я трачу на патруль города. Но, я могу предложить тебе того, кто сможет.
Я поворачиваю голову в сторону девчонок. На Дрю, что больше балуется, нежели дерется.
- На девчонок не смотри. Они не достаточно объективны в обучении. Им самим еще расти. – Эр кивает на Ёджи. На того самого азиата, что расспрашивал меня больше всех о Чужаках. – Ёджи хорош в боях. У него желтый пояс по карате. Но, учитывая его характер, он будет требовать от тебя куда больше, чем ты сможешь ему дать. Его философия учения драк, слишком затянута. Возможно, ты и осилишь… но потратишь кучу нервов. – Эр усмехается. – С Редом иной разговор. Он зациклен на защите больше, чем на атаке. Не пойдет. Космос, - он чешет затылок. – Космос, будет думать о тебе, как о предмете, о котором нужно заботится. А мне нужно, чтобы ты была готова к трудностям. Я требую от ребят работы, выше своего предела. Три вещи, которые ты должна знать и запомнить – как атаковать. Как защищаться и как стрелять. – Эр кивает подбородком на Августа. – Он тебе подойдет.
Я вскидываю бровь, наблюдая за свирепым лицом Августа, пока он колотит Реда. Тот, пыхтит, обливаясь потом, едва уклоняясь от атак.
- Август может научить тебя именно той технике, которую лучше всего использовать на Чужаках. Скажем так, - Эр улыбается. – У него стиль «пьяного мастера».
- Это, как?
- Он импровизирует. Никогда не угадаешь, что можно ожидать от такого противника, как Август.
В доказательство, Август неожиданно подсекает ногу Реду, который, явно рассчитывал на удар в челюсть.
- Ну, так как? Согласна?
- Хорошо. – Я пожимаю плечами.
- Август! – окрикивает Эр, подзывая его к себе.
Август сплевывает в сторону и шагает к нам.
Черт, до чего же он страшный в недовольстве.
- Что? – он мельком смотрит на меня, раздраженно играя желваками.
- Если твое свободное время не занято на ближайшие, - Эр бросает на меня взгляд. – Пару недель, ты не мог бы потратить его на Соню? Ее нужно подтянуть по тренировкам.
Август щурит глаза, снова посмотрев на меня.
Он кивает и возвращается на татами. 
Мне становится жутко. Я даже не могу представить, к чему приведут наши тренировки.
Хм… кучей синяков и пинт моей крови?
Думаю, он с удовольствием отыграется на мне за плечо.
- Всем в душ и патрулировать город! – Гаркает Эр и встает.
Дрю несется ко мне со всех ног и хватает за руку.
- Пошли.
- Она никуда не идет.
У меня волосы на затылке зашевелились от его ледяного тона. Дрю смотрит на него с минуту, и пожимая плечами, прощается и убегает в душ.
Вот и приплыли.
Сейчас все уйдут… а когда придут, то найдут мой искалеченный до неузнаваемости, труп.
- Что значит, ты будешь ее учить? – визжит Анна.
- Меня попросил Эр. – Раздраженно бурчит Август.
Я смотрю в их сторону.
Анна насупилась и красная, как помидор.
Август, наматывает эластичные бинты на кисти рук.
Я сглатываю и хочу провалиться сквозь землю.
- И ты согласился? Мог бы и отказаться. – Она смотрит на меня с ненавистью. – Ты специально, да?
- Иди к остальным.
- Я останусь и буду смотреть, как ты ее учишь. – Анна плюхается на скамейку. – Меня ты не учил отдельно от всех.
Окей. Пожалуй, я тут лишняя.
Я не любительница споров между парами. Меня это вводит в дезориентацию и к тому же, начинает тошнить.
Только от противного голоса Анны, уже хочется забрызгать все углы.
Я тянусь к двери, но тут же оборачиваюсь.
Анна.
Она смотрит на меня исподлобья, а ее губы дрожат.
То ли она хочет оскалится, то ли на нее нервный тик нашел.
- Только попробуй. – Шипит Анна и скрывается за дверью.

 
ГЛАВА 8
 

- Так и будешь там стоять? – Август стоит на татами, скрестив руки на груди.
У меня совершенно нет желания оставаться с ним наедине, пока он в таком настроении.
- Это плохая идея. Может, отложим, когда ты отойдешь?
- Отойду – от чего? – его брови нависают на глазами.
- Ты злой. Из этого ничего хорошего не выйдет. 
- Встань на татами. – Грубо приказывает он.
Я вспыхиваю от возмущения.
Кто он такой, чтобы мне приказывать? 
- Не сегодня. – Отворачиваюсь от Августа, а он смеется.
- Что – без пистолета, ты не такая храбрая?
Я скриплю зубами, стискивая ручку.
- Я не говорила этого про себя.
- Но ты так думала.
Я оборачиваюсь на него через плечо.
- Давай, Соня. Покажи мне, на что ты способна. – Он стягивает с себя майку и бросает ее на пол.
Я делаю глубокий вдох и шагаю к нему, не отрывая глаз от его груди.
Широкой, с витыми узлами мышц и крепкого живота с шестью кубиками пресса.
Август обманчиво привлекательно выглядит, в спортивных штанах, что низко сидят на бедрах. 
Я закусываю губу, понимая, что лучше остановится. Уйти.
Не сейчас. Только не сейчас. Я не уверена, что могу хоть что-то сделать.
Стрелять у меня получалось тогда, когда не было иного выхода.
Но, сейчас я должна обдуманно пойти на этот шаг.
А что если… я смогу? Меня пугает мысль, что я могу и в этом поприще преуспеть. 
- Ты будешь бить меня? – он поводит плечами, разминая их. Я заворожена тем, как сокращаются его мышцы под кожей. – Разве, ты не должен начать с теории?
- Никакой теории, только практика. – Август усмехается и на доли секунды мне кажется, что к нему вернулось хорошее настроение. Но я ошиблась. Он дергает верхней губой. – Ты будешь бить меня.
- Я? – хммм… я шокирована. – Ты только что негодовал из-за ранения, а теперь, предлагаешь мне тебя бить?
- Я удивил тебя? – он передергивает плечами. – Давай. Нападай.
- Как? – теперь, я растеряна.
- Хммм… похоже, тебе нужна мотивация. – В ту же секунду, Август в один шаг, оказывается передо мной и хватает за шею.
Я выпучиваю глаза.
Его шершавая ладонь слегка сжимает горло, но мне этого достаточно, чтобы оторопеть.
- Будешь атаковать или умрешь? – с ледяным спокойствием, спрашивает он.
- Эй, ты что делаешь?! – раздается голос Космоса.
Я не могу пошевелить головой, но чувствую, что на нас уставилась не одна пара глаз.
Похоже, всем стало интересно, как Август будет науськивать мне задницу.
- Придуши ее. – Злобно выдает Анна. Я не могу повернуть голову, чтобы увидеть ее, но мне это и не нужно. Я и так прекрасно представляю, с каким лицом, она это говорит.
Август не смотрит на них. Он смотрит на меня. В мои глаза, и его щека нервно подергивается.
Его тело прижато к моему, что я чувствую запах его пота и движение груди, когда он дышит. Я чувствую тепло его тела.
- Придуши, сучку.
- Август! – рявкает Космос. – Отпусти ее!
Он идет к нам и я пытаюсь покачать головой, чтобы он не подходил.
Вот, еще не хватало, чтобы за меня вступались.
Не то, чтобы я была против… просто, Август убьет его, если Космос влезет между нами. Я чувствую это всеми фибрами своего тела.
- Не лезь! – гаркает Август, стискивая челюсти. – Ну, так как?
Я кладу свою ладонь ему на руку, которой он удерживает мое горло и легонько сжимаю.
- Не в этот раз. – Выдавливаю я.
Август обдает мое лицо горячим дыханием.
Я улавливаю запах фруктовой жвачки.
Не знаю, о чем он думает, но от Августа, исходили волны зла и ярости.
Заряд негатива на несколько мгновений затмил запах фруктовой жвачки, которую он жевал. Запах пота, металла и резины. Звуки, прорывающиеся через щели в окнах.
- Лгунья. – Он сказал это так тихо, чтобы только я услышала и отпустил мое горло.
Август подхватил свою майку и двинулся в противоположную сторону, в мужскую душевую.
Я выдохнула, все еще чувствуя его руку на своей шее.
- Ты в порядке? – Дрю подошла ко мне, обняв за плечи.
- Да.
Космос уставился на меня, вытаращив глаза.
Не надо быть гением, чтобы понять, что он сейчас испытывал – все написано на его лице.
И это дерьмо ни к чему хорошему не приведет.
Он резко отвернулся от меня и бросился к Августу.
- Космос! – крикнула я, но уже поздно.
Космос с размаху, втолкнул Августа в двери раздевалки. Послышался грохот, точно по металлическим ящикам пробежался молоток.
Анна завизжала, метнувшись в раздевалку. Остальные – за ней.
- Поздравляю, подруга. – Хмыкнула Дрю.
- Ты о чем? – я хочу пойти в раздевалку и надрать задницы. Обоим.
- Ты и в этом преуспела. Два парня дерутся из-за тебя. – Она лукаво улыбается и подмигивает мне. – Ты пользуешься успехом у мальчиков.
- Успех тут не при чем. – Я шагаю к мужской раздевалке. Крики, грохот и ругань режет слух. – Август разозлился, потому что я не захотела драться с ним.
Я кое-как протиснулась между ребятами, что обступили вход в раздевалку.
На шкафчиках я заметила вмятины. Опрокинутые лавки на полу… и два тела, что скрутили друг друга по рукам и пыхтят от ярости.
У Космоса разбита губа и нос. Его майка порвана.
У Августа, рассечена бровь и заплыл глаз. Вряд ли в ближайшее время он сможет им что-то видеть. На его коже капли крови.
Я не понимаю, почему никто не пытается вмешаться и разнять их? Или у них так положено – бить друг другу морды, чтобы отстоять место в команде или столб, который в последствии, заслуживает быть помеченным победителем?
Их кулаки мелькают. Удары так и сыпятся в друг друга.
Неужели, никто их не остановит? Они же так убьют друг друга.
Когда Август швыряет Космоса в шкафчик, и заносит кулак, чтобы ударить, я выскакиваю вперед:
- Прекрати! – кричу я. Август на доли секунды поворачивает ко мне голову, уставившись на меня одним глазом, и тут же получает удар в челюсть. Его голова запрокидывается назад, а тело ведет по инерции. Космос наскакивает на него, хватая его за голову. – Космос – нет!
- Что, черт возьми, здесь происходит!? – рявкает Эр. Он расталкивает ребят, бросаясь к Космосу и оттаскивая его к противоположной стене. Август дергается вперед, чтобы снова атаковать. Он слишком разозлен, чтобы остановится. – Уйми свое целомудрие! – голос Эра звенит в раздевалке. Он толкает его обратно к шкафчикам. – Вам заняться нечем? – он поворачивает голову к ребятам. – Живо патрулировать!
Все спешно покидают раздевалку, кроме меня и Анны. На ее щеках я вижу черные потеки от туши. Она дрожит, но не от страха, а от злости. Ее взгляд испепеляет меня. Ее губы кривятся.
- Это все из-за тебя. – Шипит она.
- Я не ясно сказал?! – рявкает на нее Эр. – Тащи свою задницу за остальными! А, ты, - он тыкает в меня пальцем. – Пойдешь с нами.
Я выхожу из раздевалки. За мной Космос, а затем Эр и Август. Эр крепко держит свою ладонь на его шее, на случай, если он вздумает дернутся.
Спустившись на первый этаж, Эр ведет нас по коридору, налево, мимо небольшой библиотеки и комнаты отдыха. Минуем еще один пустой коридор, где резко пахнет медикаментами. Стены выкрашены в белые цвета, а полы устелены кафелем.
Эр толкает дверь, впихивая Августа. Я и Космос, входим следом.
Небольшая комната вмещает в себя две кушетки, стоящих спинками друг к другу.
Деревянный стол, застеленный белой клеенкой. Два стула, с дерматиновыми сидениями, грязно-коричневого цвета и пять шкафчиков, со стеклянными дверцами. За стеклом, я вижу кучу бутылочек и упаковок с лекарствами.
- Ты на одну кушетку, ты на вторую. – Командует Эр, направляясь к одному из пяти шкафов. – Соня, садись на стул.
Я покорно усаживаюсь на место, стараясь не смотреть в сторону парней.
Но, даже если мое внимание обращено на то, как Эр возится с лекарствами, то внимание Космоса и Августа – на мне.
Краем глаза, я ловлю на себе, взгляд единственного глаза Августа. Он уже не кажется мне густо-зеленым. Он налился кровью, и теперь пурпурного цвета.
Космос изредка смотрит на меня, но по большей части, он изучает свои сбитые костяшки.
- Когда-нибудь накладывала швы?
Хм… думаю, это тоже самое, что и сшить два лоскута ткани.
- Нет. Но, думаю, это не сложно.
- Хорошо. – Эр хватает несколько бутыльков с прозрачной жидкостью и две бумажные упаковки. – Займись Августом. – Он отдает мне одну упаковку и бутылек с распылителем. 
Странно, что он просит меня об этом. Странно, что он вообще меня попросил пойти с ними. Не думаю, что у него заминка с оказанием первой помощи.
- Можно спросить? – я беру стул и ставлю его напротив Августа. Он закидывает голову, не отводя от меня глаза. Помимо рассеченной брови и заплывшего глаза, я замечаю назревающую гематому. Синяк, пока красный и он тянется от скулы и до виска.
- Да. – Эр смачивает тампон сильно пахнущим средством, и прикладывает к носу Космоса. Тот издает нечленораздельный звук. Еще один тампон ложиться на его губу.
- Зачем вам нужна моя помощь? – Август широко расставил ноги, чтобы я могла занять пространство и втиснуть ноги. – Вы могли и сами справится. – Придвинув стул ближе, я вскрываю упаковку. Внутри изогнутая игла и нить.
- Тебя это задело? – он откидывает испачканные в крови, тампоны в хромированную миску.
- Нет. Но…
- … ты виновата в этом. А в моих правилах: если ты напортачил, будь добр приберись.
Ясно.
Только я не совсем согласна с обвинением Эра. Я не натравливала Космоса на Августа. Я не выступала за то, чтобы они били друг другу морды. Я просто отказалась драться с Августом, а Космос, расценил его хватку, как спусковой механизм к действиям. Он просто хотел вступится за меня… я знаю.
- К тому же… я бы их прибил, не будь тебя здесь. – Усмехается Эр. Он хлопает Космоса по плечу. – Пошли. Закончишь с Августом, дашь ему вот это. – Он ставит бутылек, из темного стекла, на стол. – Две таблетки.
Я киваю.
Эр выталкивает Космоса из комнаты, хотя тот и не сопротивляется.
Август закрывает второй глаз и чуть наклоняется ко мне. Я распыляю антисептик на бровь и…
«Представь, что это ткань». – Мысленно убеждаю я себя. – «Две половинки ткани, которые надо сшить. Не обращай внимания на то, что это кожа… кожа, это ведь тоже ткань. Верно?»
- Это не трудно. – Произносит Август, хриплым голосом.
- Что?
- Шить. Если боишься, я сам это сделаю. – Он открывает глаз и тянется к моей руке.
- Нет, уж. Я сделаю это сама. 
Зажмуриваюсь на мгновение и выдыхаю.
Открываю глаза. Кладу одну руку ему на голову, и втыкаю иглу в кожу.
Прозрачная нитка, проскальзывая сквозь кожу, выходит розовой от крови.
- Ты назвал меня лгуньей.
- А это не так? – Август сжал края кушетки.
- Нет.
- Да, ладно? Ты солгала и не однажды. Ты солгала о том, где нашла пистолет. Ты солгала, почему на самом деле выстрелила в меня. Ты солгала о том, что не будто новичок и тебе просто повезло, попасть в Чужака. – Он поджимает губы. – И ты солгала, когда соскочила с беговой дорожки.
- У меня свело ногу.
- Вот опять ты лжешь. Я знаю, что ты могла его обыграть. Я видел это в тебе. Ты даже не устала.
- А – что, я должна умирать и кривляться от усталости. Может, я держу свое лицо под контролем.
- Я же говорю, ты лгунья. – Хмыкает он. – И я больше чем уверен, ты умеешь драться, так же хорошо, как и стрелять. Что ты скрываешь от меня?
- А что на тебя нашло? – возражаю я. Он слишком любопытный и внимательный. Мне это вовсе не на руку. – Зачем ты избил Космоса?
- Между прочим, это он первый напал. – Вступился Август, скрестив руки на груди.
Закончив с швом, я отрезала нитку ножницами и еще раз сбрызнула антисептиком.
- Он вступился за меня, потому что ты себя не контролировал.
- О, так он твой парень? – Август криво усмехается. – Сказала бы раньше, я бы не стал так сильно его бить.
- Он не мой парень и тебя это не должно волновать.
Я отодвигаю стул, а Август резко кладет свои руки мне на бедра.
Через ткань, я чувствую жар от его ладоней.
- Что ты скрываешь от меня? – он прищуривает здоровый глаз.
- Я ничего не скрываю. – Мои щеки вспыхивают румянцем и только потому, что мне неловко от его ладоней.
- Ага. – Когда он убирает руки, я еще дальше отодвигаю стул. Август поднимается с кушетки и идет к столу.
- Тебе стоит приложить лед.
- Обойдусь. – Он вытряхивает из бутылька горсть белых таблеток.
- Эй, только две таблетки. – Я вскакиваю с места. Черт его знает. Может, он решил добить себя этим.
Август усмехается. Запрыгнув на стол, он смотрит на меня, раскачивая ногами.
- Ты мне не доверяешь. Кстати, я тебе тоже.
Чтооо?
Видимо мое лицо изобразило внутреннее негодование.
- Ты сама сказала, что Чужаки могут примерять на себя человеческие лица. Откуда мне знать, что ты не одна из них. Со мной, ты уже провела проверку.
Я разворачиваюсь к нему, вместо со стулом и скрещиваю руки на груди.
- Ты хочешь, чтобы я тебе это доказала?
Он кивает, спрыгивает со стола и подходит к шкафу.
Мне придется пустить себе кровь, чтобы доказать ему, что я не одна из Чужаков?
Да, он чокнутый. Я – то, знаю, что это не так.
Возможно, к этому его привели мои способности к стрельбе и скорости.
Черт. Я все же выделилась. Но, пока только он заметил меня. 
Я вижу в его руках хромированную, в форме песочных часов – миску, в которой он гремит чем-то железным.
Прежде, я никогда не видела, как выглядят хирургические инструменты. Я даже не знаю, на что они похожи. Наверное, что-то отталкивающее и ужасное.
Август протягивает мне миску, в которой вижу несколько плоских, таких же хромированных палочек с широкими и выпуклыми наконечниками. Мне они напоминают десертные ножи. Только эти, размером не больше пяти дюймов.
- Что это?
- Это скальпели. – Он осторожно достает один и протягивает мне. – Очень острые.
«Острее, чем твой язык?» – хотелось мне брякнуть, но я промолчала, взяв из его рук скальпель.
Август плюхнулся на кушетку, поставив рядом с собой миску и откинулся спиной на стенку.
- Давай. Если ты не одна из них, то твоя кровь будет красной. Верно?
Я усмехаюсь.
Если подумать… хорошенько подумать… я могла солгать и в этом. Я могла сказать, что кровь Чужаков – красная и тем самым не вызвать подозрения, разгуливать по Реальному миру, потихоньку отстреливая их оставшихся жителей.
- Или ты и в этом мне солгала? – он наклоняется ко мне, а я не отвожу глаз от скальпеля.
Раскрываю ладонь и прижимаю кончик лезвия к коже.
Черт, будет больно. Потому что недавний порез почти зажил.
Резким движением, я провожу скальпелем вдоль ладони, ощущая, как два металла приветственно лязгают. Кровь выступает из раны, струйкой спускаясь вдоль руки.
Я поворачиваю голову к Августу. Он ошеломленно смотрит на мою рану. На кровь.
Он побелел.
- Убедился?
- Черт. – Август соскакивает с кушетки, устремляясь к шкафчикам.
Пока он возится, я отложив скальпель в миску, подцепляю пластину и вытаскиваю ее. Боль жуткая. Такое ощущение, что пластина хватается острыми коготками за мясо, не желая покидать пригретое место.
- Что это?
Черт.
Август садится рядом, хватая меня за руку. Его глаз, разглядывает пластину.
- Что это такое? – после, переводит на меня. – Кто ты, черт возьми, такая?! – рявкает он.
- Если я скажу… ты будешь смеяться.
- А ты попробуй.
Я оглядываюсь назад, надеясь, что никто нас не подслушивает.
Я надеюсь, что делаю правильно… я надеюсь, что Август именно тот, кому я смогу доверить свой секрет. Я надеюсь, что он не предаст меня, как предали те, кого я считала за свою семью. Я надеюсь, что он поможет мне закончить эту войну.
- Дай мне свою руку. – Я зажимаю пластину между зубов.
Август недоверчиво выдерживает на мне взгляд. Его недоверие растет, когда я беру скальпель и беру его руку, развернув ладонью вверх. 
- Я не могу тебе всего объяснить. Проще, показать.
Он опускает взгляд, наблюдая за тем, как я делаю небольшой разрез на его ладони и отложив инструмент, загоняю ему под кожу пластину. Август чуть морщится.
После, я наклоняюсь к его уху и шепчу:
- Готов отправится в Кому?
Я закрываю глаза, переведя свою руку ему на шею и мысленно представляю чистый пейзаж Комы.
Его вымышленные деревья и белые дома. Аккуратные улицы и запахи, которые пусты, но реальны для его жителей. Я представляю свою искусно придуманную комнату.
- Чтоб меня.
Август таращится на стены моей комнаты. На мои рисунки. Но, больше всего, его глаз, почти что выкатывается, когда он смотрит за окно.
- Как ты… как я… - он оборачивается ко мне, потрясенно вытянув рот буквой «О».
Я сажусь на свою кровать и хмурюсь.
Вернутся сюда, это значит, вспомнить о смерти моей мамы.
Знать, что она закопана на заднем дворе – непомерный груз для меня.
Грудь стискивает от тяжести.
- Как ты это сделала? Как мы оказались здесь? – Август касается стекла и рамы.
Он думает, что ему это только кажется. Помнит ли он вообще что-то о Коме?
Я вздыхаю, пряча лицо в ладонях.
Мне хочется расплакаться и хочется быть сильной.
Мне хочется крушить все вокруг и хочется тупо застыть в неподвижной позе.
Здесь, мои эмоции выходят наружу.
Напоминание, разрывает меня на куски.
- Соня? – он осторожно подходит ко мне, почти с опаской оглядывая меня с ног до головы. – Кто ты?
Я опускаю руки и поднимаю на него глаза.
Я знаю, что не могу сказать этого вслух. Они могут наблюдать за нами. И, черт, я уверена, они заметили наше внезапное появление.
Только сейчас до меня дошло, какой глупый поступок я совершила. Я безоружна, а они могут появится в любой момент.
Нужно уходить. Немедленно.
- Уходим. – Я поднимаюсь с кровати и протягиваю Августу руку.
- Уходить? – он упрямо дергает подбородком. – Только, когда ты скажешь, кто ты такая и как сюда перенеслась.
- Я не… - мой слух улавливает с первого этажа, треск стекла и легкий скрип половиц.
Я подбегаю к Августу, хватая его за руку и лихорадочно представляю Реальный мир.
Дверь распахивается и в тот момент, когда я слышу, как взводится курок, закрываю глаза.


ГЛАВА 9


Мы снова в здании Реального мира, в комнате, которую мне предоставили.
Август снова потрясен резким переходом из одного места в другое.
Его даже покачивает от перемещения.
- Что за дерьмо. – Выдыхает он, плюхаясь на вторую кровать.
Я подхожу к двери и запираю ее на замок, прижавшись ухом.
Тихо.
Затем, подхожу к окну. Мимо пробегает троица – два парня, с которыми я еще не знакома и Дрю. Она весело хохочет, перепрыгивая ямки и сваленные в кучу обломки камней.
- Ты объяснишь мне, наконец, что происходит?
Я приваливаюсь к окну, раздумывая… если я скажу – кто я, не появятся ли в тот же момент Чужаки? Но, в любом случае, в Коме, они реагируют куда быстрее, нежели здесь.
Может, потому что за ними тоже ведется охота и они пока отсиживаются в своих укрытиях?
Я сажусь на свою кровать. На мне все еще спортивный костюм, а Август только в штанах.
Он поворачивается ко мне всем телом, упирая локти в колени.
Я наблюдаю за его мышцами, как они вздрагивают под кожей или надуваются.
- Итак. Ты притащила меня в Кому… каким образом?
Я закидываю ноги на кровать, усаживаясь в позе лотоса.
- Я – Траффик.
- Ты? – недоверие в его голосе удивляет меня. Может, он информирован о них больше чем я думаю? – Ты – Траффик?
- Видимо, ты знаешь, кто они такие.
- Я видел однажды.
Тогда понятно, почему он так скептически настроен.
Едва ли можно поверить шестнадцатилетней девушке, что она… напичкана крутыми штучками универсального солдата. Я бы тоже не поверила в это.
- Эр рассказывал, что их сообщество охотятся на Чужаков. Что они способны перемещаться из одного места в другое. И они профи во всем. Но… - Август выпрямляется и насмешливо кривит губы. – Возможно, среди них и есть девушки. Но не думаю, что такие, как ты.
- Ну, извини, что не угодила возрастным параметрам. – Фыркаю я. – И, кстати, насчет Траффиков. Я единственная среди них. – Совсем не горжусь этим. Абсолютно никакой гордости, только желчь от мысли, что мне придется таскаться из мира в мир, истребляя Чужаков, да разыскивая Иззо.
- В смысле? – он хмурится. – Все погибли?
Да. Включая и мою маму.
Я киваю.
- Допустим, ты Траффик. Как ты меня переместила в Кому?
- Это в моих силах, но только с помощью Траффика. Пластины, что я тебе вживила под кожу. Без нее, ты не сможешь перемещаться со мной.
Август долго смотрит на свою ладонь.
- Черт, - выдыхает он. – Я так и знал, что мы тут застрянем. Слушай, - в его здоровом глазу вспыхивает огонек надежды. – А что если пустить эту пластину по рукам. Ну, проделаешь тоже самое, что и со мной и переместишь всех в Кому.
- И что дальше? Будете выискивать Чужаков и уничтожать?
- Не плохая мысль. Я об этом-то и подумал. – Бормочет он.
- Может и не плохая. Но, я не уверена, что вы не превратитесь в зомби, оказавшись в Коме.
- В смысле?
- Жителям Комы стирают память. Каждый день, они начинают жить заново. И если это случится с вами, то какой с вас будет толк? Нет. - Я качаю головой. – Я должна найти кое-кого. Тогда все и прекратится.
- Стирают память. – Август чешет затылок. – А кого надо найти?
- Слушай, - я спускаю ноги на пол. – Ты знаешь мой секрет, только потому… - потому что – что? Доверяю ему? Он чуть не убил Космоса. Он чуть не придушил меня. И я ему верю? А у меня есть выбор среди оставшихся в Реальном мире? – Я могу тебе доверять?
По-моему, сейчас об этом глупо спрашивать, если уже выложила часть секретной информации.
- Да. – он хмурится.
Я пересаживаюсь на кровать, к Августу и еще раз оглядываюсь на дверь.
- Моя мать была Траффиком. – Я шепчу, так чтобы только он слышал. – Она погибла вчера от Чужаков и передала мне этот Траффик. – я киваю на его ладонь. – Мне нужно найти человека, по имени Иззо. Он виновен в том, что Реальный мир превратился в руины, а Кома процветает. Иззо работал на правительство, а в тайне работал над симуляцией. Кома – и есть симуляция. Создание ученого, который хотел улучшить настоящий мир. В итоге, программа дала сбой, что и привело к плачевным последствиям. Думаю, это был выброс энергии, и она отразилась на Реальном мире. – Я перевожу дыхание, пока Август переваривает информацию. Трудно с его разбитой физиономией понять, какие эмоции, кроме хмурости, он испытывает. – Все люди, которых вы находите в Реальном мире, они существуют и в Коме. Не по-настоящему, а… хм, вроде астральных тел.
- Астральных тел? – протягивает Август, потирая шею. – Что за бред?
- Они в глубоком сне. Только так, Иззо может контролировать их, управляя людьми так, как ему вздумается. Вы все были под его контролем.
- Но не ты, да? Потому что ты, Траффик?
- В этом наша сила, как сказала мама. Мы не поддаемся симуляции. Мы обходим ее стороной. Мы помним, что с нами происходит. Мы отличаем вымысел от реальности.
- Раз ты знала об этом, как ты жила в Коме? Почему не начала действовать?
- Я стала замечать странности, только пару месяцев назад. – Я закусываю щеку. – Поведение. Общение. Вкусы. Запахи. Все это, мне казалось… фальшивым. Изначально, я жила, как живут они. Я, скажем так, привыкла к их жизни и просто следовала ей, не имея понятия, что происходит на самом деле. – Я усмехаюсь. – Знаешь, что самое смешное?
- Что? – Август повернулся ко мне корпусом.
- В Коме не существует понятия – как усталость и боль. Ты понимаешь, к чему я веду?
- Не совсем.
- Призрачные фигуры в Коме… это машины. Машины, которые не знают, что такое отдых от нагрузок. Они могут заниматься усиленными тренировками двадцать четыре часа в сутки и не устать. Они не знают, что такое почувствовать боль. Там, ты не поранишь себя. Никогда. Симуляция настолько идеально построена, что полностью вытесняет негатив. Теперь, ты понимаешь, через какую нагрузку я прошла, чтобы быть наравне с ними.
Август трет челюсть, качая головой.
- Думаю… может, дело и не в том, что я Траффик и поэтому во мне столько выносливости. По большей части, благодаря нагрузке, которую я перенесла в Коме, я научилась, быть такой же сильной, чтобы не выделяться. Я должна была не выделяться, чтобы остаться в живых. Мама боялась этого. Но, я узнала об этом, только когда она умерла. – Я вздыхаю, отведя глаза, потому что боюсь расплакаться. Не стоило мне возвращаться в Кому.
- Мне жаль. – Я чувствую теплую ладонь Августа на своей руке. – Что так получилось с твоей мамой.
Я киваю.
- Ты даже не попросишь меня, чтобы я никому, ничего не рассказывал?
- Я доверяю тебе.
Мы молчим некоторое время. И все это время, он держит мою руку, перебирая пальчики. Я сглатываю, чувствуя себя неловко.
Я наедине с парнем, который практически голый… и он трогает мою руку, будто испытывает ко мне симпатию.
- Все же, мне стоит увидеть, как ты дерешься. – Он качает головой, разглядывая мои пальцы. – Ну… просто, чтобы быть уверенным, что ты сможешь постоять за себя, если вдруг меня не окажется рядом. – Август переплетает свои пальцы с моими, и я краснею.
- А если я окажусь сильным противником? – не могу оторваться от наших пальцев. Это так странно… когда, кто-то касается тебя. Прожить почти семнадцать лет и не узнать прикосновений – неисправимая ошибка в симуляции. – Злится не будешь?
Он поднимает на меня здоровый глаз и криво усмехается.
- Я тебе доверяю.
Вау.
Хм… похоже, мы только что скрепили договор.
- Так, когда мы отправляемся в Кому?
- Для начала тебе лучше оправится от синяков. Если тебя увидят таким в Коме, Чужаки тут же примчаться. Нам не стоит вызывать подозрений. – Я тру нос. – Не представляю, как найти Иззо. Он может быть и в Коме и здесь.
Мама сказала, что я пойму, если мне встретиться Иззо. Потому что я – больше не человек.
- Здесь? – удивляется Август, поглаживая большим пальцем, мою кожу.
Я чувствую, как ладони у меня начинают потеть.
- Да.
- Ну, думаю, нам стоит найти Чужака в Коме и допросить его.
План не плохой. Только я сомневаюсь, что Чужак выдаст своего хозяина.
- Ты говорила, что в Коме, они как люди. Думаю, они должны и говорить, как люди.
Еще бы. Тот, кто выдавал себя за моего брата… лучше бы он молчал.
- Да.
- Хорошо. – Он вздыхает. – Я в раздевалку за одеждой. Пойдешь?
Я киваю и мы поднимаемся с кровати. Август все еще не отпускает меня и я не знаю, почему он так крепко держит мою руку.
У него есть девушка, которая, наверняка, его любит.
Не знаю, любит ли он ее… но, думаю, будет не правильно, разрушать то, что уже построено.
Я мягко высвобождаю свою руку из его ладони и выхожу в коридор.
Август расстроенно выдыхает.
- А что с ним делать? – спрашивает он, показывая свою ладонь, куда я вживила Траффик.
- Будет лучше, если ты наложишь шов. На всякий случай, чтобы не потерять.
Он кивает.
Мы поднимаемся на третий этаж. Идем по коридору, к двойным дверям.
Я понимаю, что здесь единственный вход в спортзал – через женскую раздевалку.
Но, раз уж это университет по военной подготовке, едва ли она считалась женской.
Август спешно проходит ряд шкафчиков и скрывается за вторыми дверями.
Стоит принять душ, перед тем, как одеться.
Все же я пробежала кросс… да еще и перенервничала, пока была в Коме и в комнате с Августом. 
Я открываю шкафчик, стягивая с себя форму.
Воровато поглядывая на двери, шустро ныряю в сторону душа.
Неплохо. Просторные кабинки из белого кафеля. Полочки на котором лежат бруски мыла. На противоположной стороне, ряд крючков, на которых висят полотенца.
Быстро стянув с себя белье, я повернула вентиль и встала под душ.
Вода прохладная и тугая, отбивала барабанную дробь по моему затылку, учитывая насколько высоко надо мной завис распылитель.
- Соня?
Я чуть не поскользнулась, услышав голос Августа.
Черт возьми! Я тут голая стою, а он здесь!
- Эй, ты где?
Мое сердце отбивает тот же ритм, что и струи, улавливая его приближающиеся шаги.
- Не входи! – Черт, его – что, не учили, когда кто-то принимает душ, надо быть осторожнее. А лучше, убрать свою задницу к дьяволу! – Я не одета… твою мать.
О, вот он Реальный мир. Стоило тут провести с денек, так я уже и ругаться научилась.
- Извини.
Вырубив вентиль, я спешно подбегаю к вешалкам с полотенцами. Срываю одно из них и заворачиваюсь в него.
Выглядываю из-за стены душевой.
- Август?
В ответ, только монотонная капель.
Фух. Не хотелось бы мне застать здесь Августа. Если он, конечно, не страдает дефицитом внимания девушек… а он точно этим не страдает.
Быстро переодеваюсь и приглаживаю волосы перед зеркалом.
От мыла, мои волосы не такие мягкие, как раньше, да и пахнут не так приятно, как я привыкла.
Тут раздаются выстрелы. Я опрометью кидаются из раздевалки в зал.
Второй. Третий.
Выстрелы доносятся из-за двери стрелковой комнаты.
Черт, никогда к этому не привыкну.
Стрелковая комната узкая, которую делят шесть столов, с пластиковыми перегородками. На дальней стене шесть черно-белых мишеней. Слева, на стене, между окон две широкие полки: на одной, в рядок лежат пистолеты. На второй – защитные наушники.
Август стоит у третьей секции. Его поза расслабленная, но твердая. Руки вытянуты перед собой, пальцы сжимают рукоять пистолета. Левая кисть, которую я порезала, перевязана эластичным бинтом.
Выстрел. Четвертая пуля попадает в десятку.
Он уже переоделся в свою одежду и его волосы блестят от воды.
Август опускает пистолет.
- Наш разговор – это секрет для всех, верно? – спрашивает он, перезаряжая оружие.
- Да. – Я подхожу к нему, наблюдая за его руками.
- А значит, никто об этом не узнает.
- Да.
- И если придерживаться этого, то тебе придется побыть… ну, хотя бы с месяц, немного…
- … глупой?
- Неопытной. – Поправляет Август и протягивает мне пистолет. – Я научился попадать в десятку, спустя месяц. Драться – через два. Но, знаешь, с парнями это происходит быстрее. У нас это в крови. – Он отходит на шаг назад. 
Я хмыкаю.
- Если ты хочешь слиться с нами, то ты должна будешь играть роль не опытного новичка.
- То есть, лгать.
- Ага. И раз уж ты, - Август усмехается. – Новичок. Начнем со стойки.
Я занимаю его место и вытягиваю руки, направляя пистолет в сторону мишени.
- Нет-нет, - он встает у меня за спиной и слегка подсекает ноги, чтобы я их расставила в стороны. – Расслабься. – Август кладет свои ладони мне на плечи. – Твое тело, продолжение оружия. Так говорит, Эр. – Он проводит ладонями вдоль моих рук, почти доходя до рукояти пистолета. Его тело почти вжалось в меня, что я чувствую его неровное дыхание и как напрягаются мышцы, когда он двигается. Убирая руки, он кладет одну на столик, а вторая касается моей шеи. Август откидывает прядь волос и наклоняется к уху, так что я чувствую его губы. – А теперь, покажи мне, на что ты способна. – Шепот щекочет мое ухо и я невольно чувствую дрожь в животе. Приятное и неизвестное мне чувство. Я сглатываю и нажимаю на курок. В десятку. – Неплохо.
Я кладу пистолет на стол, испытывая неловкость от его близости.
Он все еще прижат к моей спине, а его руки, теперь лежат по обе стороны от моих бедер.
- Все еще не верится, что тебя не учили стрелять.
- Хм… ну, вообще-то, моя мама была олимпийской чемпионкой по биатлону. Она частенько брала меня на тренировки. Там я и научилась.
Август усмехнулся и его губы снова около моего уха.
- Ты патологическая лгунья.
Он отходит от меня, к стене, привалившись к ней спиной.
В животе по-прежнему дрожат поджилки.
- Слушай, - я должна установить рамки. Не понимаю, что Август накрутил себе, но не нужно вести двойную игру. Я и Анна… упаси Боже. – Твоей девушке не понравится, если ты будешь уделять мне много времени.
- Ты об Анне? – он скрещивает руки на груди. – Она не моя девушка.
- Да? – я поворачиваюсь к нему. – Она говорила о тебе, как о своем парне.
- Она так думает. На самом деле, - Август морщится. – Мы иногда зависаем в ее комнате.
Хм. Ну, и отлично. Что они там делают, я не знаю, да мне и не интересно. Но, судя по тому, какой дрянной характер у Анны – они штудируют книжки по ее управлению гневом.
- Голодна?
- Да.
Он кивает и толкает дверь в зал.
Мы выходим в коридор и минуем лестницу.
Тишину, которая стояла некоторое время, взрывают громкие голоса и девчачьи визги. В основном – Дрю. Эхом раздаются хлопки дверями, сбивчивый гудешь разговоров и смех.
Похоже, все только что вернулись с патруля.
На лестнице первого этажа, меня почти что сбивает с ног Дрю. Ее щеки пылают румянцем, а глаза возбужденно блестят.
- Черт, Соня, ты не поверишь, что я только что нашла в городе. Пошли, похвастаюсь. – Она хватает меня за руку.
- Эй, мы вообще-то собирались в столовую, перекусить. – Возражает Август, чем вводит меня в краску.
Дрю пару минут смотрит на нас и вскидывает брови.
- Окей. Далеко не уходи. – Говорит она мне и бегом поднимается по лестнице.
Я миную несколько ступенек, как в нашу сторону несется Анна.
Я успеваю отскочить в сторону, чтобы она меня не зацепила.
Анна прыгает на Августа, обнимая его за шею и целует в щеки, приговаривая – как ты мой милый? Тебе больно?
Меня передергивает и я пересекаю оставшиеся ступеньки.
В кухне полно народу. Все разбирают тарелки и толпятся у плиты.
Женщина, в фартуке, только и успевает разливать еду.
- Садись, Соня. – Космос, как всегда джентльмен до мозга костей.
Его нижняя губа припухла от рассечения, а на переносице заметен порез. 
- А где, Дрю? – спрашивает меня мулатка. Я до сих пор не знаю, как ее зовут.
- Кажется, она в своей комнате.
- Черт, сейчас все себе заберет. – Мулатка выскальзывает из-за стола. – Ты, кстати, тоже не задерживайся. Мы нашли кучу шмоток. Приходи.
- Хорошо.
- Найдешь нас по голосу Дрю. – И она теряется в толпе, обступивший проход.
Космос ставит передо мной тарелку с овощным рагу. Запах потрясающий.
- Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, зачерпывая рагу. Вкус… невообразимый.
Не знаю, может, потому что в Коме все было безвкусным?
- Нормально. А ты? Твоя шея?
- Я в порядке. Август осознал свою ошибку и извинился.
- Ты гонишь. – Вставляет азиат, уплетая рагу, стоя у стены. – Август никогда не осознает свои ошибки.
- Ага, кроме одной. – Говорит рыжий. Они ржут. Я понимаю, что они говорят об Анне.
Через толпу, протискивается Август и Анна, которая, чуть ли не виснет на нем.
- Август, это правда? – спрашивает рыжий.
- Что – правда? – он подходит к плите, получая свою порцию рагу.
- Ты встал на одно колено и попросил у Сони прощения.
Август хмурит одну бровь, уставившись на меня.
Я пожимаю плечами – мол, извини… ты сам сказал, что я патологическая лгунья.
- Нет. Я просто извинился.
Анна метает в мою сторону недобрые взгляды.
Как всегда.
В итоге, мы все обедаем в шумной компании. Парни и мужчины обсуждают только одну тему – откуда берутся Чужаки, если их здесь днем не сыщешь? Ни их логова, ни намека на следы, ведущие к укрытиям.
- Чем займешься после обеда? – спрашивает Космос. 
- Пойду к девочкам. – Я пожимаю плечами. – А, что?
- Ну… я думал… может, прогуляемся, пока безопасно?
- Ладно. – Космос, не плохой парень. Он мне нравится. У него милая улыбка и он добрый. – Но, сначала я схожу к девочкам, если ты не против.
- Конечно. – Космос широко улыбается, а после морщится.
Постепенно толпа рассасывается. После них, остается гора грязных тарелок и чашек.
Мне жаль ту женщину, что торчит за раковиной.
Мама всегда приучала меня мыть за собой посуду. Я просто не могу остаться в стороне и не помочь.
- Может, вам помочь? – спрашиваю я, когда в столовой остаются только Космос, Август, Анна и азиат.
Женщина поворачивается ко мне. У нее круглое и гладкое лицо. Карие глаза и нос картошкой. Каштановые волосы, которые она вечно убирает за уши.
- Если не трудно, вытирай насухо. – Она подает мне полотенце.
- Ред надеялся найти такой же пистолет, что и у Сони. – Говорит азиат. – Он, как угорелый, носился по городу и ворошил каждую кучу. Думал, у него от паранойи, слюни потекут.
- С чего он вообще взял, что здесь можно найти еще одно такое же оружие? – спрашивает Август.
Я тщательно вытираю тарелки, убирая их на полку.
- Я думаю, Соне просто повезло, что она наткнулась на него.
- Да, это вообще странно. Я однажды видел одного. И у него явно не хватало пальцев, чтобы держать пистолет. Да, и громоздкие они, для курка. Проще, когтями. Эй, Соня.
Я оборачиваюсь, считая про себя до десяти и готовясь к очередному потоку вопросов, на которые я не смогу дать ответы.
- Ты уверена, что нашла его здесь? – Азиат щурит глаза. – Может, где-то в другом месте?   
- А почему тебя это интересует? – спрашиваю я. – Думаешь, это поможет найти их укрытие? – я мельком смотрю на Августа. Он качает головой, мол – не начинай.
- Это возможно. – Азиат пожимает плечами. – Где конкретно ты нашла пистолет? Сможешь показать место?
- Было темно. Так, что вряд ли.
- Хм, - протягивает Анна, закидывая руку на плечо Августа. – Если было темно, то как ты нашла пистолет? Он не особо-то и выделяется, чтобы так просто его найти.
Думай. Солги. Черт, хоть что-нибудь. Они же вылупились на тебя, как на вражеского шпиона.
- В ста футах от университета. – Говорит Август. – Я нашел Соню там, когда появился Чужак. Там и надо искать.
Азиат издает хммм… Анна недоверчиво фыркает.
- Кстати, там много завалов. Кажется, мы еще там не смотрели.
Я чувствую, что мои щеки горят.
Черт, ну, почему все так сложно? Почему, я не могу им рассказать правду?
Почему, только тому, кому смогу доверять?
- Надо будет сказать Эру. – Азиат поднимается из-за стола и выходит.
- Через пару часов увидимся? – спрашивает меня Космос, отдавая тарелку женщине.
Я киваю, ощущая на себе взгляд Августа. И он… совсем недоброжелательный.


ГЛАВА 10


Мулатка оказалась права.
Я нашла комнату Дрю, не просто по ее голосу. Скорее по визгу, в который она вложила куда больше, чем просто эйфорию.
Я толкнула дверь, оказавшись в такой же комнатке, как и моя. Большая ее часть заставлена грязными коробками, а на кроватях куча разноцветных тряпок.
- Привет-привет, - улыбается Дрю, примеряя к себе ярко-желтую кофточку. – Закрывай дверь и раздевайся.
Я застываю.
Прости – что?
Мулатка смеется.
- Она имеет в виду, выбирай одежду и примеряй.
- Откуда она у вас? И так… много. – Я шарю по комнате, чуть ли не запинаясь о валяющуюся одежду на полу.
- Нашли одно местечко. – Говорит Дрю, стаскивая с себя черную футболку и натягивая кофточку. – Мальчики помогли донести.
А я думаю… чего дверь туда-сюда открывается и парни с коробками мелькают.
- Ты встречаешься с Августом? – спрашивает мулатка, раздеваясь до нижнего белья. Она чуть полнее Дрю. В пупке, я замечаю колечко.
- Нет.
- Да, ладно, - хихикает Дрю. – Он на тебя так смотрит… точнее, ест взглядом.
Но это не значит, что я с ним встречаюсь. Просто нас объединяет один секрет. 
- Ага. – Кивает мулатка. – Ты у него в первом блюде.
Дрю швыряет мне разноцветную ткань.
- Надевай, чего, тормозишь?
Я разворачиваю тряпку… кажется, смахивает на платье. Очень короткое и очень тонкое. На тонких бретельках и с гладким материалом.
- А с Космосом у вас, что? – мулатка прищуривает глаза. – Я услышала, как он тебя на свидание пригласил.
- Это не свидание. – Я стаскиваю с себя обувь и одежду. Надеваю платье, разглаживая его на бедрах. – Мы просто прогуляемся по городу.
- Ёёё… - протягивает Дрю. – Клево. Тебе идет.
- Август на тебя запал. – Кивает мулатка. Она надела свободного покроя, блузку и белые бриджи. – Кстати, Космос, тоже. Иначе, они бы не стали драться из-за тебя.
- Да, там дело в другом. – Слабо возражаю я. Честно, я устала повторять одно и тоже. Что дело было не ревности, а в том, что я не хотела драться с Августом.
- Ну, а вообще, как тебе Космос?
- Ну, - я сажусь на край кровати. – Он милый. Но, он для меня, не как парень… - девчонки хохочут, бросая пошлые шуточки. – В смысле, - я перебиваю их смех. – Он, больше, как друг.
- Ага. В качестве друга, он и тянет. – Кивает Дрю. – Ну, если ты замутишь с Августом, из вас неплохая пара получится. Он красавчик, - она стаскивает кофточку и надевает другую, черную с люрексом. – Только вспыльчивый. А ты тихая. Ему такие нравятся.
- Ну, да. Потому что кроме него, никто говорить больше не будет. – Вставляет мулатка. – Из вас получится отличный Стокгольмский синдром.
А это еще что такое?
- Какой синдром?
- Стокгольмский. – Вторит Дрю. – Это когда, он держит тебя за горло, а ты покорно принимаешь удушье.
Фиии…
- Да, ну, вас. – Я надуваю губы.
Спустя еще час обсуждений моих невероятных отношений с Августом, я выхожу из комнаты. Девочки настояли, чтобы я осталась в платье, раз собралась на свидание с Космосом. Хорошо, хоть нашлась подходящая обувь, а не солдафонские ботинки.
Я чуть ли не взорвалась, доказывая, что это не свидание, а просто прогулка.
Прогулка по Реальному миру, который я не знаю, но знаю, что здесь по ночам опасно.
Дохожу, почти до конца коридора, как внезапно передо мной возникает Август. Он преграждает мне путь, несколько долгих минут, оглядывая то, в чем я одета.
Я чувствую себя голой от его взгляда.
Ежусь, как будто мне холодно.
- На свидание с Космосом собралась? – он щурит здоровый глаз, а вот блеск в нем совсем не здоровый. Его желваки сокращаются.
- Это не свидание. – Вздыхаю я. – Просто прогулка.
- Попросила бы меня. Я бы показал тебе город. – Раздраженно говорит он и скрещивает руки на груди.
- Почему бы тебе не пойти к Анне и не успокоить ее. Ей наверняка не понравилось, что ты здесь.
- Она не знает. К тому же, она пошла с Ёджи.
Я киваю.
- А ты не подумал, как она отреагирует, когда увидит нас вместе на улице?
- Мне плевать. А тебе, нет?
Я скрещиваю руки.
- Такое ощущение, что ты хочешь меня с ней стравить.
Август поджимает губы.
- А тебе не приходило в голову, что я просто хочу от нее отвязаться?
- С моей помощью?
Он только пожал плечами.
В холле, меня дожидается Космос.
Он улыбается мне, оглядывая с ног до головы.
- Красивое платье.
Я краснею, рассеяно оправив лямки.
- Девочки настояли.
Космос кивает, толкая дверь на улицу.
- Понимаю. От них просто так не отвяжешься.
Я вдыхаю сухой и теплый воздух, ощущая на языке привкус паленой резины.
Легкий ветер разносит мусор по расколотому, точно после землетрясения, асфальту.
У меня никак в голове не укладывается, насколько же нужно быть безумным, чтобы превратить мир в ничто? Неужели, Иззо не жаль людей и настоящей природы?
Неужели, он получает удовольствие от контроля над людьми, над их жизнями и судьбами?
Что он имеет с этого? Чем Кома питает Иззо? Какой в этом смысл?
Очередная попытка захватить мир?
Даже если это и так… что дальше?
Ну, превратил он людей в призраков. Ну, разнес он все это в щепки, населил Чужаками… а дальше?
- Сколько ты уже здесь? – спрашиваю я, перешагивая вывернутые из земли, куски асфальта. Мой взгляд теряется на фоне разрушений.
Если честно, то Реальный мир – это одна сплошная Американская горка.
Все именно так и выглядит.
Дома, стоят на земле, в хаотичном изломе, начинаясь с незначительных груд, переходя в расформированные дома и заканчивая пеплом. И эта угнетающая картинка, тянется на тысячи миль, теряясь в неровной полоске черного горизонта.
- Около года.
- И как давно город выглядит так?
- Эр, был первым. Он здесь пять лет. Говорит, когда проснулся, город уже был таким.
Черт, сколько же лет этой войне?
Я смотрю себе под ноги, и кроме мусора и пепла, смешанного с каменной крошкой, ничего не вижу.
Мне жаль… мне больно, потому что я чувствую себя бессильной против Иззо.
Теперь, я даже не знаю… смогу ли отстоять и сдержать волю мамы.
Я поворачиваю голову в сторону, где теснятся два полуразрушенных дома. Между ними узкий и черный проем.
Я долго всматриваюсь в него и какая-то неведомая сила тянет меня туда.
- Соня, ты куда? – Космос спешит за мной.
Я вхожу в темноту. Воздух резко обдает меня холодом и влагой, будто я попала под ледяной дождь с ветром.
Я не знаю, почему меня так тянет туда.
Почему все мое Я, заставляет меня пригнутся и шагнуть дальше.
Я пробираюсь в темноте, наощупь, ощущая влажные и шероховатые стены по обе стороны. Я чувствую животный запах, будто мокрая шерсть псины.
Монотонная капель, эхом разносится по темноте.
- У тебя есть фонарь?
Через пару мгновений, темноту заливает голубой свет.
Это место смахивает на тоннель.
Я продолжаю идти. Под ногами хлюпает вода. 
И чем дальше я иду, тем сильнее становится запах.
В луче фонаря, я натыкаюсь на неподвижную фигуру, что лежит лицом вниз.
Опустившись на колени, я аккуратно разворачиваю фигуру и тут же отталкиваю.
- Что там?
Я не хочу произносить этого слова вслух.
Он не заслуживает этого.
Всеми фибрами своего Я – я чувствую, что не могу вздохнуть.
Я давлюсь воздухом, который мне так необходим, но сейчас, он для меня убийственен.
Что можно испытать, когда видишь убийцу своей матери?
Ненависть? Недостаточно.
Ярость? Недостаточно.
Я жажду… Боги, я жажду уничтожить его.
Я жажду вырвать из себя боль, чтобы успокоится, когда вижу его лицо.
Я с трудом отползаю назад, силясь, не набросится на него и вырвать глотку.
- Соня? – Космос подходит к фигуре. – Кто это?
- Это… - я сглатываю, но не ком… я сглатываю здоровенный шип, что больно дерет мое горло. – Мой брат.
Нет! Это не мой брат!
Это ничто!
Это, черт возьми, ублюдок, который прикончил мою маму!
Космос вытащил Питера из темноты на улицу, рухнув с ним на колени, переводя дыхание.
- Кажется, он жив. Но, он еще не проснулся.
- Позови кого-нибудь, - я хриплю, стискивая кулаки. Мои глаза жадно впитывают лицо того, кто выдавал себя за моего брата. – Я останусь с ним.
Космос кивает и стряхнув с колен грязь, убегает прочь.
Я знаю, что он Чужак… и я знаю, как должна с ним поступить.
Я должна убить его… убить, самым ужасным, самым кровавым способом.
Я должна выместить на нем, смерть мамы.
Но, я не могу.
Мне придется оставить его в живых, только для того, чтобы допросить.
Только это останавливает меня от мести.
Я подползаю к нему. Меня тошнит от ненависти.
На земле, я нахожу камень. Задрав рукав на его футболке, я надрезаю ему кожу.
Касаюсь пальцами того, что выступило из раны.
Сиреневая.
Отшвырнув камень в сторону, я глушу подступающие слезы.
Это дерьмо меня доконает. Как можно испытывать злость и желание плакать одновременно? 
Спустя некоторое время, я слышу сбивчивый топот.
Звук вибрирует под моими ногами, пробирая до костей.
- Очнулся? – спрашивает один из мужчин.
- Нет. – Отвечает Космос. – Но его лучше отнести в здание. Он брат Сони.
Август подходит ко мне, вглядываясь в мое оторопелое лицо.
- Соня?
Я разворачиваю ладонь к верху, и Август кивает.
Я следую за остальными, только чтобы знать, в какой комнате останется Чужак.
Всю дорогу, моя ладонь, испачканная в сиреневой крови, зудит, не смотря на то, что я вытерла ее о платье, она все равно зудит, точно напоминает, кому принадлежит.
Август идет наравне со мной, как и Космос.
Оба, смотрят перед собой, пока впереди, двое крепких мужчин, тащат под руки Чужака.
Мое внутреннее Я – требует расправы.
Оно требует выпустить кишки мрази, что лишила мою маму жизни. Что испоганило этот мир, превратив его в мусор.
Я сильнее сжимаю пальцы в кулаки, борясь с дыханием.
Август не смотрит в мою сторону, но я уверена, он видит, как я переношу появление Чужака. Чужака – брата.
Он не знает всей правды.
Он не знает, насколько мне тяжело ощущать на своей шкуре предательство тех, кого я любила.
Я останавливаюсь, лишь провожая взглядом мужчин.
Комната последняя, у окна.
Стоит запереть ублюдка… но, как попросить об этом, чтобы не возникли вопросы?
Я больше не могу.
Я убегаю из коридора, опрометью, миную лестницы и несусь в свою комнату.
Кишки печет, будто их сунули в огонь.
Меня снова тошнит…
Я не знаю, как переживу ночь, зная, что эта дрянь в убежище.
А что если, Чужак попытается убить кого-то?
Иду в ванную и умываюсь холодной водой.
Кожа горит от адреналина.
Господи Боже… я смотрю на себя в зеркало и не узнаю своего взгляда.
Чужой… холодный… смертельный… обещающий боль…
Я боюсь себя в отражении.
После, переодеваюсь в свою форменную одежду и достаю под тумбой пистолет, засунув его за пояс джинсов.
Я боюсь, что не выдержу и убью Чужака, прежде чем, Август начнет допрос.
Я боюсь, что мне придется запереть себя, привязать к кровати… я не знаю, может, вырубить себя, чтобы не выскочить из своей комнаты, и войти в комнату Чужака.
Они даже не подозревают, насколько велико мое желание забрать его жизнь.
Я выхожу из комнаты и поднимаюсь на третий этаж, в спортзал.
Оглядываю комнату с тренажерами и татами. Боксерские груши покачиваются, будто с ними только что закончили упражняться.
Решительно иду к ним, скрипя зубами.
Ненависть не просто кипит, она сжигает меня изнутри. Она превращает мою кровь в яд. Она превращает мое сознание в пороховую бочку.
Я сорвусь…
Я, мать твою, сорвусь…
Со всего маху, я ударяю в грушу кулаком.
Груша отскакивает и я снова наношу удар. Еще… ногой… кулаком… ногой… кулаком…
Костяшки отзываются болью, а кожу начинает саднить.
- Соня.
Я не обращаю внимания на голоса Августа, продолжая колотить грушу.
Кулак. Колено. Кулак. Носок.
- Ты злишься, потому что твой брат – Чужак.
Я резко ловлю грушу и выдыхаю.
- Он никогда не был моим братом.
- В смысле?
Я поворачиваюсь к Августа, сжимая кулаки. Боль растекается по кистям, принося небольшое облегчение.
Я не хочу плакать. Я не буду плакать. Я хочу лишь вершить месть.
- Я думала, что моя семья реальна. – Я смотрю в его лицо. Его глаз уже выглядит лучше. Опухлость спала, и он немного открылся. – Но я ошиблась. Только мама и я, были реальны. – Я выпускаю воздух сквозь зубы. – Те, кого я считала отцом и братом – оказались Чужаками. Я не знаю... были ли они изначально такими, или их сделали… но факт остается фактом. Один из них убил мою мать. А я убила того, кто притворялся моим отцом. Того, я лишь ранила. – Мои губы дрожат от гнева и я почти шиплю. – И ты не представляешь, как я хочу взять с него должок.
- Я понимаю. – Кивает Август и подходит ко мне, настолько близко, что наши грудные клетки прижимаются друг к другу. – Как только он очнется мы допросим его.
- Я не протяну столько. Я не смогу так долго ждать.
Он обхватывает мое лицо ладонями.   
- Сможешь. Ты должна. – Август испытующе смотрит мне в глаза. А потом, он наклоняется, но я опускаю голову, упираясь лбом ему в грудь. – Я не оставлю тебя. – Вздыхает он. – Мы пройдем через это вместе. Ты доверяешь мне?
Мои руки висят вдоль тела, а руки Августа обнимают меня за плечи.
Я делаю судорожный выдох.
- Да. – Я отстраняюсь, высвобождаясь из его объятий. – Тебе лучше зашить надрез, чтобы не потерять ту штуковину.
Он кивает и я ухожу.
Я хочу побыть одна.
Мне нужно успокоится.
Мне нужно выровнять дыхание.
Мне нужно прийти к согласию со своим характером и приструнить его на время.
Вернувшись в комнату, я запираю дверь и скинув ботинки, падаю на кровать.
Я жутко устала и почти не чувствую своего тела.
Оно, словно парит вдалеке от меня.
А может, я частью уже в Коме?
А может… я просто отрекаюсь от миров, чтобы заглушить гул в голове и в груди?
Я утыкаюсь лицом в подушку, вдыхая запах мыла и закрываю глаза.


ГЛАВА 11


Утром, я просыпаюсь от ударов в дверь.
Вскакиваю с кровати, оглядываясь по сторонам.
Черт, я в Реальном мире и я не разделась, уснув.
В дверь все стучат и стучат. Такое ощущение, что что-то плохое случилось.
Я несусь к двери и отпираю замок.
В комнату влетает Дрю, все с тем же возбужденным взглядом.
- Ты проспала завтрак, - весело заявляет она. – Но, твой брат приготовил такой обалденный чай!
У меня все краски с лица сходят.
- Он такой прикольный! – жарко восклицает она.
- Что?
- Твой брат. Он проснулся. И он классный! Сколько ему лет? Вы совершенно не похожи, но он такой симпатичный!
Черт, я смотрю на Дрю и мне кажется, что сейчас я вырублю ее, только чтобы она перестала возносить Чужака.
Она и понятия не имеет, о ком говорит.
- Черт, - выдыхаю я и плюхаюсь на кровать, впихивая ноги в ботинки. – Давно он проснулся?
- Я пришла в столовую, а он там. – Дрю мечтательно закатывает глаза. – Мне кажется, я ему тоже приглянулась. – А потом заговорчески шепчет. – Анна, к нему клинья подбивает. Представляешь?
Да, уж. Этот урод знает, как втереться в доверие. Уж мне-то это известно.
Наспех умываюсь. Прикладываю волосы, чтобы не торчали и запихнув пистолет за пояс, выхожу следом за Дрю.
Она смотрит на меня с удивлением.
- Зачем тебе пистолет?
- Он приносит мне удачу. – Хмуро говорю я.
Мы спускаемся в столовую.
Весь молодняк, что торчит на кухне, обступил Чужака и с жадностью вслушивается в его монолог. Он шутит. Все смеются. Он обнимает за плечо девушку с мышиными волосами, и все девочки минорно вздыхают.
Я едва сдерживаю смех.
Придурок ведет себя, как звезда школы, по которому сохнет вся женская половина колледжа, а прыщавые парни, испытывают зависть, желая заиметь себе такую же репутацию.
Я встаю рядом с Августом, что мрачно наблюдает за цирком.
- Соня, - широко улыбается он и убирает руку с плеча девушки. – Привет, сестренка.
Как только у этого ублюдка язык поворачивается, называть меня сестренкой?
Я скриплю зубами, скрещивая руки. Сжимаю кулаки, заставляя свое тело стоять на месте.
- Я рад тебя видеть, живой и невредимой.
Он точно издевается.
Я злобно щурю глаза, смиряя Чужака убийственным взглядом.
Остальные смотрят на меня в упор. И в каждой паре глаз, я вижу изумление.
Они рассчитывали, что я прыгну ему на шею и радостно расцелую?
Хрена с два!
- Ты давно проснулась?
Я вскидываю подбородок, не желая разговаривать.
- Будешь чай? – спрашивает меня Август. Я киваю.
Когда Август отходит, Чужак поднимается.
Мое тело мгновенно напрягается, готовое ринутся в бой.
Он обходит стол, но не подходит ко мне.
- Ты не рада меня видеть, сестренка?
- Ты закончил? – бросает Август, возвращаясь ко мне. – Почему бы тебе не вернутся за трибуну и не продолжить дебаты.
Чужак усмехается.
- Понял.
Я беру чашку, но моя рука дрожит.
Дьявол…когда я стала такой нервной.
Чужак кивает мне, глянув на мою руку и усаживается обратно за стол.
Если я здесь останусь еще на минуту, то разнесу кухню в хлам.
Выхожу из столовой, двигая на улицу.
Усаживаюсь на площадку, медленно проворачивая чашку в руках.
- Дрю сказала, что он приготовил чай. – С иронией говорю я, когда Август приваливается к колонне, напротив меня. – Ты же не пил его?
- Нет. Я ему не доверяю.
- Я тоже. – Я выливаю чай в прореху в асфальте.
- Думаешь, он что-то подсыпал им?
- Тогда с чего бы им так пялится на него? Они чуть ли не слюни его налету ловят. Мразь. – Шиплю я и поднимаюсь.
Сейчас, самое главное, не сорваться раньше времени.
Мне нужно узнать, где прячется Иззо и способ, как уничтожить симуляцию.
- Он пришел за мной. Он знает, кто я такая.
- Не взваливай все на себя. – Август подходит ко мне и садится рядом. – Не нужно… черт, я знаю, ты крутая девчонка. Но сейчас, не нужно строить из себя героиню. Хорошо? Я займусь им.
Я усмехаюсь, поворачивая к нему голову.
- В этом ты ошибаешься, Август. Пока я не подвешу его за яйца, то не успокоюсь.
Август смеется.
- Для шестнадцатилетней девушки, ты слишком опасная.
Я выгибаю бровь.
- Когда дело касается тех, кто мне дорог – еще как.
- Идем? – он поднимается, подавая мне руку. Я хватаюсь за нее и встаю.
- Да. Не стоит оставлять его наедине с остальными.
Когда мы входим внутрь, в холле и столовой тишина.
Я напрягаю слух, пытаясь уловить, хоть какой-то звук и едва различаю отголоски с верхнего этажа.
- Все на тренировке.
Я спешно поднимаюсь по лестнице, с одной мыслью... пора надрать задницу Чужаку. Сейчас, я по крайней мере не буду столь выделяться, если набью ему морду.
Чувствую, как по моим губам ползет жесткая улыбка и от предвкушения, у меня сосет под ложечкой.
- Эй, - Август останавливает меня перед дверью раздевалки. – Ты же не собираешься делать глупости.
Я делаю невинные глаза.
- Я иду на тренировку, как и все.
- Соня, - предупреждает он, щуря глаза. Отек у него окончательно спал, так что на меня недоверчиво уставились два густо-зеленых глаза. – Ты новичок. Запомни.
- Да-да.
Август пробегает мимо шкафчиков, а я раздеваюсь до белья, натягивая на себя спортивную форму.
Девочки взахлеб обсуждают Чужака.
Они пылко перебирают его достоинства.
Какие у него красивые глаза и губы.
Как он улыбается и двигается.
Какой у него удивительный голос и смех.
Меня воротит от этого.
Я с грохотом захлопываю дверцу шкафчика.
- Да, заткнитесь вы уже. – Выпаливаю я, хмуро оглядывая девочек.
- Ты не очень-то рада видеть своего брата. – Замечает Дрю.
- Да. И ты смотришь на него, как будто ненавидишь. – Говорит девочка с мышиными волосами.
- Он совершил то, чего я никогда ему не прощу.
- Что? – семь пар глаз уставились на меня в ожидании.
- Не вашего ума, дело.
В спортзале, я замечаю Чужака и Эра. Инструктор, что-то ему объясняет… черт, да я даже знаю – что. Чем мы здесь занимаемся. На кого охотимся. В какое время выходим на охоту и когда отсиживаемся в убежище.
Отлично, мать твою. Теперь, все Чужаки узнают, о секретах уцелевших.
Умно… умно, черт возьми, было внедрить шпиона к нам.
Если я сейчас это не пресеку, тогда нам крышка. 
В зале шумно – тяжелое дыхание, звон тренажера и монотонные шлепки о боксерскую грушу, но я все равно слышу, как Эр говорит Чужаку, о стрелковых занятиях и о том, что новичкам, первое время, пока нет допуска к ним. Для начала, нужно хотя бы научится держать оружие.
Чужак покорно кивает, и заметив, что я к ним наплавляюсь, улыбается мне.
- Эр? – я скрещиваю руки. – Вы не против, если я с ним потренируюсь?
- Потренируешься? – Эр выгибает одну бровь.
- Да. В рукопашной. – Я оглядываю Чужака с ног до головы. – Уверена, у него с этим проблем нет.
- Хорошо.
Я иду на татами.
Я не испытываю страха или волнения.
У меня ни на миллисекунду не сбилось дыхание.
Я не боюсь боли… я не настроена на победу.
У меня кристальное, как лед, желание отомстить.
- Ну, надо же, сестренка. Решила надрать мне задницу? – усмехается Чужак.
Его темно-карие глаза слегка отливают сиреневым.
Я поднимаю руки, сжав кулаки.
Август стоит у боксерских груш. Я чувствую, что он начинает злиться, потому что я иду против его слов – я собираюсь сделать глупость.
Ну, и пусть. Разве, я этого не заслуживаю?
- Мы никогда не были братом и сестрой. – Сухо произношу я.
Мы начинаем ходить по кругу, друг против друга, медленно сокращая расстояние. 
- Хм… - только и выдает он.
- Все, кем ты был – это лгуном. Ты уже выдал себя, когда списывал у меня и учился только на четверки. В идеальном мире, это грубое упущение.
- Что же ты ничего не сделала мне? – он резко дергается ко мне, выкидывая руку. Я блокирую удар и ударяю кулаком ему в горло. Отскакиваю назад.
- Черт, - выдыхает Чужак, кашлянув. – Хочешь выдать себя?
- А ты – нет? Почему бы тебе не рассказать мне правду?
Чужак усмехается и устремляет в меня кулаки. Первый. Второй.
Я блокирую удары. Третий удар, ловлю его руки, скручивая Чужака и выкидываю колено ему в грудь. Но тут же чувствую тупые удары в бок. Он отталкивает меня назад, и я валюсь на татами.
Плевать на то, что мой бок простреливает острой болью. Плевать, что на нас уставились все, прекратив разминаться.
Боль только придает сил… гнева.
Я поднимаю руку, останавливая Августа.
Незачем ему вмешиваться.
Только я вскакиваю на ноги, как Чужак накидывается на меня, сбивая с ног.
Мы валимся на татами. Он давит на меня всем телом, пережимая горло.
- Я думал ты сильная, – шепчет он. – А ты слабая, как и твоя мать.
Я выпучиваю глаза… в голове мелькает ее мертвое лицо… ее кровь на моих руках…
… ненависть захлестывает меня, что я жадно втягиваю ее через рот, вместо воздуха…
Я чувствую, что мое сознание оставляет меня…
Мое колено устремляется ему между ног. Когда хватка Чужака чуть слабеет, я бью ему изо всех сил в лицо, его голова откидывается назад… перекатываюсь на него и зажав его горло между своих бедер, заношу руку.
- Не смей говорить о моей матери, ублюдок. – Удар… еще… еще…
Я отпустила контроль и сейчас, кроме меня и этого ублюдка, здесь никого нет.
Это не тренировка. Это тупо грязная расправа над тем, кто убил мою маму.
Чужак не реагирует. Его руки безвольно лежат на татами, а голова вздрагивает, когда мой кулак соприкасается с его ничтожной мордой.
Меня, кто-то резко хватает под руки и дергает на себя.
Я пинаюсь ногами, пытаясь вырваться из хватки.
Я не закончила! Черт возьми, почему они останавливают меня! Этот ублюдок еще жив! Он жив, а моя мама мертва!
Перед глазами все плывет, и я смутно вижу, как зал, сменяется раздевалкой.
Меня швыряют к шкафчикам.
Август.
У него яростный взгляд.
Он сдерживает мои руки за спиной, но я бью его коленом в пах.
- Твою мать! – рычит он. – В Кому!
Я не могу остановится. Мне нужно вернутся и закончить с Чужаком…
- Давай!
… меня снова швыряют, но на этот раз я приземляюсь на свою кровать.
Я дышу… я пытаюсь дышать… но я задыхаюсь.
Злость еще кипит во мне.
- Какого хрена ты там устроила?! – кричит он, расхаживая по комнате. – Что ты, мать твою, сделала?! Ты же новичок! Ты должна вести себя, как новичок! Дерьмо, мать твою!
Я сажусь на кровати, сжимая покрывало.
Мои костяшки ноют и кровоточат.
Все равно.
Я смотрю на Августа с ненавистью.
Он посмел остановить меня, хотя я просила этого не делать.
- Тебе мало той лжи, что ты уже наговорила!? Что на этот раз ты придумаешь, а?! Я меткая, потому что моя мать чемпионка по биатлону, а папа каратист?! – он с силой проводит по голове вперед-назад. – О чем ты только думала?!
- Ты знаешь, почему это произошло! – кричу я в ответ. – И ты не имел права вмешиваться! Он – мой! – я почти прорычала эти слова.
Август быстро подходит ко мне, хватая за ворот майки.
- Я же сказал, чтобы ты не взваливала все на себя. – Шипит он.
- Убери от меня руки, иначе я сделаю тебе больно. – Выплевываю я.
- Ты должна контролировать себя. – Август разжимает майку и делает шаг назад. – Ты должна держать себя в узде, иначе появятся лишние вопросы.
- Я должна уничтожить его. Больше, я ничего не должна. – Я выхожу из комнаты, спускаясь в кухню.
Бардак неизменен. Пятна крови на полу, покрылись коркой и теперь, черного цвета.
Меня тошнит от злости и от отчаяния.
Я опускаюсь на колени, поднимая один за другим столовые приборы.
Я больше не хочу возвращаться сюда и видеть, что здесь произошло.
Понимаю, от дыр в стенах не избавишься… но я не могу больше этого видеть.
Половицы тихо поскрипывают, когда Август спускается по лестнице. Я слышу, треск и звон стекла, после глухой стук.
На доли секунды оборачиваюсь через плечо. Он поставил диван на место, а телевизор на стойку.
Какой смысл…
- Я знаю, Соня… ты сильная и смелая.
Я бросаю ворох приборов в ящик и поднимаюсь с колен, кусая нижнюю губу, почти до крови.
Втискиваю ящик в столешницу. Затем, еще один… машинально, почти отстраненно, вслушиваясь в голос Августа.
- Но ты должна контролировать свои эмоции.
- Он убил мою мать. 
- А ты могла убить его. И что тогда? Как бы ты узнала, где скрывается Иззо? Он единственный Чужой, что появился в Реальном мире, в человеческом теле.
- Их куча здесь. Так, что, незачем было меня останавливать. Черт, - я выдыхаю. – Ты видел, что я просила тебя не вмешиваться. Видел и все равно сделал это.
- Я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты должна знать, что я всегда буду вмешиваться, если не буду уверен, что ты способна выстоять.
- Я способна. – Бурчу я. – Не надо со мной нянчится. Я не для этого тебе доверилась.
- Это и есть доверие. – Я оборачиваюсь. Август стоит напротив меня. – Помогать друг другу – это доверие. – Он подходит ко мне, и теперь, наши тела близко друг от друга. Август кладет свою ладонь мне на бок, в который угодил кулак Чужака.
- Болит?
- Нет. – Бурчу я.
- Да, ты выносливая. Да, ты сильная. Но, Соня… ты должна мне говорить, что тебе больно. Я должен знать, что нужен тебе, - его ладонь ложится мне на щеку. – Как помощник.
Я хмурюсь оттого, что он требует от меня невозможного. Я никогда не жаловалась на слабость и боль.
В Коме не существует ни того, ни другого. А теперь, он хочет, чтобы я говорила ему об этом?
Я почти семнадцать лет, справлялась в одиночку, с болью от нагрузок и истощения.
Я не привыкла.
Он наклоняется ко мне и касается моих губ своими губами. Его рука перемещается с бока на поясницу, легонько прижимая меня к нему.
Я застыла, округлив глаза.
Его губы твердые и мягкие одновременно, жмутся к моим. Его теплая и шершавая ладонь, спускается мне на шею.
Я не понимаю, что происходит. Я не знаю, как реагировать на это. Я лишь хлопаю глазами, задержав дыхание.
Август отстраняется и хмурится, видимо обдумывая, что со мной не так.
- Извини. – Тихо произносит он, и я протискиваюсь между ним и столешницей, направляясь на улицу.
Да, возможно… этот контакт был приятен. От него, у меня в животе все сжалось, но я еще не остыла от злости.
Может, мама права – я больше не человек. Я машина, которой чужды какие-либо эмоции, кроме ярости и утраты.
Я сажусь на землю, поджав под себя колени и смотрю на выступающий холмик, под которым похоронена моя мама.
Я бы хотела положить цветы. Самые красивые, которые только существуют в мире. Но, здесь… здесь я не заметила их. Только газоны и деревья. Еще одно гребаное упущение Иззо.
Я удивлена, что он вообще внес в симуляцию природу, а не технику.
- Мама сказала, если я переведу всех из Реального мира, то система даст сбой. – Говорю я, зная, что за спиной стоит Август. – Но, я не хочу рисковать ими, зная, что Чужаки разгуливают по городу. Но, даже если я это и сделаю, то где гарантия, что все получится. Что если… ничего не выйдет?
- Для начала, нам нужно поговорить с Чужаком. Узнать, почему он появился в Реальном мире. Если он пришел за тобой, то ему же будет хуже.
Я оборачиваюсь на него.
В его густо-зеленых глазах я вижу решимость.
- Тогда, - я поднимаюсь на ноги. – Пора вернутся и спросить.


ГЛАВА 12


- Я знаю, что ты в сознании. – Я стою над кроватью, где лежит Чужак. Его веки крепко смежены, а распухшие от ран губы, приоткрыты. – Так, что не притворяйся.
Август стоит у двери, привалившись к ней спиной. Он заверил меня, что услышит, если кто-то будет идти.
Чужак открывает глаза и морщится.
- Черт, как лицо болит. – Он проводит по лицу ладонью и садится. Я отхожу назад. За поясом у меня пистолет. Если сделает неверное движение, я пристрелю его.
- Кончай строить из себя неженку. Где Иззо?
Чужак смотрит на меня, поджимая губы.
- Хотел бы я знать.
Я оборачиваюсь через плечо на Августа.
- Слышал? Он не знает. – Я выхватываю пистолет и наставляю на Чужака. Тот отшатывается, поднимая руки.
- Соня, - Август шагает ко мне. – Подожди.
- Спасибо. – Кивает Чужак.
- Заткнись и рассказывай. – Я опускаю пистолет.
Чужак медленно опускает руки и вздыхает.
- Ты думаешь, что я пришел тебя убить, но это не так. Мне нужна твоя помощь.
Я не выдерживаю и начинаю смеяться.
- Моя помощь? Ты совсем заврался, что ли?
- Я не лгу. Мне правда нужна твоя помощь. Я хочу вернуть свой мир.
- Какой мир? – спрашивает Август, скрестив руки на груди.
- Кому. Это мой мир. А из-за выходки Иззо, я и моя семья, в ловушке.
- Ты, лжешь. – Шиплю я. – Я знаю правду. Вы шавки Иззо и исполняете его приказы. Вы убиваете людей. Вы истребили всех Траффиков.
- Мы никого не убиваем. Мы мирный народ. – Возражает Чужак, и я снова поднимаю пистолет, взводя курок. Чужак вздрагивает, но не старается прикрыться.
- Ты убил мою мать.
- Я не убивал ее. Это сделал Тодес. Я пытался ее спасти, а этот придурок начал палить, когда мы перестреливались. Ты же видела сколько дырок в стенах? Твоя мама попала под обстрел. Я не убивал ее. Я хотел попросить у нее помощи.
- Я не верю тебе. – Моя рука напряженно сжимает рукоять пистолета. Еще немного и я спущу курок. – Ты убил мою мать. Ты и меня хотел убить.
- Я должен был тебя напугать, потому что за нами наблюдают. Иззо видит все. Выдай я себя, что на меня не действует его контроль, то меня убили бы. Кто тогда спасет Кому?
- Иззо контролирует вас? – подает голос Август.
- Да. Он контролирует Кому и его жителей. Он стравливает нас с вами. Он заставляет нас убивать Траффиков, потому что знает – вы сможете все исправить.
- Почему на тебя не действует контроль? – Август мягко кладет руку на дуло пистолета и давит вниз, чтобы я опустила. Невольно, я позволяю это сделать.
- Я не знаю. Просто не действует и мне приходится подстраиваться под других, чтобы не выдать себя. – Он резко качает головой. – Но, я никого не убил. Нас не так уж и много осталось, поэтому… черт, они наверняка будут теперь и за мной охотится.
- Почему мы должны тебе верить? – сквозь зубы, говорю я.
- Потому что у тебя нет другого выхода.
Я щурю глаза, испытывая желания врезать ему по морде и добавить еще пару симпатичных синяков.
- Нет другого выхода? Ты думаешь, мы так просто тебе поверим? Я поверю? Ты назвал мою мать слабой. Ты назвал меня слабой. Так какого хрена ты надеешься на нашу помощь? – ярость вскипает в моей груди, но Август крепко удерживает пистолет дулом вниз.
- Извини, если оскорбил тебя. Но говорили, что Траффиков невозможно убить. Говорили, что они бессмертны. А ты, - он быстро оглядел меня. – Ты не выглядишь на Траффика, что сможет уничтожить систему. Ты маловата для этого.
- За языком следи. – Выплевывает Август, отпуская дуло. Но я не поднимаю пистолет. – Иначе, я его тебе подрежу.
- Зачем тебе Траффик? – я засовываю пистолет за пояс джинсов.
- Чтобы уничтожить систему.
Я качаю головой.
- Не правда. С его помощью, я могу лишь переносить людей.
- Можешь. Но, какой в этом толк? – Чужак потирает челюсть. – Пока ты будешь перетаскивать людей, контролируемые их уничтожат. – Он откидывается на спинку кровати. – На самом деле, Траффик был создан для уничтожения системы. Для Иззо. Уничтожим его, уничтожим систему, а значит, я верну свой мир, а вы свой, в первозданном виде.
Если Чужак говорит правду, то почему мне ничего не сказала мама? Может, боялась, что я пойду на рожон? Но, ведь в этом и заключалась моя миссия. Уничтожить Иззо и систему?
- Как давно это происходит?
- Пять лет.
Я выдерживаю паузу, вздергивая подбородок.
- Ты – Чужак. Ты говоришь о вещах, которые мне не известны. Так откуда мне знать, что это не план твоего хозяина, чтобы избавится от меня и не оставить этот мир подыхать? – я испытующе смотрю в глаза Чужаку.
- Он не мой хозяин. – Раздраженно шипит он. – Мы – свободный и мирный народ. Мы хотели лишь жить, а не исполнять больные фантазии безумца. И если ты достаточно умна, то поверишь мне.
Я хочу верить, что он лжет. Я хочу увидеть это в его глазах, но не вижу.
Моя интуиция молчит.
- Допустим. Но если хоть кто-то пострадает здесь или там. – Я наклоняюсь к нему, хватая за ворот майки. – Ты пожалеешь о том, что я не прикончила тебя еще в тот раз. – Разворачиваюсь на пятках и иду к двери.
- Не все Траффики уничтожены. – Говорит Чужак. Я оборачиваюсь через плечо.
- Не все? Откуда тебе знать?
- Я видел их в Коме, когда пытался скрыться.
- А здесь, тебе не скрыться. – Я выхожу из комнаты и приваливаюсь к стене, глубоко выдыхая.
Я не знаю, что и думать. Кажется, все так просто – вживить Траффик в Иззо и вернуть свой мир. Но, надо до него еще добраться.
Черт, я не спросила Чужака, может, он видел, как выглядит Иззо.
Мне было бы легче с поисками.
Почему мама ничего мне не сказала? Почему она сказала, что я должна лишь отдать Траффик только тому, кому доверяю?
- Соня, ты как?
Я качаю головой и отталкиваясь от стены, шагаю прочь.
- Я не знаю. Я не уверена, верю ли ему.
- Ну, в таких случаях, обычно прислушиваются к интуиции. Что она говорит тебе?
Мы пересекаем коридор и поднимаемся по лестнице, в сторону женских комнат.
- Ничего. Она молчит.
- Так… может, стоит попробовать? Я не говорю, что ему нужно доверять. Просто попробовать.
- Я не знаю, Август. – Я вздыхаю, толкая дверь в свою комнату. – Я даже не спросила, где может быть Иззо. Я не спросила где его искать – здесь или там. Я не узнала, как он выглядит. – Подхожу к окну, с отчаянием наблюдая за неподвижными серыми облаками. – Я сбита с толку, Мама не говорила, для чего на самом деле предназначен Траффик. Будь это правдой, она бы сказала.
- Может, она не хотела, чтобы ты рисковала с самого начала? – предположил Август. Он подошел ко мне и положил руку мне на плечо, мягко сжимая. 
- Нужно вернутся в Кому и найти остальных Траффиков. Может, они знаю, где искать Иззо? – я оглядываюсь на Августа.
- Хорошо. Мы найдем их.
- Эммм… могу я спросить кое-что у тебя?
- Конечно.
Я поворачиваюсь к Августу и его рука соскальзывает с моего плеча.
- То, что ты делал, когда прикасался к моим губам. – Чувствую, что мои щеки вспыхивают в румянце. – Что это такое?
- Это? – его щеки чуть розовеют. Он чешет затылок, нажевывая нижнюю губу. – Ну, это называется… хм… поцелуй.
- Поцелуй?
Откуда мне знать, что такое поцелуй? Я не видела, чтобы в Коме делали такие вещи. Даже по телевизору. И уж тем более, это не происходило с теми, кого я знала.
Теперь, точно думает, что я неандерталец.
- А для чего он? В смысле, зачем он нужен?
- Это, скажем так, проявление симпатии.
- О, - очень странное проявление. Не скажу, что не неприятное. Напротив, после того, как он коснулся моих губ, мне было даже очень приятно. – Странно, правда? Во всем – я знаю, как управляться. В смысле, в оружии и борьбе. А с этим, - я иду к своей кровати и сажусь. – Не знакома.
- Ну, ты не первая, кто не знал об этом. У Эра были… кое-какие журналы. Он нам объяснил кое-что.
Я склоняю голову набок.
Кое-какие? Кое-что?
- Все целуют друг друга?
- Да. Но, в основном только тех, кто тебе нравится или кого ты любишь. Родителей, например. – Он хмурится, тихо чертыхнувшись. 
Я поджимаю губы.
- Мама никогда меня не целовала.
- Она не хотела привлекать внимание контролируемых. – Август садится рядом со мной. – Но это не значит, что она не любила тебя.
Я киваю.
- А если мне кто-то не симпатичен, я должна его целовать?
- Нет.
Я снова киваю, чувствуя себя очень-очень-очень глупой.
- А ты целовал Анну?
- Да. – А потом поспешно добавляет. – Но это уже в прошлом. Я не хочу ее целовать. Она мне не нравится.
- А меня ты поцеловал, потому что, я тебе нравлюсь? – я поворачиваюсь к нему вполоборота.
Август кивает.
- Что еще делают, кроме поцелуев?
Он откашливается, густо заливаясь краской.
Такое ощущение, что я спрашиваю его о не совсем деликатных вещах.
- Если не можешь сказать, то… хм, могу я увидеть те журналы?
- Не думаю, что они тебе понравятся. – Август почесывает место пореза, где виднеются аккуратные стежки.
- Почему? Там что-то плохое?
- Нет, - он нервно усмехается и даже не пытается на меня взглянуть.
Что-то на него это совсем не похоже. Раньше, глаз не сводил, а сейчас, в пол, да в руки уставился.
Я беру его за подбородок и поворачиваю его голову к себе.
- Раз там ничего плохого, тогда я хочу на них посмотреть. В Коме я не знала журналов, кроме книг, да тетрадей. Я и не представляю, что это такое.
- Даже если ты и прочитаешь их. – Его глаза прямо смотрят в мои. – То, мне в любом случае, придется тебе все объяснять. А теорию не просто объяснить, нужна практика.
Я вскидываю брови.
- Скажи, на что это похоже, и я пойму.
Он вздыхает, я отпускаю его подбородок.
- Хорошо. Ты, когда-нибудь каталась на лошади?
Я таращу на него глаза.
Какие в Коме лошади? Я знаю о лошадях, только из книг. Видела картинки известных личностей, верхом на конях и только.
- Нет, я не каталась. Но, имею представление, как на них сидят люди. И?
- Вот и представь. Лошадь – это парень, а девушка – наездница.
Я пару минут смотрю на него, ища подвох, а после не выдерживаю и прыскаю от смеха.
- Хочешь сказать, что мы садимся на вас верхом?
- Черт, - Август трет шею. – Я же сказал, теория ни к черту. Тут показывать надо.
- Покажи.
Не знаю, что я такого сказала, но Август застыл с выпученными глазами. Его кадык бегает вверх-вниз, а грудь неожиданно часто поднимается.
- Ладно. – Он медленно откидывается на кровать, крепко прижимая руки вдоль тела.
Либо я схожу с ума, либо дом шатается?
Зачем он лег на кровать? Это вовсе не похоже на то, что я представляла.
- И?
Он смотрит на меня сквозь опущенные ресницы.
- Садись на меня сверху.
- Садится на тебя сверху? Ты шутишь?
- Нет. Ты же хотела узнать, что делают помимо поцелуев. Я и пытаюсь тебе показать. – Август передергивает челюстью.
Ладно. Может, сидеть на нем, мне будет так же приятно, как и чувствовать его губы на своих?
Я забираюсь на него, и Август со свистом выпускает воздух.
Я чувствую между своих бедер, что-то твердое. Хмурюсь, потому что раньше, когда Август прижимался ко мне, этого не было.
- И что дальше? – я скрещиваю руки на груди.
- Дальше, происходит… секс.
- Секс? А это что такое?
- Черт, Соня… - он вскидывает руки, задержав на несколько мгновений их на лице, затем пропускает пальцы сквозь волосы. – Это очень приятная вещь. Это… тебе понравилось, когда я тебя целовал?
- Ну, - я пожимаю плечами. – В животе что-то шевелилось. В общем – да.
- А секс, это в сто раз приятней.
Я удивлена. Что же это такое, отчего так приятно?
- Покажи мне.
Он смотрит на меня с дикими глазами, привстав на локтях.
- П-показать?
- Ну, поцелуй ты мне уже показал. Покажи секс.
Август прокашливается.
- Это немного сложнее. Ты должна быть согласна.
- Но, целуя меня, ты же не спрашивал моего согласия. – Возмущаюсь я.
Да, что же это за вещь такая?
- Иногда, так случается, что целуют не спрашивая.
- Понятно. – Я слезаю с Августа, как он хватает меня за руку и толкает на спину. В следующую секунду, его тело на мне. Я чувствую его вес, его тепло, его твердость мышц.
- Что ты делаешь? Решил показать все же?
- Нет. – Его лицо в дюйме от моего. Его ладони упираются по обе стороны от моей головы. – Но, есть еще кое-что. Позволишь, поцеловать тебя?
- Ты спрашиваешь разрешения? Зачем, если я тебе нравлюсь?
- Мне бы хотелось, чтобы ты отвечала на него тем же.
Я пожимаю плечами.
- Ладно.
Он наклоняется и прижимается к моим губам.
- Приоткрой губы, Соня. – Хрипло произносит Август.
Я приоткрываю губы, и он снова меня целует, только на этот раз, я чувствую, его язык внутри своего рта.
Я застыла, не представляя, как мне отвечать на его поцелуй.
Мне тоже нужно сунуть ему в рот язык?
С одной стороны, это немного необычно, в смысле… странно.
Но, спустя несколько минут, я копирую его движения, и понимаю, что мне не хватает воздуха. В животе все туго сжимается. По телу разбегается тепло и оно бьет меня в сердце.
Я запускаю пальцы в его короткие волосы, крепче прижимая к себе.
Мы делим одно дыхание друг с другом и я никак не могу насытится этим приятным ощущением.
Я не хочу останавливаться.
Август отстраняется от моих губ, целуя в шею, и я чувствую поток мурашек по коже, как тогда, когда его губы касались моего уха.
Одна его рука, прячется у меня под спиной, крепче прижимая к себе.
То, что я тогда почувствовала, ту твердость, она сильнее вжимается в меня.
- Подожди, что-то мешает.
- Что? – бормочет он, возвращаясь к моим губам.
- Между нами. Там что-то есть.
- Не обращай внимания.
- Нет, подожди, - я просовываю руку между нами, надеясь вытащить эту штуковину, но натыкаюсь на… погодите, я знаю, что такое пах. Не раз туда била. Я сглатываю. – Ты… ты возбужден?
- Ты знаешь, что это такое? – он криво усмехается.
- Девочки, между делом обмолвились. И это все из-за поцелуя?
- Не только, - вздыхает Август, нежно целуя меня в губы. – Это все ты.
Выглядит, как обвинение.
Я отталкиваю Августа и вскакиваю с кровати.
Я чувствую, что мои щеки горят, а сердце бешено стучит.
Да, не спорю, поцелуи – это приятно. Но, все остальное. Не знаю… я не знакома с этим, поэтому, пока меня это настораживает.
- Извини. – Август садится на кровати. – Я не хотел тебя напугать.
- Ты не напугал. – Я убираю волосы за уши. – Просто сейчас, не подходящее время для… возбуждения. Мне нужно закончить с Иззо.
- Да, конечно. – Он поднимается с кровати и идет к двери.
Я чувствую, что он расстроен… да, и походка у него немного странная. И зачем он держит руки на паху?
Август открывает дверь.
- Тебе что тут надо?
Я выхожу вперед.
На пороге стоит Чужак.
- Я подумал, почему бы нам не отправится в Кому на разведку.
- Ты подумал? – переспрашивает Август, сдвинув брови. – Не слишком ли ты много думаешь?
- Мы идем. – Встреваю я. – Встречаемся в моей комнате.
В своей комнате, я долго разглядывала одежду на вешалках, в комнате, которую занимал тот, кого я считала своим братом.
Чужак и Август были одного роста и одной комплекции, что естественно было плюсом.
Жить в Коме – значит, жить по их правилам. И эти правила касаются всего, начиная от голоса, заканчивая тем, какой зубной пастой ты пользуешься.
Чтобы пройтись по Коме, мне, Августу и Чужаку, необходимо слиться с толпой. Поэтому я торчу уже двадцать минут и думаю, чтобы выбрать парням из одежды.
Август сидит на кровати, уперев локти в колени и мычит.
Думает или напевает – звук сливается воедино, но он меня, на удивление не раздражает.
- Мы не взяли оружие. – Замечает Август, смотря на меня.
Я хмыкаю, снимая две вешалки с перекладины.
- Мое, всегда со мной. Если что, я тебя прикрою.
- Издеваешься.
Я оглядываюсь на него и улыбаюсь.
- Нисколько. Что предпочтешь надеть? – на одной вешалке, темно-синие брюки и белая рубашка в синюю клетку. На второй, темно-синие брюки и джемпер в сине-красную полоску.
Август смотрит на одежду, затем на меня. Снова на одежду и снова на меня.
- Ты точно издеваешься.
- Я не виновата, что в Коме, отдают предпочтение двум цветам в одежде.
В комнату входит Чужак.
- Похоже, он в шоке.
Август поднимается и берет вешалку, с рубашкой и брюками.
- Не могу поверить, что я жил в этом дебильном мире. – Он стягивает с себя футболку, откидывая ее на кровать. Когда дело доходит до молнии на джинсах, я резко отворачиваюсь.
- Я пойду переоденусь. – Выскакиваю из комнаты, шагая к своей.
В моем шкафу, все красное и синее. Никакого различия в цветах, лишь в фасонах и рисунке. Решаю надеть… да, тут и решать нечего.
Темно-синяя юбка и красная кофта.
Эти цвета не просто в Коме – они олицетворяют нашу школу. Они в нашей одежде. В нашей школьной и футбольной форме. Они на нашем флаге, логотипе. Они даже упоминаются в гимне. Похоже, Иззо помешан не только на идеальности, но и на этих цветах. Странно, что этот город не выкрашен в сине-красные тона.
Я думаю, куда бы спрятать оружие.
В итоге, привязываю его к бедру. Юбка достаточно широкая, чтобы скрыть его от лишних глаз.
Выхожу из комнаты, спускаясь в холл и не могу сдержать смеха.
Август… ну, после черного, который ему, кстати, очень даже к лицу, эти жутковатые вещи, совсем ему не подходят. Он выглядит в них… глупо.
Чужак… ну, Чужак – привычно.
- Почти близнецы. – Говорю я. Август раздраженно сопит, скрестив руки на груди. – А теперь, несколько правил. Здоровайся и улыбайся.
- И если тебя о чем-то спрашивают, говори – идеально.
- Ага. Они помешаны на этом слове.
- Дерьмо. – Бурчит он.
- И никакой ругани. – Замечаю я. – Лишнее внимание.
- Дурдом. – Не унимается он.
Мы направляемся к двери, и Август берет меня за руку. Я высвобождаю ее, хотя, мне хотелось бы, чтобы он держал мою ладонь в своей. Это приятно.
- Никаких прикосновений. Здесь, этого не делают.
- Вот, же черт.


ГЛАВА 13


Август не мог удержаться от комментариев о Коме. Понятное дело, он забыл, какова жизнь здесь.
Ярко. Сочно. Необычно.
Совершенно не походит на Реальный мир.
Солнце слишком яркое. Небо слишком насыщенно голубым цветом. Листва чересчур зеленая.
Он оглядывался по сторонам, а я про себя чертыхалась, что если он так и дальше будет себя вести, нас заметят.
- Ого, здесь есть кинотеатр. – Август остановился, разглядывая двухэтажное строение с потухшей вывеской и стеклянными вращающимися дверями. – Надо будет сходить. – Он подмигивает мне и улыбается.
Я улыбаюсь в ответ, хотя хочу сказать ему – заткнись. Кто-то говорил о том, чтобы держать при себе эмоции? А сам…
На встречу нам шагает мистер Брост и лучезарно улыбается.
- Здравствуй, Соня. Здравствуй, Питер.
Меня передирает от этого имени.
- Здравствуйте, мистер Брост. – В унисон, отвечаем мы. – Познакомьтесь, это наш кузен – Август.
Август натягивает улыбку.
- Здравствуйте, мистер Брост.
- Здравствуй, Август. Как у вас дела?
- Идеально. – Хором говорим мы.
Мистер Брост кивает и идет дальше.
- Это идиотизм. – Шепчет Август, когда мы возобновляем шаг.
- Это – Кома. – Отвечаю я. – И постарайся не таращится на все, будто ты тут впервые.
- А я тут и так впервые. – Возражает он.
Я скриплю зубами.
Мы минуем анфилады однотипных домиков и сворачиваем в сторону, рядов, где выстраиваются магазинчики, попутно сменяясь кафешками.
Вывески яркие и рядом с каждой, стоит владелец и улыбается нам, здоровается.
- Похоже на секту. – Замечает Август, сквозь улыбку. – У меня челюсть отвалится так долго улыбаться.
- Ну, извини.
Переходим на другую сторону дороги, проходя мимо местной библиотеки и книжного магазинчика. Витрина, едва не прогибается от веса рукописей в твердых переплетах.
Из дверей магазинчика выходит Том.
Он улыбается и подходит к нам.
- Здравствуй, Соня. Здравствуй, Питер.
- Здравствуй, Том. – Так же в унисон отвечаем мы. – Это наш кузен, Август. – Говорит Чужак.
- Здравствуй, Август.
Август оглядывает Тома с ног до головы и нехотя отвечает.
- Здравствуй, Том.
- Тебя не было сегодня в школе.
- Я была в библиотеке. Там идеальные собрания сочинений известных писателей.
- Идеально. – Вздыхает Том. – Мы проходили сегодня по математике числа Фибоначчи. Это потрясающе… и я подумал о тебе.
- Спасибо. – Улыбаюсь я. Август скрипит зубами.
- Может, сходим в кафе? Выпьем по молочному коктейлю?
- Конечно.
Еще немного и Август набьет морду Тому.
Том кивает и уходит.
- И ты пойдешь с ним в кафе?
- Да.
- Он придурок. – Бурчит Август, нахмурившись.
- Здесь нежелательно отказываться. – Подает голос Чужак. – Будешь отказываться, тебя найдут. Просто придерживайся правил.
- Пошел ты.
Еще через тридцать футов, нам встречается Дрю.
Она в точности копирует фразы Тома, на что я отвечаю – я была в библиотеке и бла бла бла.
- Мне показалось, или она повторилась?
- Тебе не показалось. – Отвечает Чужак. – Здесь шаблонные разговоры. Определенный набор вопросов, на которые ты даешь ответ – установку на диалоговое окно. Поэтому, когда тебя спрашивают о том же, нужно отвечать так же, как и в первый раз.
Август трет шею.
- А что будет, если я отвечу по-другому?
- Они зависнут. – Говорю я, вспоминая Дрю. – И пока ты не повторишь в точности свой первый ответ, они будут ждать.
- Дерьмо.
Продавщица цветов, услышав фразу от Августа, выпучила глаза в изумлении.
- Не ругайся, пожалуйста. – Шиплю я. – Я хочу вам кое-что показать.
Дерево, на которое я забиралась, чтобы увидеть, что есть за пределами Комы, было от нас в пятидесяти футах, в пяти шагах от школы.
Так, что, мы развернулись в обратную сторону, здороваясь и улыбаясь все тем же людям, которые встречались нам на пути, всего несколько минут назад.
Август кривлялся, но молчал.
Понимаю, к этому сложно привыкнуть.
Сама удивляюсь, как меня это не раздражает?
Добравшись до дерева, точно распятие, я оглядываюсь по сторонам.
- Нужно забраться на него.
- С ума сошла. Нас заметят. – Говорит Чужак.
- Тут не так много людей. – Бурчу я, и подпрыгиваю, хватаясь за ветку.
Шаг за шагом, я забираюсь все выше и выше.
Парни ползут следом.
Когда мы добираемся до самой высокой ветки, на уровне крыши дома, я указываю пальцем на дома напротив.
- Видите?
Август придвигается ближе ко мне. Одной рукой, он держится за ветку, вторую положил мне на спину.
- Черт бы меня побрал. Там ничего нет.
Чужак хмурится, что-то бормоча себе под нос.
- Нет, там что-то есть.
- Ты гонишь? – выпаливает Август, бросая взгляд на Чужака. – Этот мир, хрен его знает, где находится. Такое ощущение, что его обрубили.
Я прослеживаю взглядом, за четкой границей, за которой все покрыто черным. Будто Кома – это искусно написанная картина, а все остальное, всего лишь рама.
Я чуть пригибаюсь, заметив мужчину. Он слишком часто оглядывается по сторонам и… совсем не смахивает на жителей Комы, хотя на нем сине-красные цвета.
- У нас гости. – Говорю я, и аккуратно слезаю с ветки.
- Осторожно, Соня.
Я морщусь. Август слишком за меня переживает.
Мы на земле и наблюдаем за мужчиной.
Я хочу, чтобы он заметил нас. Я должна либо поговорить с ним, либо убить его.
Он замечает и сбавляет шаг, и снова воровато поглядывая по сторонам.
- Этот не из наших. – Говорит Чужак.
Я срываюсь на бег, остальные следуют за мной.
Все, что мне нужно, это тихое место, чтобы никто лишний не заметил и не услышал.
Я ныряю в затянутое бледным светом, прореху между домами.
- Черт. Где твое оружие? – Август слегка выглядывает из-за угла.
- Со мной.
Я поднимаю подол юбки, доставая пистолет. Август на мгновение округляет глаза и сглатывает.
Прикрыв глаза, я выравниваю дыхание.
Шаги. Приближаются. Семь. Шесть… четыре… один…
- Кто ты и что здесь делаешь? – дуло пистолета направлено прямо ему в лицо. Мужчина держит руки вверх, перемещая взгляд с одного на другого.
- Это – что, Чужак? – только он собирается сделать шаг к Чужаку, как я взвожу курок.
- Он, по-твоему прозрачный? Мне повторить вопрос?
Мужчина сглатывает. Я смотрю в его лицо и мне оно кажется знакомым. Но я не знаю, где могла видеть его.
- Я свой.
Я вскидываю брови. Выражение – я свой, мне абсолютно ничего не говорит.
- Я докажу. – Он открывает рот и загибает язык. На внутренней стоне, я вижу татуировку. Круг с мелкими символами. В точности, рисунок как на пластине.
Я хмурюсь. Если он Траффик, то почему так напуган?
- Допустим. Что ты здесь делаешь?
Взгляд мужчины падает на Чужака.
- Я не буду говорить при нем.
- Он с нами. – Встревает Август. – Так, что, говори.
- Эта информация касается только ее. – Возражает мужчина и опускает руки.
- Хорошо. – Моя интуиция молчит. Но, я не доверю ему. И все же прячу пистолет под юбкой. – Где мы можем поговорить?
- Я знаю одно место. – Он разворачивается и мы следуем за ним. Мужчина бросает взгляд через плечо. – Нет. Они не идут с нами.
- Черта с два. – Шипит Август. – Я иду с ней. Не нравится, тогда иди в задницу.
Мужчина долго смотрит на него, выдерживая паузу.
- Хорошо. Но, он, - он кивает на Чужака. – Останется за пределами.
Мы идем довольно долго.
Август и Чужак идут за нами.
Я машинально улыбаюсь людям, перекидываясь с ними фразами.
Мужчина следует правилам Комы.
Я думаю… о чем мне может поведать этот мужчина.
Чужак говорил, что не все Траффики погибли, кое-кто остался.
Сколько их и где они прячутся – неизвестно. А может, они сливаются с остальными.
Но я сомневаюсь, что после поголовного уничтожения Траффиков, можно просто так разгуливать по улицам.
Я думаю о маме и о том, где были остальные, когда случилась перестрелка.
Я до сих пор не верю в то, что Чужак пытался спасти ее.
У меня просто не укладывается это в голове.
Еще я думаю о том, как долго Чужаки выдавали себя за родных? Догадывалась ли мама, и если – да, то почему не остановила их?
Я чуть сбавляю шаг, чтобы поравняться с Чужаком.
- Как давно вы притворялись?
Чужак вскидывает брови, видимо не совсем поняв мой вопрос.
- Отцом и братом. – Добавляю я.
- Ааа… не так долго. За сутки до того, как твоя мама погибла. Я, хм… наблюдал за Тодесом, и пресекал его подозрения, направляя в другую сторону. Я пытался отвлекать его, чтобы он не трогал ее. Но… извини, я не смог ее спасти.
Если это так… то… у меня сдавливает горло.
У меня был отец и брат. Они были. Они существовали по-настоящему.
Где они сейчас? В Реальном мире? Живы ли они или мертвы?
- Вы убили моего отца и брата? – сквозь зубы, спрашиваю я.
- Я никого не убивал. Это сделал Тодес. Я же говорю, он подозревал твою маму, что она… ну, ты знаешь. Он сделал это, хотя я пытался ему помешать. Я уговаривал его, что этого не следует делать. Я убеждал его, что он ошибается. Но он не слушал. – Чужак опустил глаза в пол. – Он убил их. Мне пришлось притворится твоим братом, чтобы защитить хотя бы ее.
- Как удобно все свалить на мертвого, верно?
В итоге, мы тормозим у двухэтажного домика. Его стены из дерева и покрыты трещинками и потертостями. Кривая крыша, с рыжими заплатками.
Я оборачиваюсь назад, и не вижу Комы.
Она, будто затерялась среди дороги.
- Где мы?
- Мы за границей Комы. – Говорит мужчина и толкает дверь в дом.
Мы входим за ним.
Внутри пусто. В холле, из мебели только стол и стулья, с левой стороны и потрепанный диван. Справа, кухня. Если это, конечно, можно назвать кухней. И межэтажная лестница, ведущая наверх.
Пахнет влажными опилками и чем-то смоляным.
- Не нравится мне это место. – Шепчет Август.
- Отец? – со ступенек сбегает молодой парень. Он похож на своего отца, только глазами – золотисто-карие. Темные, длиннее впереди и короче на висках, обрамляют чуть вытянутое лицо. Он высокий и крепкий, как Август. Похоже, все молодые Траффики так выглядят.
- Это мой сын – Лэйм.
Взгляд парня падает на Чужака и в доли секунды, он выхватывает пистолет. Мое оружие, поспевает за ним, нацеливаясь в лицо Лэйма.
- Какого, здесь делает Чужак?
- Он с нами. – Отвечаю я.
- Его надо убить. – Не унимается он.
- Риски. – Шиплю я, взводя курок. Дудки, если кто и убьет Чужака, то это буду я.
Лэйм щурит глаза, выдерживая взгляд на нас.
Несколько минут в доме стоит напряженная тишина.
- Лэйм, опусти пистолет. – Говорит мужчина. Тот повинуется и убирает его за пояс брюк. – Познакомься, это Соня.
Он смотрит на меня, скрестив руки на груди.
- Идем. – Мужчина шагает к лестнице, я следую за ним, на мгновение обернувшись назад. Лицо Августа выдает ничего хорошего.
- Угости их чаем. – Предлагает мужчина.
Мы проходим небольшой коридорчик и входим в комнату, с одной кроватью, тумбочкой и шкафом.
- Садись, Соня.
Я сажусь на кровать. Мужчина приваливается к стене.
- Меня зовут, Мак. Я, как ты уже поняла – Траффик.
- Откуда мне это знать наверняка?
- Знак отличия. Только Траффик его имеет. Остальные, это Носители.
- Носители?
- Да. Как твоя мама. Она Носитель Траффика. Контейнер для хранения Траффика.
Я задыхаюсь от возмущения и неожиданного гнева. Вскакиваю с кровати, рука тянется к пистолету.
- Ты посмел назвать мою маму – контейнером, как какую-то коробку?! Ты охренел?!
- Успокойся. – Мак поднимает руки в примирительном жесте. – Не я давал этому название и не я виновен, в том, что твоя мама не Траффик.
- Она – Траффик! Она сказала, что ее кодовое имя – Траффик!
- Так говорят Носители, чтобы Траффик знал, кто перед ним. Прими это, как за пароль доступа.
Не могу поверить. Моя мама не Траффик, а коробка в которой хранят эту дрянь.
Я сжимаю кулаки, дыша через нос.
Мое раздражение ничуть не ослабевает, даже после правды.
Может, поэтому она погибла? Не потому что, она Траффик, а потому что она Носитель и действительно была слаба.
- Сколько Траффиков осталось в мире?
- Их не осталось. Они существую и всегда существовали. Пять. Я и мой сын, среди них.
Очередная фальшивка. Боже, я не знаю, что и думать.
Как же так? Мама говорила, что их было тридцать… но он говорит обратное.
- Тогда, кто все остальные?
- Носители. Солдаты. Неважно. Они расходочный материал.
Я начинаю давится от злости.
- Еще раз назовешь мою маму расходочным материалом, я тебя убью.
- Извини. – Он поворачивает голову к окну. – Мне нужно знать, передала ли тебе твоя мама, Траффик?
- Зачем вам это знать? – я ненавижу его. Я не знаю этого мужчину, и ненавижу.
Мак глубоко вдыхает.
- Суть Носителя, передать Траффик. Собственно, в этом и заключается его миссия.
- На что вы намекаете? Что после передачи, Носитель должен умереть?
- Либо его убивают, либо он самоликвидируется.
Меня бросает в ледяной пот. Ноги подкашиваются и я плюхаюсь на кровать.
Значит… значит, смерть мамы была необратима.
- Я понимаю. Эта новость, тебе не приятна.
Я зажмуриваюсь. Я не хочу верить в то, что ее смерть – это часть миссии.
Мне не спокойно… я словно попала в чертово болото, которое засасывает меня.
Это боль… это она, вытягивает из моей груди весь воздух…
- Она хотя бы была человеком? – хрипло спрашиваю я.
- Да. Но, ее судьба была определена изначально. Без метки Траффика, она Носитель. Миа, приняла свою участь.
Я пытаюсь не заплакать при упоминании ее имени.
- А отец… брат?
- Носители. Они погибли от рук Чужаков. Внедрились в твою семью, чтобы захватить Траффик. – Мак вздыхает. – Так она успела отдать его тебе?
- Да.
Взгляд Мика моментально изменился. Глаза засияли, как два ярких солнца.
- Он у тебя или ты вживила его другому Носителю?
Я недоверчиво щурю глаза. Другому? У меня, они – что тут, как яблоки, не деревьях растут?
Какая ему разница – где он? И почему, черт возьми, у меня неприятные ощущения. Теперь, моя интуиция начинает недовольно крутиться.
- Он в надежном месте. Не у меня и не у Носителя. – Ложь, пожалуй, здесь уместна.
Мик сильно хмурится, что между его бровей пролегает глубокая морщинка.
- Этим нельзя рисковать, Соня. Если Траффик попадет к Чужакам, тогда нам конец.
- Зачем Траффик Чужакам? – я в упор смотрю на Мака.
- Они хотят перезапустить систему. Но этого, ни в коем случае, нельзя делать.
- Почему?
- Если перезапустить систему, тогда Реальный мир исчезнет. Навсегда.
Я выдыхаю.
Чужак сказал обратное.
Черт, кому же мне верить? Кому?
- Что тогда уничтожить систему?
- Иззо. Только он.
Я поднимаюсь с кровати.
- Вы знаете, где он?
- Если бы, - усмехается Мак. – Но, есть информация, что он скрывается в Реальном мире.
Черт.
- Где ты спрятала Траффик, Соня? Мне нужно знать, что он хорошо скрыт от Чужаков.
- Этого я вам не скажу. – Я шагаю к двери. Мак ловит мою руку.
- Ты должна мне доверять, Соня, ведь мы преследуем одну цель – прийти к свободе и миру.
- Мне плевать, что вы Траффик. – Я вырываю руку. – Я вам не доверяю. И я вам ничего не должна.
- Ты так похожа на Миа. – Тихо говорит он. – Такая же упрямая.
Я хватаюсь за ручку двери.
- Тогда, вас это не должно удивлять.
Я вышла из дома в худшем настроении.
Я разочарована и молю кого угодно, чтобы мне прекратили лгать.
Чувствую себя обманутой и покинутой… на меня взвалили такой груз, и я должна справится с ним одна… но с кем? В компании лжецов?
Я не доверяю Мику… я не доверяю Чужаку.
Но если логически рассудить, то Мик прав, и позволь я Чужаку перезапустить систему – его мир освободится, но крахом пойдет Реальный.
Что мне тогда делать?
Искать Иззо в Реальном мире? Есть лишь одно место, где он возможно скрывается – уцелевшее здание, в котором прячутся выжившие.
Я привалилась к стене дома, хмуро оглядывая представший передо мной пейзаж.
Ничего кроме, серого неба и дымки, я не вижу. Будто, все поглотил туман и он настолько близко с земле, что я чувствую себя прослойкой в слоеном пироге.
В дерьмовом пироге.
Дверь распахивается и выходит Август. За ним – Чужак.
- Эй, все нормально?
Я качаю головой.
- Что он тебе сказал? – его голос становится резким и холодным. – Он обидел тебя?
Я смотрю в щенячьи глаза Чужака и думаю, насколько же надо быть преданным ублюдку, чтобы так хладнокровно лгать.
Я думаю о том, кем была моя мама. Носитель Траффика… всего лишь… материал, который используют для своих нужд, а после подвергают уничтожению, в любом случае.
- Соня? – Август касается моих плеч и я хочу прижаться к нему и зарыдать.
Честно. Ком в горле не дает вздохнуть и я молю о слезах… но они не идут.
- Надо возвращаться в Реальный мир. – Говорю я.
- Хорошо. – Он берет меня за руку, чуть сжимая в своей ладони.
Мы возвращаемся домой. Переодеваемся, чтобы не вызвать подозрения у жителей убежища и переносимся в Реальный мир.
Я открываю глаза и вижу разрушения цвета сепии.
Я глубоко вдыхаю сухой и горячий воздух и судорожно сглатываю.
- Поговори со мной. – Август преграждает мне путь.
Чужак идет не сбавляя шаг, направляясь к зданию.
Я отрицательно киваю. Не хочу об этом говорить. Не хочу больше думать о том, что жизнь моей матери, была никчемной, в глазах Траффиков.
Я стискиваю челюсти, ненавидя то, кем являюсь.
- Соня, - он прижимается своей грудью к моей и обнимает меня. – Я хочу помочь тебе.
- Я в норме, Август. – Говорю я и притворно улыбаясь. – Со мной все хорошо.
- Что-то не верится. – Недоверчиво протягивает он, и отстраняет меня, пристально вглядываясь в мои глаза. – Ты же скажешь мне, если это не так?
- Конечно. – Я ничего ему не скажу. Это бессмысленно. Если Иззо здесь. Мне остается только найти его. Мне придется… раскрыть себя, чтобы вытянуть Иззо из укрытия и принять удар. – Я просто немного устала.
Август вздыхает, обхватывая меня за лицо.
- Он сказал, где искать Иззо?
- Он не знает. – Патологическая лгунья. – Но, у нас есть время, чтобы это выяснить, верно?
Август кивает.
Я, как никогда, решительна. Я готова сразиться с Иззо, если, конечно, он не струсит. Я готова… умереть, чтобы уничтожить систему.
Честно говоря, мне нечего терять, так что… выбор не особо большой.
Я продолжаю улыбаться Августу, и опускаю глаза на его губы.
Мне хочется его поцеловать.
Я встаю на цыпочки, и обхватив его за плечи, прижимаюсь к его губам.
Закрываю глаза, растворяясь в мягкости его губ, в его крепких и теплых объятиях.
Почему-то… мне кажется, я вкладываю в этот поцелуй… прощание и чтобы он не осуждал меня.
Да, я знаю, мы не так давно знакомы и все наше общение основывалось на лжи и стычек.
Я, даже не знаю точно, нравится ли он мне по-настоящему… но, что-то во мне переворачивается, когда он касается меня или целует. Теперь.
Поначалу, мне казалось, что Август ненавидит меня.
Но, теперь… я хочу доверять ему.


ГЛАВА 14


У меня отличное настроение. Сама себе удивляюсь, насколько он… идеально, в моем положении. Я преисполнена боевым духом, закончить эту войну и вернуть свой мир.
Я готова к этому… я готова уничтожить Иззо, я готова жить дальше… с Августом.
Впервые в своей монотонной жизни, я хочу просыпаться с этим человеком.
Всего за один вечер, я поняла, насколько сильно этого хочу.
Меня радует мысль, и простит меня мама, что я не Носитель, а Траффик.
Меня радует, что я в силах исправить все, что сотворил Иззо.
Я почти не спала всю ночь, потому что Август был со мной.
Мы сдвинули кровати, лежали и разговаривали.
Он рассказывал мне, что испытал, когда попал сюда и как начинались его тренировки.
Август чувствовал себя неопытным и глупым, но со временем, успешно.
Он рассказал, как однажды Эр, назвал его «пьяным мастером». И все потому, что он сошелся в драке с кем-то из парней. Он дрался, не выпуская бутылки. Пролил пару капель, но победил, а после допил пиво и пошел за следующей порцией.
Я никогда еще так не смеялась.
В моем смехе была жизнь и реальность.
Я делилась с Августом своей жизнью в Коме – насколько она скучна и монотонна.
Из науки, мы проходили, лишь математику, историю и философию.
Возможно, как и с цветами, Иззо помешан на этих знаниях.
Потом, мы целовались.
Если мне казалось, что я целовала его, будто прощалась, то Август целовал меня, словно просил прощения за что-то непростительное.
Я не понимала, да и он не говорил.
И вот я проснулась и увидела, как Август смотрит на меня, нежно поглаживая мою щеку. В его глазах, я снова увидела сожаление и печаль.
- Что ты делаешь?
- Смотрю на тебя. Когда ты спишь, ты такая милая.
Я морщусь, а после резко сажусь на кровати.
- Сколько времени?
- Может, девять, может десять.
- Черт, - я спускаю ноги на пол. – Все уже не тренировке. – Судя по тишине в коридорах, так оно и есть. – Поднимаюсь, но Август хватает меня за руку.
- Давай не пойдем никуда сейчас, Соня.
- Но… если мы не пойдем, все подумают, что мы…
- … плевать, что они подумают. Давай останемся и проведем еще немного времени вместе. – Он притянул меня к себе, обнимая одной ладонью за лицо и прижался губами к моим губам.
Я снова чувствовала его печаль. В его нежном поцелуе, было отчаяние.
- Что происходит, Август? – спрашиваю я, отстранившись.
Он улыбается одними уголками.
- Ты мне очень нравишься, Соня. Очень. – Август снова поцеловал меня, но на этот раз, сильнее, и крепче прижимая к своему телу. Он мягко уложил меня на спину и опустился сверху. Его дыхание, обжигало мои щеки, когда он целовал их, и они вспыхивали в ответ. – С самого начала. Как только я увидел тебя… я хотел быть с тобой. Я хочу быть с тобой.
Я нахмурилась, вглядываясь в его густо-зеленые глаза. В глаза, в которых, я могла утонуть, как в трясине.
- Ты хочешь…
- … да. Если ты этого хочешь.
Я кивнула. Я хотела. Я хотела его… и хотела понять, что значит, быть с ним. 
Я хотела узнать, какого это быть с ним…
Я отдавалась его поцелуям, его прикосновениям, его теплу.
Его крепкому телу, скользящему вдоль моего тела.
Его дыханию, делящему, мое дыхание.
Я хотела, потому что доверяла ему… доверяла, как самой себе…
Открывая глаза, я чувствовала себя невесомой.
Пережитое с Августом… было невероятным ощущением.
Он оказался прав – это, в сто раз приятней, чем поцелуй… но, все в Августе – было прекрасным.
Я поднялась с кровати.
Августа не было рядом.
Может, он в столовой? Пошел взять что-нибудь перекусить?
Одевшись, я вышла из комнаты.
В коридорах, по-прежнему было тихо. Я даже не слышала приглушенных звуков из спортзала.
В столовой, никого не оказалось.
Я поднялась на третий, миновала раздевалку и вошла в зал.
В кругу, что столпился в центе, я заметила Мика и Лэйма. Среди них, Эр, Анна и Август.
Я встретилась взглядом с Августом, но он не улыбнулся мне.
Я не была сбита с толку. Пару часов назад, он был так заботлив со мной, так нежен, а теперь, смотрел на меня, как на чужака.
Я направилась к ним, но Эр преградил мне путь.
- Что происходит? – нечто, внутри меня, бешено закрутилось. Дремлющая паника вспыхнула, как спичка. – Эр? Где все?
Он оглянулся назад, к четверке, затем вернул взгляд на меня.
- Ты выполнила свою часть работы, Соня.
- Что? – я опустила взгляд, прослеживая за тем, как его рука тянется назад, к поясу джинсов. Мои глаза расширились, когда дуло пистолета, направилось мне в лицо. – Эр? Что ты делаешь? Август? – мое тело напряглось в туго натянутую струну. Я сжала кулаки, и чуть пригнулась, готовая отскочить в сторону, если он выстрелит. – Август! – я не сводила глаз с оружия и тем не менее, чувствовала на себе взгляд Августа. Он хмурился и играл желваками.
- Твоя работа окончена. – С ядовитой улыбкой протянула Анна, встав рядом с Эр. – И как Носитель, ты должна быть уничтожена.
Я открыла рот, забыв, как дышать.
Носитель?
Я – Носитель?
Они шутят?
Я – Траффик. Я такая же, как и Мак и Лэйм.
Я – Траффик.
- Ты славно выполнила свою работу. – Говорит Эр и взводит курок.
- Стой. – Голос Августа режет мне уши. Его шаги, бьют в виски. – Я это сделаю. – Он подходит к Эр и протягивает руку. Эр кивает и передает оружие. – Я сделаю это, но только не здесь, если никто не против? – Август оглядывает четверку.
- Плевать. – Фыркает Анна. – Покончи с ней и быстрее.
Август подходит ко мне, а я даже не пытаюсь оттолкнуть его. Я не пытаюсь сопротивляться, когда он берет меня под руку и ведет в сторону раздевалки. Я дезориентирована… я потеряна… я предана тем, кому доверяла, как самой себе.
Мы поднимаемся на пятый этаж.
Проходим коридор до конца. Август толкает неказистую дверь в темную комнатку. Он щелкает реле и желтый свет от лампочки заливает крохотное пространство.
Я стою неподвижно, будто меня хорошенько приложили по голове.
Слышу, как он запирает замок и шумно выдыхает. Затем, щелчок.
Я закрываю глаза, готовая к вспышке боли в голове. Но этого не происходит.
Вместо этого, Август подходит ко мне и кладет свои ладони мне на плечи.
Я сжимаюсь, с силой напрягая свое тело.
Мысленно, я хочу ударить его… я хочу убить того, кто предал меня. Но, мое тело не двигается.
- Прости, Соня. – Он поворачивает меня к себе лицом. – Прости, что так вышло. Прости, что мне пришлось тебе лгать.
Я поднимаю на него глаза и чувствую, что ком в глотке, раздувается, перекрывая доступ к воздуху.
- Ты не Траффик. Ты Носитель. Как твоя семья. – Он открывает рот и загибает язык. Я вижу тату и чувствую, что пол уходит у меня из-под ног. – Ты знаешь, какова работа Носителя. Передать Траффик Действующему. Если один не в силах это сделать, он передает его другому Носителю. Как твоя мама. Та информация, что была на пластине, предназначена не только для меня, но и для твоего ознакомления, чтобы ты имела представление, с чем имеешь дело.
Я даже не моргаю. Я тупо смотрю в глаза Августа и не понимаю, что происходит.
Я думаю… наверное, мне снится кошмар.
Я снова в своем жутком кошмаре.
- Ты, наверное, думаешь, что это не правда. Что я лгу тебе. Но это так.
- Но ты лжешь, - наконец говорю я и мой голос хрипит. Я отталкиваю его и отхожу к стене, вжимаясь в нее со всей силы. – Ты лжешь. Я – Траффик.
- Ты – Носитель, Соня. У тебя нет печати.
- Мне плевать! – кричу я. – Плевать на чертову печать! Я – Траффик!
Август трет голову.
- Ты сильная и выносливая. Ты способна перемещаться. Ты обладаешь всем, чем обладает Траффик, но только благодаря части нашего зеркального ДНК, что вам вживляют при рождении в висок. Твое перемещение возможно до того момента, пока Траффик не окажется у Действующего. У меня. 
Я трясу головой.
Не правда. Все это не правда. Он лжет. Он смеется надо мной. Он говорит это специально, чтобы я сдалась. Чтобы я не добралась до Иззо и не уничтожила его. Но зачем? Боже, зачем?
- Носители – это солдаты. Зеркальное ДНК вживляют вам, чтобы вы могли защитить Траффик, на случай, если будет опасность и вы могли постоять за себя.
Я обхватываю руками голову и зажмуриваюсь.
- Это не правда. – Шепчу я одними губами.
- Это так. Вспомни, никто не упоминал тебя, как Траффика. Никто.
- Но и как Носителя, тоже. – Возражаю я. Внутри все кипит от злости и отчаяния.
- Ты спросила Мика, сколько Траффиков всего. Он ответил – пять. Но он не упомянул тебя. Ты понимаешь это. Если бы ты была одной из нас, он сказал бы.
- Остальных, он тоже не упоминал. Ни тебя, ни Анну, ни Эр. – Я хочу провалится под пол и забыться в тишине. А лучше, я хочу проснутся от кошмара.
- Я просил не говорить. Не хотел, чтобы ты расстроилась.
Я таращу на него глаза.
- Расстроилась? – эхом повторяю я и резко опускаю руки. – Вы лгали мне. Ты лгал мне все это время. Вы заставили думать меня, что я особенная.
- Ты особенная. – Кивает Август. – Ты – Носитель, что отдала Траффик, который принадлежит мне. Прости, Соня. Но, эта ложь была необходимой.
Я кривлю губы. Черт, как же я ненавижу его. Все, что я чувствовала к нему… умерло. Сейчас. После, его слов.
- Ты обвинял меня во лжи. Ты… тот, кто сам патологический лгун.
- Так нужно было. Я должен был поддерживать условия неразглашения.
Я опускаю голову и смотрю на свои ботинки. Внутри, зарождается смех.
Я смеюсь, как безумная над собой. Над тем, что произошло со мной.
Значит, все было зря. Смерть моей семьи. Уничтожение Иззо. Все это было – зря. 
- А, Иззо?
- Иззо – не человек. – Вздыхает Август, привалившись к двери. – Это система. Его центр.
Осознание бьет меня в голову.
- Нельзя использовать Траффик. Вы уничтожите мир.
Он качает головой.
- Три вариации Траффика, о которых тебе говорила твоя мама, Чужак и Мик – верны. Траффик, может перемещать, уничтожать и давать свободу.
- Чужак? – я теряю голос на последнем слоге. – Вы заодно с ними?
- Нам пришлось прибегнуть к их помощи. Мы пять лет искали Траффик, но он переходил из рук в руки Носителей и нам никак не удавалось его вернуть. Это все зеркальные ДНК. Они, будто чувствовали опасность… а потом, он попал к твоей матери и…
Мои ноги подкосились и я сползла по стене на пол.
- … вы убили моих родителей. Вы убили их, из-за Траффика.
- Либо Носителей уничтожают, либо они самоликвидируются.
Я зажмуриваюсь, пытаясь глотнуть воздуха. Но у меня ничего не получается.
- И что дальше? – упавшим голосом, спрашиваю я. я не могу смотреть на Августа. Я не могу, потому что если взгляну, то не совладаю с собой. Я не знаю, что сделаю… но, это будет ужасно. 
- Мы вживим Траффик в систему Иззо, который перенесет нас в другое место. Утилизирует миры и даст свободу. Свобода – это и есть новая жизнь.
Утилизирует миры. Навеки сотрет миры. Все это исчезнет.
- Вас… это только Траффиков?
Он кивает, а я поднимаю на него глаза. Август не смотрит на меня. Его голова опущена, будто ему совестно.
- Траффики создадут новую жизнь, в новом мире.
- А что с остальными? Носители… Чужаки…
Август отрицательно качает головой.
- Чужаки, рано или поздно, вымерли бы. А Носители… ты знаешь, их судьба предрешена... они... мертвы. Все.
Я с трудом поднимаюсь на ноги.
- Почему ты так поступаешь со мной? – я не буду плакать, но подступающие слезы, режут глаза. – Я доверяла тебе…
- Ты должна была доверять, Соня. – Его взгляд встречается с моим. – Твоя мама, сказала отдать Траффик тому, кому ты будешь доверять. Носители доверяют лишь Действующим.
- О, Боже, - я отворачиваюсь, упираясь лбом в стену. Не могу поверить. – Не могу поверить. – Повторяю я, уже вслух.
Я слышу его тихие шаги.
- Прости меня, Соня.
Я оборачиваюсь и долго смотрю в его лицо.
Я надеялась на жизнь с ним. Я надеялась на будущее с ним. Я надеялась… надеялась… и все, на что я надеялась – ничто. Я – ничто. Используемый материал.
Почему мама не сказала мне, что я Носитель? Почему она молчала? Почему…
Преданная и униженная… униженная тем, в кого я верила.
- Когда я отдала тебе Траффик… почему ты сразу не убил меня?
Он сглатывает.
- Я… - Август сжимает челюсти, передергивая желваками. – Я… не знаю…
Я влепляю ему пощечину. Жесткий и одновременно девический жест. Жест, обманутой девушки, которая возомнила себя героем.
- Я ненавижу тебя. – Шиплю я. Злость заполняет меня. – Я ненавижу тебя. – Моя рука летит в его лицо, но Август перехватывает ее. – Ненавижу тебя! – кричу я.
- Прости, Соня… прости… - его густо-зеленые глаза в отчаянии смотрят на меня. – Прости…
- Никогда. – Я пытаюсь вырвать руку, но он крепко ее держит, перехватывая вторую. – Ненавижу тебя за то, что ты мне лгал! За то, что я… - слезы рвутся наружу. – Я чувствовала! За то, что я чувствовала к тебе!
Август ловко зажимает в своей ладони мои руки, а второй обхватывает мой затылок.
Его лоб прижимается к моему и я чувствую, как тошнота подкатывает к горлу.
- Прости… я бы хотел все сделать по-другому. Я хотел бы тебя забрать с собой. – Шепчет он. – Но я не могу. Я не могу… - его губы вжимаются в мои, а я готова закричать, готова сделать ему больно, только чтобы он больше ко мне не прикасался… я не могу… я слишком сильно чувствую… это чертово чувство, что он открыл во мне… неизведанное… непонятное… но такое сильное и болезненное…
Август отнимает руку от моего затылка и тянется к поясу, за оружием.
Раздается щелчок, взводимого курка.
Я знаю, что умру… умру, от руки, которому доверяла больше, чем себе.
- Прости меня, Соня. – Он отстраняется от меня, отпустив мои руки и обнимая за плечи. Холод отзывается на виске.
Я чувствую запах металла и предвкушение вкуса крови на языке.
Лучше умереть, чем жить, зная, что тебя предал тот, кого я хотела чувствовать всю свою жизнь…
- Я буду помнить тебя…
Я закрываю глаза и удар выбивает меня из сознания…

….

Открой глаза… открой глаза…
Я приказываю своему телу повиноваться…
Я приказываю своему сознанию запустить механизм и открыть глаза…
Мои веки дрожат, а боль в голове, отдается тупыми толчками…
Наконец, я с трудом разлепляю веки и моргаю… перед глазами все плывет – молочное и прозрачное…
Приложив несусветные усилия, я сажусь. Мой взгляд теряется на фоне всего молочного и прозрачного.
Наконец, поднявшись на ноги, я делаю несколько нетвердых шагов, чувствуя себя настолько уставшей, настолько изношенной, что падаю на колени.
Мне больно… голова раскалывается.
Я прикладываю пальцы к виску и вижу что-то красное. Наощупь, похоже, на шероховатую полоску…
Я не знаю, что это за место, затянутое в молочно-прозрачные цвета.
Кругом никого…
На коленях, я ползу дальше, но резко, почва обрывается у меня под руками. Я чуть не валюсь вниз, но каким-то чудом, умудряюсь оттолкнутся и повалится назад, на спину.
Как я сюда попала… что со мной случилось…
Дует легкий ветер, раздувая цвета и перед моими глазами предстает ярко-зеленая точка.
Я нависаю над краем, пытаясь разглядеть, что там, на этой зеленой точке и ничего не получается.
Мои глаза слепит от белого. Они закрываются сами собой и я снова падаю, только на этот раз, на бок и делаю глубокий вдох.
Где я? Кто я? Почему я здесь?
- Кто-нибудь! – кричу я из последних сил. Мое тело пробирает дрожь, когда я слышу свой голос. – Кто-нибудь!
Тишина.
«Пожалуйста, помогите мне… помогите мне…». – Мысленно шепчу я. – «Помогите мне... я хочу понять, что со мной случилось и кто я…».
Я закрываю глаза. В сознании зависла густо-зеленая точка… она медленно расходится, превращаясь в две.
Молочно-прозрачные цвета плывут, как в замедленной сьемке.
Ветер, легко касается моих обнаженных плеч и треплет волосы.
Я медленно открываю глаза, переворачиваясь на спину.
Мои губы приоткрываются. Я хочу выдохнуть что-то… что-то, что всплывает в моей голове… но оно тут же теряется…
Я теряюсь…
Я…