НЕ УШЁЛ ОН…
После непростого разговора с матерью-художницей, Веронике было несладко. Но, как настоящая дочь, пыталась всеми силами её понять и смириться с унижением, которое пришлось пережить накануне.
Вечером по привычке выговорилась сестре.
– …Знаешь, что самой жуткое было во всей этой ситуации?
Ника лежала на кровати на животе, болтая ногами и задумчиво накручивая рыжий локон на тонкий пальчик.
Ева лежала на соседней кровати, подперев рукой красивую головку, терпеливо и тихо ожидая продолжения разговора – выучка.
– Что одна часть души страстно любила маму, а другая ненавидела. В какой-то момент меня просто «переклинило» даже, и так захотелось взять хрустальную вазу со стола и опустить на голову ей!
Женевьева лишь слегка приподняла каштановую бровь изысканного рисунка и формы.
– И в тот самый момент, когда эта шальная мысль мелькнула в моей голове, я увидела такое…
Вероника привстала, села на кровати, прижав к себе колени, обхватив их руками. Судорожно, нервно вздохнула, побледнев.
– За спиной мамы в тени штор вдруг ясно стала проявляться фигура…
Сестра вскинула каштановую головку, распахнула в панике глаза цвета ночного моря.
– Да-да… мужчина… парень лет тридцати… – прикусив в волнении губу, Ника даже пискнула от боли, но продолжила рассказывать. – Беззвучно выступил из полумрака, остановился с нею рядом, погладил голову… так… медленно, пропуская пряди между пальцами, и вздохнул протяжно, тоскливо, словно безумно сожалея, что она его не видит и совсем не чувствует прикосновений… – едва сдерживала дрожь голоса и слёзы, усиленно моргая, быстро прогоняя их. – Медленно повернулся ко мне, поднял огромные глаза цвета вечернего дыма. А я чуть не заорала: «Папа!» Только потом пригляделась и поняла, что он лишь отдалённо похож на него: один рост и стать, плечи и волосы – очень схожий типаж, но этот был много моложе. И тоньше, что ли? И вот тогда, смотря на меня в упор, прошептал: «Не смей!» Просто ледяной волной окатил, прямо почувствовала, как по коже ударили крупные градины льда! Клянусь! У меня ноги-то сразу так и подкосились. Рухнула на диван мешком тряпичным.
– И?..
– Растаял, медленно пятясь в тень штор.
– Кто?..
– Долго не могла понять. Нет, понятно, что это её бывший, но почему здесь появился? А потом до меня дошло: картины! Как только мы заканчиваем писать лицо персонажа, он начинает жить на ментальном уровне. Потому-то в ряде народностей и религий существует жёсткий запрет на достоверное изображение людей и животных. Чтобы не ожили! – криво улыбнулась, посмотрев на бледную сестру. – Потому и пишу авангард.
– Там ещё больше хаоса, – с болью и острым сочувствием. И пониманием.
– Да, знаю. Ночью в мастерскую не захожу.
Стихла, легла на кровать, устроила голову на сложенных руках, смотря в тёмное уже окно, наблюдая за игрой света и облаков на небе: «Если к утру прояснится – будет гололёд. И иней. Зарисовать нужно, пригодится».
– Художники – проводники. Живые антенны. Так же, как и писатели. Сдвинутые мы все – богема, – рассмеялась грустно. – И рано или поздно, одной из своих вещей открываем ящик Пандоры. Кажется, я слишком рано открыла…
Разговор затих на полуслове, словно не осталось силы его продолжать.
Вероника наблюдала за игрой луны и стремительно бегущих облаков и боялась оглянуться в угол за камином.
«Зачем? Не нужно и смотреть. Чувствую кожей: он здесь, тот самый взрослый парень. Теперь и ко мне станет приходить. Нельзя было оскорблять мать! Жаль, поняла это слишком поздно. Откуда же было знать, что мама уже стольких возлюбленных потеряла?.. Она молчала, никогда не рассказывала. И вот, покусившись на её жизнь лишь мыслью, я открыла дверь в потаённый мир. Что ж теперь пугаться и удивляться? Мама любила, и этот, кто ушёл до времени из жизни, не растворился за гранью, оставшись здесь намеренно, а превратился в её ангела-хранителя по собственной воле. Защитником: грозным, бессмертным, непобедимым.
Тяжело вздохнув, заставила себя перестать бояться.
– Привыкай, глупая и недалёкая. Теперь это и твоя жизнь: видеть тех, кто так и не ушёл в божественный очищающий свет. Быть медиумом, спасителем тем, кто так упрям и растерян. Будешь их вести, провожать, терпеть и смиренно любить. Всех, кем бы они ни были при жизни. Теперь они духи, твои подопечные. Мама так живёт, сможешь и ты».
Октябрь, 2013 г. По мотивам романа «Счастье – рядом».
Фото из Интернета.