Сколько легенд рождает любое мало-мальски значимое событие, и чем отдаленнее оно от нас, тем их больше, почему и почти невозможно вычленить то первоначальное, истинное, вокруг которого и стали возникать небылицы. Поэтому, да ещё в рассказе о столь необычном человеке, не ждите от меня большей определённости, как и множества бытовых подробностей.
Все повествователи, словно сговорившись, сообщают одну удивительную деталь его рождения. Едва появившись на свет и получив свой первый шлепок по известному месту от жизни – рукой повитухи – младенец не заплакал, как остальные, видимо, догадавшиеся этим задним умом, что ожидает впереди, -- а… засмеялся!
Ясное дело, тогда он не знал, что лучше смеяться после, а не до.
Впрочем, рос он, как обычные дети. Нет свидетельств о каких-либо чудесах в это время. Но позже…
Получается, он рос, и с ним росло его убеждение, что всё вокруг устроено не так. Подобное многим приходит в голову, оказываясь для них чревато, однако ж, ничего не меняется в мире. По большому счёту.
Но наш герой поставил себе задачу достичь совершенства и такого могущества, чтобы перевернуть мир с ног на голову.
Учился ли он у кого? Здесь история умалчивает.
За счёт каких трудов добивался своих результатов – тоже неведомо, хотя лет потрачено на то было немало, судя по тому, что он всплыл на поверхность событий уже в зрелом возрасте.
К этому моменту он научился левитировать -- перемещаться над водой и по воздуху. Говорят, долго не давалось искусство чтения мыслей и опознание болезней с их последующим устранением.
Когда же он овладел и этим – почувствовал, что не прозревает будущего.
Оно не желало являться, хоть тресни!
Пришлось утешиться его сотворением. Для чего понадобилось нарастить мощь свершений.
Утверждают: однажды наш маг отправился в пустынную местность к горе, которую собирался сдвинуть без последствий для людей. Найдя такую, он усилием воли собрал в себе такую силу, что, если б тотчас не выпустил её, разрушая всё вокруг, то она бы разорвала его оболочку. Ему повезло, ибо отдав энергию, он потерял сознание и долго не приходил в себя. Тем временем вниз летели камни и скалы… Когда ж он очнулся, горы не было, но началось извержение и раскалённая магма стала выплескиваться через края воронки, спускаясь по остаткам склонов.
В этот момент он понял, что перерос своё физическое воплощение, которое теперь лишь мешало. Вопрос был в том, как остаться, избавившись от него.
Так как никто не видел его труп, вероятно, он оставил тело на съедение лаве, там же.
Теперь, когда ничто не могло помешать его могуществу и достижению цели, он, наконец, приступил к тому, ради чего приобретались возможности. Единственным, что по-прежнему не покорялось, было виденье грядущего. Но, если ты его создаёшь и можешь менять, как захочешь, то недостаток ли это?
Итак, он приступил к изменению нашего мира. По его мнению (и не только его, полагаю), наша планета – прекрасна. Чтоб убедиться в этом, достаточно по ней попутешествовать или обозреть с высоты птичьего полёта. Растения, цветы, бабочки, забавные и грациозные животные, диковинные птицы, красные, жёлтые и синие реки, белые водопады с радугой над ними, словно нарисованные горы, бирюзовые и чёрные моря и соленущие океаны до самого горизонта, незабываемые пейзажи…
Можно долго перечислять чудеса нашего света, чтобы заключить: «Это – хорошо весьма!» Как, кажется, и сказал Создатель.
Нет, «антураж» менять не следует, подумал и наш герой, и обратил взор на то, как живут люди.
И что же увидел?
Народы коснели в дикости, поклоняясь различным идолам. Одни – идолам из дерева и металла, другие творили своих из плоти и крови. Последние мнили первых дикарями, себя же – детьми цивилизации. Люди истребляли себе подобных, не делая исключения и для остального живого.
«Богов у них много… - подумал ещё недавно бывший одним из нас, - из-за них и враждуют. Пусть снизойдёт на них вера в Единого и Всеблагого. Это объединит их».
Маг принялся внушать во сне эту идею наиболее способным внести её в умы соотечественников. Те, восприняв Послание, действительно постарались.
Но по его не вышло.
Под знамёнами Единого избранные понесли свет учения другим народам, не желавшим с ним соглашаться. Сначала печальна была участь носителей учения, а позже, когда их стало больше – участь несогласных с ними…
Конечно, он не этого хотел, но что мог поделать?
В конечном итоге, возникло несколько религий Единого, которые принялись воевать между собой. Крови по поводу их разногласий было пролито даже больше, чем прежде, при отсутствии веры в Него.
«Ничего не поделаешь, - пытался утешать себя он, - отголоски прежней дикости. Это пройдёт».
Не прошло.
Наоборот, внутри каждой религии возникли свои ответвления, считавшие только себя истинными. Теперь их приверженцы тоже резали друг друга.
Он оглянулся на предшествовавшую историю.
Безуспешные попытки усмирить людскую злобу нашли своё отражение в Писании.
Ни изгнание, ни лишение бессмертия, ни уничтожение Потопом не помогло.
Если бы он мог вздохнуть, то вздохнул бы, а будь у него слух – услышал смех и слова: «Что? Тоже попался?..»