Может, это наш последний шанс
Помоги его не упустить:
Назови меня по имени - сейчас.
Это даже проще, чем убить.
Назови меня по имени - сейчас!
Это также просто, как... любить.
Хельга Эль-Кенти
I.
Мохеш Давар имел нахальную привычку поедать что-либо, вкусное и не очень, когда наблюдал за работой подчинённых. Когда-то давно, в ранней молодости, у него бывали амбиции стать кем-то крутым, но сейчас он понимал, как всё это глупо – люди его сорта нужны всегда всем и везде, а потому он поступил мудро, заняв собой весь портовый узел Сариссы – оставаясь для вида обычным главным инженером-техником. Ну и что, что он не вышел ростом, статью и прочими привлекательными прибамбасами внешности – денег у него вполне хватает, чтоб не заморачиваться по этим темам, более того, он из тех, у кого они не кончаются. Он сумел стать незаменимым для всех – от соглядатаев всех спецслужб до предметов их наблюдения. Правда, Мохеш так и не разобрался до конца, какова его реальная жизненная позиция – уж очень активно он продавал всех и вся кому попало. Тем не менее, почёт и уважение были толстым слоем со всех сторон, не разобрать, чьё толще. Особенно сейчас, во время окончания знаменитого сарисского карнавала – чистая прибыль от одной легальной торговли товаром составила пятьсот процентов, а разные мелочи вроде дорогого роскошного дома и разных дурацких изысков были на деле не нужны. Мохеш вскоре понял, что ему нравится сам процесс его успешной деятельности на собственное благо, а не достигнутые результаты. Почти неслышно войдя в серверную регистраторов, Мохеш с беззаботным весельем наблюдал, как исчезают с экранов игры, монстры и вызывающе сексуальные красотки, сменяясь схемами, документами, таблицами и прочим важнейшим контентом, а серьёзные люди, мигом превратившись в них из развесёлых раздолбаев, полностью погружаются в их изучение. Он молча улыбнулся едва заметно – гардемаринские замашки не свойственны только не способным ни на что тупицам, и оттого, искренне любя своих подчинённых, не позволял себе никогда лютовать попусту, из желания показывать, что он – начальник. Из-за этого те, зная об этом, работали на совесть и всегда старательно, не смотря ни на какие шалости.
- Как дела, бравые парни? – немилосердно хрустя рыбными сухарями, весело осведомился Давар громким голосом, чтоб было понятно, что вопрос ко всем. – Что, скучаете на вахте?
За всех ответил не очень юный атлет довольно хриплым голосом:
- Тишина, только вот полчаса назад прибыл ещё один торговец – это странно, ведь все они давно уже поприбывали перед Карнавалом. Ну, этот оригинал какой-то.
- И что за кадр? – Мохеш лихо шлёпнулся в пустующее кресло для начальства, продолжая чавкать.
- Ээээ, сейчас глянем, как его там… - скрывая зевоту, отозвался другой чуть потасканный мужичонка, старательно молодящийся под интеллектуалов. – А, вот, Видгар Аронаро его звать, грузовичок крохотный, да и называется по теме – «Пылинка».
- Ччего? – севшим голосом прошипел Давар, а затем сразу взревел так, что заложило уши. – Кто пустил на планету этого поца??? Вы что, сдурели тут совсем все, а?!!!
- Инструкций не было, босс, - невозмутимо пробурчал атлет, откусывая от сладкого хлебца. – А что сие за птичка тогда?
- Это слишком хищная птичка, мой мальчик!!! У дьявола в глазу была эта пылинка – он до сих пор чихает, ха-ха! – дрожа от избытка чувств, проревел в ответ Давар. – Это Саймон Флэш собственной персоной, и кораблик у него «Демон» называется! Надо быть редким идиотом, чтоб разрешить посадку такому пернатому, понимаешь?! У тебя зубов не хватит, чтоб такую пы-лин-ку сплюнуть теперь! – он медленно встал и побрёл прочь из серверной, изредка глумливо всхохатывая.
Его собеседник озадаченно уставился на соседа, часто-часто моргавшего и подёргивающего щекой:
- Интересные дела, - проговорил он озадаченным тоном и положил крупный кусок себе в рот. – Мне кажется, он из-за чего-то расстроился. С чего бы вдруг, а?
«Какого чёрта эти уроды из Лиги клялись своими ботинками, что Флэш мёртв, поелику это он взорвал Лигаполис?! – Мохеш истово и резво семенил к своему кабинету и размышлял вперемешку с озвучиваниями всевозможных ругательств себе под нос. – Это ж неуправляемый элемент в схеме, его проще убить, чем вычислить! И прилетел явно по делу, иначе бы как все к началу праздника явился, незаметно под шумок. Не-ет, он слишком много знает, слишком! Это если и решать, то через ликвидаторов уже, но они нынче дороги, эти, надёжные, стирающие себе память каждый раз. Ох, а может, пронесёт, зря паникую? Но уж хвост-то ему бы точно надо было прицепить, сейчас, сейчас – посмотрим, где он, там у причала ведь камеры никто не отключал нынче, вот и поглядим, что копы видят у себя, такие же балбесы, как мои!» - проворно запрыгнув в своё логово-кабинет, он трясущимися руками сперва заблокировал дверь, затем включил освещение – экономить всё была старая, как мир, привычка… И понял, что сделал это зря – уж лучше бы дверь оставалась открытой, тогда был бы шанс, что войдёт какой-нибудь балбес и помешает.
В его собственном кресле, довольно беззаботно положив ноги на стол, восседал посетитель – слишком рослый для этого кресла блондин, глаза которого было видеть невозможно из-за зеркальных очков. Слишком широкие для его роста плечи обтягивала дорогая бархатная куртка, на которой виднелись золочёные гнезда для шнуровки плаща – лётчик, можно не сомневаться даже, а покрой чёрных брюк под имперский мундир, да ещё и сапоги лишь без платиновых виньеток – такое носит только один из известных на Сариссе лётчиков, что, по слухам, не уступает имперцам ни в чём, как ни сказать больше. Всё верно, вот и алый краешек пястья просвечивает под рукавом, и заколка на нём с алым алмазом – ни один контрабандист и в мыслях себе не позволит так разгуливать по миру, кроме одного, того, что свалил с Урбанетто последним и даже премию, положенную Рейхом за спасение народа оттуда, взять отказался якобы из-за траура по близкой родственнице – а денежки-то немелкие, между прочим! Интересно, что эта бестия намерен теперь делать – вымогать свою положенную долю в авантюре по перевозке кристаллов или загнёт чего похуже, припомнив кое-что мрачное из эпопеи с доставкой нелегалов из захваченных Лигой территорий? Чёрт, если он сейчас потребует деньги, о расширении дела придётся забыть, а это прескверно, право… Бабу свою опять с собой таскает – помирился, стало быть? Ну, здесь-то его можно понять, пожалуй! – глумливо похихикал сам над собой Мохеш, избегая даже смотреть в сторону красотки в блестящем комби-коктейле, со скучающим видом подпирающей стену за креслом. Ни один из торговцев за всю историю вольного негоцианства не мотался по космосу с подружкой или женой – нет среди серьёзных парней такой блажи – а этот странный тип, оказывается, крутит амуры не отходя от экрана и ещё с одной и той же, прямо не торговец, а мечта экзальтированных юбок! Чего молчат, угрожают, что ли? Вот нахалы, оба!
- Приветствую, дорогие гости, - елейным голоском проговорил Давар, как будто невозмутимо направляясь к сейфу – хвала Всевышнему, цел! – и преспокойно – а что ж, если пришли убить, то сделают, а если ограбить, то тем паче сделают, так нечего позволять им думать, что боюсь – взялся вышаривать там нужные кнопки, пока не зажужжала выдача карточки. – Я рад, что вы сочли возможным проведать меня.
- Странно, а я вот на твоём месте был бы не рад, - в тон подначил гость сочным тенором, не шевелясь. – Или на то есть какая особая причина, Мохеш Давар?
- О, безусловно, несравненный Видгар Аронаро, он же Огненный Нефрит с очень дальнего космоса! – подобострастно улыбаясь, карикатурно поклонился хозяин кабинета. – Или Вы предпочитаете, возможно, драгоценный Джордж Стенбонд Колючая Пыль, чтоб я так Вас называл?
- В сущности, значение имеет вовсе не это, - скучающим тоном проронил гость, обозначив лёгкий оскал хищника, тем не менее очень похожий на улыбку. – В очень дальнем космосе можно и не такие величания услышать, да и сделать кое-что так, что на Сариссе от ужаса охнут да к попам и копам побегут, верно?
- Конечно, Ваша милость, конечно! – Давар осторожно приблизился и положил карточку к самым сапогам собеседника, затем отстранился на расстояние, исключающее возможный удар ногой. – Соблаговолите принять, это тем не менее Ваше в любом случае. А только сообщеньице есть одно, но для Саймона Флэша, будете забирать тоже, или как?
Карточка почти незаметно исчезла – видимо, посетитель решил немного размять мускулы…
- А что, этот тип ныне здравствует? – с интересом осведомился он. – Ну, говори, если встречу – передам.
Мохеш картинно воздел тёмные глаза кверху и растопырил корявые пальцы.
- «Саймон, тебя твой шафер обыскался уже. Найдись, пожалуйста, ты ему нужен».
- Какие странные слова, - прицокнул языком гость, но от глаза хозяина не ускользнуло то, что он подавил сильный вздох. – Что ж, надеюсь, адресат поймёт их как-нибудь.
- Желаете ещё что-то, господин? – с елейным подобострастием чуть поклонился Давар, не скрывая довольства. – Я рад угодить Вам сегодня.
- Да, конечно, - гость мило ухмыльнулся, снова откидываясь в кресле. – Мне нужен один человечек, но планетка заполнена народом, а ты знаешь, где искать, - он грациозным жестом ткнул каблуком нужную кнопку информатория. – Будь добр, дай координаты.
- И только-то? – с Давара мигом слетело всё наигранное радушие, как только он услышал о любимом виде деятельности. – Сей момент, не извольте беспокоиться, - самодовольным тоном, уместным скорее у выросшей школоты, чем у солидного серьёзного дельца, заявил он, усаживаясь за второй стол перед монитором. – У меня никто не пропадает нигде, если что.
- Я не сомневаюсь в этом, дорогой Давар, - сладко ответил гость, ехидно улыбаясь.
- Приятно слышать, - тем же молодцеватым тоном ответил хозяин, углубляясь в поиски.
Он и вправду был высококлассным специалистом. Через семь минут он закончил работу.
- Уж не знаю, какая она там Эрида Дорас была, но сейчас эту штучку зовут Бельда Юмари, вот, отель «Солнце Сариссы», номер 2666, - бесцветным голосом сообщил он, зевая. – Судя по местным камерам, ещё и спит, хорошо приняв. Это этаж для типажа «одинокая стерва желает приключений», так что сломанные шпуры тут не увидят ещё сутки – отключаем уже, да?
- Нет, с задержкой на четверть часика – мало ли, заметят вдруг, - в тон ответил собеседник, посматривая на экран у себя за столом. – И не отключаем, а сжигаем.
- Ах, какой горячий темперамент! – ядовито процедил Давар. – И чего мне ждать от этой шалости, можно узнать, а?
- Ничего такого, с чем бы ты не справился, Мохеш, - благостно прошелестел посетитель, неторопливо выбираясь из кресла. – Да будет удача и впредь благосклонна к тебе.
- Да уж, хорошо бы, - жёстко усмехнулся хозяин, следя колючим взглядом за тем, как гости неторопливо двигаются к выходу. – А правда, что Флэша видали с Панчорой Ярл на правах жиголо, не знаете ли?
Замок щёлкнул совершенно безучастно, да и никакой реакции фраза вроде не вызвала, как ни странно…
- Спроси об этом у самой Панчоры, - холодно обронила спутница гостя, и оба скрылись в коридоре.
Давар потёр лоб рукавом и взялся за блок связи.
- А теперь смени пароль на этом счёте, и сними часть денег, - холодно указывал Темпл с таким выражением глаз, что перечить не хотелось.
- Но почему? – почти всхлипнула Джина после. – Разве я не имею права понимать это?
Скайстон просиял вполне себе тёплой улыбкой – той, за которую и когда-то, и уж тем более сейчас, ей было не жаль ничего…
- Если бы ты не пожелала увидеться с Эридой, я бы не получил этих денег, так что они твои, вот и всё.
- А на что мне деньги, когда у меня уже есть ты? – надув губы, проворчала бывшая принцесса, насупившись.
И как теперь объяснять ей, что это у ней могут отнять в любое время точным выстрелом?! Осталось только ахнуть про себя и воспользоваться беспроигрышным приёмом – крепко поцеловать… Чёрт подери! – мало того, что очки опасно съехали, так столь вовремя, ага, что кто надо не только заметил это, но уже и вычислил меня, ишь, какая колючая волна пошла откуда-то впереди… Так, кто это такой резвый, а, хоть надо глянуть, пусть знает, что я его тоже подцепил, и поцелуи мне в этом не помеха вовсе, наоборот! Темпл резко стрельнул взглядом в сторону чужих эмоций, и увидел их обладателя – как ни странно, парень не отвёл взгляд, просто продолжил смотреть с безразличием гуляки и даже вполне доброжелательно. Будь проклят тот негодяй, что когда-то ввёл в моду спортивный стиль в одежде – никогда не догадаешься, что скрывается под этой скорлупой! Рослый молодой белый, конский хвост из тёмных волос едва ли не до пояса, брутальная щетина на квадратном добродушном лице, глаза вроде тоже тёмные – далеко не дегенерат, напротив, скорее очень породистый, эх, да это может быть кто угодно, от простого прохожего до имперского гебиста. Ладно, вроде опасности нет, есть только внимание, тогда делаем вид, что всё случайно и снова целуемся. Боже, пусть это не будет моим последним поцелуем, ладно?
- Я просто очень люблю тебя, Джина, идём, - тихо произнёс Темпл, будто ни о чём вообще сейчас не думал.
В вестибюле отеля случилась ещё одна колоритная деталь, заставившая Скайстона насторожиться, но ничего не сказавшая Джине, что неслась на всех парусах навстречу выбранной цели. Девушка была столь уверена в том, что ничего плохого при этом случиться не может, что просто не могла чувствовать никакие говорящие нюансы – а говорить ей об этом было просто бесполезно. Возможно, дело было в разнице в возрасте и опыте, возможно, в нюхе пилота. Джина отвлеклась на несколько секунд, разглядывая вычурный интерьер под крикливые античные мотивы – и этого хватило вполне для нужного маневра – Скайстон не сомневался, что он был спланирован, и старательно… У него на шее резко повисла вызывающе сексуальная дама, с пышной причёской и грудами обильных украшений над условными верхом одеяния и крохотной юбочкой:
- Саймон, драгоценный, как я рада тебя видеть в добром здравии! – как будто реплика обычной озабоченной дуры, но только очень хорошо поставленным голосом и слишком громко и спокойно…
- Жоржетта, - едва слышно, только для дамочки, шепнул Темпл и сразу взял слышный вальяжно-спокойный тон. – Ох, Вы ошиблись сударыня, я не тот, кого Вы изволите видеть во мне.
Та понимающе мигнула длиннейшими ресницами и смущённо зачастила:
- Ой, ну как же это, ну так похож, что аж страшно! Ну, простите тогда дуру, сударь, жаль, право, что так вышло, очень даже! Извините меня, пожалуйста, - проговорила она уже обернувшейся на происходящее Джине и двинулась прочь развязным подиумным шагом слегка потасканной модели.
Скайстон подавил в себе желание сразу сбежать из отеля побыстрее – если это сделать, то он полностью выдаст себя и даст повод к неприятному разговору, что уж точно тогда состоится в полицейском участке. А так он пока предоставлен сам себе и может творить, что пожелает – иначе бы не такими бы словами его сейчас поприветствовали. Уж не желают ли копы сами убрать Эриду его руками? Или есть заинтересованные повыше? Но тогда не нужно было намекать, достаточно спокойно дать мне действовать, ничем не смущая – значит, в деле есть ещё кто-то, с другой стороны. Да, именно так, иначе бы я не дрожал от неведомой мне опасности – ведь если у Вас паранойя, это ещё не значит, что за Вами не следят, как известно. Итак, я, значит, вызвал огонь на себя? Будь я один, это вообще был бы никогда не вопрос…
- Заскочим перекусить, милая, - Темпл умел улыбаться так, что отказать ему было никак не возможно, и Джина, подавив тяжёлый вздох, подчинилась.
Он так беззаботно болтал что-то о том, что было бы неплохо съесть, что, когда пришлось сосредоточиться над этим толстым фолиантом, Джина не заметила, как потеряла бдительность на несколько секунд… Наваждение продлилось ещё некоторое время, а затем, резко вскинув голову, она поняла, что его Темпла нет рядом. Подошедший официант воззрился на неё типичным взглядом умной собаки. Джина бросила меню на стол и спросила того столь деловито, что вечно юный предпочёл просто толково ответить на вопрос и сразу забыть об этом:
- Сударь, как побыстрее у Вас тут попасть в номер 2666?
Интерьер этажа в стиле под гангстерские ретро-заморочки, скука какая. Впрочем, ха-ха, богему мы всегда презирали, верно, Саймон Флэш? – мысленно усмехнулся Темпл, от души нажав на вызов у двери номера. Можно было и сломать запор, проткнув его алмазной иголкой, но должен же быть хоть какой-то пиетет к постороннему миру… Томный женский голос ответил на удивление быстро:
- Кто там? – похоже, ничего не изменилось за десять лет? Сейчас узнаем…
- Стриптизёра заказывали, сударыня? – бархатными тонами прошелестел голос Скайстона, будто он ещё даже не вышел из заведения папаши Курио и не нарвался на парализатор, и что за беда, если этих слов он ещё ни разу не произносил? Импровизация – стиль и оружие солиста-тапёра...
- Входите, - холодно прогремело в ответ, и дама не только позволила двери открыться, но и также сама вышла навстречу гостю, в нежно-розовом пеньюаре.
Скайстон шагнул за порог, ровным взглядом рассматривая ту, что сделала больше, чем достаточно, чтоб он не только не получил диплом и никогда не выбрался с каторги, а также надёжно постаралась, чтобы, сорвав голос, он просто умер к концу ночи от рваных ран и потери крови. Сухощавая крепкая фигурка не доставала ему даже до третьей пуговицы на куртке, да и выглядела дама на два десятка старше, чем была сейчас. Чёрные глаза с поволокой были по-прежнему живыми и жадными под лихими стрелами бровей, выгодно сочетаясь с орлиным носом и когда-то сочными губами, сейчас поджатыми весьма высокомерно над острым подбородком с ямочкой. Длинная шея, и сейчас увешанная какими-то крупными бусами из пятнистых камней с вырезанными на них символами, казалась чуть подсохшей, если смотреть на неё сверху. Когда-то воронёно-чёрная пышная грива сейчас была размалёвана полосками всех цветов радуги – видимо, её хозяйка полагала себя по-прежнему вызывающе сексуальной, как девушки младше двадцати. Тем не менее, холёная кожа под переливающимися оттенками сейчас напоминала что-то вроде чешуи рептилии из-за света искристых бра. Обычный будуар бордо – так отделывают номера для известных утех, и разило тут смесью резких ароматов от дымящих аксессуаров, амбициями и тоской. Темпл холодно усмехнулся краем рта и промолчал.
- Да Вы получше стриптизёра будете, сударь, - неторопливо оценила дама, вздыхая. – Может, вина?
Скайстон медленно отрицательно мотнул головой, уложив ладони себе на талию, и продолжил смотреть ровно и холодно. Как ни странно, в груди было полностью тихо – никаких мало-мальски заметных эмоций, не говоря уже о ненависти или гневе. На данный момент ему лишь хотелось, чтоб его узнали – того, молодого, не желавшего ни совокупляться по приказу, ни петь для той, что причинила ему боль.
- А по Вам и не скажешь, что Вы непьющий, - чуть кокетливо пожала плечиками Эрида. – Что ж, будьте гостем, - она повернулась спиной и сделала несколько шагов вглубь, чтоб оказаться у постели.
- Это не так, я просто Вашего вина пить брезгую, - без всякого выражения сказал Темпл, не шевелясь.
- Даже страшно подумать, какое дорогое вино Вы предпочитаете в таком случае, - церемонно улыбнулась дама, остановившись и обернувшись, и в её глазах вспыхнул огонёк уже жгучего интереса.
- Обычное, но без крови и не из Ваших рук, - холодно пояснил Скайстон, неспешно приближаясь.
- Ну так возьмите сами в баре, - чуть более звонким тембром произнесла женщина, усаживаясь на постели и наблюдая, как гость движется мимо, чтобы подойти к балконной двери, нет, не доходя до неё… но… зачем ему эти белые перчатки, заправленные в алые пястья под курткой?
- Всенепременно возьму – после, чтоб помянуть Вас, Эрида, - мужчина не резко, но быстро обернулся, чтобы встретиться взглядом с женщиной, и та смутилась, почувствовав неладное.
- Вот как, - она улеглась на бок. – Мы встречались, я поняла сразу, но помогите мне тогда вспомнить…
Скайстон вдруг весело и беззаботно рассмеялся, но когда смолк, его холодный взгляд уже не понравился собеседнице.
- Скажите, сколько всего было побрезговавших Вами и Вашими просьбами, Эрида? – осведомился он дежурным тоном следователя.
-Что?! – обомлев, она зачем-то схватила задрожавшими пальцами подушку. – Вы его друг или брат, что ли?
- Но как его звали тогда? – цинично ухмыляясь, процедил Темпл, не шевелясь и лишь продолжая глядеть ей в глаза всё более жёстко. – Вижу, Вы хорошо это помните отчего-то.
- Вы хорошо осведомлены о неком инциденте, - пророкотала Эрида, задышав глубже обычного. – Есть смысл договориться, верно?
Капитан «Демона» снисходительно и отрицательно помотал головой, и в его глазах сверкнули пара-другая сверхгигантов класса О, а затем быстро образовалась межзвёздная колючая мгла.
- Да ладно меня стращать, - высокомерным тоном проговорила она в ответ. – У Вас есть интерес, я просто уважу его – ведь право отвечать так имеет только тот, кого здесь нет.
- Вы настолько в этом уверены? А если – снова ошибка? – великосветским тоном произнёс Темпл. – Право отвечать как сочту нужным у меня не отнимет ни Господь, ни тот, кому вы все служите.
- Что? – с немалым изумлением проронила Эрида, и её глаза стали совсем бездонными. – Не может быть, хотя и так похож, - озадаченным тоном зачастила она вполголоса. – Да-да, меня просто седина сбила с толку, но лицо его – как такое возможно вообще… Нет, не может быть. Чего Вы хотите, сударь? – добавила она уже с апломбом человека, привыкшего командовать.
Скайстон цинично усмехнулся, чтоб потянуть паузу.
- Я же сказал, что однажды вернусь подвести итог, верно, Эрида? – проговорил он почти проникновенным тоном. – Ну же, назови меня по имени – может, я ещё и спеть захочу тогда, а?
Она затряслась крупной дрожью и сделала жест ладонью, будто хотела смахнуть наваждение.
- Ты не мог выжить, откуда ж ты взялся, а? – с тяжёлой горечью процедила она, покачав головой.
- А тебе разве не говорил хозяин, что у Господа всё возможно? Даже вырастить новые крылья, не вопрос, – с лихой усмешкой ответил Темпл и продолжил уже с нажимом. – Итак, как меня зовут? Говори!
Женщина понуро опустила голову и скривилась – так они делают, собираясь зарыдать.
- Ты Темпл Скайстон, - хмурым тоном процедила она. – Ты какое-то недоразумение в этой Вселенной, таких, как ты, быть не должно. Наверное, ты сын этого Рейнхарда, вот в чём дело. Что ж, это нетрудно проверить – сын Вальтера отплатит мне той же монетой, а кто другой примет моё предложение – у меня есть чем заинтересовать тебя, не сомневайся.
Ей снова было неприятно слушать его смех – он как будто жёг её изнутри.
- Таких, как я, в Галактике целый имперский космофлот, дурочка, - снисходительно проговорил Темпл. – Стало быть, тебе просто не попадались настоящие мужчины, вот и всё.
- Сам дурак, - прошипела Эрида, поднимая глаза с апломбом царицы. – Уж в чём я отлично разбираюсь, так это в этом сорте. А космофлотских этих перебывало у меня под ножичками предостаточно, можешь убедиться сам, - и в лицо Скайстону полетел увесистый ридикюль.
Вещица жалобно звякнула в ладонях и раскрылась. Темпл остолбенел – внутри лежали гербовые металлические пластины с цифрами, именами и автографами, жетоны космолётчика на случай гибели, когда тело не может быть опознано… Десятки жетонов – хватит не на одну роту… Что ж, он знал, на встречу с кем шёл – умертвить цветущих парней после многих часов пыток только за то, что они хотели летать, а потом ловить удовольствие, перебирая похотливыми пальцами память о них, зная, что бедняг даже некому отпеть, раз не найдены тела, вполне достойный досуг слуги Белиала.
- Ты знаешь, - холодным ровным тоном проговорил Скайстон, застёгивая ридикюль и отправляя его в карман куртки, - в моём свидетельстве о рождении стоит прочерк. Ты подсказала мне хорошее имя, чтоб вписать его туда, я не против даже.
- Ты не сделаешь ничего из этого! – холодно и самодовольно усмехнулась женщина, чтоб скрыть искру страха, блеснувшую у неё в глазах. – Слишком ты хорош для ангела мести.
- Я же недоразумение, - неспешно проговорил Скайстон, ядовито улыбаясь. – Значит, могу им и стать, тем более что раздают по мерке той, которой сделано дело. Парни заслужили, чтоб я отомстил за них, а уж спеть нужное после я смогу, не сомневайся.
Эрида отшатнулась.
- Не глупи, есть вариант получше, уверяю тебя, он тебе понравится больше.
- Мне он не нужен, - холодно пожал плечами Темпл. – А сил взять плату нужным способом у меня хватит, ты ведь уже и сама поняла это.
Они ещё некоторое время смотрели друг другу в глаза: он уже с каменным лицом и взором, она – с быстро растущим ужасом.
- Я… прощу пощады, - твердо выговорила Эрида. – Если ты слуга Распятого, то должен послушать.
- Гнилуха, - цинично процедил Темпл. – Не прокатит – тебя же не раз просили о пощаде другие парни, верно?
- Но я женщина! – почти взвизгнула она. – Тебе нельзя меня трогать!
- Вот и проверим, - раздался вдруг ещё один голос, и оба с огромным удивлением воззрились на Джину. – А то что-то я вот сильно уже сомневаюсь в этом.
Та приближалась спокойно и уверенно, улыбаясь сиятельно-нехорошей улыбкой доминантной самки, от чего даже Темплу стало не по себе.
- Какого чёрта, милая, я же просил подождать меня! – пробормотал он совершенно безотчётно, уже полностью заметив и совершенно не желая принимать тот факт, что его дорогая успешно превратилась в некое подобие разгневанной валькирии, что просто пока не торопится явить миру полный оскал ненависти.
- Ах, так ты просто человек! – Эрида метнулась к подушкам. – Вовсе не ангел! Ну, с людьми у нас разговор
простой тогда… - однако ни договорить, ни достать что-то она не успела.
Тихо прошелестел низкий обертон разряда, и луч бластера преградил ей дорогу – пришлось отшатнуться от сжигающей полосы – Эрида всхлипнула от досады и обернулась к гостям, чтобы раскрыть рот от удивления, не понимая, у кого из них оружие.
- Не надо дёргаться, Эрида, у летчиков всегда есть крылья и меч, - высокомерным тоном проворковала Джина, продолжая двигаться к своему мужчине – она-то отлично видела, что бластер у него под курткой там, где его держит всякий грамотный боец, и полагала, что не знать этого может только глупый невежда.
- А ты ещё кто такая? – высокомерным тоном осведомилась Эрида и подбоченилась, заметив, что Скайстон оробел настолько, растерянно глядя уже на гостью, что даже замолчал, не пытаясь вернуть себе инициативу. – Ходят тут всякие, не карнавал даже, а цирк какой-то…
- Зачем ты здесь? – с тихой грустью обронил тем временем Темпл, не замечая, что отступает на шаг назад, отчего его спина оказалась как раз напротив раскрытой балконной двери. – Не нужно было вовсе…
- С дороги, Скайстон, - ровным тоном проговорила Джина, приближаясь почти вплотную. – Это уже моё дело, а не твоё.
- Как это? – совсем тихо произнёс он, потрясённый до глубины души.
Он ещё хотел сказать что-то, точнее, приказать Джине не сметь вмешиваться, но в этот момент та столь основательно ударила его в грудь, что тело вылетело на балкон по инерции… Ничего на деле страшного, даже аккуратно с ним обошлись – по меркам уличных бойцов, разумеется – но дверь сразу захлопнулась, а вакуумный замок блокирует все попытки проникнуть внутрь помещения, тут теперь целая операция по вскрытию нужна.
II.
Чёртов номер-будуар, шторы в нём как занавес в театре, а позволять себе глядеть в стекло балконной двери – и некогда, и нельзя по всем правилам. Что ж, раз делать нечего, придётся набраться терпения и ждать эти резиновые доли секунды, пока бластер вырежет это распроклятое оконное стекло, чтоб можно было войти внутрь. Кабы не растянулось это занятие на страшные минуты – думать о том, что Джина осталась наедине с Эридой Дорас, Скайстон спокойно не мог и не смог бы даже если бы у него была возможность понять всё аргументы своей милой, под довлением которых она совершила это отчаянное безрассудство, выкинуть его прочь, чтоб пообщаться с упырихой лично. Он смог заставить себя не рехнуться от ужаса, понимая, сколь это опасно, но ждать был физически не способен – и боялся опоздать ещё сильнее, чем когда мчался в Лигаполис навстречу неизвестности. Ещё очень сильно и некстати мешали отвратительные воспоминания о тех зверствах, что вытворяли с ним клевреты слуги Белиала в ночь, едва не стоившую ему жизни и чести – и факт наличия ридикюля с жетонами тех несчастных лётчиков, кому так не повезло – выжить. Вероятно, бедняги погибли, не вынеся кошмаров адских пыток, согласившись на то, что с ними делали – и осудить бы это «малодушие» Скайстону никогда бы не пришло в голову, скорее, ему быстро пришло бы в голову лично умучить тех, кому бы оное в голову пришло – он знал, что таких найдётся множество, если что… Если Джина погибнет на этом рандеву, весело отыгрывая роль доминантной самки, решившей подраться за своего самца, дабы доказать себе свою крутизну – будет чем заняться, прежде чем застрелиться, право, на кой чёрт ещё нужна эта нелепая жизнь, если в ней не будет той, что зачем-то столько раз спасла её. Впрочем, насчёт самозастрела это мы с тобой, Саймон Флэш, загнули, конечно – застрелить нас с тобой всегда кому найдётся, и не по разу.
Какого чёрта Сарисса столь богатое место, что стекло у них дорогое, без точек, неужели так и поставили литое сплошь из уса, что выращивается без дислокаций в кристаллической решётке?!!! Батарее нужна пауза для перезакачки, а расколоть это даже десантным ножом не представляется возможным, дело вообще дрянь! Впору завыть диким зверем с отчаяния и тоски. Темпл с тоской смертника приник лбом к ненавистному сейчас покрытию, бормоча про себя одну молитву за другой и боясь, что огонёк заряжённого бластера вспыхнет тогда, когда уже поздно будет что-то исправлять. Вечно Джине охота погеройствовать – и почему, почему он не предвидел в эту поездку, что так может получиться? Перед глазами всё задрожало – накатились самые настоящие слёзы, ужасная в своей простоте вещь, спутница одиночества и пустоты впереди. Неужели всё погибло – и он тоже? Как теперь возвращаться на Гардар, в те озёра, которые всю жизнь хотел Джине показать, и в которых они плескались по умопомрачения, как он когда-то мечтал? Даже на борт «Демона» невозможно будет ступить – там они познакомились, там и всё случилось нынче… Нет, в этот раз Темпл уже не сможет подняться самостоятельно, и даже долг офицера космофлота не сможет растолкать его – тем более, что этому случиться так и не довелось, стать настоящим офицером. Отдайте мне хотя бы Джину, я уже не мечтаю о мундире, который у меня так подло отобрали, отдайте Джину, она ни в чём не виновата! Спасите её, она не сделала ничего плохого, просто связалась со мной!
Огонёк так и не зажёгся – похоже, не батарея села, а подгорел основной контур, а это почти смерть оружию. Темпл уже открыл рот, чтоб выпустить наружу вопль смертельно раненого зверя, но в этот момент в нос ударил резкий запах жжёного можжевельника, которому было просто неоткуда взяться здесь, на высоте нескольких этажей. В голове прозвучал некий знакомый голос – тот самый, что подсказывал ему в тот вечер, когда в руке оказался паспорт на имя Вальтера Рейнхарда. «Не бойся, молоденький, всё будет как надо», - прозвучало покровительственным тоном с добродушно-весёлым апломбом. Недорезанный пролом в толще оконного стекла отеля как будто на краткое мгновение заволокло белесым туманом, а затем всё наваждение бесследно растаяло. Это было уже слишком для никаких нервов Темпла, и он совершенно машинально поднял руку с зажатым в ней бластером, чтобы тупо повторить те движения, что делал, пока луч разряда не погас. Оттого никаких нервных импульсов, не говоря уже об эмоциях, которое уставшее сердце просто не смогло сгенерировать, не возникло даже тогда, когда из направляющего жерла вырвался сноп порыжевшего ровного пламени и впился в холодную прозрачную стену. Когда отрезанный наконец-то пласт с тихим стуком лёг на пол, и стало возможным запрыгнуть в комнату, эмоций тоже не успело возникнуть – как известно, фраза «меня колбасит» есть последние слова жертвы мясокомбината, и это вовсе не чёрный юмор досужих сплетников. Позже, много лет спустя, когда Скайстон привыкнет не только к белому плащу и перчаткам, но и к обращению «монсеньёр», он будет неторопливым вальяжным тоном говорить, что одно из самых страшных мгновений в его жизни было как раз то, когда он должен был отдёрнуть штору в отеле «Солнце Сариссы»… Но тогда, в это мгновение, для него не существовало никакого будущего. И он не знал, существует ли в этот момент сам.
Позже Темпл силился припомнить и почти готов был согласиться, что какие-то вопли его уши могли слышать и наверняка слышали истошный крик: «Вальтер Рейнхард, не надо!». Вполне может быть – но позже. Скорее всего, едва его мозг осознал, что Джина вполне себе жива и даже не ранена, то сразу потерял способность анализировать и воспринимать что-то ещё. Со стороны же всё выглядело хоть и величественно, но вполне себе спокойно – Скайстон сделал несколько шагов вглубь комнаты, чтобы поближе подойти к происходящему. А происходило следующее – если бы у этой сцены был другой свидетель, он, скорее всего, счёл бы её возмутительной и циничной, недостойной и отвратительной – и т.п. Тело Эриды с выкаченными глазами и покусанными в кровь губами корчилось на полу в конвульсиях – именно тело, поскольку душа этого монстра была парализована страхом чего-то ведомого полностью только ей. То, что кровь была чуть видна также на правой ладони, сразу в глаза не бросалось и оказалось замечено Темплом несколько позже, когда, отогнав гордо торжествующую девушку, он приступил к детальному осмотру ещё вполне себе живой и даже пришедшей в ясное сознание упырихи в человеческом обличье. А отогнать Джину было необходимо, ибо та напоминала малого ребёнка, упорно доискивающегося до сути дела, причём с детским же отсутствием всякой жалости настойчиво толкавшую носком туфли подбородок своей недавней собеседницы:
- Ну ты, чего разлеглась-то как попало, вставай уже, чертовка проклятая, что там у тебя такое, отвечай!
- Лучше ты мне ответь, что ты умудрилась тут сделать без меня, озорница! – тихим рыком прошипел Скайстон, как можно суровее блеснув на подругу стальными глазами пилота, наводящего прицел.
Порез на руке Эриды был небольшим, но подозрительным – с посиневшими краями, как от смеси «Проклятья Аттиса»… Попав в кровь даже при поверхностном надрезе эта адская рецептура уже не выводится из организма никаким антидотом, и единственное, чем можно помочь пострадавшему в этом случае – быстро убить его, потому что при общем параличе речи и часто – конечностей яд причиняет ужасные мучения, длящиеся часами, а то и до полусуток. Скользнув взглядом по будуару, Темпл заметил одиноко лежащий у прикроватной тумбочки шурик размером с половину ладони взрослого мужчины, и сразу понял, в чём дело. Поклонники Белиала любят держать такие страшные вещи в ближайшем доступе – вот, раскрытая шкатулка с украшениями, должно быть, на деле была хранилищем для этого гламурного оружия, коим побрезговал бы всякий честный и даже не очень шпион – уж очень опасная штука такой яд в быту, да и крупное это пятилучёвое лезвие слишком, чтоб таскать его при себе. Но если нынче здесь кого-то ждали для постельных утех – то порезать любовника отравленной металлической звездой как раз входит в набор игр такой штучки, как Эрида. Демоница явно собиралась метнуть его в гостью и отчего-то порезалась им сама – или понервничала, или действительно увидела Вальтера где-то рядом. Интересно, а ей он в каком виде показался? – мелькнула вялая мысль, кажется, мозг начал обретать способность думать…
- Да собственно, ничего, - почти обиженным тоном проговорила Джина. – Я ей объяснила, зачем пришла, она очень испугалась, хотела мне что-то отдать, а потом завизжала как свинья на бойне и стала вот такая, некоммуникабельная совсем.
Скайстон с горьким вздохом покачал головой, всхлипнув, как детстве после двухчасового бега в надежде встретиться с матерью и слишком поздно узнав, что всё было зря – рассказывать сейчас о мере настоящей опасности, которой чудом избежала Джина, не было никаких сил.
- Ты зря обижаешься на меня, - рассудительно ворковала над ним Джина тем временем. – Пойми же, мстить за тебя положено не тебе, а другому человеку, это всегда так. Это действительно уже было моё дело – коль скоро ты остался со мной.
- Дура! – взревел Темпл, закрыв лицо ладонью и резко вставая на ноги. – С твоей манерой вести дела я бы сейчас остался без тебя, кабы не кое-кто, кому не лень было явиться сюда с того света. Вечно ты лезешь чёрте-куда, что за несчастье, право… - нужно было хоть как-то справиться с севшим дыханием – сердце расшалилось уже не на шутку и начало грохотать, летая внутри по всей длине роста тела, видимо…
Руки Джины довольно приятно обвились вокруг его шеи, - и сил скинуть их решительно не было.
- Всё ведь хорошо, что хорошо кончается, милый, успокойся, - продолжила разливаться милой сиреной подруга, явно вознамерившись раскрутить его на поцелуй. – Мы оба шли на правое дело, поэтому ничего плохого случиться не могло.
Эта наивная логика окончательно убила исстрадавшееся существо Темпла, поэтому против поцелуя он протестовать не стал, беспомощно уронив руку с лица. Но заметил, что это действо наблюдает поверженная упыриха – и явно осознанно, вот только зрелище это причиняет ей боль едва ли не большую, чем яд, неторопливо убивающий её, и не отказал себе в удовольствии повторить уже по своей воле, к великой радости Джины. Наконец-то стало спокойно и хорошо, будто не было вообще только что пережитого ужаса.
- Я люблю тебя, дорогая, - произнёс Темпл вслух, отчётливо осознавая, что делает участь врага ничуть не менее плачевной, чем та, что была уготована им ему. – И обязательно ещё не раз спою для тебя. Может быть, найдём для уединения более симпатичное место, а? – и для улыбки победителя уже не понадобилось никаких усилий – глаза Джины успешно помогли ей появиться, девушка ведь действительно не думала в этот момент о том, что её видит не только она.
Надо было ещё по-хорошему устроить добротный обыск – но увы, заниматься этим полицейским делом в присутствии Джины было уже невозможно, так что придётся оставить эту работёнку своим шпикам. Вряд ли они найдут ещё что-нибудь более серьёзное, чем то, что уже лежит в кармане куртки, а если и найдут – то с удовольствием состряпают версию о самоубийстве в результате помешательства. Поможем им в этом – оставим подгоревший бластер на полу, а на нём – отпечатки пальцев Эриды, вот так… Чего? Огонёк регулятора так и не горит?! И досыл оплавлен фатально? Но как же бластер только что мог тогда работать, будучи уже погибшим?! Ах, это из тех вопросов, на которые ответа лучше не знать даже…
Теперь галантно раскланяемся и подадим руку подруге – чем мы хуже принца Рауля в таком деле, а? Верно, Джина, ничем.
Уже на пороге номера с губ Темпла слетел шёпот, не слышный никому:
- Спасибо за помощь, Вальтер…
«Увидимся», - тем же голосом раздалось в голове на краткий миг. Как и следовало ожидать, спокойствия это предвещать не могло. Однако стало чуть легче – как будто сбил четвёрку истребителей Лиги… или больше. Если выживем, напьюсь в хлам, короче.
Оставаться в ресторане отеля не хотелось, и Темпл поторопился выйти на людную улицу через их выход. Однако здесь стало ещё хуже – спина легко различала аж трёх наблюдателей за собой с разных точек, и это не были следы камер или тех, кто ими в данный момент пользовался… Что ж, или следят тупицы, или на хвосте уже и киллеры. Тем не менее, ситуация ещё не сложилась в бесперспективную, и пока уж очень мрачная перспектива не ощущалась – пока. Или врагов смущает наличие Джины рядом – странно, обычно оно никого не смущает в этом случае – или она права, поскольку приносит мне удачу. А что, если обнаглеть и вовсе не прятаться, пусть подивятся, как известно, наглость – второе счастье? Так и поступим, не будем брать транспорт и продефилируем прогулочным шагом до угла, а там посмотрим, как отреагируют.
Нет, право, это уже запредельная наглость, парень – перегородить мне проход собственной грудью, а ну как я сорвусь в истерике и ударю? Чего смотришь так пристально, а? – нет, не ударю, сам ещё не знаю, почему, но не стану…
- Аккуратнее, любезный, я мог Вас сбить с ног, - ослепительно улыбнулся Скайстон мажорному гуляке – эге, так это он меня разглядывал при входе в отель, интересно, сколько ещё штук с ним здесь… стоп, я знаю этого парня откуда-то ещё, но кто же это, а? – Здесь нынче очень много народа.
Почти чёрные глаза смотрели на него почти с тревогой, но без всякого негатива…
- Да, и я искал Саймона Флэша, сударь, - очень тихо прошелестел волне себе искренне озабоченный баритон. – Времени в обрез нынче, понимаете, а дело срочное. Ветер подул, - и непрошеный собеседник выразительно пожал правым плечом.
Услышав знакомую фразу, известную всем контрабандистам и не оставляющую иных толкований, Скайстон инстинктивно глянул краем глаза в том направлении – к входу в отель споро двигалась пятёрка вполне себе цивильных парней в классических костюмах с нарочито незаметными чертами лица, которые так сложно будет запомнить всякому, кто их увидит…
- Думаете, прохожие Вам в этом помогут? – столь же непринуждённо и радушно улыбаясь, ответил Темпл, чуть поворачиваясь влево, чтоб заслонить спиной Джину – и сразу почувствовать, что поток внимания следящих теперь плещется на лбу… втрое сильнее. – Кажется, я слышал это имя, но, право, не знаю…
Занятно – а ростик у парня едва ли не чуть больше, но из-за чёртовой спортивной куртки он кажется даже шире, чем сам капитан «Демона», но чего он боится, аж мигает мне медленно?
- Пригни голову, если жить хочешь, мсье Видгар, - едва слышно прошелестел неопознанный пока молодой человек, - до угла я тебя прикрою, делай вид, что болтаешь со спутницей. Там уже или отстанут, или нападут открыто.
- Какого ч… - едко взялся шипеть Темпл и осёкся, выполняя указание, и троица неспешно зашагала в прежнем направлении, прочь. – Ты бы хоть представился, что ли, я не могу тебя вспомнить.
- Ах, да, - спохватился спутник совсем по-мальчишески, - Вы же могли меня забыть уже, Саймон, простите. Я Имре Флэйк, сын клоуна, которого Вы спасли.
Скайстон задумался на несколько секунд, с трудом вышаривая фамилию в уголках памяти…
- Чем это я его спас-то вдруг? – проворчал он наконец. – Подумаешь, выпили – у старика было очень скверное настроение, но вечерами это бывает.
- Зачем скромничать? – с тихим теплом, отдававшим светлой грустью, произнёс Флэйк. – У отца был последний в жизни выход, я не смог к нему тогда приехать, и бедолагу прямо на сцене накрыл приступ отчаяния. Всё бы кончилось очень плохо, кабы из толпы зрителей не выпрыгнул один, с которым отец проговорил до утра – а узнав, что кто-то потерял в молодости голос, устыдился и взял себя в руки.
- Хорошо, положим, оно было так, но кто сейчас нас держит на прицеле? – сурово процедил Темпл.
- Тройка молодцов, которых можно смело списать – у них задача убрать Видгара Аронаро, - почти беззаботно ответил спутник. – Я их координатор – когда они поймут, что ситуация изменилась, могут шмольнуть и по мне, но мы успеем их опередить, не сомневайтесь, прошу Вас.
- Каким образом ситуация изменилась? – взяв голосом заметно высоко, поинтересовалась Джина.
- Я же не знал, что Видгар окажется Саймоном, - рассудительно пояснил Флэйк. – Поэтому я просто меняю команду, я так решил. Люблю иной раз сам принять решение, знаете ли.
- И на кого ты работаешь на деле? – совсем спокойно осведомился Темпл, ощущая, как внимание следящих сменяется нервным недоумением.
- Теперь уже только на себя, - с тихим вздохом произнёс собеседник как будто совсем непринуждённо. – Тоже надо иногда, честно скажем… так, некогда детали обсуждать! – и он вполне ощутимо толкнул пару за угол – Темпл с Джиной по инерции пролетели пару метров в сторону, а сам он загородил собой полностью направление и от души нажал что-то в кармане куртки. – А теперь возьмём немного темпа – здесь может быть другая группа, о которой я не знаю, но если что, светиться с выстрелами не хотелось бы. Лучше снова наденьте очки, Саймон, так Вас хуже видно. Дама, спрячьте у него лицо на груди – и двигайтесь вон до той арки, там будет уже безопасно. Идите уже, - почти попросил он, приваливаясь спиной к стене здания.
- Ты будешь в порядке? – деловито спросил у него Темпл, выполняя указания.
- Конечно, - грустно улыбнулся молодой человек. – Даже не соскучимся, правда.
За ампирной аркой был какой-то проход в палисадник-парковку, но выбирать было не из чего – и через десяток-другой метров обозначился микроавтобус, и не то хозяин его, не водитель явно хотел пообщаться… Впрочем, коренастый стриженый крепыш в столь же безликой спортивной амуниции вёл себя гораздо вежливее. Он просто очутился рядом, не перегораживая проход, и ослепительно улыбнулся – и сомневаться в том, что был искренне рад, не пришлось, хотя Скайстон уже был изнутри похож на дикого пса с поднятой на загривке шерстью. Особенно это ощущение усилилось, когда он услышал своё имя из этих крепких уст – что-то смутно подсказывало, что неопознанный сероглазый шатен с ровными чертами лица или военный, или хотя бы полицейский…
- Хвала Господу, Скайстон, Вы целы! Я Кен Курио, помните меня? – он сказал это совсем негромко, но виртуальная шерсть понемногу стала укладываться. – Прошу Вас, уделите мне чуток времени.
Темпл неторопливо вздохнул, чтобы успокоиться и проверить таймер опасности – кажется, он утих наконец где-то внутри. Да, прошло десять лет, мальчишка вырос во взрослого, но изменился мало – просто Темпл и не подумал бы о нём, не узнал бы и прошёл мимо. Хотя это было и очень неожиданно, встретить сына директора ресторана, в котором студент Академии подрабатывал себе на жизнь и однажды ему её же возле него и сломали, но Скайстон помнил, что эта семья очень старалась, чтобы найти его, когда он исчез после похищения поклонниками Белиала, а также из кожи вон лезла, пытаясь повлиять на ход дела о нападении на окружного прокурора – любовничка Эриды, как оказалось после. Иногда может случиться всё, что угодно – и сколь бы оно не казалось забытым и оттого странным, Темпл, почувствовав наконец хорошее, успокоился.
- С каких это пор Кен, ты меня так поВЫсил, что уже и выкаешь? – Скайстон просиял совсем тёплой улыбкой и по-приятельски подмигнул. – Я что, так сильно постарел за эти годы?
- О, нет, - парень так и полыхнул самым настоящим счастьем, склонившись очень почтительно. – Просто я понимаю, что меня можно было и забыть за столько времени, Темпл.
- Как ты оказался здесь у меня на пути? – непринуждённо осведомился тоном старшего брата Скайстон.
- Не ты один видал репортаж, Темпл, а я ведь верил, что ты жив, - выпрямившись, деловито пожал плечами Курио. – Я очень рассчитывал, что у меня получится, и не ошибся. Думаю, встретить тебя мне помог наш талисман, право – он у меня с собой, не желаешь получить или хотя бы взглянуть?
- Хочу взглянуть сначала, - с царственным кивком ответил Темпл, обнаружив про себя, что не понимает уже, о чём может быть речь, слишком всё поблекло в памяти.
- Изволь, - с аристократическим достоинством снова поклонился молодой человек и двинулся к авто, чтобы открыть салон. – Она тебя уже заждалась, надо полагать.
Джина воспользовалась этой паузой, чтобы спросить так, чтоб слышал только Темпл:
- Это тот самый мальчик, которого ты вытащил из реки когда-то? – и, получив в ответ легкий кивок, вздохнула уже спокойно, обняв своего мужчину за талию.
И это тоже оказалось кстати – когда Скайстон увидел то, что было справедливо названо талисманом, он почувствовал, что земля по ногами самую малость, но качнулась – джитара с его автографом, на которой столько вечеров было пережарено со сцены ресторанчика Курио-старшего, да и немало часов убито на прогулках студентов Академии... Трогать перчатками инструмент – тем более этот, где те лады и струны, что снились даже ещё и в тюрьме, было просто святотатством, и прежде, чем принять ладонями корпус старой боевой подруги, Темпл освободился от белого покрытия на руках.
Где-то в неизвестных глубинах мироздания что-то упало или даже взорвалось – во всяком случае, время точно застыло на несколько мгновений прочным монолитом, и без катастроф обойтись в мире просто не могло. Когда артефакт находит избранного – схлопывается калейдоскоп некоторых параметров в самой Вселенной, и она меняется мгновенно и необратимо. Именно такое поистине сказочное событие и произошло сейчас, как бы просто и по-будничному оно не выглядело для постороннего наблюдателя, кабы такой сыскался. Но случилось так, что постороннего не нашлось, а Джина и Кен отлично понимали, что происходит совсем не будничное событие, на которое пока ещё долго внешне как будто не будет реакции – но на самом деле глобальное превращение уже случилось здесь и сейчас, за несколько секунд, пока Темпл молча взял в руки инструмент, словно бы только для того, чтоб убедиться, что это на нём ему приходилось играть два года почти каждый день. Скайстон прижал джитару к груди на несколько секунд, прикрыв глаза, чтоб переждать неловкий момент, когда в правом глазу ощутимо и настойчиво защипало. Он сам, молодой, крепкий и поющий, честный и знающий, что ничего плохого с ним произойти не может, пока он радуется жизни и держит удар, встретился с собой, еле живым после стенда для пыток, одиноким и отчаявшимся окончательно, с сорванным уже десятилетие как голосом, без сил и желания жить. От встречи явно что-то незаметно для окружающего мира вспыхнуло – и зажглось тихим и ровным пламенем, которое уже нельзя было однажды погасить – ведь уже вернулась Джина и голос, а теперь ещё и это, Кен и джитара… Может, у меня будут ещё настоящие, белые крылья, а, Вальтер? Можешь не отвечать, я понимаю, что ты занят.
- Нужно сыграть уже и отметить это дело, верно, Кен? – резко открыв глаза и радуясь про себя, что по щеке не потекло, с озорным добродушием сказал Скайстон. – Разрешаю тебе поводить малость сегодня.
- Ну так… - заметно зардевшись, молодой человек вытянулся в струну. – Присаживайтесь, босс, да поехали!
III.
Кен Курио был явным сибаритом - и весь интерьер кабинета говорил в пользу этого. Однако планировка и стиль уже с порога насторожили Темпла - появилось ощущение, что он находится в гостях у офицера Империи чином не ниже капитана. Впрочем, чувство опасности сейчас помалкивало - однако некая пульсация тревоги наличествовала. Джитару Темпл совершенно машинально уложил на малый столик, Джину усадил в кресло рядом, затем подошёл к хозяину, который уже достал из скрытого в стене за рабочим креслом бара бутылку и бокалы, но отчего-то не понёс их к столику, а поставил прямо на рабочий стол - теперь он находился между гостем и владельцем помещения, и Скайстон успел заметить, как Кен естественным, но торопливым движением сунул ладонь в выдвижной ящик со своей стороны стола. Жест был подозрительный, но снова таймер опасности промолчал, и Темпл даже протянул руку к тому, что Кен, вынув из ящика, протягивал ему одной рукой - какой-то небольшой свёрток - а другой уже разливал вино.
- Это твоё, - с прежним добродушием пояснил Курио, - забирай.
Скайстон не видел, как новый знакомый бесшумно устроился на стуле у входа - а Джина слишком рада была наконец удобно присесть, чтобы отметить это, да и обратить внимание, что окна в кабинете, несмотря на ясный летний день, закрыты плотно. Как и входная дверь.
В свёртке оказался имперский паспорт на имя Темпла Скайстона, с совершенно верными данными, сияющий, как абсолютно новый, в который было вложено свидетельство о собственности на "Демон" - но также на имя Темпла Скайстона. Обладатель этих документов ощутил, как пол на децисекунду качнулся у него под ногами, и молча уставился на Курио, ожидая пояснений - и, хотя лицо сейчас выражало один немой вопрос, рука уже отправила полученное в карман брюк. Курио одобрительно кивнул в ответ и молча, плавным, но быстрым движением расстегнул лёгкую курточку, что была на нём, весело улыбаясь - он явно наслаждался замешательством гостя, скидывая куртку с себя и аккуратно вывешивая на спинке рабочего кресла.
И не без причины - под курткой оказался мундир майора госбезопасности Империи. Это уже было черезчур, но Скайстон поспешно овладел собой и вежливо поклонился. После чего снова молча уставился на Кена, взглядом, требовавшим дальнейших пояснений. Тот снова одобрительно кивнул, и сделал приглашающий жест к наполненным бокалам. Темпл сделал отрицательный жест головой, сложил руки на груди и продолжил ожидание.
- Очень хорошо, да я и не ожидал другого, - с явным удовлетворением, но столь же добродушно отметил Курио, - ты прав, сначала о деле, - и нажал пару кнопок на пульте связи.
Затем повернулся к гостю спиной и тронул ладонью винтажную виньетку с гербом - незаметная глазу посетителя дверь беззвучно отворилась. Сам Курио с неподражаемой имперской выправкой развернулся и застыл в карауле у проёма - в кабинет шагнул пожилой полковник в мундире и плаще, молча встал, разглядывая гостя и сделав краткий жест "вольно" для майора. Кен занял позицию с левого края кабинетного стола. Скайстон молча поклонился, но чуть ниже, затем встал, вытянув руки по швам.
- Майор, так это и есть Темпл Скайстон? - будничным тенором, не поворачивая головы и внимательно сверля глазами вчерашнего Саймона Флэша, прогудел вошедший.
Темпл резко вытянулся в струну, щёлкнув каблуками.
- Так точно, Ваше превосходительство. Чем могу быть полезен? - и ощутил, что в данный момент на него надвигается что-то огромное, ещё не ощутимое, но слишком сильное. Сердце поспешно и тревожно стукнуло, но его сейчас никто и не спрашивал. Полковник вежливо усмехнулся в усы, продолжая внимательно смотреть на него.
- Уже отдали ему паспорт? - неспешно осведомился у Курио, не шевелясь. Тот отчеканил подтверждение. - Хорошо, значит, с ним можно теперь разговаривать.
И тут Скайстон ощутил, что его с обеих сторон вежливо, но жёстко взяли за локти - и вырваться из такого захвата можно только с очень серьёзным риском для жизни - если конвоиры получили приказ оставлять живым, разумеется... Чтобы замаскировать горестный вздох, он стрельнул глазами в их сторону - слева держал сын клоуна, справа - неизвестный ему офицер с типичным незапоминающимся лицом. Курио улыбаться прекратил, а Джина и вовсе оцепенела от ужаса.
- Да не беспокойтесь, Темпл Скайстон, - миролюбиво произнёс полковник, - это для Вашей же безопасности, а то Вы у нас очень резкий человек, по слухам. Сейчас я объясню Вам, чем мы можем быть полезны друг другу.
Скайстон готов был взвыть от досады, но отчего-то смог сдержаться и не стал тянуть паузу.
- Эриду Дорас убил я, - невозмутимо сказал он вполголоса, да громче тут было и не надо. - У меня был личный мотив для этого, но я полагаю, объяснения понадобятся уже не здесь.
- О Вашем личном мотиве нам известно, - снова усмехнулся полковник, уже с каким-то барским интересом продолжая разглядывать собеседника, - но Вы ошибаетесь. Эта дама была приговорена к серьёзному наказанию за рейдерский захват собственности женского монастыря - Вы и сами прекрасно знаете эту историю. Соответствующие документы на сей счёт находятся у майора Курио, можете не сомневаться. Это слишком несерьёзная тема для разговора, - покровительственным великосветским тоном добавил он.
Скайстон он неожиданности даже тряхнул головой - и отметил, что захват нисколько не ослабел. "Да не парься" - услышал он шёпот незнакомого офицера, что, разумеется, не добавило ему спокойствия.
- Значит, я отправлюсь в рудники? - нарочито безразлично осведомился он.
- Экая нелепость, - насмешливо ответил собеседник, - Вам совершенно нечего там делать, Темпл Скайстон. Вы вполне логично завершили там свои приключения.
Темпл растерялся - воспоминания мутными обрывками затопили память, и он не мог решить, какой из клочков стоит выхватить и понять причину ареста. Полковник с полминуты позабавлялся его молчанием, затем заговорил вновь, не спеша, словно опасался, что его слова будут плохо усвоены.
- Скажите, Скайстон, когда Вы поступали на первый курс Академии, Вы ведь подписывали формуляр о правах и обязанностях этого учебного заведения? Вы признаете свою подпись под этим документом сейчас?
Темпл с искренним изумлением уставился на говорившего. Он ожидал чего угодно, но не такого нелепого с его точки зрения вопроса.
- Разумеется, признаю.
- Вот и славно, - ответил полковник ясной улыбкой инквизитора и сделал рукой повелительный жест конвоирам. - Приступайте.
Это было уже слишком - но Темпл понимал, что единственное, что он может сделать - это достойно промолчать. Его оставили ровно стоять, но сначала на пол от резкого рывка отправился его пояс, потом с него столь же жёстко и бесцеремонно сорвали наручи и куртку. Это было почти физически больно, а полковник не спускал с него насмешливого взгляда, который сам по себе заменял в его сознании некую устаревшую модель стенда для пыток. Происходящее было столь унизительно, что Темпл, наверное, предпочёл бы вместо этого вернуться на сутки в распроклятую камеру в Лигаполисе. Он не стал шевелиться и уставился на куртку на полу ничего не выражающим взглядом - всё ж лучше, чем встречаться глазами с кем бы то ни было сейчас. Как ни странно, рубаху на нём оставили - но Темпл ежесекундно ждал прикосновения электродов. Вместо этого его аккуратно дёрнули за ворот один раз.
- У него нательный крест, Ваше превосходительство, - сообщил конвоир слева.
- Очень хорошо, - удовлетворённо заметил палач. - Тогда продолжим.
Темпл смотрел вниз остановившимся взглядом и оттого не видел, как Кен Курио оказался у него за спиной, неся в руках какой-то свёрток, не знал также, что было там развёрнуто и подано державшим его офицерам. Он хотел исчезнуть сейчас отсюда, и не сразу понял, что происходит. Снова осознавать происходящее он стал лишь тогда, когда почувствовал, что на него надели что-то вместо куртки и уже крепят застёжки. Он через силу встряхнулся изнутри и заставил себя посмотреть на это и вдруг осознал, что его руки свободны, да и конвоиры отчего-то разом отступили от него на шаг в сторону, оба.
То, что он увидел на себе, ослепило его похлеще всякой молнии или взрыва. Офицерский мундир лётчика Империи... Скайстон инстинктивно зажмурился, тряхнул головой и открыл глаза. Затем машинально провёл пальцами правой руки по нагрудному щитку. Настоящий, не привиделось... Голова предательски закружилась, и Темпл через силу поднял её, чтобы глотнуть побольше воздуха. Полковник смотрел на него вовсе не с издёвкой, но с какой-то искренней глубинной радостью. Темпл хотел уже что-то сказать, но горло отказалось повиноваться, и он лишь сделал рукой беспомощный вопросительный жест. Похоже, полковник прекрасно понимал его смятение и лишь молча кивнул головой, по-отечески улыбаясь. Темпл растерянно посмотрел на тех, что только что были в роли его мучителей. Оба офицера молодцевато отдали честь и молча застыли по стойке "смирно". Пол снова предательски качнулся на пару децисекунд, и незнакомый офицер очутился перед ним с полным бокалом в руке:
- Пейте, Скайстон, не тот случай, чтоб ломаться.
Темпл молча повиновался. Крепкое игристое оказалось очень кстати, от слабости не осталось и следа, хотя сказать, что шок прошёл, Скайстон не мог даже себе. Кроме того, голос офицера показался ему очень знакомым, а тот, заметив на себе заинтересованный взгляд Темпла, лишь по-приятельски подмигнул и отвернулся.
- Ну, так-то лучше, - снова прогудел полковник, - а теперь, Скайстон, получите свой диплом, будьте так любезны.
Этот удар Темпл воспринял уже спокойно - и, увидев протянутый ему полковником документ, молча подошёл, поклонился и повиновался - а подпись на нужном бланке рука сделала уже автоматически.
- Как впечатления? - бесцеремонно поинтересовался вдруг тот же офицер. - Поди, приятнее подписываться своим именем, а?
Темпл вздрогнул, резко повернулся к говорившему, увидел знакомую усмешку...
- Сахай Лестер! - услышал он свой отчего-то очень низкий голос. - Так вот, оказывается, какого чёрта, да?
Ответом был взрыв развесёлого хохота:
- Господа, он очухался! Можно продолжать!
Темпл закусил губу и отвернулся от Лестера, посмотрел, чтоб успокоиться, на свои пястья на мундире и обомлел. Затем резко повернулся к полковнику и уставился на него недоумённым взглядом. Тот покровительственно кивнул:
- Никакой ошибки, Скайстон. Вы действительно в звании капитана, и Ваше назначение после окончания учёбы никто не отменял. Просто приказ о нём Вы получите после. А пока извольте получить личное оружие.
Темпл уже машинально выполнял всё, что требовалось. Потом всё же осмелился спросить:
- Почему я уже капитан? Как это могло получиться?
- Всё довольно просто, - охотно пояснил полковник. - Ваши заслуги оценены по достоинству, только и всего, - и, увидев опять недоумённый почти умоляющий взгляд, снова покровительственно улыбнулся. - Хорошо, разъясню. Главным образом за поддержку старшего офицера Империи, оказавшегося в рудниках вместе с Вами, и собственноручное наказание его убийц. Кроме того, уже работая под именем Саймона Флэша, Вы неоднократно оказывали важные услуги Империи. Полный список найдёте у майора Курио, если интересно. Вы скромны не по годам, Скайстон. Или полагаете, что преследовать личный интерес в том положении, в котором Вы оказались после несправедливого суда считается недостойным?
- Но ведь... - Темпл осёкся. Он хотел что-то сказать о том, что ни о какой службе Империи он после приговора и не думал, что своему учителю он помогал совершенно безотчётно, что сознательно пошёл в контрабандисты... Однако полковник жестом запретил говорить и продолжил:
- Как Вы уже поняли, Ваш корабль остаётся у Вас в собственности. На нём Вы и полетите на Брилл, в столицу. Там получите все права и отправитесь на свой крейсер. Вы достаточно опытный кадровый офицер, чтоб справиться с этой задачей. Кроме того, Вы, надо полагать, не против продолжить то, что так блестяще начали в системе Центрум, верно?
Темпл поник головой и совсем тихо проговорил:
- Да, я не против продолжить, тем более, что кхарги методично превращают людей, работающих на Лигу, в бездушное мясо. Я сам едва не подвергся этой участи, и если бы не Джина...
- О Вашей нынешней спутнице разговор будет отдельный, - прервал его полковник. - Сотрудничество с Ормандо для неё далеко не лучшая рекомендация, и...
- Я не поеду без неё! - с отчаянием выкрикнул Темпл. - Разве спасение жизни офицера Империи не достаточно хорошая рекомендация? Ещё и трижды? Я бы не полетел в систему Центрум, да что я говорю, раз и так уже всё известно...
Полковник снова иронически усмехнулся.
- Не стоит быть таким прямолинейным, разве Вы забыли, что Вам положена личная медсестра? Кстати, получите приказ о Вашем полёте в систему Центрум, экий Вы торопливый...
Темпл на этот раз был сражён. Он уже не стал смотреть на документ, да и оставил все попытки вернуть себе крохи невозмутимости. Он лишь умоляюще посмотрел на собеседника.
- Вы поступили разумно для контрабандиста, скрывшись после отлёта с Бладена, - терпеливо разъяснял полковник, - но глупо для капитана Империи. Однако криминальные портовые элементы уже предупреждены благодаря этому приказу. Сегодня Вы сами видели это, когда покинули отель, разве нет? Документ же Вы будете хранить у себя, как и полагается.
Темпл взглянул на дату и обомлел:
- Но ведь тогда получается, что я уже был в звании капитана, ещё не решив лететь туда самостоятельно?
- Почему для Вас это важно? Гораздо важнее для Вас сообщить, где Вас носило столько недель после выполнения приказа!
Темпл почувствовал, что самообладание к нему медленно, но неуклонно возвращается.
- Я служил Литургию на борту своего корабля по пути в систему Центрум. Вот почему.
- Однако! - оценил полковник и посмотрел на него уже совершенно серьёзно. - И чем ещё Вы после этого занимались?
- Очевидно, послужил косвенной причиной бегства из спецслужбы Лиги одного бывшего офицера Империи по имени Эдвард Рокк - ведь это он доложил, что я жив, не так ли? - уже спокойно говорил Темпл, устав нервничать за последние минуты своей жизни сильнее, чем за полгода до полёта в злополучную систему Центрум, чтоб ей провалиться... - Потом в системе Гардар, что названа так по названию главной обитаемой планеты и не обозначена на обычных картах пограничья в коротационном круге, создавал условия для безболезненного вхождения аборигенов этой системы в состав Империи. Я уже несколько лет веду эту работу самостоятельно, и сейчас на борту моего корабля находится абориген из этой системы. В свою очередь на Гардаре остался Григораш Дракулеску, сопровождавший меня в налёте на Лигаполис и взятый мной в качестве второго пилота среди сторонников Арнея Ормандо - об этом должен был сообщить Вам Сахай Лестер. Дракулеску мне пришлось не только крестить, но и венчать с аборигенкой. У меня есть основания предполагать, что Гардар располагает собственным флотом - хотя на планете насчитывается пять формально независимых друг от друга государств. После чего меня поймали, как последнего дурака, на приманку в виде Эриды Дорас. Может быть, теперь я могу услышать Ваше имя, полковник?
Темпл замолчал, и повисла тишина. На целых несколько минут. Полковник молча вынул из кармана платок и протёр им лоб, затем, снова запихав его в карман, другой рукой достал своё служебное удостоверение и молча протянул Скайстону. Тот взял деловитым движением, прочёл и с поклоном вернул.
- Наденьте на него плащ, - отрывисто скомандовал полковник. - Давно пора.
Курио молча тронулся с места и исполнил приказание. Темпл автоматически приосанился и закутался, вдруг ощутив холод. Плащ послужил некой твёрдой поддержкой - именно сейчас Скайстон понял, что ему трудно стоять, ощутил себя спасённым в тёплых волнах ткани.
- Что ж, Вам будет что доложить в столице, - нарушил молчание полковник, аккуратно выговаривая слова. - Вы что, не рады этой возможности?
- Не в этом дело, - в тон ему ответил Темпл. - Я хотел удостовериться, что у Вас достаточно полномочий зарегистрировать мой брак с моей личной медсестрой. В конце концов, все уже знают, что мой успех в системе Центрум хоть и принадлежит сейчас Империи, но без участия Джины не состоялся бы.
Полковник тяжело вздохнул.
- Ваши резоны понятны, Скайстон, но у меня недостаточно полномочий, - с этими словами он извлёк откуда-то из складок своего плаща ещё один странный на вид документ, таких Скайстон ещё не видел, и это заставило его не на шутку испугаться. - Я могу зарегистрировать брак и даже обвенчать капитана Империи, но вопрос о женитьбе человека, удостоенного графского титула, решает лично Император.
- Что? - только и смог выдавить Темпл. ¬- Как это? - он почувствовал, что ему становится трудно дышать, и позволил себе вцепиться ладонями в край стола - не сделай он этого, по всей видимости, уже упал бы на подкосившихся ногах.
- Ваш успех в системе Центрум, как Вы верно заметили, принадлежит Империи, - неспешно вещал полковник и протянул собеседнику документ для ознакомления, - однако она умеет вознаграждать подобное как следует. Вы летите в столицу также и для того, чтоб пожалованный Вам титул смог полностью вступить в законную силу, и поскольку Император лично подтвердит Ваши законные права в соответствии с законом и традицией, то это Ваш единственный шанс осуществить желаемое. Единственный, зато верный.
Темпл застонал, словно раненое животное.
- Я летел туда не ради Императора! Верный шанс, говорите? Хорошо бы. С чего вот только было решено жаловать меня тем, чего я не просил? Они что там, в столице, всё по себе меряют?
- Не стоит так убиваться, Скайстон. Вы опять задаёте странные вопросы - неужели непонятно, что Ваше происхождение натолкнуло комиссию на эту мысль?
Темпл дёрнулся, как от пощёчины.
- Моё происхождение? Хватит издеваться надо мной, полковник! Я не позволю произносить даже имени моего родного отца при моей жене! Вы же сами понимаете, что это за мерзавец...
- Скайстон, успокойтесь, я и не собирался этого делать. Ну, мерзавец, бывает, я даже спорить не буду с Вами. Чёрт с ним, раз вам так угодно. Речь идёт не о нём, а о Вашей матери - именно здесь и причина, если уж хотите знать.
Темпл замолчал и опустил глаза.
- Я её почти не помню, - едва слышно сказал он. - Тётка говорила только, что она работает в открытом космосе сразу по нескольким контрактам и только поэтому денег на моё содержание и обучение ещё хватает. Я лишь знаю, при каких обстоятельствах она погибла - да и те сведения попали ко мне случайно.
- Ну, немного же Вам сообщила Ваша тётя, - миролюбиво заметил полковник, - однако в Империи хватает офицеров и с более мрачными воспоминаниями о начале жизни.
Темпл посмотрел на него так, что собеседнику стало холодно от тоскливой бездны в его глазах, а от мольбы в голосе и вовсе уж неуютно.
- Кто она? Кто моя мать?
- Надеюсь Вас обрадовать, Скайстон, если, конечно, Вы опять не найдёте новый повод для недовольства. Офелия Скайстон происходит по прямой линии от знаменитых в семидесятых годах позапрошлого века принцев крови, осваивавших планеты дальней коротации малого рукава Галактики, тех самых Неустрашимых Пятерых, о которых знает каждый третьекурсник Академии. От кого конкретно - уточните в столице, я не знаю. Осмелюсь лишь предположить, что найденная Вами система Гардар скорее всего находится в том же районе. Таким образом...
Дальше Темпл не слышал - перед глазами снова появилась знакомая белая мгла, и окружающий мир перестал существовать.
Имре Флэйк среагировал быстрее - или просто именно у него были права на этот случай - и вовремя успел прыгнуть, чтоб осторожно подхватить обмякшее тело Скайстона и аккуратно унести его на диван у окна. Джина взвилась уже в следующую секунду, но Лестер крепко поймал её за плечо и участливо заметил:
- Не бойся, с ним порядок - личный мундир офицера изготавливается с учётом особенностей организма, так что сейчас Темпл придёт в себя совершенно безболезненно. Разве ты не заметила, что в Лигаполисе я ходил в одной и той же куртке? Лучше прибери с собой то, что осталось от Саймона Флэша - вряд ли Темпл захочет сразу расстаться со всеми своими вещицами даже сейчас.
- Я не собираюсь подчиняться тебе, Лестер, - прошипела Джина едва слышно и попробовала вырваться. Это не удалось, Сахай развернул её лицо к себе и посмотрел ей в глаза. Против ожидания, сейчас она не увидела ни следа прежней бесшабашной насмешливости.
- Перестань бузить там, где это не нужно - ты и без того наворотила достаточно проблем для всех. Дай Темплу отдохнуть пяток минут - и он сам позовёт тебя, или ты до сих пор в этом сомневаешься? - Лестер говорил устало и спокойно, словно с больным ребёнком.
Джина предпочла не спорить и молча взялась паковать в свою сумку вещи, уступившие место мундиру имперского офицера. Лестер шумно вздохнул, потягиваясь, и громко проговорил:
- Ну и комбинация... То-то я всегда ломал голову, что же мне напоминает лик нашего героя - а оказывается, надо было вспомнить эту историю. Он же вылитый не то второй, не то третий из Пятерых Неустрашимых, просто я подзабыл хронику. Вот что значит лишняя простуда в сессию...
- Да второй это, даже и думать нечего, - в тон ответил Кен Курио, - именно он носил прозвище "Сладкоголосый". Нам ещё повезло, что Скайстон не расшвырял нас, как котят - во время рейдерского захвата монастыря он сильно разозлился, и пришлось вызвать два дополнительных взвода полицейских, но кастрировать каблуком окружного прокурора он уже успел. Выпьем, что ли, раз всё обошлось без эксцессов.
- А! - Лестер одним махом выпил полный бокал, резко очутившись у рабочего стола. - Тогда всё сходится, ведь судя по отчёту Рокка в Лигаполисе, он применил снотворную иголку именно потому, что сам видел, как с этой задачей не справились как раз три наряда полиции - и это при том, что Скайстон был волшебно пьян.
- Лестер, насчёт Лигаполиса, - неторопливо произнёс полковник, развалившись в рабочем кресле, - покажите-ка мне список того, чем нашего гостя там потчевали. Это уже действительно всё становится очень интересным. Будет что в старости внукам рассказать.
- Двадцать восьмая страница моего отчёта, у Вас в руках , - мрачным голосом ответил Лестер и закашлялся. - Только об этом не то что внукам, простым смертным рассказывать не стоит. Я бы не стал, по крайней мере. Сладкоголосый Неустрашимый не имел столь специфического опыта, как этот его потомок, и мне даже страшно подумать, во что это в итоге выльется, ведь тогда никакой войны в Галактике не было, а сейчас мы уже перешагнули порог.
- Он спит, полный порядок, - сообщил тем временем Флейк, - да и кардиокартина отличная.
- Слава Богу! - одновременно выдохнули Курио и Лестер. - Нальём ещё.
- Жене его тоже налей, - распорядился Лестер. - А то не пришлось бы нам с тобой часом служить под началом этой парочки - а ведь он сильно обиделся, когда мы взяли его под руки. Кабы я заранее знал, что имею дело с аристократом, я был бы намного осторожнее. Джина, подойди, не жеманься, твоим нервам тоже надо отдохнуть.
- Однако Вы правы, Лестер, - задумчиво проговорил полковник, - такие данные не для широкой публики. Сказать, что впечатляет - это ничего не сказать.
- Вообразите моё положение, полковник, когда этот олух по прозвищу "Надежда республики" посмел заявить, что эти данные - выдумка, а Скайстон лжёт, - фыркнул Лестер, опрокидывая новый полный бокал и снова подставляя его Курио. - Да ещё назвал его по имени, придурок.
- Что?! - Джина так и поперхнулась от гнева. - Это так и было, что ли?
Лестер невозмутимо пожал плечами.
- А какой мне смысл сочинять? Сама у Темпла при случае спросишь, если не боишься. В сущности, хорошо, что хорошо кончается, мне удалось предотвратить этот жестокий мордобой, но Ормандо действительно мерзавец, о чём сегодня уже было сказано, если ты заметила, и сказано тем, кто имеет право говорить это более, чем кто бы то ни было во Вселенной.
Джина почувствовала очень нехорошую слабость в коленях...
- Так это значит, что... - она не смогла дальше ничего сказать, да это было и не нужно.
Лестер чертыхнулся, поддержал её за плечо и почти влил в неё содержимое бокала.
- То и значит, что ты всё правильно поняла наконец-то! Лучше поздно, чем никогда, как говорится. Не я ли четыре раза сказал тебе, что ты дура, если полагаешь, что Темпл может ревновать тебя к этому паяцу? Ты узнала, что хотела узнать, так имей теперь мужество держать об этом язык за зубами! Ты слишком много думаешь о своей значимости, и тебя не смущает даже то, что она вредит тому, кого ты любишь. А теперь ступай, твоё место возле него. Флейк! Подходи, пока у нас не закончилось, эта девочка теперь справится и сама.
- Браво, Лестер, - усмехнулся полковник. - Но я, право, в растерянности от Вашего отчёта. Судя по тому, что здесь указано, я вообще не понимаю, как наш герой по сию пору жив. Во всяком случае, я не знаю ни одного из известных мне блестящих офицеров, кто мог выдержать такие пытки и не превратиться в растение. Так что единственное, что может помочь в осмыслении таких фактов - это наличие крепкой императорской крови. Неудивительно, что наш гость всего лишь отключился в сон после того, как мы заставили его понервничать.
- Придётся добавить ещё один фактор, - фыркнул Лестер. - Я нашёл его опытным путём.
- Какой же?
- Подождём несколько минут, господа, у нас как раз будет время выпить за удачу, хорошо? Вы, полковник, меня грубо подставили, не сообщив мне о происхождении Скайстона, а скажут, что это я облажался и навредил интересам Империи. Вы хоть понимаете, что мы сейчас сделали недопустимое, проведя церемонию таким способом? Извольте указать этот моментик в рапорте сами! - в этот момент карие глаза Лестера приобрели почти чёрный оттенок.
- Как это? - мохнатые брови полковника поползли на лоб. - Что ж, я, по-Вашему, должен был делать с этим новопожалованным графом - пригласить его в оперу, что ли?
Лестер тряхнул головой, отчего сочная прядь его тёмно-каштановых волос заметно сползла на лоб, тихо цикнул губами, словно школьный преподаватель, возмущённый тупостью ученика, и навалился вполкорпуса на стол, упираясь ладонями в край и уставившись в упор на собеседника.
- А ничего забавного, вообще-то - даже указанное Вами было бы намного лучше, чем то, что мы тут учинили. Это Вам не простолюдин-таксист, который не обидится за свёрнутую челюсть, если протянуть ему кошелёк потолще, да ещё подобострастно будет кланяться вслед, получив сверху на чай. Аристократ, лишённый несправедливо своих законных прав и вынужденный выживать годами чёрт знает где, не будет подбирать подачку, брошенную в лицо, так что он не новопожалованный, как Вам хочется думать, а лишь частично восстановленный, а такие ничего не забывают. Майор Курио удивлён, что Скайстон не расшвырял нас, хотя мог? Да он просто умнее, чем ожидается. Недооценивать такое - преступно, полковник!
Прежде, чем его собеседник смог ответить, вмешался Флейк:
- Сахай, не шуми, от ошибок никто не застрахован, - почти приятельским тоном сказал он. - Тебя спросили ведь о том, как следовало проводить церемонию, а ты рисуешь нам картины ужасов, которые ещё не обязаны даже случаться.
Лестер медленно повернулся к нему, сложив руки на груди и слегка опустив свой резкий подбородок.
- Как следовало? Уж во всяком случае, не в закрытом наглухо кабинете через стол, расположенный на кафедре, да ещё с захватом за локти без предупреждения. Вы бы ещё догадались отвезти его в контору с решётками на окнах, ага, в наручниках, поставив на колени и уронив лицом на пол. Я не шучу - разницы никакой, в данном случае. Теперь понятно хоть малость, что вы наделали сегодня? Или снова логика тупого полицейского "мы его сильно не били, просто забыли покормить" застит вам всем мозг? Из-за таких ошибок в прошлом погибали целые династии монархов и государства тоже! Чёрт возьми, астрономию десятками тысяч лет тоже считали ненужной наукой, а что на это скажет нынешний ребёнок в любом уголке Галактики?
- Ну хорошо, Лестер, - неторопливо произнёс полковник, - поясните нам в таком случае, что бы мы выиграли, кабы пригласили его в парадную гостиную для випперсон и с поклоном вручили бы всё, что полагается, а потом закатили бы банкет с эстрадным концертом?
- Ничего, - скривил тонкие губы Лестер. - Почти ничего, потому что чувствовать себя униженным или обманутым разница невелика, верно? А вот кабы Вы даже здесь, а не в саду поставили пару глубоких кресел и угостили посетителя хорошим старым вином или бренди, да после без всякого высокомерия объяснили, в чём дело - вот тогда Скайстон решил бы, что Империя вспомнила про него сама, а не тогда, когда ей срочно понадобилось захапать то, что он с таким трудом сделал для себя своими руками. А исправить уже сделанное невозможно. Вы спрашивали про дополнительный фактор? Ну так посмотрите, что делается на диване, только не мешайте им целоваться сейчас же, пусть сами успокоятся. Это нам ещё очень везёт, господа - шанс ещё есть, пока эта юбка с ним. Я бы очень не хотел, чтоб эта последняя подпорка сломалась и начался обвал, - он повернулся и направился к окну, якобы для того, чтоб распахнуть створки.
- Я хренею с этого особого отдела, - только и нашёлся пробормотать Курио. - Они всегда правы, а это чертовски обидно.
IV.
Скайстон ощущал себя пьяным, хотя два бокала игристого - сущая безделица для его комплекции. Нужно было какое-то время, чтобы утоптать в голове то, что случилось только что, и он потребовал третий, продолжая полулежать на диване, куда его, видимо, уложили после обморока. Хотя старые шрамы столь блестяще оказались замазаны бальзамом, ощущение, что их всё же предварительно вскрыли, было устойчивым. Сознавать, что всем известно абсолютно всё, было мучительно, несмотря на все возможные выгоды положения. Может быть, и хорошо, что карьера контрабандиста кончена, но что ждёт в новом качестве - об этом думать было просто страшно. Да и думать, похоже, некогда - опять это ужасное ощущение, что сейчас придётся бежать по ночному пожарищу, среди горящих построек. Тогда, десятилетнему ребёнку, ему повезло - огонь ещё не успел добраться до комнаты, в которой заперли Катрин и забыли, а остальное было лишь обычной дежурной работой, как выразился он сам при получении перевода в элитную школу для абитуриентов Академии. Но уже через четыре года захолонуло перед поступлением на первый курс - прямо у входа в корпус это ощущение упрямо возникло в памяти. Потом - когда в руках уже лежал сделанный диплом, странно лишь, что перед злополучным вечером в ресторане Курио-старшего он ничего не почувствовал. Побег из рудников - и снова, когда корабль контрабандистов появился мутной точкой на закатном небе... Погибающая станция Урбанетто сама была олицетворением подобного пожара - но найти в этой кошмарной свалке мать так и не удалось. Даже вояжи в Лигаполис не вызвали из памяти это ужасное дежа вю - и уж совсем не к хорошему оно выплыло сейчас, когда надо бы радоваться, что цель жизни достигнута. По крайней мере, то, что ею вроде бы считалось так долго... Так, это невыносимо, нужно срочно на что-то переключиться или что-либо должно произойти прямо сейчас - уж не выстрел ли в спину нынче вечером от какого-нибудь неизвестного обозлённого на весь мир дурака, вроде тех, что убивали офицеров лишь потому, что на них был мундир?
Перед ним возник серьёзный и подтянутый Сахай Лестер.
- Послушай, Темпл, я очень виноват перед тобой. Я довольно груб и чёрств с людьми вообще, а с тобой позволял себе уж совсем жёсткие вольности, хотя мог догадаться, что моё поведение как минимум неприятно, - он говорил суровым деловым тоном, однако без всякого намёка на то, что выполняет лишь формальность. - Вряд ли мои слова что-то способны изменить, но я хотел бы попросить прощения за всё, что успел наболтать за время нашего знакомства. Прости дурака, я действительно не желал тебе зла, просто у меня ужасные манеры и я вовсе не склонен себя менять.
Это немало удивило Темпла - он вовсе не считал нужным обижаться на старые эскапады Лестера и уж тем более придавать сейчас какое-то значение этим мелочам. Стало быть, все эти слова содержат намёк на что-то совсем другое.
- Хорошо, Сахай, пусть это всё будет похоронено. Поверь, тебе не за что уже извиняться, - и Скайстон, усевшись поровнее, протянул ладонь для рукопожатия.
Лестер пожал руку подчёркнуто вежливо, но прежде, чем разжать свою ладонь, быстро наклонился и прошептал на ухо так, что слышно было только тому, для кого говорилось:
- А я не Сахай. Я Франсуа, - и чопорно поклонился, отступив на шаг.
Скайстон понял и, в свою очередь, уведомил об этом собеседника, пристально посмотрев на него и серьёзно кивнув головой, не проронив ни слова в ответ. Лестер лихо отдал честь, щёлкнув каблуками и ярко улыбнувшись. Действительно, никакой ошибки - но ведь замаскированная присяга на верность ценнее любой засвидетельствованной... Темпл воспользовался подсказкой и добродушно спросил с насмешливым вызовом:
- Так, я не понял, а где моя пара билетов в пятую ложу на "Рагнарок" старика Рихарда? Можешь доставать, я ж знаю, что откуплена не только пятая…
Лестер задорно расхохотался.
- Силён! – с почтением произнёс он и вытащил откуда-то из пястья требуемое, подал Темплу. – Но я бы всё равно её не зажилил. Кстати, вот тебе ещё сертификат в сеть салонов «Герцогиня», оденешь жену как подобает. Нынче в честь праздника в опере аншлаг, знатный во всех смыслах.
Скайстон молча кивнул. Снова всё сходилось – до спектакля оставалось четыре часа.
- Охранник или сопровождающий нужен? - деловито осведомился Лестер.
Темпл отрицательно мотнул головой:
- У тебя, должно быть, тоже дела есть, - и добавил беззвучно, одними губами. – Вольно.
Джина решила смириться со своей ролью едва ли не мебели. Лестер, уходя, молча весело подмигнул ей, но это её вовсе не обрадовало, все остальные словно забыли о её существовании. Имре Флейк, правда, навязался водителем, и Скайстон не стал спорить, вежливо и чопорно подав ей руку для сопровождения. Авто без особой спешки тащилось по улицам, плавно виляя по нужному маршруту. Темпл молчал, будто погрузившись в какие-то раздумья, но лицо его сейчас напоминало мраморную статую. Джина же с ужасом думала о том, какая пропасть теперь возникла между ними. Игры в самореализацию не просто закончились, а закончились полным крахом. На вступительных экзаменах она знала, что правильно излагала вопросы, и вполне хватало задора потом резко отвечать кулуарным домогателям: "Ваше предложение интересно, но сделано уродливо, а оттого не может быть мной принято". Даже оказавшись на улице без всяких перспектив на будущее, она отчего-то была уверена, что ничего ужасного не произошло, и бесшабашно отправилась гулять по вечернему городу. Плотная бластерная перестрелка её вовсе не испугала, а подействовала, как запах дичи на охотничью собаку - а ну как именно это приключение для неё? Действительно, никакой ошибки - знакомство с Темплом привело её в истинный восторг, который так легко оказалось спрятать под маской обычной нервотрёпки. И жизнь была настоящим праздником до тех пор, пока высокомерный красавец Рауль, лишь мельком взглянув на неё, презрительно не расхохотался: "Да, Генрих Фолькенау действительно обречён - подбирать на улицах разное отребье, видать, его судьба! Стоило ради этого тащиться на этот богомерзкий Бладен." - и поторопился уйти прочь. Именно эта равнодушная реакция, а вовсе не дальнейшее - арест и пребывание в камере, окончательно сразила Джину. Настоящий принц действительно как солнце - но солнце может сжигать и убивать одним-единственным лучом, отчего-то об этом качестве звёзд, имеющих планеты, женская половина человечества совсем не задумывается... И чтобы Темпл, всегда похожий на тёплый уютный вечер, добродушный весёлый друг с иногда печальными глазами, за несколько минут вдруг превратился в такое же яркое и опасное солнце? Да это же просто глобальный катаклизм какой-то! Он молчит, можно было бы предположить, что думает о чём-то, кабы она не знала, что это выражение бровей означает у него вовсе не усталость, а скуку! Подруга негоцианта - вполне себе нормальный статус, мама и сёстры бы даже позавидовали, но жена имперского офицера - это уже из области недостижимого, несмотря на все хитрости, которым обучал её в Лигаполисе вечно весёлый и невыносимый Лестер. Похоже, прежний Темпл сегодня перестал существовать - дело не в мундире, который выглядит настоящей бронёй, а в той волне, которую излучает в пространство каждый человек. И сейчас спектр частот совсем другой, незнакомый и оттого страшный. Джина никак не могла представить, что Темпл прибудет за ней в Лигаполис - она даже не отводила эту роль ему, однако кошмар на Бладене имел, видать, более серьёзный смысл, хотя и закончился внешне благополучно. Прибытие на Гардар её также потрясло, но вовсе и не напугало. Приключение в отеле с Эридой Дорас вообще напомнило прежнюю безбашенную игру с реальностью, радостную и бесстрашную. Но игра закончилась, страшно и бесповоротно - а то, что ожидало впереди, пугало совершенно серьёзно и не на шутку. Можно сколько угодно произносить правильные речи о том, что люди везде есть люди, а уж мужчины и вовсе по сути одинаковы - ага, если работаешь в провинциальной сельской школе, где портреты родовой аристократии Галактики доступны только в учебных пособиях, и ученики, ни разу не видевшие вживую имперского лётчика, всерьёз полагают, что падать ниц перед кем бы то ни было - дикий анахронизм. Ага-ага, вам бы самим разок глянуть в эти бездонные глаза - да ощутить, кем на деле являетесь и чего стоит ваша дурацкая бравада... А ведь стоило подумать над своим поведением, действительно, ещё до отъезда в Лигаполис, когда всегда спокойный Темпл вдруг вышел из себя, заявив, что он категорически против того, что она задумала. Принцесса-то из Джины получилась действительно фальшивая, не дальше театральной бутафории, а вот сомневаться в том, что Скайстон - настоящий принц, просто глупо. И после этого разве возможно воображать, что Темпл помчался в Лигаполис спасать её из-за каких-то сантиментов? Он просто выполнял свой долг, так это у них называется. Да и Лестер может насмехаться на вполне законных основаниях - стоит предположить, как забавляла его вся эта игра в республиканских шпионов, на самом-то деле... Она видела Лестера серьёзным только когда с Темплом случилась беда, да ещё сегодня, в кабинете Курио. А ведь Джина даже не придала значение его отъезду после того, как стало известно, что Рауль приедет на Бладен. Какая же она на самом деле дремучая дура, и до чего смешно выглядит везде... Конечно, её не обидят и найдут ей достойное место. Но глупо надеяться, что это будет место рядом с Темплом, разве что до того, пока они не приедут в столицу. Мама, пошла ты к чёрту со своими "вовремя забеременеть"! Что-то мой родной отец совсем не впечатлился твоим поведением, как в итоге стало известно. И правильно сделал, вообще-то. Ладно, утешимся хотя бы тем, что моё солнце хоть недолго, но ещё рядом - пожалуй, это и всё везение, но уж лучше, чем совсем ничего.
Скайстон вдруг резко сгрёб её за талию и прижал к себе - по всей видимости, он хотел, чтоб его слова поглотил фоновый шум движения.
- Милая, это офицерьё вымотало мне все нервы, достань шоколад, пожалуйста, а то меня мутит уже, - голос был прежний, того самого владельца "Демона" по пути на Гардар.
Да и поспешно сжевать большую плитку, а после опрокинуть себя пол-литра холодного чая - это тоже было сделано совершенно по-старому, разве что с более заметным удовольствием, чем раньше. Темпл поблагодарил её кивком и снова на несколько минут превратился в статую. Джина постаралась подавить тяжёлый вздох и сжалась в комок, усевшись ровно и прямо – взгляд сам упал на собственные ладони на коленях. Но на правой руке так и осталось кольцо, надетое на Гардаре. Сейчас оно казалось осколком погибшего мира, который уже никогда не вернётся. Ужасно невовремя защипало в глазах – но пока вроде бы без катастрофического течения. Ладно, главное, перемолчать этот момент, может, само пройдёт. Когда она последний раз плакала? На родине ещё, что ли? Нет, в Лигаполисе, когда получила известие, что Саймон Флеш благополучно отбыл и добрался до Сариссы, откуда улетел на своём корабле. Точно, когда осталась одна. Тогда всё испортил Лестер, вломившись без доклада, под каким-то выдуманным предлогом. Конечно, ему было интересно, как она себя чувствует – в этом сомневаться не приходится вовсе, просто у него свои на этот счёт соображения. Интересно, принцессы действительно не ревут, или это просто удобное для всех правило-утверждение, а на деле всем плевать, как кто себя чувствует? Неужели так же, как сейчас? Ладно, примем как постулат, что на людях точно не позволяют себе такого. Но, честно говоря, радоваться бурно произошедшей метаморфозе тоже как-то совсем желания не возникает. Да и идти некуда.
Руки Темпла ухватили её довольно крепко, и пришлось повиноваться, спрятав лицо у него на груди.
- В чём дело? – деловито осведомился Скайстон очень тихим голосом. – Ты так сильно перенервничала, думая, что мне грозит арест? Или я скверно смотрелся, когда упал?
Джина охотно закивала головой, не проронив ни слова – горло повело себя плохо, и следовало дать ему успокоиться. Но, уткнувшись лицом в имперскую чёрную с платиновой паутиной парчу, она совсем не почувствовала себя лучше. От мундира веяло чем-то напоминающим озон, жёсткий кварц, базальтовые скалы…
- Недостаточно, Джина, - с безжалостным спокойствием заметил имперский капитан. – Тебя беспокоит что-то другое, ведь так?
Уж лучше бы сидел себе истуканом – а так эти его ласковые ладони только ещё сильнее раздражают то, что необходимо задавить. У Скайстона руки тёплые и ласковые – и это слышно через любую ткань на спине, впрочем, сердце его под мундиром тоже слышно. Как же ужасно станет, когда не будет слышно…
- Джина, не молчи, а то я начинаю бояться, - сказал он тем же тоном. – Что тебя так расстроило – моё назначение, что ли? Или о чём-то болтала эта гвардия, пока я валялся? – не получив ответа, он терпеливо добавил. – В любом случае это ничего не меняет. Успокойся, пожалуйста.
Джина сделала затяжной вздох, пытаясь выполнить это его указание. Получилось плохо. Скайстон это заметил и решил не дожидаться, когда получится, резко повернул её лицо к себе, и, мгновенно оценив увиденное, в частности, заблестевшие глаза, просто припечатал её к себе мощным поцелуем. Затем, увидев краем глаза, что нужный ему эффект успешно наступает, дважды повторил процедуру.
Кошмар на время отступил, перед ней был её Темпл, с добродушной усмешкой в глубоких, как горная пропасть, глазах. Солнце сияло совсем не страшно, а нежно и для неё.
- Я же сразу сказал тебе, что я бедовый, - спокойно произнёс он, осторожно роясь пальцами правой руки в её волосах. – Непохоже, чтоб ты перестала меня любить из-за произошедшего, так чего ж ты в таком случае так испугалась?
Упрёк успешно достиг цели – Джина считала себя виноватой за то, что они потеряли столько месяцев, и встрепенулась даже сильнее, чем сама ожидала. Она крепко ухватилась за его шею и прижалась потеснее.
- Прости. Дело не в тебе, просто я боюсь этого всего.
- Боишься, что меня заберут? – невозмутимо произнёс Темпл. – Так бы сразу и сказала. Это очень приятно ещё раз услышать, чёрт возьми. А то уж я подумал, что тебе не по вкусу стать графиней Скайстон.
Джина почувствовала, что её начинает бить крупная дрожь.
- А этого я ещё сильнее боюсь! Я ни разу не она, и никакая не принцесса! И вообще, я никто, честно сказать…
- Понял, - Темпл говорил также спокойно, только его глаза стали ещё глубже и шире, и бездна стала размером с летнее ясное небо, а руки сжали её ещё крепче. – Но это ты зря совершенно, поверь. Запомни – ты моя жена перед Богом и людьми, я тебя люблю и не желаю, чтоб ты оставила меня. Особенно сейчас, когда ты мне нужна ещё больше. Ты ведь не хочешь, чтоб меня грохнули где-нибудь агенты Лиги? Так какая разница, кто я теперь?
- Ты прав, но это всё правда страшно!
Скайстон иронически усмехнулся.
- Итак, тебя пугает Империя, да? Она похожа на крупную боевую собаку, но её есть смысл бояться только врагам. Их она жёстоко загрызает, но как любая собака, ласкова и добра к своим. Суди сама – будь она монстром, что мешало избавиться от помехи вроде меня? Ведь для этого достаточно было просто оставить, как есть – и всё само случилось бы очень быстро. Конечно, нас мирная тихая жизнь не ожидает – но тебе такая быстро бы прискучила, и она в любом случае лучше, чем скорая гибель по излюбленным сатанистами сценариям. Честно говоря, я очень жалею, что позволил Ормандо заморочить тебе голову - слишком хорошо мне известно, какого сорта это враньё.
Джина неожиданно почувствовала приступ раздражения. Это было уже что-то новое.
- Ормандо не сделал ничего, когда у меня случились неприятности! И, похоже, и не хотел ничего делать, это в его стиле,- презрительно фыркнула она. - Не вспоминай о нём больше без особой на то причины, пожалуйста.
Темпл помолчал, тихо улыбаясь. Точнее, его лицо озарилось ярким тёплым светом, не меняя выражения.
- Я рад это слышать, - задумчиво сказал он наконец. - А ещё говоришь, что до графини не доросла, тут ты малость ошибаешься. Я не шучу. Основное качество аристократии, Джина, это адекватность, а вовсе не наличие привилегий. Так что нечего смущаться и бояться. Бояться нам и сейчас некогда, понимаешь? - он добродушно подмигнул ей, и недавний кошмар исчез в никуда. Авто остановилось, и Флейк вышел, чтоб открыть дверь.
- Нам пора, - тихо сказал Темпл деловитым тоном. - Ничего не бойся и держись так, будто впереди вечность, и вся Вселенная - твоя, и тогда мы оба со всем справимся играючи. Других рецептов выживания нет, поверь своему мужу, - он успел ещё раз поцеловать её, прежде чем освободился от её объятий, и в этот момент дверь распахнулась. Скайстон грациозно выпорхнул из салона, чтоб замереть снаружи, протягивая ей руку. Что ж, хотя вечность и бывает разная, но эта вполне устраивала Джину. Если Темпл хочет, отчего бы и не поиграть в принцессу всерьёз - это ведь более важная причина, чем собственные желания.
Когда они появились в холле салона, по всему заведению будто пронёсся тлеющий разряд. Мало того, что весь цветущий персонал от некоторого шока заулыбался с искренним восторгом, так ещё и полдюжины сотрудниц наперегонки рванули к посетителям, чтоб приложиться к левому пястью имперского капитана - интересно, что эти счастливые красавицы сделают с тем умником, что скажет им, будто они подобострастные рабыни? Ох, лучше бы и не думать об этом, ха-ха! Начнём с того, что у такого умника уж точно шансов нету добиться благосклонности этих милых дам, даже если бы он и прикусил свой республиканский язык - хотя это всего лишь вчерашние студентки, цену настоящему счастью они уже знают. Скайстон радушно улыбнулся и широким жестом перекрестил всю группу. Посреди шума от радостных восклицаний обозначился важный буржуа, сам не намного старше своих сотрудниц, который, судя по его манере держаться, мог быть начальником смены в этом салоне. Только он столь пристально смотрел на гостя, что это могло бы показаться и подозрительным, хотя было заметно, что он-то рад едва ли не более, чем весь сентиментальный дамский цветник, едва ли не вслух визжащий: "Счастье привалило, ура!" Действительно, именно в таком контексте и воспринималось появление имперского лётчика среди любых простолюдинов, которых в Галактике большинство. Это не было новостью для Джины. Однако, увидев эту искреннюю радость, она даже успокоилась - здесь действительно не было места такому чувству, как ревность, слишком грязным было помышлять о чём-то подобном, глядя на эти лица. Не ощутила она и зависти к себе, как к спутнице вестника счастья - она была всего лишь необходимой деталью рядом с ним, пусть и не похожей на платиново-серебряное пястье на мундире, едва ли не достающее до локтя, но столь же неотъемлемой.
Скайстон спокойно разъяснил резво подошедшему сотруднику, продолжаевшему с неослабевающим интересом буравить его глазами, что необходим туалет для дамы в оперу, но через хрустальный холл. Приказчик, казалось, в этот момент наконец решил в голове некий ребус, вызванный появлением гостя, и отдал какие-то распоряжения сотрудницам, после чего объявил гостю, что у него как раз есть кое-что очень подходящее для такого случая. Девушки, почтительно кланяясь, повели клиентку в будуар для примерок.
Темпл расположился на диване, приготовившись ждать, приказчик мигом исчез и снова появился с чашкой кофе, которую нарочито почтительно поставил перед клиентом. Отхлебнув, Скайстон сообразил, что происходит что-то странное - вкус был такой, как будто подавали не меньше, чем за столом у главы администрации планеты. Он с интересом посмотрел на незнакомца. Тот был по-прежнему радушен, но явно ожидал чего-то от гостя. Скайстон не торопясь уничтожил половину напитка, предоставляя инициативу другой стороне, которая уже начинала отчего-то нервничать. Темпл не ощущал опасности, но уже захотел узнать, в чём дело. Этот слишком нервничающий субъект напрягался всё больше от его демонстративно выжидающего молчания. Занятно, в самом деле. А вот и ничего не скажем, поблагодарив кивком головы - и что дальше будет делать?
- Вам понравилось? - сдался наконец молодой коммерсант - судя по кофе, он владелец если не всей сети салонов, то части - уж точно.
- Безусловно, - этого будет достаточно. Нет, не помню я этого парня, видимо, точно не помню.
- Такой кофе очень любил один хороший человек, у него был прекрасный вкус, - ничего особенного, но сказано как-то слишком поспешно.
- И чем же знаменит сей ценитель? - ничего не выражающим добродушным тоном поинтересовался Темпл.
- Я обязан ему жизнью, честью и капиталом! - выпалил собеседник, уставившись на него резким взглядом в упор. - Это был не человек, а настоящий ангел с неба! - что-то он совершенно натурально волнуется, право.
- Должно быть, интересная история, - великосветским тоном заметил Скайстон. - Если Вы хотите её рассказать, то любопытно знать причину этого желания.
- Причина заключается в том, что я полагал, что Саймон Флэш меня помнит, - собеседник, казалось, загрустил.
- Если история старая, всякий может позабыть, - спокойно заметил Темпл.
- Вы всерьёз так полагаете? - с надеждой спросил буржуа.
- Конечно, - невозмутимым тоном уверил его Темпл. - А если ещё выяснится, что этот тип был пьян, то вообще ничего удивительного.
Собеседник озадаченно взлохматил рыжие волосы целой пятернёй. Насколько же мальчишка младше, на шесть лет или гораздо больше? Глаза серые, обычный белый... Не помню, абсолютно.
- Ох, а ведь верно, так и было, - растерялся он. - Я как-то совсем не учёл этого...
- А как давно Вы с ним видались последний раз?
- Восемь лет... ах, да, Вы правы, это уже много... жаль, но я-то помню!
- Ну, и что ж такого хорошего умудрился совершить этот Саймон Флэш? Раз уж Вы начали рассказывать, то я с удовольствием послушаю, - Темпл вооружился вежливой улыбкой и сделал приглашающий жест.
Собеседник плюхнулся почти рядом - он сейчас напоминал скорее смущённого подростка, чем взрослого мужчину. Пару раз он уже без всякого стеснения взглянул Скайстону в лицо - но тот остался непроницаем.
- Ах, ладно, - он сделал широкий жест рукой, сжатой в кулак, - даже если Вы и не знаете Саймона Флэша, то нет ничего страшного, что я расскажу, как было. Вдруг он узнает от Вас, что я ему обязан...
Скайстон ответил вполголоса, но очень отчётливо:
- Поверьте, ничего страшного, даже если я и не знаю Саймона Флэша, можете рассказывать... Самое время.
Как удалось выяснить из довольно сбивчивого и эмоционального рассказа, восемь лет назад его собеседник, будучи обычным младшим клерком, отправился на свидание со своей будущей женой. Влюблённые не желали расставаться и бродили по городу до поздней ночи, забыв обо всём, и об элементарной осторожности тоже. Поэтому, будучи атакованными уличными отморозками из какой-то подворотни, никакого толкового отпора они не были в состоянии дать. Те же решили повеселиться согласно своим предпочтениям, сначала жестоко, до переломов, избив кавалера на глазах его дамы, а затем заставив его посмотреть на изнасилование его спутницы. До последнего пункта, правда, молодые дегенераты так и не добрались - они также толком и не поняли, что же им помешало - однако девушка видела в темноте, что некий высокий блондин, неизвестно откуда проявившийся в ночи, методично и толково прикончил всех, после чего, процедив сквозь зубы: "У меня нужно разрешения спрашивать на такие вещи, уроды", проверив состояние пострадавшего, вызвал такси. Дальнейшее, со слов девушки, выглядело так: немилосердно дыша крепким алкоголем, Саймон Флэш устроил едва ли не скандал в больнице, требуя от эскулапов "разворотливости", затем, выяснив, что девушка является невестой избитого, вручил ей иридиевую кредитную карту, повелев "как следует присмотреть за парнем, а не то...", и исчез из жизни пары навсегда. Суммы же на карте хватило на всё, в том числе на открытие дела, которое сейчас успешно процветает.
Скайстон задумался. Всё это было и похоже на него и непохоже. Судя по времени, приключение должно было быть после разрыва с Зораной, пил он тогда помногу. Что он ещё тогда делал? Помногу также играл, и хорошо выигрывал. Сорвать банк в казино под пьяное дело – это случалось не раз и не два, каждый случай и не упомнить, тем более что кончилось это веселье также внезапно, как и началось – однажды после очередной ночной гулянки Темпл вдруг решил, что продолжения не будет, без всяких эмоций или сопровождающих мыслей. Итак, восемь лет назад, он, пьяный вдрызг и с кучей денег, в одиночку лупит банду хулиганов, которые издеваются над влюблённой парочкой? Это неудивительно – дегенератов он не выносит в любом изменённом состоянии мышления, иначе бы он не ударил того ублюдка, толкнувшего безобидного старичка, именно это случайное убийство привело к тому, что он познакомился с Эдвардом Рокком после снотворной иголки… Отвезти пострадавшего в больницу – ну, это же естественное поведение, вообще-то, неудивительно, что из памяти могло и стереться. Если же он выпил две или три своих дозы тогда – то мог вполне и вовсе ничего не помнить, даже момент передачи денег. Возможно, они перестали его радовать, например – вот и отдал симпатичной парочке. Значит, что-то действительно хорошее было в этих ребятах, раз это решение было принято. Тогда особой логики в его поступках не было, заправляли только интуиция да слабые эмоции, потому что на сильные пороха уже не хватало. Правда, окружающие считали иначе – он намеренно не стеснялся в выражении эмоций, чтоб создавалось такое впечатление. Может, поэтому Саймон Флэш так памятен сам по себе? Эх, судя по всему, нескоро он от меня отвяжется, мой десятилетний кошмар… Чёрт возьми, я же просто хотел выжить и лишь немного позволял себе порадоваться жизни…
- Скажите, а в том квартале, где это случилось, или поблизости, было казино или что-то в этом роде? – по-прежнему невозмутимо поинтересовался имперский капитан у разволновавшегося от воспоминаний собеседника. Тот замешкался, что-то вспоминая, а затем радостно закивал:
- Да, там же тогда было самое престижное на континенте, да и сейчас оно никуда не делось.
Скайстон сдержанно кивнул головой:
- Это всё и объясняет. Ваш знакомый просто подарил Вашей молодой семье свой очередной выигрыш, разгорячённый ночной дракой. Это вполне в его тогдашнем характере. Впрочем, Саймон Флэш не из тех, кто жалеет о содеянном, даже если совсем не помнит каких-то событий. А Вам спасибо за интересную историю.
- Вы знаете его, стало быть? – с надеждой и уважением спросил буржуа.
Скайстон еле сдержался, но получилось – этот взгляд был сейчас едва ли не копией того, каким смотрел на него Дракулеску, когда просил окрестить его. Темпл ответил в прежнем спокойном тоне:
- Да, кое-что мне известно. Не сомневайтесь, мне было очень интересно слушать.
Собеседник задумался на пару секунд, но не более, затем тряхнул головой, как человек, принявший решение.
- Ну что ж, раз я не зря всё рассказал, судя по Вашим словам, - он резко глянул на Темпла, тот молча и не торопясь кивнул головой в знак согласия, - то действительно было самое время, - он старался подзатянуть паузу, но Темпл лишь вежливо улыбнулся, - и я сделал всё правильно, ведь кроме Вас, я никому этого не рассказывал. Не желаете ли взглянуть на то, что наш салон смеет предложить Вашей даме? Полагаю, это вполне стоит её внимания, пройдёмте.
Темпл промолчал, оставаясь по-прежнему невозмутимым. Однако когда он соизволил взглянуть на Джину, которую сотрудницы салона успели обрядить в вечерний туалет, этой невозмутимости был нанесён некоторый урон. Для начала, он сам видел подобные наряды раньше только издали, в самых дорогих ложах для высшей аристократии. Конечно, это более чем достойно для того, чтоб пройти через Хрустальный холл, столь манивший когда-то его как простолюдина, но теперь снять это с Джины он не имеет никакого права. И никакой сертификат не выдержит цены этого великолепия, это ж очевидно… Ладно, придумаем что-нибудь…
- Вы довольны? – поинтересовался хозяин заведения, да, в этом уже никаких сомнений не было.
- Вопрос некорректен, - хмуро повернулся к нему Скайстон. – Вырядил мне даму в наряд настоящей герцогини и ещё имеет наглость спрашивать.
Ответом была торжествующая, развесёлая улыбка мальчишки, сумевшего наконец обескуражить:
- Совершенно верно, спецзаказ для одной принцессы. Однако Ваша дама заслуживает его больше, по моему мнению. Не сомневайтесь, всё настоящее и нужного, то есть высшего качества.
Скайстон медлил с ответом. Он лишь смотрел уже пристально на молодого буржуа, раздумывая, что может означать эта хитрость. Но долго думать не пришлось. Рыжий хозяин положения внезапно прекратил веселиться, почтительно поклонился и вежливо сказал:
- Капитан, я не шучу. Если нравится, забирайте – я вполне удовлетворён нашим разговором про Саймона Флэша. За счёт заведения, полный набор. Или Вам документы показать, что я владелец? Чек уже готов, вот, держите. Не откажите мне в этой любезности, пожалуйста, это же для Вас совсем нетрудно.
Темпл не пошевелился и ответил нарочито медленно:
- Это не так, мне трудно оказать эту любезность, ведь… - договорить не получилось.
- Тогда я прошу о милости, господин, - выпалил собеседник и грохнулся на колени, склонив голову, - соблаговолите принять.
Скайстон тяжело вздохнул и взял чек.
- Ладно, придётся оставить своё мнение при себе, будь по-твоему… Что за принцесса вернула тебе заказ, не расскажешь в таком случае?
- А она рожать уехала, говорят – даже на примерку не явилась, - охотно поведал коммерсант, молодцевато вскакивая на ноги. - Но имени полного я так и не знаю, да и главное позабыл, Оримэ, Одори, Ориха, Ордалия… нет, не то, как же…
Одна из сотрудниц непринуждённо приблизилась и подсказала:
- Оранта её звали, Оранта, точно, - возможно, это и была его жена, слишком уж красноречивым был взгляд украдкой на имперского лётчика.
Скайстон кивнул и порадовался, что Джина не слышала – её как раз отвлекли каким-то замечанием другие сотрудницы.
- Ну, тогда всё логично, - едва слышно проворчал он себе под нос. – До чего иногда бывает тесно в мире…
V.
Темпл не мог настроиться на сам спектакль, вот что наконец стало понятно. И это не было следствием того волнения, которое он задавил при проходе через Хрустальный холл. Что-то очень нехорошее должно было произойти в самое ближайшее время и прямо здесь. Непохоже на опасность для жизни, но явно немногим лучше. Интересно, что ж упущено? Может, было неосторожно не менять наряд Джины, и её в самом деле молча принимают за настоящую принцессу Оранту? Тогда да, всего лишь имперский капитан рядом - повод посудачить. К счастью, он сам рядом только бледная типичная бестия в мундире - вряд ли кто всерьёз запомнит его, а уж тем более снова узнает Саймона Флэша. С другой стороны, общественное мнение всегда закрывало глаза на любые интрижки женской половины аристократии с лётчиками - не иначе, как пресловутая гендерная солидарность. Офицерья в театре нынче навалом, ещё один вряд ли будет заметен даже в пятой ложе, тем более на фоне Лестера, который состроил совершенно невыразительную гримасу, так что узнать его стоило особого труда, да и полковник с Курио и Флэйком, что утопали куда-то на балкон, сейчас более чем будничный, не привлекающий внимания фон. Но что-то явно мешало переключиться на действо - странно, когда Темпл приходил сюда простолюдином, окружающий мир переставал его особо интересовать, и даже горечь сожаления о том, что он так и остался никем, пропадала полностью при звуках увертюры. С досады Скайстон взялся развлекаться обзором всего подряд. И увидел, что в партере пустуют четыре места, которым ну никак этого сейчас не полагается - там же обязаны быть полностью все городские чины, стало быть, кто-то фатально опоздал и счёл невежливым шарахаться по рядам после увертюры. Опоздание - это такая занятная вещь, иной раз они случаются очень кстати... Забавы ради Темпл начал примеривать, откуда можно было бы прицелиться по этому месту возможному террористу - если исключить сцену, где могут помешать остальные актёры, да и шмолять по партеру - это тебе не в ложу целиться, промахнуться риск велик, тогда уж сразу гранату кидать, но можно не успеть уйти со сцены... Эти мысли и занятия разглядыванием так его увлекли, что он совершенно забыл о предшествовавшем щемящем беспокойстве. По всему выходило, что выстрел лучше бы делать снайперу и не из короткоствола, конечно, но это довольно неудобно, если прятаться среди зрителей. Они же не роботы, то невовремя повернутся, то заранее учуют опасность - этак быстрее провалишь дело, чем достигнешь цели. Освещение автоматическое, да и лишний оператор опять же будет заметен. Разве что люстра из потолка - ну, это повод посмеяться скорее. Кстати, а кто это там не появился? Побаловавшись немного расчётами в уме, Темпл похолодел изнутри. На месте не было начальника полиции Сариссы, а это пресерьёзная фигура. Так, что там, люстра? можно ли спрятаться с её помощью так, чтоб уверенно прострелить сверху именно эти места? Место крепления к потолку закрыто довольно значительным по размеру металлическим диском - если сползти к его основанию из служебки, в которой они как-то закрылись с одной из солисток кордебалета несколько лет назад - ишь, как хотелось когда-то острых ощущений, помнится, то можно увидеть много чего интересного, оставшись полностью незамеченным. Да и, пожалуй, спокойно прицелиться успеть. Вот только из служебки не видно этих пустующих сейчас кресел, вот что. Скайстон вытянулся в своём кресле, чуть запрокинув голову, будто сильно уставший мужлан, решивший задремать во время спектакля, и взялся наблюдать сквозь полуприкрытые веки. В этом положении уже слишком отвлекало происходящее на сцене, вот как забавно. Где-то на тринадцатой минуте наблюдения случилось то, ради чего, право, стоило поднапрячься - эх, балбес ты, парень, балбес, перчатки надо было светлые надевать, да и волосы прибрать какой-нибудь светлой сеточкой. Двигаешься-то ты быстро, конечно, но мне заметить тебя уже хватило. Ладно, сиди там, наверху, наслаждайся музыкой - раз твой объект до сих пор не появился на месте, значит, до конца первого акта ты свободен точно, ведь так оно по-твоему, да? Выждав ещё четыре минуты, Темпл не спеша поднялся и двинулся прочь из ложи. На немой вопрос в глазах Лестера он едва слышно пробормотал: "Курить охота" и совершенно непринуждённо вышел в пустующий коридор. Галёрка, служебка, пауза - поглядим-ка сквозь щель в двери, если Франсуа шелестит за мной вслед, то он точно назначен на должность куратора при мне - да лучше тогда он, чем чёрт знает кто. Ага, появился. Ладно, но разве я бы вёл себя иначе на его месте? Ишь, как искусно изображает ленивого барчука - не знай я, зачем он здесь, тоже подумал бы, что у него тут с простолюдинкой свидание. Хорошо, пусть балуется - а мне надо поспешить, пока я ещё помню, как пройти к нужной двери по этим тесным коридорчикам. Так-так, опять по пути никого, стало быть, вся обслуга сбежала к буфетчицам, чтоб выпросить у них малость остатков яств с праздничного стола, но сейчас оно и неплохо даже. Ага, вот оно, нужное место - стало быть, приключения с женщинами моя память хранит лучше, чем пьяные драки и их последствия. Хорошо, что двери тут так и оборудованы допотопными замками, которые пятнадцатым шуриком беззвучно открываются, любовь к архаике - прекрасная штука, как и секс с жаркой брюнеточкой над полным зрительным залом под звуки старинной оперы о любви. Когда-то всерьёз могло показаться, что ради подобных моментов живёшь, коль скоро больше нечего особо вспомнить без того, чтоб не грустить. Итак, кто у нас тут портит своим присутствием место нашего стародавнего удовольствия, что за облезлые анархисты, у которых с этим делом вечные сложности? Ага, ребята, у вас и с обычной реакцией сложности, что за дрянь вы тут грызёте, вместо того, чтоб проникаться высоким искусством?! Хватило какой-то пары нормальных ударов - конечно, больно, а вы как хотели, собравшись вдвоём испортить мне спектакль? И верёвочку свою вы кстати притащили сюда, очень пригодится. Жаль, что я уже не простолюдин - раньше я бы просто вас убил по-тихому, чтоб не возиться, как тех, что напали на того, кто сейчас владеет сетью салонов "Герцогиня", как там его имя-то, забыл опять. Сейчас придётся сдавать вас охране - лучше бы я вас убил сразу, верно? Даже если бы и больно убил, ха-ха! Что у вас там полагается в качестве ужасного образа аристократа? С удовольствием пойду вам навстречу, хоть вы и тяжёлые боровы, но потащу по коридорам именно что лицом вниз - нельзя же выходить из образа, разочаровывать бедолаг, что столько энергии положили, чтоб его лелеять. Так, вот и незаметная тень впереди мелькнула и пропала - молодец Франсуа, далеко тащить мне лень, вызывай помощников по внутренней связи и не порти счастье нашим клиентам, они же идейные мазохисты по своей сути.
Когда Скайстон не спеша вышел в общий коридор галёрки, весело забавляясь со своей ношей, там его уже дожидались и начальник службы безопасности театра, и какой-то ротмистр полиции, оба с какими-то своими подчинёнными. Темпл швырнул свою добычу им навстречу с каменным выражением лица:
- В кои веки соберёшься приличную музыку послушать, так всегда найдутся желающие помешать. Разберитесь с этим мусором и позаботьтесь, чтоб до конца спектакля меня никто не беспокоил, - и угрюмо прошёл сквозь строй совершенно обомлевшей молодёжи в форме.
Его действительно никто не побеспокоил на всём пути в пятую ложу. Полковник посмотрел на него едва ли не с ужасом и быстро сделал вид, что безумно интересуется происходящим на сцене. Джина молча кивнула ему, не оборачиваясь - ей было слишком трудно скрывать от окружающих, что она в восторге от спектакля. Лестер сидел себе на месте, будто никуда и не уходил, и весело подмигнул Темплу. Тот вежливо улыбнулся в ответ, непринуждённо устраиваясь в своём кресле.
Новоиспечённый граф Скайстон упорно просыпаться не хотел. В точности, как не хотел это делать ещё подростком в Академии, когда наступал выходной. Потом, кажется, в клинике Кумасиро несколько раз. И на Гардаре, когда впервые туда попал. Слишком уж комфортно было во сне, чтоб выбираться оттуда именно сейчас - и плевать, что происходит вокруг, честно говоря. Подождут, не захворают. Да и страшного или срочного же факт не происходит - и пусть не сочиняют, знаем мы все эти байки про дисциплину и прочие ерундовые якобы причины... Если тело хочет в воду - надо дать ему свободу, если тело хочет спать - значит, мне на всё начхать, неужели кто-то сомневается, что без уважительных и веских причин студент Академии возьмёт на вооружение сей лозунг! Тут даже полуденное солнце не аргумент, если что - и в нарушивших этакий покой святотатцев полетят не только самые злые и неприличные слова, но и самые тяжёлые предметы, оказавшиеся под рукой или поблизости... Между прочим, в Академии таких дерзновенных тварей не держали никогда - там при сильных затяжках сна меняли график индивидуальных нагрузок автоматически, а слабые даже не учитывали иной раз, позволяя едва ли не бездельничать аж десятками минут. Ну что, окружающий мир, побаиваешься меня покуда будить? Это ты правильно делаешь, братец, очень правильно. Слишком долго ты мне нервы трепал, пора бы и угомониться хоть ненадолго. А я пока понежусь ещё пару часиков - как свидетельствует один отвратительный тип по прозвищу опыт, подобные вещи бывают редки ужасно и обычно выпадают перед какой-нибудь очередной утомительной заварухой... Или не пару - как придётся, что называется. Ну и что, что я выспался и полон сил? Разве это означает, что желание просыпаться в наличии? То-то же, логика - дамочка беспощадная, ей нужны не только необходимые, но и достаточные условия. Как только мы поймём, что необходимость в пробуждении назрела - то, так и быть, соизволим, но не раньше ни на секунду. А пока - ищите пятый угол сколько пожелаете, но меня нет и не предвидится, занимаюсь священным сновалянием в точном созвучии с аккомпанементом мироздания... Эх, лоботрясы, негодники, паразиты, могли бы и рискнуть, а то опять всё сам...
Нырнув с головой под прохладную струю, Темпл столь же не спеша и вальяжно взялся вспоминать, что было накануне. Вполне себе спокойно прошёл весь спектакль, да и небольшой бал после тоже. Того воодушевления, что было когда-то на Субару под ясными лучами Шуго Тенши, не было и в помине, но не отнять нового ощущения, этакого монолитного, непоколебимого даже теоретически спокойствия - как будто всё идёт не просто, как надо, но и всегда будет идти так. Можно было бы даже решить, что всё мероприятие он затеял только для Джины - в её-то глазах оно скорее так и получилось, помнится, на танцы он не скупился, процедив даже как-то после очередного бокала: "Поди, получше, чем на Бладене, верно?", да и на жаркую ночку его хватило вполне... Нет, всё настолько хорошо, что Темпл вообще не помнит, ощущал ли он когда-нибудь себя вообще настолько спокойным. Он даже не помнит, о чём говорил с остальными офицерами вчера - слишком это всё было естественно и не причиняло беспокойства. Значит, ни о чём серьёзном на деле, просто наслаждался родной обстановкой, с которой, казалось, было однажды покончено навсегда...
Вдоволь накувыркавшись волчком по часовой стрелке - оборотов этак три десятка - Скайстон уселся на отделанный халцедоновыми кабошонами край купели среди рододендроновых кустов, чтобы натереться гелем. Ага, вот в чём причина непривычного состояния - кроме его желания стать самим собой сбылось что-то ещё, о чём он раньше не думал или не успевал думать. Или... не позволял себе думать? Стало быть, есть ещё что-то, что он совсем упустил из виду. Хорошо бы смог самостоятельно разобраться. Темпл не спеша рухнул в проточную воду и вовсю принялся барахтаться и потягиваться. Голова пока не особо желала работать, как будто всё тело стремилось продлить себе бесшабашный отдых перед очередным марш-броском. Что ж, отметим хотя бы, что есть что-то, что забыто и с чем неплохо бы ещё разъясниться. Поплескавшись ещё с четверть часа, Темпл выбрался из дружественной ему стихии, не отряхиваясь, натянул на себя махровый халат и двинулся из тенистого от множества разнообразных растений павильона снова в спальню - хоть до полудня ещё и прилично времени, но это ещё не значит, что ничего не произойдёт в самое ближайшее время.
Джина ещё крепко спала - значит, перенервничала больше, чем могла вынести. Она эффектно смотрелась на постели в спальне, выполненной в стиле рококо, и Темпл поневоле залюбовался - он так и не привык ещё, что его спартанское одиночество на "Демоне" завершилось. Опрокинув в себя пол-литра смеси соков каких-то цитрусовых, Скайстон понял, что придавило его вовсе не алкоголем, которого вполне хватало накануне. Или что-то масштабно происходило себе молча за его спиной, или... ломка от новой перемены имени, вот что. Да, он вернул себе родное имя, но, получается, уже не такое, как то, что потерял. Захотелось увидеть вновь Ютаку Хориа и срочно обсудить с ним это. Но вскоре после этого желания, оформившегося в мысль, по спине тихо пробежал едва заметный холодок - значит, делать этого по крайней мере сейчас вовсе не следует. Неспешно расчёсывая волосы перед зеркалом, Темпл задумался ещё крепче. Саймон Флэш умер вместе со своими связями в среде контрабандистов, по крайней мере, так передал Имре Флейк на всю вольницу негоциантов. Это не плохо и не хорошо - но это кардинальная перемена. А кромсать волосы совсем неохота, вдруг кое-что снова окажется полезным, да и Кейтара он ещё не увидел. Кабы только не напугал он друга такой переменой-то... А что у нас взамен? Некий имперский капитан Темпл Скайстон, который водит шашни с леди Орантой - когда он со смехом сообщил это Лестеру, тот со всей серьёзностью посмотрел на него проникновенным взглядом и назидательно порекомендовал оставить этот миф в строгой неприкосновенности. Что ж, неизвестно, чем на деле является эта авантюра, но выбирать не из чего, будь Темпл помоложе, он бы с удовольствием даже за неё ухватился. Он же теперь не просто благородие, а даже титулованное? Ну, тогда пусть волосы просто отрастают - всё канонично и без вопросов. Для окружающих, естественно, чаще незнакомых. А с кем же я остался теперь, будучи графом Скайстоном? Отчего я снова хочу увидеться с Момое Ран, о чём спросить её на этот раз? Пока не знаю вроде. Я тогда был Вальтер Рейнхард, точнее, вместо него, может, он только там и может мне подсказывать? А кто же тогда мне подсказал оставаться на базе распроклятых республиканцев, дожидаясь невесть чего? Нет, похоже, эта страница или перевёрнута, или вовсе зачёркнута, жаль, очень жаль. Но у меня есть Джина, и, вероятно, даже Франсуа - вот уж от кого ни разу не видел ничего плохого, а это хороший намёк. Однако враги у меня тоже ничего обозначились - Эдварда я выбесил неслабо, представляю его харю на подлёте к Бладену, но его можно и позабыть пока, как получившего своё, а вот Генрих Фолькенау... Генрих Фолькенау фигура серьёзная. Уж не оттого ли я ещё не знаю, куда меня командируют, что... фрррр. Ага, а ведь вполне себе красивая была бы вилка - значит, отнюдь не исключаем такой возможности... Что ж, я не против дуэли - только бы это была дуэль, а не новая пакость вроде снотворных иголочек. И кхаргов - вот уже чего вовсе не намерен тебе прощать, весёлый Генрих, что-то ты слишком становишься похожим на кандидатуру узурпатора, не началась бы и впрямь война. Право, радует на деле лишь то, что больше нет необходимости видеться с Арнеем Ормандо - этого не отнять.
Темпл с грустью вздохнул - он продолжал вспоминать день их плотного знакомства не иначе, как самый поганый день в своей жизни, хотя дней, подпадающих под такое определение, у него хватало с избытком. Всё началось с обмолвки Джины - когда он, усталый после целого дня ремонта корабля, этих бесконечных лазаний с датчиками, просто послал к чёрту необходимость слушать очередную прекраснодушную республиканскую лапшу, которой та успела набраться не иначе как в розовом Ареопаге, а в ответ услышал: "Ты невыносим, Скайстон!". Без сомнения, это услышал кто-то ещё, незаметный, как все соглядатаи во все времена и всюду. Но что-то объяснять было бессмысленно, да и не сомневался он тогда, что они оба скоро навсегда покинут это проклятое место, и он просто ограничился мрачным: "Да, это так". Но на следующий день его любезно и настоятельно пригласили на кофе к самому "Надежде республики", и отказаться было не то, чтоб не вежливо, но довольно подозрительно - а "Демон" был ещё не полностью залатан...
Хозяин базы и руководитель мощнейшего идеологического фронта, под чьим началом ходила легендарная банда отморозков "Аврора" - с этими беспредельщиками не имел желания сталкиваться никто из тех, кто знал о их существовании - был порядком навеселе. Он вполне достоверно изобразил радость от встречи с культурным гостем на своей территории - ага-ага, поговорить не с кем среди всех этих деревенщин, звучит очень даже убедительно и наверняка полностью правда, кабы не полная корреляция дальнейших сведений с вчерашним эпизодом... Кроме того, его несчастной душе потерявшегося в вечном ледяном холоде аристократа так плохо, так плохо, ведь сегодня годовщина гибели его несчастной возлюбленной, несравненной Офелии Скайстон. Темпл сам не знал, что помогло ему сдержаться и выглядеть невозмутимым - не иначе, как сам архистратиг воинства небесного покинул свой пост у престола Господа и заблокировал все его возможные реакции сразу. Ему было невыносимо находиться здесь и слушать весь этот слезливый импровиз - начиная с того, что он-то лучше всех знал, когда погибла Офелия Скайстон, и уже знал, что Ормандо не предупредил её о гибели станции Урбанетто, спланированной спецслужбой Лиги. А ведь мог, учитывая, что целая монада негоциантов тогда, ничего не подозревая, приближалась к станции - каждый по своим торговым делам... Да даже и не учитывая - Лига просто хотела избавиться от лишней информации и ненужных людей, и плевать ей, сколько ещё посторонних попало под смертоносные ножницы удушья перед полной разгерметизацией станции, просто негоциантов-то точно никто не учёл. А они, все, как один, сбросив груз в открытый космос, взялись вывозить обезумевших от страха людей - но, разумеется, спасти всех не смогли. Темпл молча прикрыл глаза - якобы, слушая, на деле же он физически не мог смотреть на Ормандо, столь бесстыже лгущего ему в лицо и пускавшего какие-то уж вовсе неприличные сентиментальные сопли о великой любви и великом несчастии. Но это плохо помогало - вместо слащавой морды, которая одним своим существованием сделала так, будто по его душе топтались грязными сапогами, так что даже приключение в юности после ареста казалось бледным и незначительным, перед глазами вставал кошмар с эвакуацией на Урбанетто, когда монада единогласно решила назначить его командующим погрузкой. "У тебя рожа и стать, как у имперского офицера, а корабль перед нашими - просто кроха, так что уедешь последним, давай" - так выразил всеобщее мнение самый старший среди торговцев. Что и говорить, работку ему сбросили самую неподъёмную - каково это, стоять перед обезумевшей толпой с полифункционалом, и по одному назначать, кто должен из неё выйти... Унять бешенство ему удалось сразу, холодно сказав, что его не заслабит просто положить всех сразу прямо сейчас, боекомлекта хватит вполне, но эта ярость остающихся после каждого его ледяного "теперь ты!" - она могла снести своим молчаливым дуновением и целый взвод парней покрепче его раза в четыре. Именно такую Темпл испытывал в тот момент к Ормандо - а может, и того сильнее. Но он молчал, понимая, что выдавать себя нельзя, даже тогда, когда тот пустился рассказывать о своём ребёнке - и правильно назвал дату и место его рождения, а также имя его тётки. Он до сих пор не знал, как у него получилось спокойно просидеть все эти сорок минут кромешного ада - и не только удержаться от того, чтоб разорвать в клочья скользкого провокатора, норовившего якобы в неуёмном горе приникнуть к гостю или хотя бы коснуться его ладоней и плеч, но даже достоверно изобразить ничего не понявшего болвана и вежливо распрощаться под каким-то благовидным предлогом.
Тошнотворный вкус кофе с корицей преследовал его ещё неделю, хотя вырвало его сразу же, как он смог уединиться.
VI.
Интуиция снова не обманула – а может, дело в том, что нечего вспоминать то, что хочется забыть… Правда, аппетита особого не наблюдалось, и Темпл вовсе не страдал оттого, что поесть не удалось. И то ладно, что успел полностью облачиться в мундир – как же мечталось в юности надеть его, потом одна мысль, что этого никогда не случится, способна была вогнать в тяжелейшую смурь. А вот сейчас прирос себе вожделенный панцирь – спокойно, уютно, комфортно, но никакой особой радости. Так утоляешь жажду, не испытывая приятного – ничего не чувствуя. Наверное, надо было ещё пару суток проспать, тогда бы срастился бы новый статус с телом и душой спокойно и радовал бы как следует. А то опять эти пробежки по пепелищу – не в душу ли это потухающее пожарище забралось, а? Успокоиться не удалось, даже повертевшись по-мальчишески перед зеркалом, и Темпл вздохнул с горечью – пожалуй, попытки вернуться в юность уже обречены на провал. И, раз беспокоят звонком – значит, так тому и быть.
Капитан космофлота Империи Темпл Скайстон вышел в гостиную, чтоб встретить лично того, кто прибыл по его душу – и не перестал удивляться пустоте и тишине внутри себя. Эмоции как будто полностью исчезли, потеряв возможность возникать внутри. Гостей оказалось двое – и Франсуа уже успел из-за плеча незнакомого особиста помаячить предостерегающим взглядом. Обменявшись дежурными приветствиями и усевшись в креслах, офицеры не сразу перешли к делу. Скайстон молчал, не видя предпосылок вовсе говорить что-либо, по-прежнему с грустью отмечая жёсткую опустошённость внутри себя – и был абсолютно равнодушен не только к тому, что это может оказаться заметно, но и к тому, как его молчание может быть расценено незнакомым ротмистром. Тот сверлил его глазами с напускной благожелательностью, цену которой отлично знали все трое – но если от Франсуа прекрасно ощущалась ровная тёплая волна симпатии, вот уж чего никогда прежде не мог за ним заметить! – то второй особист излучал нечто, что можно было сравнить с равнодушием дракона. Под этаким взглядом можно смело ощущать себя объектом продажи на невольничьем рынке – и нисколько не ошибиться в самых плачевных оценках будущего. И самое грустное, что сил понимать, оценивать и как-то лавировать сейчас не наблюдалось. Какой бы шаг Темпл сейчас не сделал – эта сила в состоянии очень эффективно обернуть его против него, вот что наконец выкристаллизовалось в уме из чёткого ощущения опасности где-то внутри, что взвыло себе десятками натянутых нервов и сухожилий, внезапно ставших ватными.
Помолчав, капитан «Демона» выжал из себя ничего не значащую улыбку – ага, гостя таки смущает его нарочитое отсутствие желания говорить, что ж, неплохо для начала сомнительного поединка невесть с чем, столь подло прикрывшимся эмблемой Империи… Заметив, что тот, кого он тайком назначил себе сюзереном, готов к бою, угадав начало тактики, Франсуа дал понять, что напарник уже за спиной – и потупился, якобы от избытка важности встречи и последующего за ней, но успел сверкнуть язычком пламени в глазах – пользуясь тем, что сидит почти за спиной ротмистра. А и верно, чужак явно уверен, что если Лестер из одного ведомства, так и внимания ему можно уделять совсем мало – а вчерашний контрабандист не может никак быть чем-то серьёзным связан с кадровым штабным офицером, ага. Стало быть, кроме Лестера и Джины, так никто ещё и не знает, на чьих руках Темпл открыл глаза после стенда… Спасибо, друг, я буду предельно осторожен сейчас. Даже буду с прохладцей на тебя поглядывать, будто наше знакомство меня по сию пору тяготит, чем меньше знают о том, что нас на деле сводило в этой истории с Лигаполисом и Ормандо, тем лучше. Ага, вот и подсказка – вдруг щупальца этого негодяя дотянулись и сюда, и сквозь этого ротмистра на меня глядит эта сущность? Помолчим ещё… есть!
- Как Вы себя чувствуете, Скайстон? – наконец спросил пришелец вроде бы совсем благостно и доброжелательно, если бы не характерный блеск в его бесцветных глазах под белесыми ресницами.
- Годным к текущим задачам, - ничего не выражающим тоном отозвался Темпл.
Что ж, пустота внутри сейчас мне только на руку – он не чувствует никаких эмоций у меня, откуда, когда их нет в помине? – но именно это и будет его смущать, потому что он решит, что я уже переигрываю его…
- Вы намерены покинуть Сариссу уже завтра?
Ну, вообще-то сегодня вечером хотел, но ладно, кивну – будто ты меня угадал уже… Франсуа, я понял, что надо смыться раньше озвученного – лишь бы ты тоже смог со мной сорваться. Нет, эта моль с залысинами над висками ещё ничего не понимает, тупим дальше.
- Вы всерьёз намерены заниматься проблемой кхаргов и в дальнейшем? – какой безупречный вроде бы интерес…
- Да, конечно. Для того, кто сам пострадал от этой напасти, это вполне естественно, разве нет?
- Однозначности тут нет, капитан Скайстон, - ты зачем таким металлическим тембром меня именуешь, проверяешь, моё ли имя, да, липучка? – Всё же для человека более естественно постараться отстраниться от этой темы как можно дальше – это выводы экспертов, рассмотревших известные по ним данные.
- Точнее, спраздновать труса, - задумчиво проронил Темпл. – У нас среди лётчиков это принято, экспертов вырвало при изучении темы или кроме рапорта Рокка с истерикой никто вообще ничего не читал?
- Вы всегда столь жёстко реагируете на чужие рекомендации? – ага, укололо, ну, это уже не мои сложности… Можешь сколько угодно сиять важностью, серолицый.
- Разве уже меня рекомендовали отстранить от указанной темы? – холодно усмехнулся Темпл. – Или Вы сами нынче на своей шкуре ощутили, что такое нападение кхарга на человека?
- Хорошо, я понял, что Вы постулируете личный мотив для работы над устранением этой проблемы, это Ваше право, как кадрового офицера Рейха. Пока сбор данных по ней – вовсе не моя компетенция. Возможно, Вы с таким подходом захотите также быть задействованным по проблеме лидера мятежников?
- Интересная мысль, право, надо обдумать. А что, Генрих Фолькенау выразил желание познакомиться со мной, или всвязи с чем такой вопрос? – Темпл говорил почти вполголоса, не позволяя себе ни сверлить собеседника взглядом, ни уводить глаза в сторону.
- Вы очень дальновидны в таком случае, Скайстон, я недооценил Вас. Вы правы, Ваш отлёт в систему Центрум с целью диверсионной акции не остался тайной надолго. Поскольку Вы не уведомили Арнея Ормандо перед отлётом о том, что в действительности наделали там, то стали его официальным врагом после завершения своей миссии. Останься Вы вольным негоциантом по сию пору – ни в одном обитаемом порту Галактики Вы не выжили бы дольше шести часов, - нарочито ровный голос ротмистра обволакивал недружелюбным туманом, но показывать, что это ощутимо, было нельзя.
- Я стал врагом Ормандо, потому что отказался от полковничьих погон в Лиге, - спокойно сказал Скайстон, глядя ровным взглядом в лицо особиста, что стремительно начало затем терять невозмутимость. – Ему нужен был человек поблизости от Фолькенау, с моим образованием, чтоб работать на мятежников, и готовностью снабжать его информацией за это назначение. Он полагал, что моя биография должна была сподвигнуть меня воевать против Императора. Как видите, дело даже не в моих приключениях в системе Центрум.
- Как это – отказаться от полковника, будучи негоциантом?! – выпучил водянистые глаза ротмистр. – Вам так не понравилось то, что Вы по их ошибке попали на стенд?!
- Вы опять забыли про кхаргов, сударь, - бесцветным голосом произнёс Темпл. – А Ваше чинопочитание не делает Вам чести. Вы хорошо себе представляете разницу между солдатом Лиги и слугой Императора? Или ни разу не видели ни одной кадровой единицы противника, занимаясь только отловом террористов, навербованных на территории Империи?
- Хорошо, я постараюсь понять эту позицию, Скайстон, благодарю за разъяснение, - ага, понял, что сболтнул лишнее, отползает… - Вы позволите сообщить о этих деталях дальше?
- Это не тайна, - цинично пожал плечами Темпл. – Так что, Ормандо и Фолькенау теперь вместе спят и видят мой истерзанный труп, это Вы мне не успели сообщить? Но я летел в Лигаполис для того, чтоб эвакуировать оттуда единственного человека, и мне было плевать, если после удачного завершения этого дела я в него превращусь. Такую позицию Вы в состоянии понять, ротмистр?
- Как, Вы что, не собирались вовсе восстанавливаться в … - собеседник осёкся, наблюдая, со сколь равнодушным выражением отрицательно мотает головой капитан космофлота, непроизвольно разинул рот. – Но почему?! Из-за трагедии с рудниками?
- Вы там были? – с ледяным интересом полюбопытствовал Темпл, не шевелясь и не дрогнув ни единым мускулом, затем столь же бесчувственно усмехнулся, видя, как в ответ истово подтвердили отрицание. – Сколько народа в тот год сбежало оттуда помимо меня? Эти данные Вы должны были изучить, отправляясь тестировать меня.
- Кроме Вас, Скайстон, с каторги никто не сбегал с момента её основания! – с жаром произнёс особист. – Как, впрочем, никто не совершал налётов на вражескую цитадель с той ничтожной базой, что Вы располагали! Вы смогли вынести пытки, которых не выносит никто! Что ж странного в том, что Вас просто боятся? У Вас и корабль страшно называется…
- Он называется так потому, что он столь же нелегитимен, как и его хозяин, - замогильным голосом сказал Темпл. – Только и всего. Я был молодой и хотел жить. Потом меня уже ничего не волновало. Это понятно?
Ротмистр замолчал, глубоко вздохнул и продолжил после паузы почти убитым тоном:
- Скайстон, после диплома Вас обязаны были рукоположить. Почему это не было сделано – известно. Я приехал отвезти Вас в главный Кафедральный Собор, прямо сейчас. Вы можете взять с собой свою спутницу, если она не против подождать Вас в притворе храма.
- Она не против, - услышали все довольно тихое замечание…
Не удивился вовсе только Темпл – не тратя времени на то, чтоб овладеть собой, потому что этого не требовалось, он скользнул краем глаза по наряду жены. Обычное алое длинное платье, приталенное, но без сексапильных изысков, сойдёт под накидкой вполне, лодочки классические, белые. Молча протянул руку в её сторону, приглашая подойти, дождавшись, когда та выполнит, обнял Джину за талию, не выбираясь ещё из кресла.
- Я тоже ничего не имею против, сударь, - вполголоса сказал Скайстон. – Потрапезничать можно и позже.
Но у авто прежнее хладнокровие немного разбавилось нахлынувшими воспоминаниями – и нехорошее началось сразу перед тем, как шагнуть в салон. Темпл поймал себя на том, что с грустью смотрит вверх, на лимонное солнце Сариссы. Так приходилось смотреть на звёзды с поверхности планет перед тем, как навсегда покинуть какое-то место – в груди где-то очень глубоко тренькало всего один раз, давая понять, что момент не из лёгких… Это в лучшем случае. Но если себе не врать, успокаиваясь досужими сентенциями о том, что на Сариссу обязательно придётся вернуться, то стоит признать, что дежа-вю полностью совпадало не с боевой обстановкой в самых различных опасных переплётах, а лишь с единственным эпизодом – когда от толпы каторжников на сторону «заклятого студента» повеяло непоколебимым желанием уничтожить… Что-то упущено, наверное – или же надвигается некое очень мрачное будущее. Итак, тогда, на каторге, в этом земном воплощении ада, тот единственный взгляд на звезду-солнце, которая даже и не жёлтого цвета была, а тёмно-красного, как венозная кровь, был уже последним – Темпл знал это, оттого и запомнил горечь этого вздоха на всю жизнь. Сейчас все ощущения повторились – а погибать накануне триумфа так горько и глупо. Но Скайстон же сейчас не один! Надо расстегнуть пуговицу, пришла вдруг очень резвая мысль.
Темпл тряхнул головой и мгновенно надел на себя вместо доли приговорённого неизвестно к чему жёсткий апломб командира.
- Вот что, Лестер, - раздался его густой и спокойный голос, и брови капитана сошлись в одно, - будь так добр, сядь на диван рядом с Джиной, а я как гость хочу посидеть пассажиром на первом месте, - и он двинулся на указанное место походкой человека, не помышляющего о том, что его слова могут быть подвергнуты сомнению.
Краем глаза удалось заметить, что Франсуа доволен, что ему уделили роль охранника при бывшей принцессе – как-никак, подобие дружбы у них за время работы в Лигаполисе должно было сложиться. А Джина и вовсе, кажется, перепугавшись, какого солидного человека ей придётся стать женой, уже не считает возможным перечить его словам вовсе. Можно было бы и посмеяться, верно, господин вольный негоциант – пока был им, самоутверждаться она полагала обязательным. Ротмистр, кажется, озадачен и удручён – да плевать, если даже всерьёз был потрясён разговором в гостиной, его личное дело. Смолчал, отправляясь на диван напротив Лестера – тем лучше для меня, всегда успею достать его, вынужденного сесть спиной ко мне, рукой – если очень понадобится. Эге, да модель лимузина тут не универсал, а люкс – но старая, когда водитель не изолирован от тех, кого везёт, полностью – для своих же в этой роли. Прекрасно, даже эпоха кадрового голода, оказывается, может рожать ощутимые плюсы.
Объездная на Восточную Грань Сердца Сариссы – всё верно, курс на Кафедральный Собор, место, куда почти не допускаются обычные прихожане и горожане, столь же закрытая зона, как недоступная для гражданских пассажиров часть спейсера. Паломников, жаждущих осмотреть вотчину космолётчиков Империи и особистов, обычно тоже почти нет – мистический страх для простолюдина совсем не шутка… Поля, перелески, крохотные домишки для отдыхающих туристов – в этой стороне всё строго, не южная грань, где индустрия развлечений разлеглась себе в полный рост. Ага, мост через реку – унылую равнинную реку, перед которым, тем не менее, развязка на три направления. Вполне походящее место, если что, взялась откуда-то унылая мысль – Скайстон кожей ощутил вибрацию воздуха, которой на самом деле не было… Так. Будто забавы ради шевелим сапогом кнопку вещевого ящика над коленями пассажира – слава Богу, этот лимузин старый во всех смыслах, и внутри спрятано то, чего никогда не будет ни в одном гражданском авто. Ага, водила не в теме – он не успел обратить внимания на мои упражнения в сборке базуки – да-да, я просто весёлый гость, которых возить полно приходится, вот он и развлекается верчением игрушек в руках, а вот те два фургона, издали казавшихся пассажирскими автобусами, уже шофёра напрягают, перегородив проезд. Ты это что, лопух, делаешь? – а ну не смей скорость сбавлять! – не то пальцами руку сломаю, понял?! Понял, молодец – э, да ты парнишка, молодой, младше тебя разве что Дракулеску, ну же, поверил старшему дядьке? Ага, то и будем делать, так что жми, не пугайся. Нет, сигналить ты им не будешь, они сами кинутся врассыпную, если не дураки, я за этим окно у себя и открываю, да. Ну, давай, слушайся командира, и ничего не бойся – будто не тому тебя на полигоне учили, зелень суровая…
Так и есть, стоило выставиться слеганца в окно с широким стволом, как тут же из-за фургона повыскакивали, кто с винтовкой, кто с обычным бластером… Поздно, парни, ничего личного – но просто не люблю малиновый цвет на рукавах, это любимый цвет Лиги, так что сами знали, что нацепили на себя. Два, три, ещё разок – всё, и эта прошла, не успели подстрелить, эх, спасайте свою шкуру, придурки, сгорит же… Ныряем снова в салон, проскакиваем стену пламени, ну, что там у нас на мосту? Вот же дерьмо… Нет, жми на акселератор, паренёк, надеюсь, я не сделал больно твоему колену, а руль вот сюда и сюда, только и всего, видишь, как всё просто, да, граната в окно затем и была, чтоб волной жахнуло нам в задницу, зато прошли засаду ровно и даже в хвост стрелять уже некому… Спокойно, подбирать трупы – вовсе не твоя забота, ты водила, а не санитар, пусть падают в стороны с капота, тебе-то что за печаль. Всё, идёшь дальше прежним темпом и курсом, а я ещё раз в окно – чует моё сердце, что сверху тоже будут гости.
Ну, кто там у нас в кресле пилота геликоптера, ряженый или вообще идейный борец с режимом? А то, был бы профи – не замешкал бы эти крохи, или надеетесь, что я уже в салоне несвободен? Спасибо за подсказку, дурень – но ты уже опоздал, всё, молитесь, чтоб ваши страховки сработали, когда хрястнетесь на травку. Дубль два, балбесы – ну, куда ты дёргаешься, дурак, я ж успел переставить регулятор на теплолипучку, ещё бы я этой очереди в белый свет пугался, мои волосы и не такое видали… Ах, как грустно – не пытался бы срулить, так не разнесло бы тебя к чёрту, даже если ты и жив сотоварищи, падать вам всё же слишком высоко даже для успевшего сгруппироваться десантника… Ладно, что у нас ещё в программе шоу? Как – вся? Этак мы ещё спокойно до Собора теперь докатимся на этой скорости, стало быть? Скука какая, но вот ротмистр же вроде должен был быть на моём месте, ну-ка, проверим, что у нас там за спиной в салоне.
- Всё, сдавайте мясо на баланс, впереди пока чисто, - ледяным тоном проронил Скайстон, преспокойно усаживаясь в кресле и вытягивая ноги. – Или пойдём сами проверять, что за дичь тут из кустов повылезала?
- Давайте покинем эту местность, капитан, - вкрадчивым вежливым голосом поспешно отозвался ротмистр. – Наша задача прибыть, куда следует, а инцидентом будут заниматься те, кому положено по инструкции.
- Да мне плевать, право, я же рукополагаюсь нынче, не вы, - холодно хмыкнул Темпл, не забыв заметить при этом отчётливо полыхнувшие глаза молодого шофёра. – Интересно лишь, откуда Лига уже об этом знает.
- Так что, это точно были люди Фолькенау? – чуть дрогнувшим голосом сказал вдруг шофёр.
Темпл воспользовался этим, чтоб заглянуть ему в глаза ещё раз. Понервничал мальчишка, заметно, ну да ладно, успокойся уже, всё хорошо, право.
- Они нацепили его цвета, так что как минимум желали сойти за них, - невозмутимо пожал он плечами.
- Вы очень обидели Лигу, не став у них полковником, должно быть, - великосветским тоном произнёс ротмистр.
Ну, так говорят, когда нечего сказать, известно.
- Вы знаете, ротмистр, - с интонациями пригревшегося кота проворчал Темпл, даже чуть растягивая слова, - полковник – звание роковое, в любой армии, даже таких уродов, как Лига. Возможно, потому, что императоры обычно выше не носят, возможно, потому, что бабы слишком любят. А только того чаще никто не пишет и не ждёт, когда оно очень надо – и зачем это, такое счастье?
Есть! Он смолчит, конечно, но я его достал, и очень больно – ишь, как психанул, сшибёт такая волна запросто, кабы я не ожидал её. Итак, юбка как причина – на контрасте с завистью ко мне из-за этого, но для того, чтоб организовать самолично инцидент, слабоват, значит, только сдать мог направление поездки. Однако и сам боится – не то принял бы предложение остановиться и пошарить по телам, вообще-то это наша обязанность была, а также второй шанс достать меня и прихлопнуть, так чего боится тогда?
- Пожалуй, в мистике Вы тоже прекрасно разбираетесь, капитан Скайстон, - какой унылый тон, право, его что, ломает изнутри, что ли?
- Есть немного, так что можете обращаться, если что, посоветую, - совершенно по-волчьи усмехнулся Темпл, откидываясь на спину поудобнее. – Лучше быть бедовым, чем мёртвым.
Повисло молчание, и только шофёр то и дело огладывался на пассажира, как будто хотел очень что-то сказать, но не успевал или терялся. Подумав, а точнее, пробежавшись снова по ощущениям, Темпл решил дождаться момента для новой своей провокации. Когда громада Кафедрального Собора столицы Сариссы нарисовалась прямо по курсу уже почти в пяти километрах, Скайстон заметил крытый источник у трассы и жестом приказал водителю двинуться к нему и припарковаться. Тот аккуратно выполнил приказ, с почти детским выражением восторга молча поинтересовавшись – всё ли верно, командор? Темпл дружелюбно кивнул ему и с поистине царственным величием взялся выбираться из авто, оставив оружие, что уже опробовал в стрельбе, на сиденье.
- Это он зачем? – растерянно спросил Лестера ротмистр, когда дверца захлопнулась за вышедшим из авто.
- Руки помыть, должно быть, - флегматично отозвался тот. – Я же говорил, это вполне цельная личность с очень сильным характером. Где другие ломаются и боятся, он только скорбит.
Ротмистр заёрзал на диване, как будто тот взялся вдруг жечь его…
- Я… пойду поговорю с ним, - бросил он совсем растерянным тоном и выскочил из салона.
- Шшш, - тихо проговорил Лестер Джине, вскинувшейся сразу следом. – Наш выход только через сорок секунд, графиня…
Солнце Сариссы сияло победными брызгами на лазурном небе, ласково пригревая лицо. Но недолго – стоило выбраться полностью на мощёный разноцветным гранитом дворик перед вычурно вырезанным из разноцветного мрамора чехлом источника, с купелью для рук и ложем канала для потока воды, как синеву затянуло бледной плёнкой высоких облаков. По речной долине весело гулял ветер, и плащ лётчика тут же начало трепать очень заметно, так что неизвестно ещё, лучше или хуже то, что особисты плащей поверх мундира не носят вовсе. Темпл не торопился, с видимым удовольствием плескаясь в прохладной воде и критично оглядывая в зеркале обрезанные лазерной очередью пряди волос у правого уха – в нескольких местах они спеклись, а возиться с ножницами было некогда и неохота. Тем более, что приключение вовсе не было закончено – как раз сейчас и начиналось самое важное во всём инциденте.
Скайстон успел вовремя, и почти побежавший ротмистр застал его в полном чехле невозмутимости – каковой всегда формируется сам собой, стоит сесть в кресло первого пилота. Капитан «Демона» ждал гостя, уже повернувшись спиной к бурлящим струйкам, небрежно держа в одной руке стакан с водой, ладонь другой уложив на талию. Достаточно мысленно скрестить прицелы обеих пушек на переносице собеседника – и сразу взгляд становится таким, что от него замирают в суеверном ужасе все, кто ни разу не смотрел в обзорный экран иначе как будучи пассажиром. Итак, ротмистр, ты у нас штабная крыса, значит, ни разу не бывшая даже за штурвалом «Шквала», ах, как скучно… Тогда многое становится понятным – обычный пилот хоть гражданского спейсера, хоть даже вольный негоциант, которого перед каждым вылетом благословлять надо имперскому лётчику, выдержали бы взгляд нормального штурмовика без всякой истерики. А то смотри не споткнись в полутора метрах от меня, бледная моль – не то совсем будет неуютно.
- Вы что-то хотели сказать мне, господин Пауков? – нарочито деловитым тоном осведомился Темпл, протокольно улыбаясь.
- Скайстон, Вы… превзошли мои самые смелые ожидания, - начал, заметно волнуясь, ротмистр. – Я действительно не представлял себе, с кем мне придётся иметь дело, поверьте.
- Верю, - ледяным тоном проговорил капитан космофлота. – А Вам следует понять одну вещь – продавать первородство позорно даже за дюжину серебряных талантов, не говоря уже о чечевичной похлёбке. Отчего никто не учится на ошибке известного героя, а? Тем более, что похлёбка нынче слишком жидкая.
- Это… жестоко с Вашей стороны, Скайстон! – поперхнувшись, с жаром продолжил особист. – Вы делаете поспешные выводы, не зная толком ситуации!
- Ну так попробуйте прояснить эту ситуацию – кто хочет подсидеть Лестера, коль скоро Вы не смущаясь решили списать и его сегодня? – поинтересовался Темпл столь равнодушным тоном, что в глазах собеседника мелькнул настоящий ужас. – Или его заказали вместе со мной, за компанию?
- Вы слишком прямолинейны, Скайстон! Даже нынешний инцидент не извиняет такой формулировки! – обмер на мгновение Пауков, но быстро овладел собой.
- А что извиняет тогда информатора врага? Какие такие распрекрасные цели он преследует? – холодно полюбопытствовал Темпл, будто раздумывая, не плеснуть ли водой из стакана в собеседника.
- Вы меня так изволили назвать, Скайстон? Это очень смелое заявление! – гордо подбоченился тот.
- Я спросил, а Вы подтвердили – это Вам любой психолог разъяснит, ха-ха! Так что валяйте, говорите дальше – а то можно ведь и освежить Вашу память, как известно, святая вода этому очень способствует! Или сомневаетесь, кто кого в ней сегодня может сполоснуть? – из глаз Темпла выглянуло нечто, что заставило собеседника понять, что разговаривать ему может скоро надоесть, и щадить на этот раз он никого не намерен.
Оглянувшись, особист увидел на расстоянии малого прыжка неподвижную фигуру Лестера, взгляд которого говорил: «А ты один здесь, если что…»
- Скайстон, да по какому праву Вы… - начал было ротмистр, но быстро сорвался и прокричал почти истерично. – Да что Вы вообще обо мне знаете! Легко рассуждать, если речь идёт только о собственной жизни – ею распорядиться недолго – а как прикажете быть, когда это жизнь самого дорогого Вам существа во всей Вселенной?!
- А что, существо это носит цвета Лиги? – почти весело усмехнулся Темпл. – Гадость какая…
Пауков издал громкий горький стон, внезапно согнувшись, как от сильного удара в грудь колющим предметом…
- А-ах, и я ещё восторгался подвигами этого дикого варвара, на которого нынче напялили мундир! Посмотрю я на тебя, доблестный герой, когда твою жену станут держать в рабстве, да ещё годами! – горестно затараторил он с воющими интонациями. – Как хочешь, но до знакомства с тобой мне было реально плевать, что с тобой и кем угодно ещё сделают, лишь бы её мне вернули!
- То есть, ты полагаешь, что твоей жене реально плевать, сколько народа ты грохнешь и сколько раз предашь Императора, лишь бы продолжить с тобой кувыркаться, - вполне спокойно произнёс Темпл без всякого выражения. – Тогда вопрос – тебе зачем такая жена, парень?
Особист резко выпрямился, замолчав на несколько секунд, затем заревел, как раненый зверь.
- Скайстон, не порти мне впечатление о себе таким образом, хотя бы перед смертью! Не моя вина, что будучи кадровым офицером, я не мог сделать то, что ты устроил в Лигаполисе. Я должен сказать, что ты своим появлением заставил меня впервые усомниться в правильности моих действий, но изменить уже ничего было нельзя с моей стороны. Я надеюсь, что провалив твоё похищение в их глазах, я хотя бы буду спокоен, что сменял жену не на кого попало – а моя жизнь мне уже давно безразлична.
- Ты всерьёз полагал, что, работая на Лигу, ты получишь жену назад? – пожал плечами лётчик. – Ты либо круглый дурак, либо складно врёшь.
- Мне твои сомнения понятны – нынче ты триумфатор, а я в дерьме, - в тон ему ответил собеседник. – Может, ты и прав в своём максимализме – но всё же в моей шкуре я не пожелаю оказаться никому. Вероятно, вы все не захотите меня понять – но вас за это трудно осуждать. Я лишь прошу вас тогда попытаться сделать честным способом то, что мне не удалось бесчестным – если оно у вас получится, я очень удивлюсь и обрадуюсь.
- Но Виолетта Паукова пропала три года назад, - задумчиво проронил Лестер. – А сообщили, что она уехала к матери, решив оставить мужа.
- А что ещё можно было сообщить в этом случае, а? – с тоскливым рыданием отозвался ротмистр. – К чему ты об этом сейчас, право?
- К тому, что ты либо лжец, либо полный идиот, Николай, - спокойно заметил Франсуа. – Как давно ты видел её живой за это время – коль скоро столь ретиво исполняешь волю похитителей?
Пауков замер на месте с остекленевшими глазами, помолчал.
- Перестаньте. Хотя, конечно, ваше право. Год назад. И что?
- А то, что рабы Лиги не живут дольше двух лет, - холодно подытожил Скайстон. – Просто потому, что либо поняв, что их не отпустят на свободу никогда, провоцируют охрану убить себя, либо умирают от нервного перенапряжения сами собой. Ты что, не знал об этой закономерности, Пауков?
Особист сперва с тоскливым воем согнулся пополам, затем, сжав кулаки, взялся выпрямляться.
- Лучше бы ты никогда мне этого не говорил – ведь тебе я верю, ты был там, - через силу прошипел он. – Лучше бы ты меня сразу пристрелил тут на месте… Какого чёрта, а? Да, я идиот – только в это, значит, никто не поверит уже, а ведь это правда, - и, глядя в никуда остановившимся взглядом, он прорычал уже совсем тихо несколько грязных ругательств.
- Подождите, - раздался в повисшей тишине звонкий голос Джины, - Виолетта Паукова, да? Но сейчас её зовут Маргарита Дюруа, а того чаще и постоянно – Марго Роза…
- Что?! – взревел на этот раз уже Лестер, побелев, как небо над головой. – А ты-то почём это можешь знать, Джина?!
- Да она сама мне как-то хвасталась, нализавшись однажды на приёме, что это её настоящее имя, - растерянно пояснила та, уже не радуясь тому, что сболтнула. – Она говорила, что в Империи у неё остался муж, скучный тип, к которому не хочется возвращаться, да и Фолькенау доволен очень, ведь парню сказали, что… короче, вы всё поняли.
- Марго Роза? – почти прошептал Пауков, горестно качая головой. – Да, был у ней такой пунктик, я это хорошо помню… - и он затих, застыв неподвижно.
- А… ещё что тебе говорила эта… дама? – упавшим голосом спросил тем временем Лестер, не шевелясь.
- Ммм, - задумчиво проронила бывшая принцесса. – Честно говоря, тебя она хвалила, очень. И сильно жалела, что ты уехал из Лигаполиса перед визитом принца Рауля. Но вряд ли это способно тебя сейчас обрадовать, как я погляжу.
- О да, более чем, - деловито проронил Лестер уже в прыжке…
Он успел вовремя – выпав из выкрученной им руки Паукова, личный бластер ротмистра жалобно стукнул о гранитные плиты покрытия… В следующий миг рядом оказался Скайстон, и оба друга резво взялись защёлкивать на теле особиста гряды оков. Тот не то не мог, не то не хотел им мешать, и никак не отреагировал, даже когда его уложили спиной вверх на прохладный камень – хотя остановившийся взгляд указывал, что он в сознании.
- Куда его теперь? – поинтересовался Темпл у Франсуа. – До Собора или сразу докторам звонить?
- До Собора по-любому надо, - спокойно ответил тот. – Возможно, врачи после и не понадобятся.
VII.
Готическая корабельная громада Кафедрального Собора высилась над долиной, уходя воздушными шпилями в самое небо не хуже всякого спейсера-транспортника… Дорогая облицовка из цветастых скалистых пород сияла под ласковым солнцем Сариссы как альпийский луг весной. Из-за инцидента с нападением мятежников Лиги по дороге Скайстон бы нынче лишён удовольствия подниматься по длинным рядам лестниц, щедрыми волнами сходящими по склону холма посреди долины реки, на котором гордо стоял корабль из камня и металла, уносящий людей в небеса совсем иного толка, нежели привычные им рукотворные борта, сокращающие расстояния в пространстве-времени. И он сильно жалел об этом, вспомнив, как семь лет назад поднимался по этим гладким ступеням, немного смущаясь от того, что каблуки резко стучат по ним – упорно шёл к входу, несмотря на хлеставший в лицо грозовой ветер с дождём, потому что не мог не идти туда. В тот день Сарисса тоже праздновала свою неделю Карнавала, и желающих посетить службу среди аборигенов особо не было вовсе, на что молодой капитан «Демона» и рассчитывал, торопясь успеть на действо, интересующее разве что офицеров имперского космофлота. Об этом своём походе Темпл не уведомил даже Ютаку, опасаясь его вечно насторожённого взгляда, и, хотя с паспортом на имя Вальтера Рейнхарда бояться было нечего, разжёвывать дежурные опасения на тему «можно-де встретить тех, кто с ним знаком лично» совсем не хотелось. А может быть, не хотелось совсем иного – чтобы напарник знал, зачем на самом деле нужен этот поход… Проще говоря, это было настолько личное, куда мог быть допущен разве что бывший ротмистр, с которым с рудников спастись вместе не удалось… А может, и ему сюда, в этот угол души Темпла, заходить оказалось бы заказано. Во всяком случае, хотя нога на пороге опасно поскользнулась на мокрой от дождя поверхности – субарцы могли бы расценить этот факт как недобрый знак – Темпл этого даже не заметил, сам не свой от радости, что наконец-то добрался. А только радоваться пришлось недолго – хотя охрана храма не выказала никаких подозрений к его персоне, а с полсотни офицеров стояло себе напротив алтаря, тоже ничего не замечая, ощущение, что он вернулся не домой, а зашёл туда, где он никак не нужен, не только не покидало вольного негоцианта, но довело его к концу службы до отчаяния, граничащего с истерикой. И, хотя на выходе после оказалось, что дождь сменился роскошным солнечным великолепием с тройными радугами над долиной – немыслимая красота после множества миров, где уже успел побывать, будучи первым пилотом «Демона»! – уверенность, что в этом мире он лишний и не имеет никакого права появляться здесь, не только не исчезла, а тяжёлым монолитом легла на сердце навсегда. Темпл не осуждал нисколько про себя замученного иерея, принимавшего у него стандартную исповедь – паломников с этим добром, надо полагать, тому вполне хватает в этом парадно-ранговом месте – но горечь от того, что так и не стало ни на кроху легче после, уже успешно мешала спокойно дышать. Сколько времени пришлось просидеть на каменной скамье на третьем уровне лестниц, давясь сухими слезами одиночества – не знал уже никто. Офицеры же тогда оперативно загрузились в служебный транспорт и умчались прочь по крытой аппарели – и именно по ней сейчас вкатился на боковой дворик Собора лимузин с новопожалованным графом Скайстоном, капитаном космофлота Империи…
И этот капитан империи сейчас был вовсе не рад тому обстоятельству, что прибыл к Собору таким способом – из-за этого дурака ротмистра-особиста, что подрабатывал на Лигу, прогуляться по рядам ступеней, оглядываясь на красоты зелёной долины и зная, что теперь имеет на это полное право, не получилось. А тут ещё и молодой водитель лимузина рухнул ему в ноги, истово благодаря за помощь – дескать, без его руководства в такой решительный момент пришлось бы остановиться, и весь экипаж попал бы в плен, а водителя бы точно просто пристрелили, не церемонясь. Темпл, занятый своими грустными воспоминаниями, совсем был не готов к этому пылкому изъявлению чувств, хотя отлично понимал мальчишку… Едва успокоил его, пришлось заняться Джиной – та хоть и не перепугалась насмерть во время налёта врагов, но, испугавшись солидности места, куда они прибыли, снова стала глядеть на него так, будто видела последний раз в жизни. А смотреть на это спокойно было просто невозможно, и парировать это апелляцией к тому эпизоду у республиканцев на базе, когда она сама бросила его, не было никакого желания. Тем более, что её состояние как раз поэтому Темплу было понятно и знакомо дважды, получается – сидеть на скамье дворика и ждать его, ничего приятного, право.
Потом были дежурно-деловитые пояснения местным иереям, что делать с привезённым пленным особистом, какого рода с ним проблема, росчерки на документах – роскошных целлюлозных пергаментах с классической бахромой – такие не каждый солдат Императора и видеть-то мог быть удостоен в своей жизни, а приходилось с каменным лицом делать это так, будто всю жизнь этим занимался, и это тогда, когда сердце наконец ожило и начало ухать, как в далёкой юности, на первом курсе после зачисления… Дошло до того, что появилось подспудное тупое раздражение от того, что он не может, отвлекаясь на это всё, просто рассмотреть богатое убранство храма, полюбоваться на роскошную роспись и молча постоять у тех изображений, что привлекали его ум и душу своим непростым содержанием. Тем более, что они с Франсуа были уже на втором этаже – там, куда, будучи простолюдином, попасть было и вовсе невозможно. Настоятель, вышедший встречать его благородие с тремя доверенными лицами из иереев, радушно говорил что-то – Темпл всё чаще ловил себя на том, что перестаёт его слышать вовсе. Да, он поистине счастлив от того, что таинства, совершённые им на борту «Демона», стоит признавать действительными, а сам он никоим образом не может считаться самосвятом из-за того, что принял решение воспользоваться требным кейсом погибшего офицера, хотя формально он тогда был простолюдином вне закона, да-да. Ну, не тарахтите столь вежливо и радостно, Ваше преподобие, умолкните хоть на минутку… Не зная, как сказать это вслух, Темпл молча кусал губы, и, наконец, не выдержал – остановился под одним из малых куполов напротив закрытого алтаря и поднял голову вверх. Вежливый широкий жест своего куратора, потребовавшего оставить его в покое, он видеть не мог, да и дела ему уже не было до того, что это наконец произошло. Яркий луч золотого солнца Сариссы, пробившись через хрустальные покрытия верхних окон высоченной стрельчатой башни купола, нежно скользнул по правому виску и щеке капитана космофлота Империи, и тот ощутил как будто лёгкое прикосновение чьей-то заботливой руки к волосам. Наконец-то в груди перестало трепыхаться и дрожать, и от шеи до талии под нагрудным щитком мундира начало разливаться тихое тепло, как будто голову того, замёрзшего однажды окончательно межзвёздного бродяги, который прятался сейчас под мундиром лётчика и каменным выражением лица, обнимали, прижав к мощной груди, невидимые крепкие отцовские руки. Ощущение было столь сильным, что Темпл прикрыл от глаза от немыслимого вовсе счастья и с грохотом рухнул на колени, так и не дойдя до аналоя, не особо смущаясь тем, что грохнулся после и в полный рост, достав правой ладонью почти до солеи… Потом всё это перестало существовать, затопленное ослепительным белым сиянием, напоминавшим не то утренний туман, наполненный невероятно прекрасными ароматами, не то парное молоко с мёдом пополам, которое было раз когда-то в далёком детстве, что уже и стёрлось из памяти вместе с руками матери, угощавшей его этим лакомством в один из летних вечеров на родине.
Ему никто не мешал, хотя инцидент произвёл на сопровождающих клириков мощное впечатление, сравнимое с ударом грома посреди ясного неба, а настоятель натуральным образом схватился за голову, едва рассмотрел, в каком именно приделе оказался его гость. Возможно, они бы так и стояли, остолбенев, нужное время, но скорее бы начали суетиться не по делу, и Франсуа решил помешать им, резким жестом прижав палец к губам и потребовав тишины. Он видел мистический трепет в глазах иереев, могущий вполне перейти и в ужас, но сам его вовсе не испытывал, потому что понимал причину даже лучше их. И потому видел, что Темпл вовсе не в обмороке и не в припадке, а напротив, ему так хорошо, что помешавший ему сейчас будет настоящим преступником. Скайстон же лежал неподвижно минуты три, не больше, а затем спокойно поднялся, как будто ничего не произошло – так это выглядело со стороны - а затем ещё через пару минут вернулся к остальным своим сопровождающим. Благодаря своевременному вмешательству Лестера никто из них не счёл нужным дать понять, что видел этот эпизод.
Темпл, почувствовав, что его почти мгновенно омолодили и починили за все те годы, что он потратил на скитания по тоскливому холоду космоса, вытянулся на полу в порыве благодарности вполне сознательно. Оттого он особо чётко услышал в голове густой добродушный голос: «Всё хорошо, сын мой, вставай». Ещё не в силах даже улыбаться от нежданной радости, Темпл захотел узнать обладателя голоса и открыл глаза с этим намерением. Взгляд упёрся в ростовое изображение на левом краю иконостаса алтаря, и даже прежде, чем удалось тщательно его рассмотреть, в глубине груди ёкнула ещё одна тёплая волна, а затем ощущение присутствия того, кто только что был рядом, растаяло. Будь Скайстон помоложе, он бы не удержался от сдавленного крика, узнав того, кто был перед ним сейчас в виде этого изображения, тем более, что он знал, что некоторые из этих редких икон обладают свойством полной голографии – когда наблюдатель может при желании видеть этого человека таким, каким тот сохранился в истории. Но это было всего лишь изображение на плоскости, да ещё и стилизованное под общий канон – рослый молодой человек в мундире, напоминавший современный, полковника космофлота Империи, но в белом длинном плаще поверх него. Ослепительно белое лицо с голубыми жёсткими глазами, в обрамлении пышной гривы роскошных золотых волос – для кого-то он мог смотреть очень грозно, а для кого-то – и с тихой нежностью, как сейчас. В правой руке он держал увесистый меч, а на ладони левой, чуть прижатой к груди, покоилось спиральное сияние Галактики – его по-прежнему стеснялись изображать в храмах для простолюдинов и посвящать ему целые приделы, памятуя его крутой нрав при жизни и запреты на собственное почитание после смерти, которые основатель правящей династии Лоэнграммов император Райнхард Первый пожелал оставить в силе. Проще говоря, хотя прошло уже без малого пятьсот лет, боялись нарушить его волю так, как будто он по сию пору мог появиться лично перед ослушником из ниоткуда. Оттого хотя Церковь Христова в лице её верных чад и постаралась воздать сохранившему Галактику по его реальным заслугам перед человечеством, храмов Райнхарда Равноапостольного на территории Империи не было. Тот факт, что в этом святилище для офицеров космофлота пошли на то, чтоб изображение было, объяснялся лишь двумя обстоятельствами – тем, что Сарисса была два века столицей Рейха, поскольку однажды Лоэнграммы перебрались на неё с Феззана, слишком зажиревшего в своём привилегированном статусе, да ещё вечным искренним почитанием лётчиков, обусловленным как раз тем фактом, что сам Райнхард Первый был с юности лётчиком и блестящим флотоводцем, да так им и остался, взойдя на трон, и все свои военные кампании вёл с борта своего флагмана. Но никакого смятения Темпл сейчас не ощущал – и наконец понял, что перестал бояться неизвестности. «И никогда ни о чём не жалей» - казалось, эти слова, которые любил повторять ещё совсем молодой завоеватель, сейчас беззвучно сорвались с губ ростовой иконы, на которую смотрел сейчас Темпл, ужасая этим наблюдавших за ним клириков Собора и радуя несказанно Франсуа Лестера.
Скайстон на миг поник головой, как будто желал склониться перед тем, кто однажды заставил считаться с собой всех без исключения своих современников, затем ровно повернул голову к образу Спасителя. Тихое тепло в груди и на шее не исчезло, а даже чуть усилилось. Отвесив ладный поясной поклон и осенившись крестным знамением, Темпл плавно развернулся спиной к алтарному иконостасу и двинулся к ожидавшему его с тихой улыбкой Лестеру и смущённо притихшим клирикам.
- Я готов к дальнейшему, - сказал он тихим спокойным голосом, приблизившись.
- Это хорошо, - произнёс со вздохом настоятель. – Пройдёмте в придел Архистратига Михаила, Темпл Скайстон, Вас желает видеть кардинал Рацингер, он как раз находится здесь, а не на Брилле.
Услышь эти слова Темпл раньше, скажем, во дворике сразу по приезде, он был мог и в обморок грохнуться, как уже случилось с ним, когда вместо кандалов он увидел на себе мундир лётчика – как-никак, предстояла встреча с фактическим главой всей конфессии, духовником наследника престола… Но сейчас он лишь вежливо кивнул, спокойно двигаясь рядом с клириками, чья ширина шага не доставала до его на треть – не то они сами слишком волновались от того, что увидят столь высокопоставленную персону, не то не приходилось им не только водить корабли по космосу, но и служить на борту спейсеров. Лестер же просиял такой торжествующей улыбкой, какая уместна разве что на лице воителя, только что одержавшего подряд две блестящих победы. Темпл же был спокоен так, будто предстоял самый обыкновенный полёт на родном «Демоне» в бытность свободной от сапога Лиги Субару – и там его ждёт тишина и счастье. Нет, ещё лучше, в несколько раз. А то и на два порядка.
Придел, посвящённый архангелу Михаилу, покровителю воинства Небесного, был аж на третьем этаже и похож на повисший в воздухе хрустальный грот. Иконостас, скрывавший алтарь, похоже, был выполнен из алебастра. Темпл залюбовался ажурной резьбой в виде монограммных солнцеобразных крестов вперемешку с кельтскими. Среди офицеров космофлота ходили устойчивые легенды, что в зрелости император Райнхард Первый всерьёз называл архистратига своим шефом. Кроме того, Скайстон понимал уже достаточно, чтоб осознавать, что даже пожалованный ему титул ещё не основание принимать его здесь. Он ведь всего лишь капитан, а не командующий флотилией адмиральского формата. Однако положенный случаю трепет отсутствовал – зато внутри поселилось ясное солнечное небо, которое пока не было возможности интендифицировать ни с одной из известных планет. Оттого когда из алтаря вышел солидный чуть поседевший и слегка суровый джентльмен в облачении кардинала, который смотрел на него на редкость доброжелательным взором, Темпл даже не удивился и лишь молча застыл в почтительном поклоне. Возможно, за стенами субарское солнце успело разогнать белую облачную дымку, и теперь бело-золотое сияние заливало собой всё помещение придела, возможно, дело было совсем в другом, но сейчас оба офицера – лётчик и его куратор не могли отделаться от ощущения, что они находятся не в одном из слоёв атмосферы планеты, а вовсе в кармане иной реальности. Лестер перестал сиять улыбкой победителя и даже как будто чуть смутился, заметив преобладание ярко-белых тонов с позолотой – такое убранство интерьера было слишком дорогим даже для столь уникального случая, как нынешний. Скайстон об этом не подумал – его так и тянуло к забранному алой парчой аналою, на котором его ждали позолоченный каплевидный крест и Евангелие в скромной циркониевой обложке…
Кардинал, видимо, заметил это – и жестом вежливо пригласил Темпла подойти как раз туда. Он с искренним добродушным интересом смотрел на него, хотя было заметно, что эти стальные глаза чаще смотрят совсем иначе… Скайстону было не до того – слишком манящим оказался напрестольник, на который надлежало уложить потом переносицу – не то где-то приходилось видеть как раз такой, в каком-то забытом сне, не то именно эта форма была оптимальной для его сердца и ума. И Темпл, не задумываясь, что делает, с благоговейным почтением несколько раз провёл рукой по гудящему изнутри неведомым кластером информполей металлу, едва не улыбаясь от счастья – столь приятны были эти прикосновения. Он не видел, с каким напряжённым вниманием следит за ним в этот момент кардинал, с каким восторгом наблюдает это Лестер – оба стояли у него за спиной. И уж подавно не мог ничего знать о полном смятении, поселившимся на лицах клириков Собора. «Неужели я дома?» - хотел прошептать вслух Темпл, но слова так и не сорвались с его губ. «Конечно, давно пора» - раздался столь же беззвучный на деле голос за спиной, и эти интонации невозможно было спутать ни с чьими ещё. Это были резкие обертоны того, кто подсказывал ему, как себя вести, в тот вечер, когда Скайстон согласился работать на «Субару Синрабансёу»… В груди крепко и хорошо стукнуло один раз, и в ушах как будто прозвучали чьи-то гулкие шаги – так стучат каблуки сапог с платиновыми виньетками, удаляясь прочь. «Увидимся», - деловитым тоном человека, привыкшего говорить один раз, прозвучало тем же голосом, и в лицо ударила резкая волна пряная волна цветочно-хвойного аромата, хотя, возможно, просто кто-то из подручных кардинала мог подойти поближе с кадилом.
Тем временем за спиной Скайстона кардинал очень тихо, так, что слышал только Франсуа, но весьма весомо произнёс только одну фразу:
- Он настоящий, Лестер.
- Никогда не сомневался в этом, - отозвался тот, учтиво склонив голову, но заметно гордый собой и моментом, а после отступил на несколько шагов назад.
Темпл с плавной грацией опустился на колени и тихо лёг лицом на крест, почти прошептав затем:
- Грешный и недостойный раб Твой, Господи.
Дальнейшее он помнил не очень ладно – главное, что все россказни старших на курс выпускников Академии про ломки, обмороки и тяжесть где попало оказались чепухой, впрочем, подозрение, что это так, появлялось ещё тогда… Может быть, конечно, что они и не врали даже про себя. Темпл, правда, об этом вспомнит гораздо позже – уже через несколько суток. Он был очень обрадован, когда кардинал просто накрыл его голову епитрахилью и взялся читать разрешительную молитву, но удивился лишь когда услышал вовсе не обязательную добавку: «и те грехи, о которых чадо Темпл забыл». А детали всей следующей процедуры он почти не запомнил оттого, что столь хорошо и спокойно чувствовал себя, что почти выпал из времени. Ещё он отметил, что однажды он как будто ощутил прикосновение чьих-то сильных рук – когда уже понадобилось встать с колен на ноги. А также собственное сожаление, что его напрестольник оказался пусть и похожим на тот, что лежал на аналое, но им не был, да и спрятали потом те реликвии в слишком солидного вида дарохранительницы, на которых, среди всего прочего, имелись также изображения геральдических львов правящей династии императоров. Когда же, надев на него полагающиеся облачения, кардинал и ещё один важного вида епископ привели его, взяв за руки, в главный придел второго этажа Собора, неторопливо прошествовав по роскошной лестнице вниз, Темпл, услышав «Te Deum”, просто поднял голову повыше и, вздохнув, открыл рот. Он сам не заметил, что быстро заслушались даже сами певчие. Возможно, Скайстон оттого и не обратил после особого внимания на то, что кардинал абсолютно будничным жестом положил в его карман мундира некий стильный платиновый медальон на цепочке…
Очнулся он уже в гостиной кабинета для бесед. Заметил, что подписывает бело-золотым пером стилизованный пергамент, на который после кардинал наложил столь классическую сургучную печать, что оставалось лишь позлорадствовать над республиканскими злопыхателями, болтающими об устаревших до безобразия архаичных аксессуарах отживающего своё уклада жизни. Потом рассмотрел свой требный кейс, отделанный рельефными изображениями белых лилий – как будто их не должно было быть даже учитывая высокий титул владельца, но это обстоятельство было столь приятно само по себе, что не хотелось даже угадывать, что могло оказаться причиной их появления… Франсуа снова помог ему, как совсем недавно, на этот раз с бокалом сладкого красного, кардинал же, улыбаясь совсем по-отечески, посоветовал усадить Скайстона в одно из кресел у камина. Это действительно было вовремя – снова став собой, то есть уже офицером космофлота, Темпл ничего пока не мог поделать с заметным головокружением.
- Вы ещё не согрелись, Скайстон? – по-домашнему добродушно осведомился кардинал, усаживаясь в кресло напротив своего гостя. – Не смущайтесь, это нормально, скоро Вам станет лучше.
Лестер застыл рядом, по правую руку – и его можно было достать, если выпрямить её в сторону… Темпл понял, что его застали врасплох, и лишь устало кивнул головой.
- Всё хорошо с Вами, Скайстон, поверьте, пожалуйста, - прежним домашним отеческим тоном продолжил собеседник. – Конечно, мы очень жалеем, что нашли Вас так поздно, но было бы намного хуже, если бы этого вовсе не случилось.
Темпл почувствовал, что его голова неумолимо падает на спинку кресла, а глаза застилает липким туманом, но, к счастью, в сон он не проваливается.
- Что Вы хотите знать, Ваше преосвященство? – тихим уставшим отчего-то голосом спросил он.
Тот озабоченно покачал головой и спросил Лестера:
- Он всегда такой осторожный?
Франсуа пожал плечами с видом хозяина положения:
- Ему не привыкать, право.
Кардинал печально вздохнул и покачал головой.
- Понятно, он ни о чём сейчас не хочет разговаривать просто, а времени у нас вечно нет. Сделаем вот что – у нас обоих есть дела на Брилле, и мы можем успеть многое, если Вы не будете против встретиться со мной, Темпл Скайстон, - он достал откуда-то безразмерный перстень с крупным цельным бриллиантом – как известно, сейчас в таких аксессуарах программисты умудряются незаметно хранить целые информатории, впрочем, даже если и нет, то перстень всё равно стоил немалое состояние – и, встав, подошёл, чтобы взять Темпла за руку и надеть ему перстень собственноручно. – Это Ваш пропуск ко мне там.
- Я прибуду, Ваше преосвященство, - почти прошептал Темпл, не шевелясь.
- Вот и славно, - почти усмехнулся кардинал обычным тоном командира и отдал Лестеру какую-то мелкую карточку с эмблемой своего личного герба. – Отвезите его сюда, пусть как следует отдохнёт там со своей наречённой и только потом двигает на своём корабле в столицу, ясно? – Лестер ответил церемониальным поклоном, уместным скорее для дворца Императора, а кардинал ещё раз внимательно и деловито взглянул в глаза офицеру космофлота Империи. – Три дня на отдых, Скайстон, так что извольте выполнять, ладно?
- Так точно, - отозвался тот совершенно автоматически, досадуя про себя на слабость, догнавшую его так невовремя, по его мнению.
- Ах, да, забыл, - с той же невозмутимостью командира обратился снова к Лестеру кардинал. – Он же сын Офелии Скайстон и? – пауза была совершенно незаметной…
Но только не для Темпла! Хотя тело упорно требовало оставаться в кресле как можно дольше, он едва подавил резкий порыв вскочить, и постарался выговорить как можно ровнее:
- Вальтера Рейнхарда, Ваше преосвященство.
Где-то в глубине мироздания явно что-то резко изменилось, с ужасающим глобальным грохотом, слышным только вчерашнему контрабандисту, но Скайстон понимал, что почему-то не мог поступить иначе… Однако, похоже, об ужасных последствиях этого шага больше никто и не догадывался. Лестер остался полностью невозмутимым, а кардинал в порыве искренней радости даже щёлкнул пальцами:
- Да это же великолепно! А я-то ещё сомневался, старый дурень, то передо мной или что другое! Умеет же Вальтер обрадовать, право, даже столько времени спустя, да, что бы мы все тут без него делали, - и, просияв улыбкой человека, вдруг нашедшего сокровище, вежливо махнул ладонью на прощание гостю, прежде чем выйти из кабинета чеканной походкой офицера. – До встречи, Скайстон, буду рад увидеть Вас!
Повисла тяжёлая тишина, и даже свет стал для Темпла намного гуще и темнее. Вот-вот должен был надвинуться старый кошмар с бегом по пожарищу, как чего не хуже… Тело снова стало стеклянным, и даже колени снова подло хрустнули, когда пришлось встать из кресла. Кажется, Скайстон даже заметно побледнел, потому что Лестер очень тихо, но успев участливо заглянуть в глаза, поспешно осведомился:
- Темпл, ты чего это, а?
- А… ты не понял, что ли? – севшим голосом усмехнулся в ответ капитан «Демона», и в этих словах офицер госбезопасности Рейха услышал нехороший скрежет. – У меня всё всегда косо и криво, разве нет, а?
- Ну-ка тихо, - с деловито-заговорщицкой интонацией прорычал Франсуа, крепко взяв его под локоть. – Идём, обсудим этот вопрос тогда.
Через пару минут они оказались в каком-то уютном дворике под частично открытым небом, среди пышной зелени и плеска воды в клепсидрах…
- Падай, - бесцеремонно скомандовал Лестер, подтолкнув Темпла к скамейке с удобной спинкой волной. – Это место не прослушивается в принципе, исходный заскок архитектора.
Оставалось лишь выполнить указание, и Темпл в порыве горя уронил голову на руки.
- Ну, и что ты опять убиваешься, изволь сообщить? – начал было Лестер с дружеским апломбом, но, не увидев никакой реакции, резко сбавил тон. - Темпл, прошу тебя, в чём дело?
- Ты же слышал, что я солгал, кому и где, - похоронным тоном проговорил Скайстон, резко выпрямляясь и откидываясь на спину так, что голова в итоге оказалась запрокинутой хорошо вверх. – Я не настолько нахал, чтоб полагать, что это мне пройдёт просто так.
Лестер сложил руки на груди, снова став самим собой, самоуверенным и в меру самовлюблённым, и просиял ясной доброй улыбкой:
- Ты всерьёз полагаешь, что сказанное следует считать ложью? Ну так ты не прав, вот и всё. Делов-то.
- Чего? – Темпл всего лишь открыл глаза пошире, но интонация его была более чем красноречива…
Франсуа в ответ тихо вздохнул и нарочито спокойно поглядел куда-то вверх, так что его озорная чёлка опять съехала на лоб, и затем начал выговаривать фразы одну за другой, неторопливо и тепло.
- Вот что скажи мне тогда, разве Арней Ормандо когда-то интересовался, как себе поживает сын Офелии Скайстон? Может, он хоть раз навестил его в школе или прислал подарок на Рождество, а? Или прибыл однажды, чтоб поздравить с зачислением на первый курс Академии? А может, он пытался вмешаться, когда этот парень крепко влип по обвинению в покушении на жизнь окружного прокурора – он, республиканец, со кучей связей среди разных структур Рейха, был просто обязан был поддержать этого террориста, логично? Насколько я помню, дело успешно перевели на статью о государственной измене, так?
Темпл стиснул зубы и опустил взгляд, а Лестер знай себе продолжал прежним тоном.
- Но Ормандо не сделал ничего ни для того, чтоб дело, сшитое как попало, развалилось, ни для того, чтоб устроить парню побег из-за решётки или с каторги. Зато седьмой отдел его известной тебе корпорации, тот самый, что курировал деятельность банды радужных отморозков «Аврора», занимался также размещением и даже подготовкой кадров для деятельности неких организованных групп граждан, известных в просторечии как секты поклонников Белиала.
- Что? – только и смог выдавить Темпл, уставившись на собеседника пылающим взглядом.
- А ты думаешь, какого чёрта я делал там у них на базе, когда мы познакомились? – невозмутимо пожал плечами Франсуа. – В мои задачи как раз и входило собрать нужные данные по этой теме, а тут ты к ним сваливаешься с пробитым бортом. Я уже озверел там изрядно среди этой публики, и кабы не наши с тобой посиделки то и дело, точно бы сорвался однажды, да поминай как звали. Скажу честно, пьянки с Саймоном Флэшем – единственное, что было хорошего у республиканцев!
Темпл поник головой, чувствуя, что кровь настойчиво брызнула изнутри к щекам.
- Я понял, спасибо, - тихо выдохнул он.
- А теперь тебе стоит знать ещё кое-что, - серьёзным и спокойным тоном произнёс Франсуа, не шевелясь. – Прости, что говорю, но ты знаешь только то, что среди списков погибших на станции Урбанетто числится Офелия Скайстон, но и всё, верно?
- Да, это так, - горько ответил Темпл. – Это всё, что мне известно. Ну, ещё то, что Ормандо был в курсе того, что станция погибнет. А что? - он встрепенулся почти в страхе и уставился на собеседника.
- А то, что свидетельства смерти на имя Вальтера Рейнхарда не существует в мире по причине того, что он тоже найден погибшим там, - Франсуа ронял слова так, будто сомневался, стоит ли говорить новые, и, понимая это, Темпл поспешно вскочил на ноги, встав рядом с открытыми ладонями, не оставалось сомнений, что стоит, и обязательно. – Просто учитывая его старания на благо Рейха, в частности, преследования сект поклонников Белиала и остальное, там очень длинный список, было принято решение утаить от заинтересованных лиц обстоятельства, при которых он погиб. Хотя у него фактически нет родни и близких, его персона хорошо известна среди множества военных и духовенства.
Темпл мотнул головой, чтоб глотнуть побольше воздуха, но сам почти не заметил этого.
- Продолжай, пожалуйста, - попросил он тихим голосом, застыв на месте.
- А эти обстоятельства таковы, что он найдён обнажённым в тесном контакте с обнажённой же дамой, в которой без труда опознали Офелию Скайстон – судя по всему, пара погибла при разгерметизации станции фактически мгновенно. Таким образом, сомневаться в настоящей правде того, что ты только что сказал кардиналу, пришло в голову только тебе – а других таких голов в мире просто не найдётся уже, учти, - Лестер проговорил последние слова прежним тёплым тоном, и едва успел разомкнуть руки, чтоб успеть крепко обнять Темпла, что молча бросился ему на шею. – А учитывая, насколько вы с Вальтером похожи, я бы на твоём месте и вовсе полагал уже, что Ормандо всерьёз пробует отобрать у него право являться твоим отцом пред Богом и людьми. Ты ведь не хочешь позволить это сделать, а?
- Вот что, - спокойно и твёрдо произнёс Скайстон, едва снова смог разговаривать – где-то через пару минут или меньше. – Я тоже должен в таком случае кое-что сообщить. Саймон Флэш несколько лет скрывался под именем Вальтера Рейнхарда и даже собрался жениться, используя паспорт на его имя на Лезвайе. Свадьба не состоялась по причине того, что жених был застрелен на одной из станций, чему есть куча свидетелей, а Кейтар Север, вероятно, подтвердит это под присягой, дав соответствующие показания после разговора с Саймоном. Такая версия, как убийство террористами, мстившими за преследования сект, наверное, больше подходит для свидетельства о смерти, а?
- Так, присядем, ладно? – вежливо попросил Лестер. – Я думал, что меня уже ничего в мире удивить не может, но ты же у нас уникум, Темпл. Тебя точно сделал Вальтер, в этом теперь нет никаких сомнений!
Он не обманул подопечного – прослушки в этом месте никогда не было, иначе бы хохот, который раздавался ещё тут некоторое время, заставил бы оглохнуть всякого шпиона… Немного успокоившись, Темпл ощутил, что медальон в кармане как будто шевельнулся, и вспомнил, что даже не посмотрел, что это такое, и достал раритет. Когда же створки раскрылись – Скайстону оставалось только порадоваться, что он сидит достаточно удобно. На него с интересом смотрел, слегка прищурившись, будто намереваясь улыбнуться, молодой – не старше тридцати пяти - император Райнхард Первый, в обрамлении живых белых лилий. Голограмма была очень высокого качества и вызывала мощнейший эффект присутствия. «Ну что, повоюем»? – казалось, весело намеревался сказать тот, кто первым среди офицеров космофлота надел когда-то напрестольный крест. Да, работы хватит, отчего-то подумал про себя Темпл, хлопнув защёлкой и пряча драгоценность снова в карман.
- Ну что, идём, что ли, Джина уже тебя заждалась, - миролюбиво проворчал Лестер. – Мне ещё указание кардинала выполнять, учти. А он отправляет нас на архиерейскую дачу.
- Да, конечно, - в тон поддержал Скайстон, поднимаясь. – Стартуем, куда сказано.
Впереди были три дня настоящего безоблачного счастья – такого, что поблекли даже поездки на Гардар.
VIII.
Одна из примет того, что юность ушла безвозвратно – это твоя манера просматривать новости, да. Уже не ищешь позитив во всём, что валится с информационных порталов, зато автоматически решаешь задачку о причинах подачи новостей именно в том виде, в котором они поданы и для какой аудитории, и сразу же в графе «вывод» для себя делаешь пометку на тему «кому это выгодно». Отслеживаешь степень инфернальности общей картины и молча качаешь головой или вздыхаешь. А после уже смотришь на собственное место в окружающем мире и снова отвечаешь себе на вопрос, какого, собственно, чёрта ты делаешь именно на нём сейчас. Если ответ тебя ещё устраивает – значит, можно улыбнуться и заняться текущими делами, но чаще этого как раз и не происходит – ведь юность-то ушла, и твои запросы выросли. А если нет – то сие не только примета зрелости, но и хороший повод для грусти, а то и хандры покруче. А уж если ты не просто вольный негоциант, а выпускник Академии, даже и без мундира – постоянные эти вещи есть неотъемлемая часть твоей жизни, и уныние – твой верный спутник, хоть он и является смертным грехом. Собственно, вся твоя жизнь, пусть и наполненная время от времени неплохими успехами, только и есть бег на полной скорости от этого спутника либо попытки его игнорировать. А то ж, сказано же жуткое количество веков назад, многие знания – многие печали, а быть идиотом как-то неприлично умному человеку, тяга к неизведанному – это то, с чем человек вообще рождается. И все эти запреты на знания, которыми несколько тысяч лет человечество пыталось оградить себя от последствий этой закономерности – при нежелании воспитывать дисциплину внутри себя – такая детская дурь, право, сродни манере прятаться под одеялом от окружающего мира. Ну, сидели себе на единственной планете – после стали жить столь хорошо, что пришлось перебираться дальше. А с собой потащили всё, чем были богаты – и немного изменилось, честно скажем… Впрочем, шанс был всегда – Господь всегда был щедр на них, может, и получится что хорошее.
Темпл просматривал колонки сообщений совершенно автоматически – как известно, все новости спецслужбы получают из открытых источников, до 95% и выше – привычным глазом не видя пока ничего стоящего его внимания. Он не хотел сознаваться себе, что искал следы Эдварда Рокка – коль скоро этот хмырь с грохотом обставил собственный вылет из Лиги, ага, знаем мы, на каких условиях оттуда выход, только трупом – значит, не усидит на дне и скоро выскочит где-нибудь ещё. Честно говоря, по кодексу чести контрабандистов этого змеёныша следовало хорошо наказать за манёвр со снотворной иголочкой. А уж за дезертирство из армии Империи – никто не осудит капитана космофлота, если тот вызовет его на поединок или просто прикончит на месте. Ладно, грешен, прикрываюсь этими причинами, просто руки чешутся поквитаться за его манеры по пути в Лигаполис, вот и всё. Хотя вроде я не зол даже – наверное, просто в глаза охота заглянуть парню ещё раз, может, он ещё на что путное сгодится. Нет, хватит уже играться в темы про личного врага и попытки простить – меня действительно интересует вопрос с кхаргами, и этот субчик мог бы мне сказать что-нибудь дельное по этой теме, вот и всё. Нельзя смешивать интересы дела и собственные – не то фатально перепутаем опять «хочется» и «надо». По всей видимости, это я себя готовлю к грядущему статусу личного врага Генриха Фолькенау, да? Надо будет подумать ещё, а там уточним у кардинала при встрече, кто на меня ставит и зачем. Э-эх, ненавижу светские сплетни, но тоже надо просмотреть, чем там весёлый Генрих занимается, интересно, а в его мозгах кхарги успели покопаться, или их пока он устраивает в качестве самостоятельного лидера мятежников?
Скайстон полулежал в своём кресле первого пилота – «Демон» шёл на хорошей скорости, да ещё таким хитрым курсом, что некоторые коллеги в космофлоте Рейха могли и позавидовать. На обзорных экранах полыхало сиреневое сияние сверхсветовой области спектра родной Галактики. Эйрика Чакры на мостике не было – он предпочитал отсыпаться после взлёта, вдоволь набегавшись по туристической программе на планете. Джина тоже спала – Темпл немало для этого постарался совсем недавно, но сам уснуть не мог либо не желал, а потому снова облачился в мундир, искренне желая вызвать юношеский восторг у себя, такого нынче взрослого, но не добился этим никаких эмоций. Кроме того, он не признавался себе полностью, что начал всерьёз беспокоиться за Франсуа – тот привлёк его внимание перед взлётом случайно, когда пришлось увидеть, что новый пассажир «Демона» вдруг пошатнулся при восходе по аппарели, и с заметной тоской поглядел на сарисское Солнце. Такое поведение перед стартом бывалый космический волк не заметить просто не мог, да и отметить, что ничего хорошего оно не означает, тоже был про себя обязан. Как и следовало ожидать, дальше было только хуже – Лестер вполне подходил под определение «ищет пятый угол», задумчиво слоняясь по коридорам и едва не сшибая головой переборки. Можно было, конечно, просто подойти и задать прямой вопрос, в чём дело, статус капитана борта вполне позволял это по обычаю, да и не обижаются старые приятели на подобные жесты, но сложность была в том, что сам захандривший в таком состоянии при всём желании вряд ли смог бы дать толковый ответ, не понимая вообще, что с ним происходит. Скайстон помнил по себе такое унылое, «варёное» самочувствие – когда сам не знаешь, что тебя гнетёт, но не можешь никак с этим справиться самостоятельно и почти не способен ни к какой мало-мальски серьёзной деятельности. Оно, помнится, у него самого наступило отчётливо дважды – перед тем, как нарваться на ликвидаторов. Первый раз его спасло знакомство с Джиной, второй раз – падение на Гардар. Ничего накануне страшного не случалось, но дурацкое муторное состояние самостоятельно тогда так и не удалось преодолеть, а потом было поздно.
Оттого Темпл ненавязчиво пригласил и Франсуа тоже поглазеть на ленту новостей, чтоб понаблюдать за ним поближе и продумать, чем можно было бы ему помочь, учитывая свой богатый опыт одиночества. Занимаясь ремеслом контрабандиста, но сам будучи совсем иного сорта, чем вся эта публика, он знал множество уловок, позволявших сделать эту горечь намного более сносной, чем она есть на деле, даже для штабного офицера. Кроме того, сам пережив множество горьких эпизодов в своей судьбе, не мог смотреть спокойно, как мучается себе подобный. Лестер принял приглашение совершенно инертно, возможно, понимая, что выглядит не лучшим образом, но уже не в силах оставаться в тяжёлом уединении. Просто подошёл, встал рядом, не озаботившись пододвинуть кресло – как видно, боясь выдать себя окончательно неловкими движениями - и уставился на экран. Прежде, чем Темпл успел выбраться из кресла, дабы осуществить некоторые соображения, что уже всплывали в сознании, Франсуа заметил какой-то рядовой заголовок в пёстрой колонке светской хроники, и побелел сильнее, чем вспышка горящего магния…
- Как это? – прошептал он совсем тихо. – Уже похороны, а я ничего не знаю? Но ведь этого не должно было случиться, по крайней мере, в этом году! – и он поник головой с таким убитым видом, что Скайстон беззвучно, но очень проворно вынырнул из кресла, чтобы встать с ним рядом.
Заголовок, что вызвал этот приступ искреннего горя у того, кто, казалось, умел только веселиться и балагурить всю сознательную жизнь – а именно так Темпл про Лестера и думал, пока не увидел его в мундире особиста – ничего капитану «Демона» не сказал. Обычное сообщение про похороны какой-то пожилой графини с Солайна – да и думать, кем она могла приходиться тому, чьи плечи затряслись сейчас от беззвучных рыданий, было неохота и некогда.
- Как же я мог такое допустить? – Лестер ронял слова торопливо и небрежно, как человек, которому уже нечего терять, да и жить осталось всего ничего. – Она, значит, звала меня, а я даже не позвонил? Да уж, дорого мне обошлось пытаться доказать, что я не хуже остальных – а я всего лишь проклятый, ни на что не годный кусок негодяя!!! – и он побрёл к своей флэтке на негнущихся ногах, тихонько всхлипывая, как раненый и перепуганный насмерть ребёнок.
Темпл почувствовал себя, как боевой пёс, у которого на загривке встала дыбом шерсть – проще говоря, по ноздрям ударило нематериальным ароматом озона, который появляется в минуты смертельной опасности, и порадовался, что напрестольник сейчас лежит в кармане мундира. В этот раз это задумчивое раздолбайство оказалось очень кстати – и, проворно надев крест прямо поверх мундира, Скайстон подумал ещё и полез в сейф над своим креслом за хранившимся пока там требным кейсом. Ощущения были такие же, как под обстрелом монады вражьих истребителей – то есть, только нужные движения, и никаких эмоций, просто не до них, вот и всё. Спешить было нельзя, но и действовать надо было очень быстро.
Лестер лежал на тахте лицом вниз, как будто собирался рыдать в подушку, но не шевелился, и даже правая кисть лежала неподвижно и нехорошо – слишком неестественно белой была сейчас кожа на ней… Задраив вход и бесшумно приблизившись, Скайстон уселся на край ложа, незаметно поставив кейс рядом на пол.
- Это я, - ровным голосом произнёс Темпл, осторожно обняв куратора за плечи левой рукой. – Такой же в точности кусок негодяя, как и ты, если что. Можешь ничего не говорить, если не хочешь.
Из груди Лестера вырвался громкий стон, и он перевернулся на спину, ешё не смея открыть глаза. Поздно, спокойно отметил про себя Скайстон, твою правую руку, парень, я уже поймал, теперь уже не вырвешься, даже если будешь стараться, а мой плащ тебя уже обвил. Вот так и лежи пока, сейчас я пойму, как тебе помочь, и так больно тебе уже не будет. А то ишь, какие чёрные тени под глазами уже – куда это ты собрался у меня, а? Ну-ка, держался бы ты лучше за меня обеими руками, а, мне совсем не нравится то, что с тобой происходит…
- Темпл, спасибо, что пришёл, - горьким шёпотом выдохнул Лестер. – Вот, забери пожалуйста, прошу тебя, - так-так, личный бластер офицера, вот, значит, что мы под подушкой прячем нынче, неслабо, Франсуа, неслабо.
Ну, стало быть, я прибыл вовремя – если только ты, гад такой, не успел заглотить чего не надо…
- Хорошо, - тем же спокойным тоном сказал Скайстон, аккуратно спрятав оружие под тахтой в потайной карман. – А больше тебя не тянет ни на какие крайности, а? Всё-таки я здесь капитан, мне и командовать.
Лестер открыл глаза, и какой боли было там больше – душевной или физической, решить было невозможно. Однако смотрел он ясно и ровно – так смотрят, впрочем, те, кто уже не возвращается…
- Дело ещё хуже, Темпл, - он говорил чётко и ясно, но чуть уже дрожащим голосом. – Я действительно могу сделать кое-что непоправимое, пожалуйста, зафиксируй меня покрепче. Я уже не могу долго держаться, помоги мне, - м-да, с этими браслетами это сделать точно не проблема, даже не знал, что у особистов такое в карманах бывает постоянно...
- И как тебя расположить? – не меняя тона, осведомился Темпл. – На спине лежать будешь или боком? А может, вообще пару кубиков бризина тебе вколоть, и проспишься спокойно?
- Мне нельзя бризин, я умру от него быстрее, чем следует, - тихо пояснил Лестер, нехорошо дёрнувшись всем телом. – На боку, перехлёстом – скорее, Темпл, я слабею, а это уже начинается, - он рухнул на бок, подтянув обе руки за спину. – Я не могу их держать долго.
- Ты любитель зверствовать, что ли? – с некоторым удивлением усмехнулся Скайстон, чётко и быстро занимаясь оковами. – Ты же выдохнешься через сорок минут начисто, это уже пытка, вообще-то – или не приходилось тебе это на себе пробовать?
- В любой другой комбинации моё тело вырвется, - холодно ответил Франсуа. – А в этой – нет, так что выбирать не приходится. Спасибо, - выдохнул он уже спокойно, ощутив, что уже крепко закован, и даже с оттенком радости. – Я твой должник, Темпл, жаль только, что вернуть уже не смогу.
Скайстон молча кивнул совершенно по-дежурному, а затем действовал резко и быстро. Оттого, когда Франсуа оказался стоящим на тахте на коленях, со стянутыми за спиной руками, и едва не уткнулся лбом в грудь стоящего себе скалой капитана «Демона», он поневоле удивился такому маневру и вынужден был заглянуть в глаза своему теперешнему командиру. А те напоминали сейчас пару алмазов с Сариссы – так спокойно ходят в атаку либо штурмуют вещи поопаснее…
- Почему над тобой враги взяли власть? – тихо потребовал ответа Темпл. – Ты что, в серии смертных грехов успел устряпаться, что ли?
- Да, это так, - горьким, но спокойным тоном сказал Лестер, дёрнувшись, как от удара в грудь – только удар этот шёл изнутри его тела… - Мне жаль, что приходится так скоро платить, да ещё при тебе – но я уже ничего не могу изменить, только прошу тебя простить меня за это.
- Сколько их у тебя? – деловито спросил Темпл, как будто незаметно обняв своего пленника за плечи левой рукой, а правой ладонью аккуратно придерживая его щёку. – Поди, давно в себе таскаешь, раз уже знаешь, что почём?
- Прилично, - заметно задрожав, произнёс Франсуа, не зная, как ему реагировать. – Прости, я не имею права говорить – меня уже не вытащить, а знание того, что ты в курсе, будет для меня ещё страшнее всего этого.
- Я так понял, у тебя и тогда не было выбора – иначе бы с тобой произошло вовсе не то, что я вижу сейчас, - вполне спокойно себе фыркнул Темпл. – Я бы тоже на твоём месте боялся исповедоваться имперскому клирику, тут ты прав полностью.
Лестер посмотрел на него с искренним удивлением – как видно, он никак не ожидал услышать это. Темпл по-приятельски усмехнулся краем рта:
- Их там никого ни разу не было потому что. Детали ведь никому не интересны никогда, а звучит всё это даже иной раз ещё страшнее, чем само происходящее, верно?
- Темпл, - лицо Лестера на миг озарилось надеждой, но затем снова приняло прежний вид приговорённого к казни, - меня это не извиняет, и ничего уже не исправить. Ты только не смотри потом на то, что от меня останется – и не поминай лихом, ладно?
- Но ты ещё здесь, а это мой борт, и я тут командир, - невозмутимо отозвался Скайстон. – А потому ты обязан слушать и выполнять мои приказы, логично? – он добавил в голос металла едва заметную толику, но этого было достаточно, чтоб Франсуа заметно порозовел, закусив губу. – Так что изволь отвечать мне – каешься ли в немощи своей и прелести греховной, чадо Христово? – добавил он уже без нажима, будничным тоном.
- Да, - без всякой паузы сразу прохрипел Лестер, и его тело слишком сильно дёрнулось, как поражённое неплохим разрядом электричества. – Да, каюсь, всей своей пропащей душой, грешен, - краска, только что проявлявшаяся на его щеках, исчезла полностью, уступив место мертвенной бледности, и стало заметно, что ему стало очень трудно дышать.
Глаза Темпла тем временем полыхнули странным ярким светом, он аккуратно усилил своё объятие, поскольку тело Лестера содрогалось уже очень заметно и явно помимо его собственной воли, затем быстрым ловким движением запечатал губы пленника своим напрестольником, что висел у него на шее, ещё и прижав его левым плечом для надёжности. Правая рука капитана быстро осенила крестным знамением плечи Франсуа, быстро затем поймав его спину и полностью прижав его к крепкой груди Скайстона.
- Прощаю и разрешаю тебе все грехи, что ты не смеешь поведать вслух, а также те, что ты по болезни своей и от терзаний забыл сейчас, - спокойно, без толики торжественности или напряжения сказал Темпл при этом, как будто и не был занят тяжёлым делом. – Властью, данной мне Господом нашим, забираю твою душу у бесов навсегда и возвращаю тебе твою чистоту такой же, что была при Крещении твоём, Франсуа. Твоё дело только подчиняться, - добавил он уже почти по-приятельски, крепко продолжая сжимать плечи обречённого, но сам внимательно прислушивался, с удовлетворением отмечая, что спазмы в теле у того быстро взялись слабеть и вскоре совсем затихли. Плащ лётчика полностью обвил тело штабного офицера, ещё плотнее всякой епитрахили.
Затем пришлось долго успокаивать тихо рыдающего Лестера, продолжая крепко держать его за плечи и тихонько поглаживая его по волосам, как насмерть перепуганного зверёныша. Скайстон даже аккуратно расцепил безжалостное перекрестье наручников, притянувшее запястья к щиколоткам, чтобы вернее не выпускать из объятий того, кто только что чувствовал себя окончательно погибшим. Франсуа, постепенно размораживаясь, пытался шептать какие-то обрывочные слова благодарности, стонал и метался -Темпл только молча улыбался лучезарной улыбкой победителя и радовался про себя, что успел вовремя. Скайстон понимал, что работа ещё не закончена, но сделано было самое главное. Кроме того, он не ощущал никаких страшных симптомов вроде ломок или болей у себя – а значит, вопреки возможным последствиям, полномочия исповедника он на деле не превысил, хотя то, что он сказал, привело бы в ужас обычного клирика, не служившего ни разу Литургию в открытом космосе. А это настоящая победа.
- Темпл, я за это никогда не смогу расплатиться, но…
- Молчи, дуралей, я ещё хуже в Лигаполисе был в своё время – кто-то очень вовремя сбегал за Джиной, помнится…
- Тогда всё было иначе. Тебя пытали ни за что, а я… своими руками всё это… - чернота под глазами Лестера стала заметно исчезать, но говорил он ещё с трудом.
- Ну да, ты ещё мне будешь заливать, что тебе нет прощения за то, что ты делал, что сделал – а то будто я не знаю, как республиканцы своё окружение кровью вяжут, - Скайстон говорил совершенно спокойно и столь добрым тоном, что его подопечный осмелел настолько, что посмотрел ему в глаза. - Если меня оно обошло, поскольку Ормандо мой родственник, то не надо полагать, что мне не известно, что вынуждают делать и как тех, кто у них в гостях задерживается.
Сам не свой от услышанного, Лестер прижался сильнее к своему спасителю и сказал уже намного спокойнее.
- Я правда не знал, куда лезу – мне казалось, что я просто поживу там, да и всё. В конце концов, никто ж в управлении не желал ехать в такую командировку – а я ж вроде как всеядный к всякой работе…
- Твоя работа спасла кучу народа в будущем – а погибших не вернёшь. Не ты, так кто другой сделал бы это, и наверняка намного безобразнее. Не согласись ты на эту командировку, что бы осталось после от меня и от Джины тоже, а? Сейчас у нас есть шанс остановить кхаргов и Ормандо с Фолькенау – а не будь твоих отчётов, Империя бы продолжила с ними миндальничать, и эта нечисть прорвалась бы уже в Рейх. И вот бы мы также все пропали, только всей Галактикой. Как разница, а?
- Темпл, я не смогу это забыть! Как представлю, что они должны были чувствовать тогда…
- А забывать и не надо – мы этим тварям ничего не забудем, уж не сомневайся. Что касается парней – это ж мученики, вообще-то, сразу ушли наверх, стало быть, а панихиду я отслужу сам. Кардиналу же вовсе не обязательно знать всё то, что нам известно с тобой. Чего опять дрожишь, всё прошло уже, хватит бояться.
- Я… я что, рассказал тебе, получается?! И ты… не хочешь меня убить???
- Нет, просто я лучше тебя знаю, что такое радужные упыри в «Авроре» - и что они оставляют от людей после своих забав… Тебе ещё повезло отчего-то несказанно – я ещё тогда там это заметил, что ты уцелел.
- А я и не смог бы сопротивляться – измочалили меня основательно. Просто они отчего-то побрезговали мной из-за того, что у меня тёмные глаза и волосы, - Лестер говорил так, что было заметно, что он всерьёз верил, что ему остаётся жить не больше нескольких минут.
- Тоже в самый раз приключение, - с ледяной усмешкой процедил Скайстон. – Даже не знаю, что приятнее – к поклонникам Белиала на одну ночку или к этим гурманам на полчасика… Куда, спрашивается, твоё прикрытие при заброске смотрело, а?
- Меня никто не прикрывал вовсе – я ж пария в управлении. Не думал разве, отчего я до сих пор младший лейтенант, в мои-то годы уже? Я дважды незаконнорожденный, это очень плохая графа в анкете.
- Можно подумать, графа «отправлен на аборт» лучше, ха-ха! Это я про твоего шефа – не знаешь такую детальку про него? – Темпл улыбнулся уже совсем стальной улыбкой. – Тебя, стало быть, швырнули на погибель – а ты и дёрнуться не посмел? Вообще-то себя беречь надо, ты ж не только себе принадлежишь.
- Не мне дёргаться на моём месте в управлении, - похоронным тоном ответил Лестер. – Мне остаётся только радоваться, что меня вообще там оставили, позволив заниматься тем, для чего я только и пригоден. У меня скверная репутация из-за одной истории в молодости – хотя клянусь чем угодно, я не при делах.
- Каждому не объяснишь, что ты не подонок, а сам факт наличия оправданий обычно расценивается как констатация вины, и никому нет дела до правды, - от слов Темпла веяло таким теплом и спокойствием, что из глаз его подопечного снова упали две крупных слезы. – И перестань уже казниться по теме с похоронами – от тебя зависит не всё даже там, где ты полагаешь себя обязанным. Я отслужу по новопреставленной как только ты придёшь в себя и сможешь спокойно отстоять Литургию, понял? – он аккуратно уложил подопечного на бок и отстегнул оковы с его ног. – Повторяю, на своём борту командую я, а не твоё управление и не Император даже – штабные об этом обычно забывают, - добавил он с хитрой усмешкой.
Франсуа смотрел на него, как Дракулеску после крещения – с изумлением, переходящим в обожание. М-да, намучался парнишка один во враждебной среде – и всерьёз не ждёт ничего хорошего, подумал Темпл, как бы невзначай незаметным движением раскрывая кейс и выуживая из него нужную фляжку. Жаль, что я не разобрался в своё время, кто передо мной, там, на территории республиканцев – интересно, а когда он понял, кто я такой? Должно быть, когда я устроил скандал в Розовом ареопаге – не вмешайся он тогда в мою перепалку с Ормандо, не видать нам всем удачи в налёте на Лигаполис, это факт.
- Темпл, ты что, хочешь сказать, что я ещё буду… - начал было Лестер с надеждой и осёкся.
- Жить ты будешь теперь, а не доказывать, что имеешь на это право, - с подчёркнуто хозяйской невозмутимостью объявил Скайстон, усаживаясь рядом с ним на тахту и открывая фляжку с изображением лилии. – Пора уже, набегался по преисподней – командировка в ад закончилась. Ну-ка, хлебни, и как следует, офицер Рейха, - и он поднёс фляжку к губам Лестера. – Тебе ещё пред очи Императора вместе со мной, забыл разве?
Ага, сработало по полной, хвала Господу – пьёт жадно и даже ни разу не вздрогнул, не то чтоб поперхнулся – значит, уже чист и скоро совсем поправится. Ну, можно тогда и эти наручники отстёгивать – насовсем. Ну, чего опять уставился, как на икону? А, поди, понял, что к чему – ну, умницей он был всегда…
- Credo, fateor. Corpus est, Dominus Jesus Christus, Deus noster, in E, ut sit in sempiternum, et remissionem peccatorum in sanguine iusti, - ровным тоном вполголоса вывел Темпл, пока прятал фляжку, и совершенно будничными движениями достал плед с дальнего края тахты, чтоб аккуратно укрыть им подопечного. И старался не смотреть особо в глаза Лестеру – там было слишком многое, а между тем Темпл вовсе не считал свои действия каким-то подвигом ради ближнего своего, поди, парень второй год мучается без Причастия, неудивительно, до чего себя довёл, до края полностью…
- Темпл, я…
- Перестань, не твоя компетенция давно, - тепло и спокойно, но командирским тоном сказал Скайстон. – Теперь отдохни, пара-другая часов тебе точно сейчас необходима, как не больше. Или ты ещё боишься один оставаться?
Франсуа замешкался с ответом совсем на ничтожное мгновение, но Темплу, делавшему вид, что он вовсе не следит очень внимательно за его состоянием, этого было вполне достаточно – он лёгким жестом указательного пальца приказал прекратить разговор, а затем спокойно положил руку на плечи Лестера. Надо было совсем немного и недолго – просто позволить тому чувствовать себя в безопасности.
- Лежи, воин Христов, ты ещё нужен сюзерену, - сказал Скайстон совсем тихо и чуть поднял голову, чтоб было удобнее петь гимн. - Non nobis Domine, non nobis Domine, sed nomine tuo da gloriam…
- А голос у тебя и правда как у ангела-воителя, - прошептал Франсуа после, не в силах помешать тому, что неотвратимо проваливается в глубокий сон. – Нисколько не удивительно, учитывая, кто ты на самом деле, но до чего же прекрасно…
Ну, стало быть, порядок, раз уже стал самим собой и что-то там у себя в голове анализирует, усмехнулся про себя Темпл. Он ещё несколько минут оставался рядом, наблюдая за спящим, и, убедившись, что тот дышит на редкость спокойно, да и на лице его вместо резких теней в этот раз был будто след от солнечного луча в тихий летний вечер, позволил себе беззвучно встать и уйти. Нужно было ещё кое-что уточнить в поисковике по новостным порталам…
IX.
- Да ты волшебник, Темпл, мы же на двое с тремя четвертями суток опередили все ожидания столичных мажоров! – Франсуа сиял от восторга, разглядывая мраморную панораму столицы Рейха на главном обзорном экране «Демона». – Как такое возможно, а?
Скайстон снисходительно улыбался – всё же у космолётчика в крови сидит упорное желание подковырнуть штабного офицера, даже если он стал у тебя в статусе близкого друга – а это очень часто происходит на деле. Кто-то даже произнёс крылатую фразу о том, что Империя всегда даёт своему офицеру надёжного друга – а остальное они себе сами раздобудут, какое хотят. Этой фразой, помнится, Темпл довёл до белого каления квесторов Лиги – отчего, возможно, им и предпочли заняться уже безопасники. Однако злись не злись – а факт остаётся фактом, личная дружба куратора с подопечным офицером уже настолько стала незыблемой традицией в реальности, что недоумение среди имперских офицеров скорее мог вызвать факт её отсутствия. А Темпл подозревал, что бюрократы Рейха скорее предпочли бы отправить ему куратором не Лестера, а какого-нибудь новенького назначенца, стало быть, и здесь Франсуа старался помочь Темплу по своей воле – вероятно, приключения на территории республиканцев и мятежников сплотили их сильнее, чем они сами себе представляли. Что ж, Скайстон чувствовал, что отыгрался за тот момент, когда увидел Лестера в мундире особиста и почувствовал себя слегка обойдённым. Как знать, сколько раз, впрочем, нечто подобное мог ощущать Франсуа, исключая их эпизод с исповедью, которую так и не озвучили детально они оба? Но удержаться было невозможно, и Темпл сказал чуть пренебрежительным тоном:
- Я привык скромничать, пока был контрабандистом, оттого не сообщил тебе о всех возможностях моего корабля и его капитана. Если ты сочтёшь ещё что-нибудь сюрпризом, то это от моей рассеянности – я ж привык был быть одиночкой за всё это десятилетие.
- Куча брёвен в хвойном лесу, так у меня есть двое суток на отдых, как ни больше! – с прежним счастьем вещал Лестер. – Ты меня научишь этак искренне радоваться жизни ещё, право!
- Так пора уже, - вкрадчивым тоном командира заметил Темпл, продолжая работать. – Наша жизнь принадлежит не только нам, потому с ней нужно обращаться бережно и ценить. Двое суток у тебя есть, но меня, дикаря, за оставшиеся часы по столице прогуляешь, чтоб обвыкся.
- У меня есть, чем похвастать перед тобой на Брилле, - с лёгким оттенком гордости отозвался Франсуа, весело пожимая плечами. – Полагаю, ты будешь доволен и Джина тоже.
- Ну так нырни в кресло уже, садимся, - фыркнул Темпл, успешно делая вид, что совершенно спокоен – на самом деле в груди заметно щемило: он прибыл в столицу сам, на своём корабле, да ещё под своим настоящим именем, это триумф, о котором даже мечтать ещё не приходилось.
Можно себе представить, подумалось далее с легкой усмешкой, что должен чувствовать Эйрик Чакра, попав из своего затерянного от галактической цивилизации Гардара в самое сердце Империи. Но тот выглядел столь поглощённым ответственной работой второго пилота, что даже не был на деле взволнован судьбоносным моментом. Джина же, выбравшись на мостик на минуточку, чтоб наградить будущего супруга томным поцелуем, удалилась к себе хворать от дамской немощи, и делить победу прибытия в столицу с Франсуа сам Бог велел. Тем более, что после блестящей победы над бесами, что уже фактически смогли пожрать душу и тело бедолаги куратора, оба мужчины сочли возможным возобновить старое знакомство на новый лад, и даже алкоголь им для этого вовсе не понадобился. Каждый узнал о другом довольно много неожиданного и понятного для самого себя, однако каждый не считал собственное поведение чем-то стоящим внимания, зато действия второго вызывали у первого настоящее уважение, и наоборот.
Франсуа не стал скрывать, что, узнав в Лигаполисе, как по-настоящему зовут того парня, что назывался имперским шпионом, да ещё и достал всех, кто им занимался, запредельной по меркам мятежников дерзостью, отчего был закинут на стенд для пыток, откуда не возвращаются, навёл справки через архив особистов и знал уже, отчего этот контрабандист вовсе не шпион, после чего совершил подлог, составив Лиге фальшивое свидетельство о смерти Саймона Флэша. Для Темпла факт того, что Лестер ни разу не назвал его настоящим именем после того, как Темпл очнулся, был знаком уважения посерьёзней, чем само это его спасение оттуда, с привлечением Джины, что вытащила его душу из ниоткуда, и отправкой на «Демон» с новыми документами, и с имперскими штампами к тому же. Лестер не видел в этих своих действиях вовсе никакой доблести, узнав часть биографии Скайстона полностью по тем урывкам, что отражали документы с каторги и суда. Для него пиетет Темпла к самой Империи после таких приключений был загадкой и поводом к благоговению, а о кхаргах тогда он и вовсе ничего не знал. Скайстон же искренне не понимал, насколько можно было любить свою работу, если там позволяют себе в лицо обзывать тебя незаконным из-за того, что ты всего лишь плод двойного адюльтера – в юности за реплики «нагулянный» и «безотцовщина» множества народа столь хорошо поплатились, что быстро забыли эти слова в его присутствии, а в Академии такого безобразия не было со времён основания и по сию пору. Доставалось даже родной тётке – последний раз глумливый намёк она позволила себе, когда Темплу было двадцать – и с той поры племянник совершенно забыл о ней, проигнорировав даже сообщение о смерти. Франсуа же эти детали порядком шокировали – его тётка была единственным существом, кто искренне любил его, даже несмотря на то, что это стоило ей семейного счастья в итоге.
- Когда мне исполнилось шестнадцать, - с тихой горечью вещал Франсуа пару эталонных суток назад, лёжа на тахте – после ухода нечисти человеческое тело становится полностью беспомощным и обессилевшим, - тот, кого я считал своим отцом вызвал меня к себе в кабинет и сообщил, что я слишком долго стеснял своим присутствием его честную семью, и без того все знают, что жена наставила ему рога, а посему проваливал бы я куда прочь и немедленно. Я вспылил, поинтересовался, отчего он позволяет, чтоб о его жене говорили такие вещи – ведь если моя мать мне не мать, а только тётка, то о каких его рогах можно болтать в этом случае? Оказалось, он и сам поверил уже, что я – сын его жены от неизвестно кого, хотя прекрасно знал, кто сделал его свояченице меня, - здесь он холодно усмехнулся. – Бытует мнение, что камердинер спас ему жизнь, вызвав пару пятёрок балахрыстов из конюшни. На самом деле я просто хотел проучить наглеца, раз он мне не отец ни разу.
- Даже не покалечил? – с ясной улыбкой поинтересовался Темпл, сидевший рядом, привалившись спиной к переборке флэтки. – Да ты гуманист, однако.
- И не собирался даже, - в тон ответил больной. – Ты прав, как всегда.
- Это он похлопотал, чтоб тебя не повышали в управлении? – холодно повёл плечами Темпл, и его глаза снова превратились в пару сарисских алмазов. – Ты ведь ничем ему не обязан с тех пор, как он овдовел, получается, так можно его и визитировать после.
- Вот ещё, позволять ему думать, что я о нём помню, - сухо процедил Франсуа, тяжело закашлявшись. – Вряд ли у него хватило настолько связей и желания, здесь случилась совсем другая мерзкая история. Мной очень интересовалась младшая сестра зама начальника – столь сильно, что я почуял неладное и проигнорировал все её авансы. И поплатился за это – когда оказалось, что моя тогдашняя пассия была её подружкой. На моё счастье, когда грянул скандал об изнасиловании честной девушки, к которой я близко не подходил даже, эксперт оказался слишком дотошным, и кроме моей спермы в теле пострадавшей ещё и слюну моей красотки нашёл – и меня выпустили из-за решётки.
- А обвинение не сняли, что ли? – не шевелясь, полыхнул молнией в глазах Скайстон.
- Сняли, но не оповестили в полном формате.
- А вот об этом я кардиналу намекну, учти сразу, - сверкнул быстрой улыбкой Скайстон. – У меня есть к нему один разговорчик, так что не удивляйся, если что.
На самом деле он уже мог сказать вслух «не удивляйся, когда получишь капитана, младший лейтенант», но предпочёл не торопиться с заявлениями, пока дело не сделано окончательно. Он уже предполагал, как отреагирует понтифик на подробное изложение событий, произошедших при устранении Эриды Дорас, а также на имевшийся у Темпла ридикюль с жетонами погибших космолётчиков – сейчас это вещественное доказательство молча лежало себе в требном кейсе, дабы его никто не видел. Отчёты по личным делам погибших Скайстон успел изготовить, пока остальной экипаж корабля спал в пути, а также отслужить панихиду по несчастным, уничтоженным поклонниками Белиала.
- Да не нужно особо хлопотать, право, - смущенным тоном сказал особист, опустив глаза. – Это разные ведомства, начнут ещё где попало языками чесать, а я так надеялся, что всё забыто.
- Я не намерен давать повод кому бы то ни было думать, что я, имея возможность вмешаться, не впрягся за своего вассала, - ледяным тоном ответил новопожалованный граф, ясно улыбаясь. – Даже если это будет только мой ангел-хранитель. Это вовсе уже не твоё дело, Франсуа, не бойся, шума не будет.
- Но мне неловко, что ты берёшься заниматься моими делами, право, - растерянно хлопнул длинными ресницами тот. – Мне оно кажется неправильным.
- Ну так ты не прав, да и всё, - заметно потеплевшим голосом ответил Темпл, продолжая улыбаться. – Твои отчёты о традициях республиканцев будут иметь больший вес, когда тебя повысят, а от этого зависит куча жизней в будущем, вообще-то. Думаешь, мне приятно сознавать, что обо мне всё известно и скоро будет вообще лихо, когда мой титул подтвердят? Еще поотбираешь у меня оружие не раз, я парень импульсивный, а в стендовой стрельбе по живым мишеням в разных захолустьях не мазал ни разу.
- Что ж, я стало быть, привык пахать не за спасибо – совсем забыл об этих резонах, - с тихой грустью покачал головой Лестер. – Да и дико для меня уже давно, если кто мне добра желает. Прости.
- Итак, радужные упыри совершили нападение на частного извозчика-торговца, так ты попал к республиканцам? – как будто между прочим полюбопытствовал Скайстон и, увидев только слабый кивок и потускневший взгляд, фыркнул с апломбом командира, возмущенного безобразием подчинённых. – Уволить к чертям того, кто тебе легенду составлял, вероятность смертельного исхода в этой ситуации свыше восьмидесяти процентов. О потерях гражданских вообще молчу.
Вопреки его ожиданиям, после этих фраз Франсуа тяжело вздохнул похоронным тоном и с видимым трудом проговорил.
- Ты толковый дознаватель, Темпл, и даже много лучше меня на этом поле, но тебе позволено, потому что ты спас мне жизнь и душу. Это был мой биологический отец, такие вот дела. Прости, но ты ведь хотел, чтоб я проболтался.
Но удивляться пришлось ему самому. Скайстон медленно навис над ним, полыхая грозным пламенем в алмазных очах, и сказал тише обычного своего голоса, но вполне себе спокойно и проникновенно:
- Что, вообще без духовника живёшь несколько лет? Ну так успокойся, я не позволил нечисти глумиться над тобой, а людям и подавно не позволю. Если тебя закапывают, это не значит, что ты достоин только этого, поверь мне хотя бы, что ли.
Чья ладонь потянулась первой к ладони другого – сказать было бы невозможно, но сцепились в пожатии обе довольно быстро и сильно. Темпл просто полыхнул довольной улыбкой, Франсуа же смотрел на него широко открытыми глазами, в которых было слишком много чувств, но на этот раз – ни одного унылого…
- У меня есть шанс, думаешь? – неуверенно сказал он наконец совсем тихо.
- Я же сказал тебе, что будешь теперь жить, а не выживать, - усмехнулся Скайстон с непоколебимой уверенностью. – Пора тебе уже и привыкнуть к этой перемене.
Франсуа резко рванулся в его сторону, чуть прикрыв глаза, и Темпл аккуратно поймал его за плечи, позволив прижаться головой к своей груди.
- Ты… ты заставишь меня верить, что я ничего уже не должен, - глухим голосом уронил он. - Спасибо тебе.
Скайстон тихо, но весело рассмеялся, осторожно успокаивая его, как малого ребёнка.
- Франсуа, да ты вообще никому ничего не должен, даже мне, - с приветливым добродушием проговорил он, убирая упрямую чёлку, забравшуюся её хозяина поверх прикрытых век. – Глупости, право, какие, ты просто лучше многих остальных, вот и всё. Успокойся уже и перестань бояться, ты не виноват в своих злоключениях ну ни разу, поверь. Бывает и хуже, сам знаешь. Всё скоро пройдёт, тебе просто нужно окрепнуть, слишком много сил потеряно, вот и вся недолга.
Ему снова хотелось сказать, что сам он после стенда для пыток ощущал себя столь же вымотанным и обессиленным, да и жить дальше было просто страшно, но чутьё подсказало, что не следует. Лестер тяжело закашлялся и дальше начал хрипеть, будто его что-то душило.
- Не жмись, если давит – можешь сказать вслух, - деловито посоветовал Темпл, осторожно выровняв тело подопечного, но не выпуская из объятий. – Всё равно дальше меня не уйдёт, а слышать тут некому. Если станет хуже – не бойся, я всё равно тебя вытащу.
Сейчас уже было невозможно поверить, что этот цветущий парень когда-то выглядел так, будто только и делал всю жизнь, что веселился и болтал чепуху – эта слишком безжизненная бледность очень не нравилась капитану «Демона», настолько, что он подумывал, не залить ли её вином с Литургии – столь экстренно однажды пришлось спасать и собственную жизнь, помнится…
- Или не говори, просто выдохни и выплюни, - тем же тоном добродушного хозяина территории и положения продолжил успокаивать друга Темпл и аккуратно расстегнул у него ворот мундира.
Это помогло лишь частично – спазмы дыхания стали просто менее сильными. Сообразив, что пора глушить зашедший далеко стресс через соматику, а точнее – просто дёрнуть некоторые мышцы на груди, а того лучше – на спине, капитан просто плавно отстегнул нагрудный щиток и расстегнул мундир подопечного почти полностью, а затем и чехол рубашки. Нательный крест у Франсуа был совсем не крохотным, каплевидной формы с обрамлением кольца из терновых веток. Характерные белые шрамы в форме канонических крестов на груди едва не заставили капитана самого закашляться, а Лестер глухо застонал и закусил губу, подсознательно пытаясь отвернуть хотя бы голову от собеседника, поскольку не мог сопротивляться пальцам Темпла, уже нашедших нужные точки и прижавших их довольно ощутимо.
- Да, впечатляющая красота, согласен, - спокойно сказал ему Темпл. – Но ты не думал о том, что тебе стесняться всё же с этим нечего? С каких это пор пострадать за Христа у нас позором считается, не просветишь? Могу тебе свои украшения показать, если забыл уже, что я тоже меченый.
Франсуа открыл глаза и посмотрел на него с такой тоской, что Темплу стало холодно.
- Видеозапись сделана так, что зритель не понимает, что меня просто резали, - глухим голосом едва слышно произнёс он. – Я не смогу доказать, что меня не пользовали вместо девки.
Темпл снисходительно покачал головой, затем, осторожно взявшись ладонью одной руки за скулу друга – другой рукой он крепко держал того за плечи, внимательно и спокойно посмотрел ему в глаза:
- Даже если бы это и случилось вдруг, ты не имеешь права думать, что стал из-за этого хуже, чем был. А кто посмеет такое утверждать кроме тебя, сам заслуживает этой участи. У кого эта запись сейчас, ты можешь предположить хотя бы?
- Я точно знаю, у кого по крайней мере один экземпляр, - заметно задрожав, ответил Лестер прежним глухим голосом. – Он требовал, чтоб я убрался из управления, но я отчего-то затупил – видать, просмотр на меня как-то не так подействовал. Короче, невовремя вошёл охранник и свалил меня парализатором. Замяли.
- Тот, кто выдумал легенду и руководил заброской? – чуть поспешно вставил Темпл, больше никак не реагируя.
- Да, но он явно не один, надо полагать, - с заметным трудом, но твёрдо проговорил Франсуа.
- Значит, интерес только у него – упыри из «Авроры» не отличаются дисциплиной и явно потеряли свою запись, это у них в порядке вещей, когда полный бардак, - спокойно фыркнул Темпл. – Иначе бы они уже вытащили и запустили в дело эту ценность. А твой папаша будет большим идиотом, если засветит её – придётся объяснять, где он это взял и уж не сам ли держал камеру, так что забудь, а остальное тебя не касается. Смотрю, имперский народ живёт слишком хорошо, если позволяет себе некоторые вольности в оценке того, о чём понятия не имеет. И выбрось из головы всё, что этот индюк тебе тогда наговорил, ладно?
- Ты будто знаешь, что именно, - чуть смелее сказал Лестер, и его лицо стало чуть светлее.
- Да уж знаю, нечего хлам ворошить, - безапелляционным хозяйским тоном заявил Скайстон, бережно укладывая друга на подушки. – Сейчас уберём из тебя всё это, чтоб дальше жить не мешало, и будешь ощущать себя так, будто всё это было не с тобой. Ваш начальник управления в своё время молодым с иголки спрыгнул, как только его вытащили из заточения – этакая штука пострашнее даже, чем просто осквернённое тело. Не приходилось такие вещи про своё начальство знать? – добавил он уже совсем деловито, будничным движением надевая напрестольный крест, незаметно вынутый из кармана. – Впрочем, возможно, Ормандо и врал мне – но вряд ли он всё это сам придумал, а с помощью Господа возможно всё поправить обычно.
- Я смогу быть прежним? – с каким-то детским выражением тихо произнёс Франсуа, тихо вздохнув.
- Не совсем так, ты будешь лучше прежнего, - весело подмигнул ему Темпл на краткий миг, прежде чем обрести суровый солидный вид исповедника. – Ну, что чадо Христово, каешься в унынии и отчаянии, постигших тебя в несчастии и оскорблениях незаслуженных чести твоей?
Лестер смотрел на крест, что ровно приближался к его лицу, с выражением узника, вырванного из темницы, который видит наконец солнце и небо, под которыми быть уже и не чаял.
- Да, каюсь, Господи, - тихо, но очень твёрдо проговорил он. – Грешен.
Скайстон величаво кивнул, приложил крест к губам Лестера и плавно прочёл разрешительную молитву, радуясь про себя, что это у него получается спокойно и гладко. Он отлично знал хрестоматийные примеры о намёках в виде запинок и внезапных выпадов текста молитвы из памяти иерея в таких случаях, не говоря уже о ломках и тошноте, в случае, если исповедь была неверной или просто трудной, и отделаться от тайного восторга за друга не мог. К концу последних слов мертвенная бледность просто исчезла с лица офицера, и он глубоко и ровно вздохнул. Темпл, заметив это, а также характерную поволоку у того в глазах – всё ясно, парень просто стесняется разрыдаться, как ребёнок, а значит, всё прошло отлично, и главное – вовремя, лихо перекрестился и запрокинул голову вверх, чтоб перевести дух.
- А ты боялся, - почти обрадованным приятельским тоном сказал Скайстон при этом. – Всего-то.
- Хорош шутить со мной, Темпл, я ж знаю, что меня ждало с обычным клириком, - горько ответил Франсуа, широко раскрыв бездонные сейчас глаза.
- Обычных там не было, вот они и не умеют, - снисходительно улыбнулся капитан, снова становясь просто другом, а не слугой Господа. – Так что я тебя не сужу за то, что ты боялся с ними иметь дело. Как самочувствие, лучше намного, поди, а?
- Честно говоря, в сон заклонило немилосердно, и только что вот, - растерянно ответил Лестер.
- Нормально, - деятельно кивнув головой, пожал плечами Темпл. – Восстановишься быстро и сразу, значит, - затем, заметив, что подопечный тянет к нему ладонь, явно пытаясь поймать его руку в свою, взялся за неё дружеским жестом. – Что, совсем лихо с непривычки, или что? – и, молча прочитав в глазах Лестера ответ, улыбнулся. – Ах да, конечно, почему бы нет, раз я командир…
Скайстон вздохнул поглубже, тряхнув головой, чуть приподнял её, чтоб было удобно петь, и негромко затянул:
- Da pacem, Domine, in diebus nostris
Quia non est alius
Qui pugnet pro nobis
Nisi tu Deus noster…
Когда пришлось закончить, Лестер уже крепко спал, а лицо его было как будто озарял изнутри некий ровный свет. Темпл осторожно высвободил из крепкого пожатия свои пальцы, встал, заметно пошатнувшись. Нужно было срочно достать из требного кейса Евангелие и выполнить все полагающиеся случаю молитвы – и как можно скорее. Остаётся лишь надеяться, что сил на это ещё хватит полностью. Уже выходя прочь, Скайстон с заметной горечью обронил на пороге флэтки, зная, что его из экипажа корабля всё равно никто не услышит:
- Ээх, Галактика, отчего ты никогда не думаешь даже, какую цену за твоё благополучие платят твои лучшие парни? Ты очень плохая избалованная тётка!
Вечерняя прогулка по улицам Брилла, да ещё и в обществе того, на чью верность можно было рассчитывать, а на силу и реакцию спокойно положиться – когда-то это были только горькие мечты. Инстинкт бойцовой собаки, оттренированный до самых дальних глубин подсознания, поневоле заставлял трепетать сердце каждый вечер, если он был связан с любыми городскими кварталами, либо толкал смотреть на звёзды и петь – и, пожалуй, самое тягостное за минувшее десятилетие бытности никем состояло как раз в том, что голос был сорван в ту ночь, когда Темпл не по своей воле познакомился с поклонниками Белиала. Подражать же хрипам тех, кто родился без голоса, как советовал ещё Ютака Хориа, сил отчего-то не находилось, да и повторять самостоятельно встречи с собратьями по касте вроде достопамятного вечера на корпоративе «Субару Синрабансёу» Скайстон побаивался, чувствуя, что всё же не равен офицеру космофлота де-юре, и опасаясь, что об этом могут догадаться. Оттого хотя его и тянуло в каждом порту побывать там, где шумели такие же, как он, но в полной своей легитимности, капитан «Демона» с горькими вздохами не позволял себе приближаться настолько, чтоб быть замеченным, затем мчался прочь, особо не разбирая дороги и уверяя себя, что просто прогуливается по городу. Разумеется, такие «прогулки» заканчивались хмельными похождениями разной степени риска для жизни, в которых прекрасно развивалось чувство опасности и нужной степени принятия необходимых мер к разным ситуациям. Только даже при наличии второго пилота на «Демоне» его капитан успешно находил свои приключения в одиночку – и хотя и сознавал, что ему нужен напарник, никак не решал эту проблему, опасаясь обычного людского любопытства и каверзных вопросов. Оттого идти нынче в мундире и с настоящим напарником было сущим наслаждением – хотя каменное лицо Темпла никак не располагало заподозрить в нём никакие, а не то чтобы столь жаркие чувства.
Брилл сиял стильным великолепием с жёстким хладнокровием надменного аристократа – и попади Скайстон сюда в бытность Саймоном Флэшем, это сквозившее в каждом изгибе линий превосходство раздавило бы его полностью, вот что стало ясно. Даже нежное очарование Сариссы с её ласковыми переливами тогда часто действовало на Темпла угнетающе, заставляя ощущать себя ночным котом, напуганным резким светом фар в потёмках провинциального дворика. Но сейчас стесняться было нечего – и бояться тоже. Сердце стучало свободно и спокойно, радуясь этой возможности. Скайстон доверился вкусу сопровождающего – и не прогадал, Лестер был настоящим аристократом, когда позволял себе это. Видимо, это как раз была его настоящая сущность, потому что столь легко и беззаботно Темпл не чувствовал себя ещё ни с кем из тех, кто волей случая оказывался рядом с ним в этой роли – гида на прогулке по незнакомому городу. И верно, подумалось затем, когда Франсуа убедительно строил из себя простолюдина на их попойках ещё на территории республиканцев, он неизменно начинал раздражать через час-другой, очевидно, играть нужную роль ему было тяжеловато. А сейчас они, вдоволь нахлебавшись белого пива в каком-то милом заведении на террасе под открытым небом, неторопливо оставляли за спиной квартал за кварталом, любуясь на подсвеченную иллюминацией изысканную архитектуру, симпатичные, не раздражающие взгляд и ухо картины лазерных шоу, иногда сворачивая в какие-то уютные мелкие парки с фонтанами. Лестер при этом часто начинал рассказывать какие-то занятные городские легенды и байки, Скайстон, дождавшись конца, увенчивал повествование подходящим анекдотом или случаем из собственной памяти, отпускал разные замечания по разным поводам, оба частенько хохотали, и, похоже, были по-настоящему счастливы в равной мере. Они ещё не знали, что за приключение случится именно в этот вечер.
Через четыре дня после разговора, окончившегося исповедью, Лестер с грохотом вбежал по ступеням особнячка, который занимали гости Императора, ворвался в гостиную с совершенно дикими глазами, и замер на миг, прикрыв их, заметив, что Темпл тоже здесь и никуда не делся. Прежде, чем Скайстон смог поинтересоваться, в чём дело, Франсуа подскочил вплотную и молча грохнулся перед ним на колени, прижав лицо с зажмуренными глазами к его ладони, которую порывисто схватил обеими руками. Всё произошло столь стремительно, что ни Джина, ни ещё пара гостей в мундирах ничего сказать не успели, а после и поняли, что не нужно. Скайстон же, овладев собой явно быстрее, чем можно было ожидать, с радостной улыбкой неторопливо проговорил, скользнув взглядом по пястьям мундира Лестера:
- Вставай, ротмистр, нечего мне тут сантименты разводить, тебе ещё лично бутылку открывать придётся! – и расхохотался столь радостно, что приказание было выполнено незамедлительно. – Ты что, думал, я потерплю такое безобразие, как простой поручик, в моём присутствии, когда сам графа за наши приключения получил, а?
- Темпл, я… за это никогда с тобой не расплачусь, - тяжело дыша, отвечал офицер особого отдела госбезопасности Рейха. – Они вымели с должности этих…
- Ну, и что ты трясёшься так, будто с тобой обошлись так, будто со мной при приёме в офицеры? – как будто сурово подняв бровь, как будто строго поинтересовался Темпл, упорно пряча улыбку. – Это вообще не моя заслуга, если хочешь знать.
- Так именно так и обошлись! – почти радостно выпалил Франсуа и сразу встревожился. – Как это – не твоя? А чья же ещё, во имя вечного космоса?
Скайстон помолчал, затем не выдержал восхищённого взгляда своего вассала и сказал спокойно, прежде чем расхохотаться, как мальчишка и хлопнуть его по плечу:
- Эту работку сделал Вальтер Рейнхард, а я просто помолился вовремя. Ну что, ротмистр, белое или красное, а? Или вообще с коньяка сразу начнём?
X.
- Темпл, почему ты за вечер так часто смотришь на небо? – эх, и вот так из-за невинного вопроса, по сути, уничтожено всё очарование вечера, во всяком случае, его лучшая часть…
- Я уже не смогу отделаться от этой привычки, - Скайстон сам не заметил, как в его голосе оказалась густая тихая грусть. – Каторжник обязан смотреть себе под ноги и не поднимать голову вверх, подобно свободному человеку. Я же был молодой, злой и упрямый, и постоянно нарушал это правило нарочно. Даже когда мне сделали особый ошейник, чтоб не мог поднять голову, я изворачивался и глядел – мне казалось, что я остаюсь лётчиком, пока могу это.
- Прости, я не знал, - Франсуа понял слишком много и теперь чувствует себя виноватым, ах, как жаль этой милой нашей прогулки, настроение теперь будет совсем не то… И это – в первый же вечер на Брилле!
- Ерунда. Я бедовый, вечно что-нибудь не так со мной, - с прохладцей фыркнул капитан «Демона», весело пожимая плечами. – Тебе не за что извиняться, право.
- Не надо этого говорить так серьёзно, - осторожно попросил Лестер. – Сейчас же всё иначе, и ничего не обязано повторяться как прежде.
Темпл горько улыбнулся, вспомнив вдруг, как три года назад на Маате в магазине он услышал некоторый шум из-за стеллажа с какими-то бытовыми мелочами – на торговую точку какие-то уголовники вздумали совершить налёт, напугав кассира… Стоило просто выглянуть, а затем появиться в проходе, как четвёрка удальцов в ужасе ретировалась прочь, крича друг другу: «Это же имперский лётчик, спасайся, кто может!»
- Я не изменился, Франсуа, - с жалящей грустью произнёс он. – А значит, всё как всегда…
- И? – с некоторым апломбом, похожим на вызов, отозвался тот, подбоченясь. – Ты что, опять ждёшь чего-то неприятного?
Скайстон весело усмехнулся, воздев кверху указательный палец.
- А вот и нет. Я чую приближение этого – но уже и достаточно.
- А если оно идёт за мной? – хитро прищурился в ответ Лестер. – Или нам поровну достанется?
- Подождём – проверим, - флегматично пожал плечами Темпл. – Мы ведь оба с тобой с рождения нежеланные гости в мире…
- Ну уж нет, я с этим мириться не намерен, - сурово проворчал Франсуа, ускоряя шаг. – Пусть я родом с Солайна, но Брилл – родина моего сердца, и я не позволю тебе чувствовать себя здесь грустно, тем более, сейчас. Идём, тут есть одно милое место…
- Уверяю тебя, нынче скучно точно не будет, - весело подначил Скайстон, величаво шагая рядом. – Выгуливая меня, ты никогда не знаешь, чем оно закончится, - и оба враз расхохотались.
По пути оказалась небольшая серия аллей с капризами из дикого камня и ручьями, пышными кустами. Кое-где у них наблюдались парочки и стайки гуляющих. В основном это была совсем зелёная молодёжь – студенты колледжей ещё, разодетые во все мыслимые и немыслимые наряды всех стилей и цветов. В свете иллюминации небоскрёбов, обрезавших своими стенами дальнее пространство, они смотрелись и вовсе как фрагменты цветной мозаики. Уже почти на выходе из этой зоны Темпла потянуло поплескаться в одной из пустых гранитных клепсидр высотой в три человеческих роста – всё же акклиматизация на всякой планете, даже на такой комфортабельной, как столица Империи, где совсем не нужен пластырь антиаллергена и предварительные уколы от непривычной микрофлоры, вызывала иной раз эту потребность, смыть лишнюю информацию с рук или лица. Он пытался снова вызвать то счастливое состояние, в котором оба друга бродили по городу совсем недавно, до того, и совсем не хотел снова что-то предугадывать и идти на ситуацию с опережением. Хотелось снова беззаботно бродить и веселиться, не вспоминая больше, ни как тосковал о том, что не может надеть офицерский мундир, ни как ужасно было дать неизвестно чего на территории республиканцев, ни про плен и пытки. Отчего всё это мимолётное счастье оказалось таким хрупким, может, из-за беды с Франсуа в пути и ридикюля с жетонами погибших? Да, скорее всего, так и есть – не привык ещё к работе иерея, а не только капитана корабля. Наверное, накрыло ответной волной негатива – отпел же парней сам, без санкции или помощи, да ещё и вне храма на планете, только на своём борту – а ведь палуба всё же не стационарный намоленный каждодневными службами храм, там не тот уровень защиты от информационных воздействий. Ладно, вечер ещё не закончен, перекусим где-нибудь и развеемся на каком-нибудь танцполе, плевать, если местные штиблетники почувствуют себя вторым сортом, судьба у них такая – быть под защитой космофлота, но и офицеров пропускать вперёд. К смерти, ага.
За стенкой клепсидры обнималась молодая парочка, робко и застенчиво целуясь. Два худощавых парнишки в классических костюмчиках, шатен и брюнет, сбросив на траву пиджаки, зардевшись и неловко сцепившись ладонями, пытались поймать обманчивое тепло своих душ, наивно полагая, что ничего страшного их ждать не может. Вот же щенки подслеповатые… Темпл покачал головой, покосившись на напарника – я действую, а ты подможешь при необходимости, говорил его спокойный взгляд. В следующий миг его рослая фигура оказалась на месте, где стояла парочка юношей, а их тела – на траве, по бокам от стоявшего себе на месте Скайстона, уложив обе ладони на талию.
- Смотри-ка, Сахай, - нарочито небрежным тоном, полным весёлого высокомерия, говорил он, наблюдая, как ошарашенные студенты пытаются сесть, с ужасом глядя на его мундир и плащ. – Вроде на нищих не похожи и не уроды даже. Жаль сразу убивать как-то, не находишь? – казалось, его фигура лишь единожды вздрогнула в мареве вечернего тепла, но оба парня тихо взвыли от боли, получив ощутимый тычок по рёбрам. – Может, сперва попользуем их полностью, раз они к этому готовы?
- Вот ещё, стараться, прижимая это костлявое мясо, - ехидно процедил Лестер, шагнув поближе, так, чтобы поверженные видели и его полностью, величаво сложив руки на груди. – Я брезгую лапать мальчишек с детства и тебе не советую привычки менять, как бы безобидно эти не выглядели. Лучше сначала наказать их немного, а там посмотрим на их поведение, может, любитель и найдётся.
- Мы пропали, это космофлот, - простонал один из парнишек, белокожий брюнет, обращаясь к другому. – Прости меня, если можешь, это из-за моей глупости случилось.
- Это я идиот, что позволил, так что как оно бывает, мы уже не узнаем, - горько усмехнулся тот. – Может, оно и к лучшему, но неважно, не поминай лихом, если что.
- Смотри-ка, Темпл, а они как будто не очень опытные ещё по содомским забавам, - глумливо пророкотал Франсуа. – Давай не будем их сдавать в бордель тогда, пусть сразу своё получат. Который будет верхним – пусть монетка решит, да?
- Да смотреть погано, я блевать не хочу, - индифферентным тоном произнёс Скайстон, вздыхая. – Лучше сдать, я думаю, пусть познают, чем заинтересовались, по полной – если им не понравится, не наше дело, а если понравится – там им и место.
- Послушайте, - проговорил, поднимаясь, первый юноша, и в его голосе чувствовалась некая скрытая сила. – Он ни при чём, отпустите его. Делайте, что сочтёте нужным, со мной, потому что я виноват, это была моя идея. Только не унижайте меня при нём, а его – при мне. Он чист, по всем понятиям.
На лице Темпла не шевельнулся ни один мускул, но говоривший только что с тихим стоном почти согнулся пополам от ощутимого удара по животу.
- Понятия на воле не бывают, парень, они только в рабстве имеются. Ты своему другу этой участи хотел, развращая его?
- Да не собирался я настолько продолжать! – чуть обиженным тоном отозвался тот. – Мы просто баловались. Вы не похожи на бандита, сударь.
- А если бы захотел продолжить? – холодно процедил Скайстон, застыв неподвижно. – Тогда что?
Парень силился продышаться и выпрямиться, но тон его остался прежним, полным достоинства.
- Право, не знаю, что Вам ответить, но не думаю, что дело зашло бы столь далеко.
- Ты всерьёз так думаешь? – ледяным тоном уронил Темпл, взглянув собеседнику в глаза, и, увидев твёрдый уверенный кивок, жёстко усмехнулся. – Тогда ты просто идиот либо невежда.
Тот заметно удивился и даже задумался на несколько мгновений, затем просил очень вежливо:
- Это действительно так? Право, совсем не хотелось верить, что всё так страшно, вроде бы ничего нехорошего не ощущалось даже.
- Воткнув шприц, здоровый человек поначалу тоже ничего не ощущает плохого, - холодно кивнул ему Скайстон. – А после уже поздно, как известно. Главное, что все думают, что могут всё контролировать, да.
Мальчишка сильно загрустил, поникнув головой, затем снова поднял её, явно приняв решение.
- Что ж, спасибо Вам тогда, что вовремя вмешались, - скорбно вздохнул он. – Отпустите моего друга и поступайте со мной по своему усмотрению.
- Да никуда я не пойду сейчас без тебя! – вполголоса, но твёрдо заявил вдруг второй, резко встав на ноги. – Оба влипли, так нечего меня выгораживать, я тебя не тормознул, значит, тоже виноват.
- Вы что курили оба, парни? – миролюбиво поинтересовался Лестер. – Или выпили чего перед тем?
Оба юноши смущённо потупились.
- Это я коктейль с добавками купил, - порозовев, сказал шатен. – Мне сказали, что он очень особенный и вызывает феерические чувства.
- Да уж, не обманули даже, - едва слышно процедил Темпл, потемнев и вовсе как грозовая туча. – Ну и что, рад или как? Рискнёшь теперь другу в глаза смотреть после этого?
Тот захлопал молча ресницами, и по задрожавшим губами стало понятно, что очень испугался. Затем резко обернулся к приятелю и почти прокричал умоляющим тоном:
- Я правда ничего такого не думал даже, прости меня!
- Да ладно, не туманься, - опустив глаза, вздохнул тот. – И так погано на душе, ты ещё взбаламутился.
Франсуа резким движением схватил того и другого за вороты рубах и очень быстро потащил к струе, бежавшей из клепсидры, после чего активно начал макать их лица в чашу.
- Ну надо же какие балахрысты чистоплюйские выискались, а? – ворчал он при этом. – Щенята вообще неразумные, а туда же, невесть кого из себя корчить полезли! – заметив, что никакого сопротивления его действиям не оказывается, устал скрывать усмешку под внешне суровым тоном. – Смотри-ка, Темпл, а они от воды не шарахаются, может, ещё и не очень к грязи-то привыкли!
- Осторожно, не утопи, - ровным тоном ответил ему Скайстон, широким жестом правой руки осеняя спины юношей крестным знамением, пока те не были в состоянии видеть это. – От щенков тоже иной раз польза бывает, ты прав.
- Отряхивайтесь, негодяи! – издевательски-театральным тоном прорычал Лестер, макнув головы подопечных в чашу последний раз поглубже и отпустив их. – Выпороть бы вас, по-доброму, как следует, да мне что-то лениво сегодня. Право, стыжусь собственной нерадивости, что за напасть.
Юноши и впрямь напоминали полугодовалых щенков, рухнувших неожиданно в глубину и только что выбравшихся на берег. Оттого только Франсуа и заметил, что губы Темпла почти беззвучно шевелятся, а сам он застыл, как натянутая струна, но при этом чуть склонив голову. Это продолжалось недолго – когда капитан космофлота Империи снова оказался величественной горой силы и невозмутимости, от которой можно было ожидать чего угодно, несмотря на молчание, мальчишки успели только отжать мокрые волосы и уставиться с напряжённым ожиданием своей участи на тех, от кого сейчас всецело зависела их судьба.
- Ладно, Сахай, думаю, сегодня твоя нерадивость тебе простительна, - задумчиво произнёс Темпл, с апломбом командира поставив ладони на талию. – Обойдёмся без дальнейших экзекуций. Пусть топают домой, а дальше уже им жить, не такие уж они и щенки, раз знают, где оступились.
Выражение лиц юношей было трудно описать – на них обозначилась смесь изумления, восторга и неверия происходящему, а ещё – искреннего почтения к говорившему. Они даже переглянулись, разинув рты, очевидно, оба с трудом веря своим ушам.
- Да как скажешь, сюзерен, тебе виднее, право, - с деланным безразличием пожал плечами Лестер, отворачиваясь в сторону.
- Вы даёте нам шанс, сударь? – полным настоящего благоговения тоном произнёс брюнет. – Вы правда не шутите так? – и тут его взгляд случайно упал на кольцо с бриллиантом на мизинце Скайстона, которое оставил там кардинал, и молодой человек вздрогнул, как от мощного разряда электричества.
Для Темпла этот сильный приступ смятения, накрывший юношу, оказался новостью, и он лишь молча величественно кивнул, подтверждая, что его правильно поняли. Две пары глаз – похожих на сарисские алмазы и холодных, как ветер с вершин гор, и жарко-изумрудных, как летние леса Гардара, полных слёз благодарности – скрестились взглядами. Это длилось не больше двух кратких мгновений, а затем молодой человек резким движением очутился у сапог Скайстона на коленях, прижимая его руку к своему лбу.
- Спасибо Вам, государь, - почти прошептал юноша при этом. – Я не забуду это, клянусь Вам!
- Вот как? – с некоторым интересом сказал Темпл, высвобождая руку, чтобы приподнять сияющее счастьем лицо за подбородок и рассмотреть внимательнее. – Что ж, время покажет, можно ли тебе доверять, вставай.
- Вы… не побрезгуете моей верностью? – молодой человек выпалил эти слова с такой чистой и искренней надеждой, что взрослый мужчина тихо вздохнул, чтобы не выдать, как они растрогали его.
- Пока нет, - холодно сказал Скайстон. – А позже увидимся, когда подрастёшь, - он не спеша повернулся и зашагал прочь, взглядом приказав напарнику следовать за собой.
Франсуа деловито мотнул головой и не отстал ни на пару дюймов, отлично понимая, что Темпл не произнёс вслух остаток фразы: «Если доживём до встречи». Ещё ему было ясно, что Темплу резко стало нехорошо, и он нуждается в отдыхе, срочно. Поэтому поспешно вскочившему на ноги юноше пришлось едва ли не прыжком догонять их, чтобы уцепиться за рукав Лестера и произнести почти умоляющим тоном:
- Как зовут моего господина, сударь? Пожалуйста, скажите мне, чей я теперь?
- Его сиятельства графа Темпла Скайстона, парень, - прохладным тоном спокойно произнёс особист, вежливым движением высвободив руку и назидательно покачав указательным пальцем. – Получишь диплом – пред очи явишься, а пока ступай, недосуг с тобой дальше время терять.
Офицеры взяли шаг чуть шире обычного, направившись в пустующую аллею по прежнему направлению их прогулки. Мальчишки молча глядели им вслед, разинув рты, еще не меньше чем с треть минуты. Затем оба с тяжёлым вздохом посмотрели друг на друга.
- Кажется, мы определились, куда пойдём учиться после этого года, - проворчал брюнет, озадаченно ероша пятернёй мокрые волосы. – Во всяком случае, у меня уже сомнений нет, а у тебя?
- Куда уж яснее подсказка, - пожал плечами его друг, безуспешно пытаясь улыбнуться. – Поздравляю тебя – с таким покровителем может, будет и не сладко, зато спокойно.
- Давай уже уйдём отсюда, меня отчего-то в сон потянуло, - уставшим голосом предложил первый.
- И то дело, у меня тоже отчего-то глаза слипаться начали, - в тон ему согласился второй.
Рухнув наконец на скамейку в малом гроте, что притаился среди цветущих кустов почти на выходе из аллейных кущ, Скайстон с трудом перевёл дух и срывающимся шёпотом прочёл тропарь Кресту и 90й псалом. Головокружение и жёсткие тиски на уровне бровей отпустили. Лестер молча устроился на скамье совсем рядом, участливо глядя на него.
- Да пока терпимо, - попытался успокоить его Темпл, осторожно восстанавливая ровное дыхание. – Честно говоря, притомился – тащить двоих из ада тяжелей, чем одного, но могло быть гораздо хуже.
- У тебя получилось, - почти радостно уронил Франсуа. – Но сил оно ворует немеряно, знаю.
- Я теперь понял, что на самом деле попал в Империю, - слабо улыбнувшись, произнёс Темпл, неторопливо потягиваясь. – Нормальные честные мальчишки попались, не то, что тот сброд, который я гонял на республиканской базе.
- О, там на редкость мерзкая гниль, - сухо заметил Лестер, фыркнув. – Как сейчас помню.
- Ну да, лизали мне сапоги по собственной инициативе, умоляя не рассказывать, а сами искали, где бластер лежит, - чуть прикрыв глаза, проговорил Скайстон, потягиваясь. – Хотя там у меня не было никакого права гонять их, просто на пути попались. Я тогда всерьёз думал, что когда-то все радужные упыри были чистыми детьми, но мне пришлось быстро понять, что это у них было взращено поколениями.
- Нет, «Аврора» ни разу не люди и никогда людьми не были, - холодно процедил Франсуа, слегка помрачнев. – Плохо то, что наше цивильное население не желает в это верить и не видит опасности. Они полагают, что если сами не мразь, то мрази и в мире существовать не должно, и не хотят верить ничему.
- А потом к нам же с диким визгом бегут, дескать, спасай их, - с горечью продолжил Темпл. – Интересно, когда Фолькенау поймёт, во что он вляпался с кхаргами? Неужели только тогда, когда они его самого препарировать начнут?
- Вполне возможно, кстати, - озабоченно уронил куратор. – Тебе лучше уже?
- Да, двинем сейчас куда-нибудь поужинать поплотнее да размяться. Проверим всё же мою дурную закономерность – обычно где я веселюсь по первому прибытию на планету, там возникает либо драка с поножовщиной, либо перестрелка с трупами, - спокойно ответил ему подопечный с ясной улыбкой. – Причём возникает всегда без моего участия, а заканчивается уже… ну ты понял.
- Да, конечно, - сверкнул улыбкой в ответ Лестер. – Но отчего ж нет, мы ведь и гуляем вместе толком в первый раз, я не против причастности к развлечениям сюзерена. Быть бесконфликтным примирялой – это так скучно, поверь.
Расхохотавшись, они одновременно поднялись на ноги и двинулись прочь из увитого зеленью с мелкими цветами мраморного грота. Через пару минут они уже подходили к уютному ресторанчику на первом этаже небоскрёба. Взглянув на окна с витринами, полными винтажного барахла, Скайстон глумливо рассмеялся:
- Видишь эту иллюминацию, Франсуа? Что я тебе только что говорил, а?
В нежной полутьме внутреннего зала полыхали яркие лучи бластерного огня… Лестер только цокнул языком и покачал головой. Из-за упавших с креплений полотен шторок главного входа, отчего они повисли, перегородив собой всю зону видимости и половину – открытого прохода, проворно выскочил заметно нервничающий метрдотель.
- Какого чёрта на этаже легла связь, патруль же не успеет прибыть вовремя, - рычал он себе под нос со злостью голодного хищника, от которого ускользает добыча.
Однако одного взгляда ему хватило, чтоб оценить обстановку и спрятать переговорник в карман…
- Господа офицеры, милости прошу и милосердия! – взвыл он с протокольной интонацией, кинувшись под ноги друзьям с истовыми поклонами. – Спасите наше заведение от позора и разрушения, там какие-то лютые боевики напали на гостя, уж не знаю, зачем, но пострадаю-то я! Прощу Вас, господа офицеры, вмешайтесь, не дайте погибнуть честному подданному Императора вместе с малыми и служками!
- Катись на безопасную позицию, - проскрежетал ему Франсуа с интонацией кабацкого сквернослова, с неудовольствием вынимая бластер. – Сколько штук этих злыдней?
- Восемь, господа, восемь негодяев с вот такими же стрелялками. Они все в чёрном с капюшонами на лицах и с голубой паутиной поверх трико, - деловито тараторил мужчинка, смешно сжимая в пальцах полы жилетки и без устали отвешивая пренизкие поклоны. – Им нужен какой-то громила в синей кожаной куртке и полуармейской форме чёрно-серого цвета, блондин, тупорылый, глаза зелёные, он от их выстрелов уцелеть пытается, а там же девочки за стойками, да мальчики на кухне, ай-яй-яй как нехорошо!
- Тупорогий зеленоглазый? – тихо уронил Скайстон, ощущая крохотное волнение где-то в глубине груди и спокойно вынимая руки из складок мундира, обе занятые бластерами. – Франсуа, его надо оставить в живых ненадолго будет, учти. Не бывает таких совпадений, - последние слова он уже прошептал себе под нос.
- Понял, я иду первым, не обсуждается, - по-бытовому тускло обронил Лестер, сжимаясь перед прыжком внутрь помещения. – Идёшь на три кивка, да.
Быстро поддакнув и дождавшись после рывка резкого окрика: «Сдавай оружие, здесь имперский космофлот!», Скайстон отключил сознание и отпустил на волю рефлекс… Секунды ему считать было некогда и лень, особенно когда дважды увидел дуло в руках зверочеловечка, наведённое на наплечные украшения мундира напарника. Конечно, лучи из дула не успели вырваться, но не только восьмёрка киллеров, но трое их прикрывавших оказались в результате полностью мертвы. Офицеры, с грустью вздохнув посреди полного разгрома обеденного зала, с тоскливой улыбкой переглянулись. Франсуа жестом свободной руки попросил второй бластер, и, получив его по воздуху, продолжил внимательно следить, не появится ли ещё кто в помещении некстати. Скайстон тем временем неторопливым шагом подходил к распростёртому на полу рослому телу пострадавшего – он явно хотел в прыжке сгруппироваться и укрыться хотя бы за столом, лежащим на боку, но его настиг выстрел с совсем другой стороны… Тем не менее, парню дико везло – его обугленные раны не хлестали потоками артериальной или венозной крови, а значит, шансы уцелеть были огромные, разве что от болевого шока с непривычки мог потерять сознание.
Темпл остановился прямо перед раненым, внимательно вглядываясь в его лицо, да так, что носки его сапог почти касались подбородка лежащего. Затем пошевелил носком подбородок, заставив того резко открыть глаза – по их яростному выражению сразу было понятно, что это не гражданский… Скайстон глумливо присвистнул и с совершенно паскудным выражением рассмеялся:
- Ага, я так и знал, что это наш расстрига тут развлекается! Ишь, куда драпанул с Бладена – аж на Брилл, видать, крепко перетрусил уже. Что ж, поделом вору и мука, - и он плавным движением вскинул оружие, явно намереваясь выстрелить в лицо лежащему. – Давно в расход пора.
Лестер же видел отлично, что палец капитана космофлота даже не шевельнулся на курке, зато ствол оружия как будто дрогнул… Но кроме него, этого заметить было некому, и раненый взвыл на очень неприятной ноте, заставлявшей против воли брезгливо поёжиться:
- Не надо! Ваше благородие, умоляю, не надо!
- Вот же кусок дерьма, теперь ты меня умолять тут будешь? – с громадным удивлением произнёс Темпл, как потрясённый до глубины души человек. – Да плевать я на твои мольбы хотел, шлюха ты панельная!
- Я заплачу Вам, Ваше благородие! У меня в правой подкладке, оно представляет серьёзную ценность для Рейха, возьмите, пожалуйста, только не убивайте, - скрипучим голосом продолжал частить лежащий.
- Возможно, но ты точно не представляешь никакой ценности для Рейха, - со снисходительным ехидством процедил Темпл, - уж я-то знаю. Быстрее молись, а то мне прискучило уже стоять здесь.
- Прости меня, - севшим голосом, но внятно и без режущей слух истерики проговорил вдруг раненый. – Я был неправ. Я это слишком поздно понял.
Улыбку Скайстона можно было смело назвать дьявольской…
- Ты бы на моём месте не слушал даже этого, верно? Ты мне ещё скажешь «я больше не буду», да? Боюсь, ты лжёшь и ничего вообще не понял, ха-ха-ха! – от металла, появившегося в этом смехе, стало нехорощо даже Лестеру, и он тихо очутился рядом, незаметно очень осторожно толкнув напарника локтем.
- Хватит, Темпл, - вполголоса произнёс он. – Отойди, я сам его пристрелю, да и всё.
- Спасибо, - со слишком сильным оттенком в голосе поблагодарил Темпл, отстраняясь, чтобы можно было подумать, что он сразу потерял интерес к делу. – С меня пиво тогда.
- Пустяки, - с ясной улыбкой беззаботным тоном ответил Лестер, не глядя на лежащего и не обращая никого внимания на сдавленный вопль.
- Как – Темпл? – в неподдельном ужасе хрипел лежащий. – Он же Саймон!
- Заткнись уже, падаль, - тихо прошипел Франсуа и выстрелил ему в висок.
Снотворной иголкой. Тело ещё инстинктивно дёрнулось разок, но особист, не обращая на это никакого внимания, уже шарил в подкладке куртки Эдварда Рокка и вытаскивал оттуда какой-то хорошо запечатанный пакет. Вытащив, он вежливо и сдержанно кивнул напарнику:
- Пойдём отсюда, сейчас полиция приедет, кабацкие её уже вызвали.
Скайстон, стоявший неподвижно уже мрачнее тучи, молча кивнул. Они двинулись к выходу. За порогом их опять атаковал суетящийся и сияющий деятель:
- Господа офицеры, ну как же вы так сразу, а откушать за счёт заведения, мы же это быстренько сейчас организуем, что желаете, у нас всё отличного качества, вам очень понравится, уверяю вас! Господа офицеры, - и, увидев ледяной взгляд алмазных глаз, сдулся, как проколотый шарик, и продолжил уже совсем жалобно. – Ну хоть за кого молиться, скажите тогда!
Темпл вздрогнул и процедил с дребезжащим оттенком:
- За Императора молись, человек. И за весь его космофлот, так оно верно будет, - и, отвернувшись, прибавил шагу прочь так, что Лестер тоже заметно поторопился.