Глава пятая
«Ленин вечно живой» (вдруг выходит из Мавзолея и, прежде чем снова в нём возлечь трупом, становится перед Мавзолеем – перед выведенным на нём словом ЛЕНИН – на колени; простирает к Мавзолею руки, и горько-горько причитает): О, Мавзолей мой, Мавзолей! Долго ли твой Ильич будет весь с тобой и в тебе, как несчастье в ког’обочке? В самом центг’е столицы? на Кг’асной площади, у Кг’емлёвской стены?.. – У котог’ой под советский гимн хог’онили пг’авителей советской стг’аны. Здесь ты, Мавзолей, саму Смег’ть каг’аулишь да зады твег’дишь мумиём моим нетленным… А ведь на Кг’асной площади когда-то хотели снести Собог’ Василия Блаженного: г’асстг’е… пг’остите – взог’вать! Чтобы освободить как можно больше места для пг’оезда танков на военных паг’адах. Но аг’хитертог’-охг’анитель и возг’одитель того, чего СССГ’ был г’евностный г’азг’ушитель, – Пётг’ Баг’ановский, хг’ам взог’вать не дал, чёг’т возьми!.. Иначе наши вожди-стаг’цы неблаженные – без хг’ама, но пг’и танках – с твоей, Мавзолей, тг’ибуны ещё воинственнее пг’иветствовали бы ликующие наг’одные массы, ублажались длинными очег’едями нег’елигиозных паломников к святому (для них!) месту, где мне возлежать… О, Мавзолей, когда же мою гг’ешную душу для слишком гг’омких дел больше не пг’изовут с именем моим на устах, а упокоят – совсем?!..
__________
...То ли колокол – а в нём крик души! – забил неистово, то ли оглушительная сирена прогудела во все концы страны, вставшей на смертный бой – с самой собой!!!..
– Люди с душой и талантом, а также потомки тех, кто не был их лишён, – на весь мир раздалось громовое вещание России, – истинно говорим вам: «свобода страны» ПО-НАШЕМУ, – это когда страна от ВАС – всё равно – единых или разобщённых, свободна! Про-о-о-чь от нас, совестливые, мяг-ко-те-лые, – на Запад, на Восток – на все четыре стороны!.. Для вас – корабли уже готовы, чтобы от Россиюшки отшвартоваться... Обогащайте своими талантами другие земли, другие племена!.. И скажите спасибо, что иных из вас, чьи души и чьи таланты нам особенно чужды, не рас-стреляли...
– ...Как потом посадят или расстреляют, – это уже откликнутся годы грядущие, – многих из тех, против высылки которых раньше возражал министр культуры Луначарский. Луначарский! Он не станет классиком мировой литературы, как некоторые из расстрелянных, или оказавшиеся в лагерях, или высланные за границу. Но всё же благодаря ему у нас и от оперы, и от балета не останутся одни воспоминания...
– И вы, – после свершившегося революционного переворота продолжала дерзостно вещать Россия, – вы, инакомыслящие философы и прочие, – катитесь с «философским пароходом»!.. Мы вас, как опричники, «кусаем» и «выметаем»!.. (Недаром опричников можно было узнать по изображению собачьей головы на их лошадях и метле на их кнутовищах!) У нас – своя собственная, идейно насквозь прожжённая братия умственного труда! Мы не потерпим интеллектуалов иного покроя! У нас теперь правительство не Временное, как было в «междуцарствие» Керенского, а другая власть царствует – снова одна, и философия её одна!..
Так, трубя во всю железную, зверинец рычал зловещими, хитро наводящими страх, голосами – в лице тех, кто отсекал «лишних» недрожащей рукой: от родных берегов моря Чёрного и Балтийского, Каспийского и Японского... Из России начались великие исходы…
...Исходы – людей – с Душой и Талантом!..
...Исходы – потомков – прославленных предков...
...Исходы, исходы...
. . . . . .
Не нас ли – так думали люди, которые ещё в советское время прозрели, – не нас ли, ещё школьников, учителя уверяли, что в прошлом русские классики грезили, мечтали о такой жизни, какая будет при нашей власти, советской? И, хоть не всем из них посчастливилось дожить до её воцарения на одной шестой части суши, – они, мол, теперь, как никогда прежде, с нами – и душами, и талантами...
Те, чьи предки не век, не два в России жили-жили, чтобы оставить ей знаменитых потомков, чтобы семя и дальше прорастало, где посеяно. И где во времена даже самые лютые, когда не все выживали, – выжили. Дворяне не становились, как при большевиках, кастой изгоев – почти все до единого – без разбора, кто из них плох или хорош. Не были изгнаны из сердца России – «именем трудового народа»!
И – вдруг – вырвали их с корнями!..
И – сирые – гонимые нордическим ураганом, как листья, разлетелись пО миру...
Но… – нет! – не все, уехавшие из России, растворились – бесследно исчезли, в общем потоке таких же скитальцев, великих и невеликих, но чьи грустные судьбы порою так схожи… Чтобы иным из них, с Душой и Талантом, продолжать жить и творить, как не смогли бы это делать на родине. И продолжать надеяться, что если не они сами, живые, так в своих творениях вернутся на родную землю, которая снова о них услышит, узнает – и, быть может, полюбит…
И – дождутся!..
Кто раньше, а кто – если доживёт! – через долгие-долгие семьдесят лет...
...ТОЙ эмиграции голос живой:
Ты погляди, не осталось ли что-нибудь
После меня [21]?..
21 Рабиндранат Тагор.