Точка, точка, запятая

               
                Посвящаю дорогой сестренке Татьяне

   Сегодня я буду учительницей, младшая сестренка Танюшка — ученицей. Буду учить ее рисовать. Сама я в школу еще не хожу, но очень — очень хочется, братуха уже в первый класс пошел, ему там нравится.
Моя бабушка — Комарова Неонила Ивановна учительница. Правда работает она не в школе, мама говорила,  что в Рай у какого-то ОНО.
Где этот рай и кто такой ОНО, я не знаю. Только представляю, что ОНО большой, толстый и в очках.
Бабушка работает хорошо, ее даже наградили. Она ездила в Москву, и там ей подарили сапоги. Красивые!  Такие желтенькие, как репка, и с каблучками. Она надевает их по праздникам.
Сегодня в рае будет праздник, приедут много-много учителей, а бабушка будет там самой главной.
Утром она пришла из Кундулуна . Мама сказала , что бабушка учила там работать молодую учительницу. Она шла домой пешком целых 10 километров. Машины у ОНО нет, он совсем не жалеет бабушку, она так устала, бедная!
Бабушка уже успела умыться, красиво нарядиться, припудрить нос вкусно пахнущей пудрой, надеть новые московские сапоги. Я все их гладила рукой. Гладкие, красивые!
И все любовалась — наша бабушка самая красивая! Пусть этот вредный ОНО знает об этом и не посылает ее ходить так далеко.
-Ты бы хоть часок отдохнула, мамочка,- попросила мама - Успеешь, пообедаем все вместе, скоро Алеша придет. Обед уже почти готов.
Алеша — это мой папа.
Бабушка прилегла на свою кровать, мама подставила табуретку, на которую бабушка положила свои усталые ноги в красивых московских сапогах.
-Не шумите, поиграйте тихо, - наказала нам с Танюшкой мама.
Тут я вспомнила, как бабушка учила меня играть в школу.
-Расти поскорее, будешь мне помогать!
Только чем учить рисовать? Карандаши взял в школу братуха. Ура! Придумала!
Достаю из печки уголек. Он будет мелом. Белая стенка печки — классной доской.  Урок начался.
Я сую в маленькую ручку Танюшки уголек и вожу ее ручонкой по стенке, напевая при этом:
-Точка, точка, запятая,
Минус, рожица кривая.
Палка, палка, колпачок,
Палка, палка и кружок.
Палка, палка и пупок,
Получился чудачок!
Танюшке это так нравится, что она своим тонюсеньким голоском подпевает.
На белой стенке печки, которую мама утром побелила, появляется целый хоровод больших и маленьких человечков -чудачков.
Теперь пою только я, а Танюшка под мою песенку смело рисует.
Достаю и себе уголек, рисуем вдвоем и поем дуэтом. Угольки крошатся, берем новые, вытираем руки о платьица. Нам весело!
Урок неожиданно на самом интересном моменте прервала мама.
Услышав подозрительно дружное пение, она вошла в комнату...
Вся печка украшена человечками, а учительница и ученица как два маленьких трубочиста.

Мама молча, чтобы не разбудить бабушку, берет нас за ручонки, ведет умываться. После трет печку сухой тряпкой и белит снова, так же молча и сердито поглядывая в нашу сторону.
Нам не понятно  зачем она это делает, ведь печка была такая красивая! Не наказанные, а умытые и переодетые мы лежим в детской, нам приказано спать.
Но урок-то был такой веселый, он еще не закончился.
И тут под письменным столом я вижу огрызок химического  карандаша, а на столе такой же, только побольше. Это старшие утром делали себе чернила.
Мы тихонько встаем и честно делим находку. Мне — большой, а Танюшке маленький карандаш.
Только бумаги у нас нет. В те годы это большой дефицит. Школьники писали даже на газетах.
Моя жажда учить, а Танюшкина учиться распирает нас.
Где же взять подходящую классную доску? Да вот же она! Это голенища желтых московских бабушкиных сапог.
Ползком крадемся к табуретке.
-Смотри, Танечка, как надо мочить карандаш!
Я высовываю язык и показываю ученице, как приготовить из карандаша ручку. Танюшке это тоже нравиться.
Урок продолжается. Теперь поем тихонечко, чтобы мама не услышала. Да ей и некогда — она готовит обед.
Мы стараемся от всей души. Желтые московские красивые бабушкины сапоги украшаем хороводами веселых человечков-чудачков. Вот обрадуется наша бабушка — красавица! Все учительницы будут нас хвалить.
Мои человечки большие, Танюшкины маленькие и кривые, но нам нравятся. Увлекаемся и поем громче и громче.
Мама прислушивается — из большой комнаты, где отдыхает бабушка, снова звучит дружный дуэт.
Что было потом? Лучше не вспоминать! Плачем хором все: бабушка и мама тихо, мы с Танюшкой ревем как заводской гудок.
Отец с порога шутит:
-Что это вы? Яичко золотое разбили? Иду и слышу: баба плачет, жена плачет, Ната плачет, Танюшка плачет. Где же виновница мышка?
-Вот они поющие фиолетовые мышки, полюбуйся! - сердито сквозь слезы говорит мама, показывая московские сапоги, и подталкивает нас вперед.
Мы взглянули друг на друга, испугались и заревели с новой силой. Страшные мордашки! Зубы, губы, щеки, руки — все фиолетового цвета.
- Не плачь, теща! Не плачь жена! Отнесем сапоги дедушке Котомахину, он их сделает новыми, будут не простые, а золотые. А фиолетовых мышек будем оттирать песочком да мылом!
Но золотыми сделать сапоги дедушка не смог. Химический карандаш испортил их навсегда.
Зато наши мордашки через три дня были в полном порядке.

Спустя много-много лет я готовилась к уроку. Завтра буду учить своих студентов  читать стихи Лермонтова. Открываю старый, еще бабушкин, томик, и  сердце наполняется сладкой тоской.
На оборотной стороне титульного листа нарисованы два человечка-чудачка . Один побольше , под ним печатными буквами написано НАТА, под маленьким коряво ТАНЯ.
Они крепко держатся за руки, на каждой ручке по 5 пальцев.

Дорогая моя сестричка! Мы с тобой, как эти два человечка-чудачка из нашего детства, неразлучно шагаем по жизни.
Я люблю тебя!