Из моего романа "Полководец Соня, или В поисках Земли Обетованной" © (Издательства "Э.РА" и "Летний сад", 2009 год, серия "Русский роман XXI век", предисловие Льва Аннинского)
Так как бумажные книги все проданы, то я разместила весь текст романа в электронном виде ТУТ, где его можно ПОЛНОСТЬЮ БЕСПЛАТНО СКАЧАТЬ или читать через опцию "Посмотреть", которая высвечивается, если поводить курсором по низу обложки:
https://yadi.sk/d/YID9yQZTX54tA
А ТУТ НИЖЕ ОТРЫВОЧЕК - ДОМАШНЯЯ ВЕЧЕРИНКА середина-конец 70-х...
Списано с наших домашних вечеринок, которые мы устраивали часто, друзей набивалось полквартиры!
Прототип Эвы (Эвелины Аветисовны) - моя мама, которую и звали так же.
* * * *
"…Шум, гам, радостное оживление. Гости. Рюмки весело звенят. Громкая кабарэшная музыка с пластинки. Звонок. Ещё звонок. Новые гости.
— Штрафную!
— Эвелина Аветисовна, ваше здоровье!
Мама на каблучках. Глаза юные, зелёные с искрой — как у ведьмы.
— Вашу руку, Эвелина Аветисовна!
Бьёт каблучками, легко несёт слегка располневшее тело. Изящные ножки игриво вскидывает. Щиколотки тонкие, молодые. Икры упругие, аппетитные. Ритм. Ритм! Танец. Танец! Быстрее. Ещё быстрее.
Не пожилая женщина — куртизанка! Зажигает энергией, чем-то вечно женственным, живым, сильным. Жадным и щедрым одномоментно. Это не танец — спектакль! Непрожитая жизнь. Неизрасходованная страсть.
Утанцовывает в коридор к вешалке, возвращается с тросточкой и соломенной шляпкой.
Тросточка и шляпка пляшут в руках. Снова взлетают ножки. Стучат каблучки. Чарльстон. Танго. Гости тоже танцуют. Но они — кордебалет. Она — прима! Всё чуть смазано — как на картинах Дега: сизо-серебряное с алмазными бликами движение. Вспыхивают золотые нити света.
— Ах, не могу больше…
Ах, может, может! Это ноги уже не могут, это дыхание сбилось, пульс зашкаливает, спина не держит. Но она, она — юная ведьма внутри постаревшего тела, — может!
Соня предоставляет своё тело маме, заменив её, продолжив игру. Перенимает у мамы тросточку со шляпкой. Входит в ритм. Теперь она — куртизанка. Нет, девчонка сорви-голова из таверны! Скидывает туфли. Босые ноги отбивают чечётку. Утрированно смелые жесты. Утрированно дерзкий взгляд. Плечи, грудь, бёдра, живот, и то, что ниже, и то, что сзади, — всё показывает себя: «Эй, кто хочет?!! Да не любому достанется!» — и срываются головы, и мужчины-друзья-приятели, как под дудочку крысолова, движутся под музыку завороженно к Соне, почитая за счастье дотронуться, слиться хотя бы в одном повороте тела, чтобы передать другому, потому что все — хотят.
Но фривольного «Джона Грэя», томные «Брызги шампанского», бешеную «Цыганочку» сменяет Штраус. И Соня уже не портовая девчонка, не знойная испанка, не дикая цыганка. Она королева на балу!
У королевы есть король — Ося. Король любуется королевой, всё разрешает ей. Знает: наиграется, ничего лишнего не позволив, остановится у рискованной черты, — и вернётся к нему, потому что то — игра, а с ним — взаправду.
Молодая королева танцует с королём. Король — увалень. Танцы — не его конёк. Но если хочет королева…
Гости пьют, закусывают, произносят тосты, переговариваются, меняют пластинки. Мелодии всё медленнее, нежнее.
Молодая королева танцует с королём…
«ГвАрда ке лУна,
гвАрда ке мАре»…
…прижавшись к его широкой груди.
В замке зажигают свечи. Стихают громкие голоса, возгласы, смех. Менестрели начинают перебирать струны — время другой музыки.
«Дождусь я лучших дней и новый плащ надену,
чтоб пред тобой проплыть,
как поздний лист, дрожа...
Не много ль я хочу, всему давая цену?
Не сладко ль я живу, тобой лишь дорожа?»
Старая королева-мать уходит отдыхать в свои покои, прихватив со стола пирожные:
— …нет, не на ту тарелку — на эту, из кузнецовского фарфора!
Эта — из её детства, когда она была инфантой на шумных празднествах отца, весёлого миллионера Аветиса Гавриловича, который легко жил и легко всё потерял.
«Судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе», — поют менестрели..."