Вальке снился сон, будто едет он в кузове машины Михаила. Её сильно подбрасывает, а он, как ни старается, никак не может ни за что ухватиться. Швыряет его из стороны в сторону. Он пребольно ударяется то о борт, то о кабину... И вдруг сверху падает сверлящий душу грохот. Валька бросается ничком в кузов и зажимает уши.
— Мама – а - а!!!
Он очумело открыл глаза. Пол под ним качался, со стен сыпалась штукатурка. Известковая пыль поднималась к позвякивающей люстре. В буфете отчаянно тренькала посуда. Толчок! Весь дом вздрогнул, встал на дыбы, потом начал дребезжать так противно, что Вальке показалось - он сам сейчас рассыплется на мелкие кусочки вместе с домом. Этажерка упала на пол, и книги, как большие бабочки, беспомощно шелестели белыми страницами.
Землетрясение! Валька вскочил и, скользя по штукатурке, вспоминая советы бывалых людей, бросился под косяк. Еще толчок! Ого! Сильнее прежнего. Вальке довелось уже пережить множество толчков. Для Ташкента – это дело привычное. Но тем, прежним до этого было далеко.
Превозмогая страх, он кинулся к двери и кубарем слетел по лестнице.
На площадке, окружённой со всех сторон домами, стояли, сбившись в кучу, полуодетые люди. А в поднебесье разлилось зеленоватое зарево.
— Неужели война? Неужели война? — истерически вопрошала маленькая женщина, обрывая бигуди.
— Похоже...— прошептал кто-то.
— Да перестаньте вы,— пожилой человек в очках с выбитыми стеклами укоризненно сощурил глаза,— самое обыкновенное землетрясение.
Все в надежде повернулись к нему.
— Ну... не совсем, конечно, обыкновенное,— он снял очки и снова надел,— но, во всяком случае, не ашхабадское. Там весь город в одночасье накрыло в сорок девятом году. Никто практически не спасся.
— А похолодало так почему? — со страхом спросил высоченный парень. — Я читал, так после взрыва атомной бомбы бывает.
— Да постыдитесь вы! Какая бомба? Не сейте, пожалуйста, паники,— пожилой решительно снял очки и попытался засунуть их в карман брюк, но опомнившись, что стоит в халате, смущённо огляделся. На всех было натянуто лишь то, что наспех попалось под руку. Это успокоило пожилого.
— А что там за ашхабадское было?— маленькая женщина оборвала, наконец, все бигуди и так крепко прижала к груди, будто их у неё отнимали. — Объясните, пожалуйста, подробнее.
— Это сначала так,— пожилой рубанул ладонью сверху вниз,— а потом,— он провел ладонью на уровне груди,— сразу вот так.
— Сначала вертикально, потом горизонтально,— подсказал дрожащий от холода Валька.
— Вот, вот,— обрадовался пожилой,— сначала вертикально, потом горизонтально. А наше рубануло, мне кажется, только вертикально. Стукни оно ещё и горизонтально, мы бы сейчас беседовали на том свете. И вообще… вы как хотите, а я поднимаюсь в квартиру. Пожалуйста,— он указал на Вальку,— юноша хоть каким-то образом оказался в брюках, но зуб на зуб у него всё равно не попадает. Боюсь, что какое-то время нам всем придётся спать одетыми. А, может быть, даже и во дворах.
— Вы думаете, опять ударит?! — ахнула женщина.
— Ничего я не думаю. Надо одеваться и бегом в город,— запахнув халат, он первым поспешил к подъезду.
Валька тоже поспешил за ним. Первым делом он прошёл в ванную и обрадовался. Порядок! Течёт водичка и холодная, и горячая. Он взял тряпку и вернулся в комнату. Возле этажерки увидел упавший календарь и поднял его. Двадцать шестое апреля тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Валька принялся за уборку.
* * *
Пока он ехал по Чиланзару , за окнами всё вроде бы выглядело как обычно. Но чем ближе автобус подъезжал к центру, тем чаще попадались рухнувшие стены с сохранившимися кусками разноцветных обоев, перекошенные столбы, оборванные провода. Эпицентр был в Кировском районе. По фасаду гостиницы «Ташкент» еловыми лапами пробежали трещины. Повсюду разбирали завалы.
Занятия в училище пока отменили, и Валька помчался на почту отправить успокоительную телеграмму матери. В этот день трясло ещё несколько раз, но разрушений не было. Работали больницы, аптеки, магазины и даже кинотеатры. Вечером на улицах появились патрули. Люди укладывались спать под открытым небом. Валька тоже по примеру многих сначала решил вынести раскладушку на улицу, но передумал. Мог приехать дядя Миша. И точно! ночью его разбудил звонок. В дверях стоял запыхавшийся Михаил.
— Живой, Валька, живой! — он радостно теребил мальчишку.
Валька щурился от яркого света.
— Брось ты, дядя Миша, ну что со мной сделается? Весь город жив, здоров и не кашляет. Чаю хочешь?
Они уселись на кухне.
— Мы как услышали про землетрясение, машины развернули и ходу в Ташкент. У въезда в город патрули проверяют документы, путёвки, машины досматривают, особенно которые из Ташкента. Мы на нервах конечно. Дома у всех жёны, дети остались. Пропустили, слава Богу. В городе тоже патрулей полно. Смотрю, народ во дворах спокойно себе дрыхнет. Думал, и ты на улице прикорнул. Однако, здесь меня ждёшь. Спасибо тебе, Валька. Матери телеграмму дал?
— Дал и переговоры на завтра заказал.
— Если дадут эти самые переговоры…— осторожно сказал Михаил.
Вечером после томительного ожидания на почтамте их, наконец, пригласили в шестую кабину.
— Мама! — закричал Валька.— Мама! Ты меня слышишь?!
— Как вы там? — услышал он в трубке далёкий голос матери.— Тебе не страшно?
— Что ты, мам, нисколько не страшно. Нас почти не трясёт, да и дядя Миша вернулся.
— Валя, а может, в Ульяновск?
— Ну что ты, мама,— Валька посмотрел на дядю Мишу,— сейчас никак нельзя уезжать из города, просто никак нельзя. Некоторые бегут. Детей увозят, в основном, в Россию. Но я никуда не поеду. Да ты не волнуйся, мама, я тебе каждый день писать буду, а осенью приедешь — уже новый город отстроим. Мама, привет от дяди Миши, да вот он сам трубку рвёт...
Но, как со временем выяснилось, делать Вальке в Ташкенте было решительно нечего. Занятия в училище закончились досрочно. На стройке, куда они пришли всей группой, с ними разговаривать не стали. Дядя Миша бывал дома очень редко. А когда появлялся, наспех съедал хлеб с колбасой и валился на кровать, как убитый. Правда, директор бросил клич отремонтировать училище своими руками. Отозвались все. Но ремонт в основном свёлся к покраске столов. Если не считать, что Ташкент трясло порой раз тридцать за сутки, жизнь текла обычным порядком. Валька начал подумывать об отъезде в Ульяновск. Как-то утром он отправился на вокзал, чтобы узнать расписание поездов...
Ч.10 http://www.proza.ru/2014/10/08/969