Я задумчиво и в отупении сижу за кухонным столом и, не смотря на все звуки доносящиеся из-за окна, я вздрагиваю, когда раздается легкий щелчок – и, со стоящего на столе фаленопсиса, медленно падает цветок. И мне сразу начинает казаться, что и часы тикают оглушительно, и сердце мое стучит громко, и капли из крана – уж как-то очень обреченно капают в раковину из нержавеющей стали; и мелкой дисперсией разлетаются по стенкам…. Телефон лежит передо мной, мне нужно собраться с духом и, набрав номер, сказать два слова. Полтора. Или одно – продолжайте; или полтора – не продолжайте. Прекращайте. Да, действительно. Можно обойтись одним словом. Надо просто собраться с силами, мужество тут не при чем. Надо собраться с силами и позвонить. Прекращайте.
Надо позвонить. И в этот момент наваливается такая тяжесть, куда там всем силачам и культуристам. Я сижу и чувствую, как холодеют губы и кончики пальцев на руках. Мне даже кажется, что я перестаю их чувствовать. Я смотрю на свои руки на столе, мне кажется, что они чужие. Я медленно шевелю пальцами, и реальность мира вновь обрушивается на меня.
Надо звонить. Какой смысл себя обманывать. Какой смысл его обманывать. Звонить необходимо, жизненно необходимо, но не хочется. Не можется. Я избегаю телефона, и даже стараюсь не смотреть на него. Я придумываю себе, что надо идти, а мне не встать.
Мне не встать, и чтобы обмануть себя, я изначально положил телефон на стол - на расстоянии меньше вытянутой руки. Так, чтобы не было возможности избежать, уйти, отложить. Откладывать уже совсем нельзя… Вот правда, совсем-совсем. Жуткий сарказм фразы – жизненно необходимо позвонить, чтобы договориться о смерти.
Врач устало смотрел на меня вчера. Месяц, а может два или три. Что-то изменить не в силах ни он, ни сам Господь Бог. А эвтаназия у нас запрещена законом. Он ничего не может сделать, будет продолжать колоть наркотики, потому, что с такими болями ему существовать невозможно; ведь жизнью это назвать невозможно, нельзя, язык не повернется назвать это – жизнь. Суженные от дикой боли зрачки, иссушенное лицо и тело. Да, все понимает врач, не первый десяток лет на этом посту. Все он уже нам сказал.
А решение принято. Оно принято и обоснованно. И все, что сейчас я делаю - это только оттяжка по времени. Для собственной души. Которая, тоже вроде все понимает, но свернулась внутри тебя как-то неуютно и угловато. Может кто-то сейчас срочно позвонит с работы, или может пожар начнется? И будет ни до чего. И потом само все, ну, не то, что рассосется; но само как-то пройдет и закончится.
И ведь особо ни к кому не обратишься, и не поговоришь. Ты же не спросишь: «Как убить человека?». Ты же деликатно спросишь: «Человек мучается, как помочь?»
Как?