Стоял чудесный день октября. Деревья еще зеленели, налет желтизны в кронах напоминал легкую седину молодящейся женщины.
Мария, проходя из кухни в зал, мимолетом взглянула в зеркало. «Вся при всем. Слава Богу, природа одарила щедро», - подумала она, смахивая прядку со лба.
Сколько дел она переделала с утра! Теперь надо внука отчитать хорошенько – совсем распустился, второй день не звонит.
Мария поставила диск в музыкальный центр, и комнату наполнили прекрасные звуки. К классике душа ее прикипела только тут, в Германии. В прошлой жизни не до музыки было. Теперь, готовя обед для своей большой семьи или лежа после обеда на диване, Мария с наслаждением восполняла недослушанное, непрочувствованное раньше. В любимцах у Марии ходил Моцарт, остальные классики пристраивались за ним. Своей страстью Мария с домашними особенно не делилась: приучатся к музыке - дела некогда будет делать.
Прослушав двадцать восьмую симфонию С-Дур, Мария сняла трубку телефона.
Внучок не отвечал.
Мария позвонила Ирме.
-Как дела, дочка? Покрасили все подоконники? Да? Молодцы! Жду вас на обед. Сегодня с утра пельмени лепила. Спустилась в магазин, сметану купила. Так что жду вас!
Мария удовлетворенно улыбнулась: вот уже пару лет дочь с детьми и зятем строили себе дом. Место удобное, не очень удалено от центра, рядом магазин, аптека, автобусная остановка. Участок большой – три сотки земли. Высоченные ели отгораживали новый дом от боковой дороги. Впереди участка красовался веселенький резной забор. Солнца в саду вполне хватало, в конце дорожки стоял деревянный домик, полный строительных инструментов. Новый двухэтажный дом был почти готов. Огромную работу сами выполнили Мариины дорогие, близкие люди. Конечно, от внучки помощи было не много – она родила и была хорошей матерью крикливому пацаненку. Помогала Мария чем могла: отдавала часть своей пенсии на стройку, готовила еду строителям, водилась по возможности с малышом, внушая ему с молодых ногтей суровые правила жизни.
Марию грела надежда: всей семьей будут они жить в новом, чистом и светлом доме! Дружно складывали кирпич и кирпичу, так же дружно лягут годы совместной жизни всей семьи. А там родятся еще дети, а у тех свои дети, и все они будут радоваться теплому совместному дому! Еще бы всегда мирное небо над головой!
На встречу земляков Мария собиралась тщательно: погладила юбку и блузку, надела бусы, подкрасила губы, уложила приготовленный пирог. В начале второго часа за ней заехал на машине внук.
-Садись, бабуля! – радостно улыбаясь, поцеловал в теплую щеку.
Мария приехала одной из первых. В зале мужчины расставляли столы и стулья, женщины теснились на кухне. Один стол был украшен горой свежих овощей и фруктов – знак праздника урожая.
-Здравствуйте, мои дорогие, – широко улыбнулась Мария, и добрые морщинки разбежались по лицу.
Народ высыпал в прихожую.
-Доброго здоровьица, Мария, - приветливо улыбались ей люди.
-Усаживайтесь вот тут, рядом с гармонистом, – посоветовала скромная женщина в цветастом платье.
Мужчина лет шестидесяти разучивал мелодию песни, сосредоточенно наклонив кудрявую голову. Мария села рядом. Баянист оторвал руку от кнопок баяна и протянул Марии мягкую ладонь. Мария крепко пожала ее.
-Давай, подпою, - предложила она.
-Ага, тетя Маша, включайся, - кивнул тот.
Она надела очки, взяла текст песни и запела глубоким сильным голосом.
Женщины расставили на столы принесенную из дома снедь: сочные манты, тушеное мясо с картошкой, рассыпчатый рыжий плов, грибочки, корейскую морковь, уложенные горками салаты. В центре столов появились бутылки вина. Кто-то раскладывал цветные салфетки.
В углу в ведрах стояли цветы, приготовленные для поздравления именинников этого месяца.
Зал Красного Креста продолговатый, в восемь огромных окон, как нельзя более подходил под посиделки и праздники – его облюбовали местные немцы, выходцы из Польши и русаки. Ежемесячные встречи сближали людей, строивших новые отношения в своей второй жизни.
Мария приходила на такие встречи не всегда, ведь иногда не было возможности - не позволяло время. Но она всегда стремилась сюда – отдыхала тут душой. Пела песни, слушала стихи, играла в игры. Среди таких же переселенцев из Казахстана, как она сама, она чувствовала себя маленьким муравьем большого муравейника. Чувство это знакомо всем советским. Здесь уверенно и ясно звучал ее голос и седая голова, казалось, возвышалась над повседневностью и рутиной.
В зал зашла полная, красивая женщина – председатель интеграционного центра.
-Репетируете? Хорошо!
Мария пододвинула соседний стул.
-Садись, Лилечка, ты певица знатная, разучи-ка новую песню.
Председательша махнула рукой.
-Сейчас некогда! Я вот что хотела сказать вам, Мария, - улыбка ее стала озабоченной. – Вы ведь в следующем месяце именинница, у вас юбилей. Так вы обязательно приходите на встречу. Мы хотим эту дату чествовать широко.
Мария вскинула брови.
-Это еще зачем? Я не хочу, чтобы все мой возраст узнали! Мне мои годы никто не дает! Я такую цифру и вслух не говорю.
Лиля громко рассмеялась.
-Дорогая Мария! В нашем коллективе все знают ваш возраст. Мы хотим журналистку на юбилей пригласить, пусть напишет о вас, о вашей жизни, - она принялась горячо убеждать землячку в важности своей идеи.
Мария прикоснулась к Лилиному плечу.
-Да разве могла я представить, что доживу до такого юбилея при моей-то жизни? Родилась после революции, пережила коллективизацию, в войну голод, эвакуацию из Поволжья в Казахстан, вдова… Сколько работы переделала вот этими руками! Сама дите поднимала свое и четверых сестриных. Сколько горя видела, сколько вынесла! А теперь вот радуюсь каждому дню жизни, своим родным, новому дому, музыке, нашему общению. Да, мне есть что рассказать молодым! Богатства никакого никогда не было. Зато теперь как в песне: мои года – мое богатство. Я поделюсь своим богатством, которое никому не отнять у меня – это мой жизненный опыт. Мне будет девяносто. Девяносто! Как странно звучит… А душа молода! – В глазах у Марии засверкали веселые искорки.
04.10.14