Когда Жека представлялась новым людям, они обычно переспрашивали:
- Женя?
- Нет, Жека.
Она сама придумала это задорное имя, огласив сокращения Ж.К. - Жизнерадостная Кретинка. Бывший муж, в короткий период взаимной любви, перешедший в длинный период одностороннего раздражения, называл ее Евжевика, на французский манер, вроде как Анжелика. Длинный период раздражения давно кончился разводом, всякие маркизы ангелов ушли в прошлое, а вот легкая натура, данная природой, осталась.
В погожий солнечный день, удачно застав полупустую электричку, Жека приехала к дачному поселку, вышла на остановке, прошла по удлице двухэтажных символов благополучия и успеха, и через 15 минут очутилась в призрачном лесу. В десяти метрах от последнего дома, практически не сходя с места, она насобирала четверть корзинки грибов.
Внимательно вглядываясь в траву, прикрытую редкими рыжими листьями, она выискивала такие же рыжие шляпки грибов и каждый раз, заметив их почти под собственной ногой, обрадованно восклицала:
- Ах, ты мой красавчик!
Между деревьев улавливались едва приметные тропки, и подсознание Жеки тут же передало горлу песню о позараставших стежках-дорожках, где проходили милого ножки...
В призрачном лесу Жека оказалась не одна. Когда набралось пол корзинки, ей повстречалась правильно одетая грибница с собакой. На грибнице были резиновые сапоги и штормовка. Жека была одета неправильно – в легкомысленные балетки, которые она поминутно вытряхивала, и в приличную кофточку для работы.
Потом, некоторое время слегка нервировала пара других собирателей, громко переговаривавшихся между собой в трех соснах. А Жеке не хотелось никаких звуков и людей. Хотелось призрачности и дикости, хотелось ощутить себя первобытной, природной и древней. Как будто сбор грибов - твое естественное каждодневное занятие, а не удовольствие, устраиваемое городским жителем раз в сезон.
Говорливые грибники отстали, и Жека, наконец, окунулась в странную тишину, столь непривычную и удивительную в наше время. Наверное, так тихо бывает в небесах, или под водой. Тишина вогнала ее в медитацию, которой она никогда не могла достичь йоговскими упражнениями – незаметно ушли все мысли, она перестала чувствовать себя отдельной единицей, слилась с лесом и воздухом вокруг, стал квантиком этого прекрасного, теплого, тихого мира.
Даже глухие постукивания дятла не нарушали тишины, а, как это ни парадоксально, казались особой ее формой. Жека подняла голову и попыталась найти труженика, у которого никогда не болит голова. Сосны уходили в синее осеннее небо, пахло сухой травой и пыльной теплой корой. А вот грибами не пахло совершенно!.. Дятел был где-то рядом, но где? И тут Жека догадалась: она стала прикладывать ухо то к одному, то к другому стволу, пока далекое тусклое постукивание вдруг не превратилось в парадный бой, даже грохот барабанов. Вот, значит, почему Илья Муромец припадал к земле, проверяя матушку на предмет конского топа и людского хлопа. Подняв глаза, она сразу же увидела пуховое тельце птахи.
- Как же здорово – я впервые увидела настоящего дятла! - И улыбка расплылась по лицу Жеки, как блин по сковороде.
Между тем корзинка все тяжелела, лес полнился радостными „ах, ты мой красавец“, и Жека слабо и нехотя одергивала себя разумной мыслью: между двумя редкостными удовольствиями – сбором и поеданием грибов, лежит малоприятная промежуточная ступень – их мойка-чистка-жарка. Поэтому надо бы и честь знать, не то погубит тебя жадность.
Далеко впереди, среди деревьев, просвечивала опушка, и Жека, как аквалангист, как росток, как все живое на земле, пошла на свет. Перейдя дорогу, истертую конскими копытами до мучного состояния, и перевалив через скользкий от сухой травы холмик, она вышла к нежно зеленевшему рапсовому полю, и почувствовала себя ...Анной Карениной: сняла с лица вуальку из вездесущих паутинок бабьего лета, как шпильки, вытащила из волос длинные сухие иголки...
Невдалеке стояла новенькая охотничья вышка. Запыленные балетки прямиком направились к ней, ловко вскарабкались по лесенке. Жека посидела в домике, приятно пахнувшем нагретой древесиной, окинула взглядом пашню и далекие перелески, но разглядела только трактор, красным жучком ползавший на дальнем поле. А разумное зверье не рисковало и по полям не скакало.
Солнце улыбалось земле и Жеке и почти осязаемо наполняло ее тело энергией, витамином Д и счастьем. Самый простой и дешевый способ поднять себе настроение, почувствовать радость жизни – не шопинг, а солнечный день. Дети галактики в нас старше и главнее, чем дети общества потребления.
Жека спустилась на полянку, скрытую от посторонних взглядов пролеском и пригорком, достала провизию и с удовольствием перекусила дарами супермаркета. Потом легла на спину, крыльями раскинула руки и закрыла глаза. Но ненадолго – в небе закурлыкало. Только не печально и тревожно, наоборот, - восторженно. Ибо журавли никак не могли лететь в сомнительный Египет из этого райского места. Они просто захотели размять крылья и полюбоваться с высоты птичьего полета – как им и следует – на свежую поросль озимого рапса, чуть подернутые сентябрьской патиной зеленые леса с редкими янтарными вкраплениями нетерпеливых кленов. Симфония октябрьских красок была еще впереди...
В полудреме Жека слышала то гортанные мужские голоса проезжавших по тропе велосипедистов, то треск упавшей шишки. Противно з-з-зыкали мухи, кометой пролетавшие из никуда в никуда. Редкие порывы ветерка вели тихие разговоры с листвой. Гавайской гитарой прожужжал экзотический жук, и Жека повторила вполне явственную мелодию про себя.
Сквозь ресницы она рассматривала солнце – единственного правильного бога, которого признавала ее атеистическая душа. Ведь именно без нашей пылающей звезды не было бы ни планеты, ни великолепной природы, ни людей со всеми их заморочками. И в частности - любимых Шекспира и Баха.
Белый шар светила исчез за завесой ресниц, нарисовав вместо себя неожиданную картину – как будто северное сияние в переливчатой рамке из разложенного на спектр света.
Вдруг на фоне умиротворяющих и таких естественных звуков природы, Жека уловила человеческий шепот и вскинула голову движением задремавшей сторожевой собаки. Из-за холмика испуганно выглядывали две головы – парня и девушки.
- Мы только хотели убедиться, что все нормально, - смущенно оправдался парень. - Вы в порядке?
- Да, - тупо ответила Жека.
Когда их головы исчезли, и Жека полностью проснулась, ее разобрал смех и благодарность. Случайные люди не прошли мимо подозрительной красивой и молодой в овраге. Лежит, не шевелится, мало ли что с человеком произошло - может, помощь нужна.
Спасибо за бдительность и неравнодушие. Значит, я кому-то все же нужна. Кто-то побеспокоился обо мне. И кто? Совершенно чужие люди. Как это типично и приятно.
И уже дома, вечером, плотно поужинав одной из трех жарёнок, сытая Жека умилялась и довольно посмеивалась, вспоминая сказочный день в лесу и полусказочных Хензеля с Гретель, не давших Жеке пропасть в некошеном рву.
А почему же счастье, спросит удивленный читатель. При чем тут счастье. Зачем было давать такое несуразное название рассказу ни о чем?
Потому что счастье - просто жить. Счастье всегда - ни о чем.
.