Сатана там правит бал...
Вот я о чем подумал: Вся эта вакханалия на Украине не совсем то, о чем идет идет спор. тут нет на самом деле никакой экономики – какая, на хрен, экономика, если беднее становятся все, в том числе и олигархи?
Тут дело и не только в политике: Ну какие тут победы, приращения, политические выгоды – все инициаторы несут репутационные и территориальные издержки.
Военное противостояние: это тоже не добавляет амерам и европейцам ничего, кроме головной боли, и потери возможного союзника в борьбе с Халифатом.
Была зацепка, что это молодой украинский этнос воюет против русского этноса. Но, реально, в этой войне большинство мыслит и говорит по-русски. Мовь стала неким религиозно-политическим символом, мертвым языком официальных обращений правящей верхушки, средством общения в этнических анклавах, да имеются отдельные форумы реставраторов. Расторжение связи с русским народом идет не по крови (у большинства украинцев родственники в России), не по языку (большая часть активных участников конфликта говорит по-русски). Выкрещивание из русского пространства идет по линии эмоциональных заявлений, очень похожих на ритуальное осквернение. («У вас молчание золото, а мы жгем коктейлти Молотова», «рабы», «ватники», «ПТНПНХ», «Жареные колорады», «завернитесь в колючую проволоку», «лугандон – домбабве», «пьянь-наркоманы», «быдло»).
Вот моя первая догадка. О проблеме ритуального осквернения я задумался достаточно давно, но такое политтехнологическое воплощение выкристаллизовалось только в последние дни.
Некоторое время можно было рассматривать «теорию заговора». Поначалу были некоторые параллели. Израильские олигархи, хасиды, крупнейшая в мире синагога… Интересный был момент – когда шел стрим майдана, в самый критический момент руководство взял на себя обладатель русскоязычного голоса, он дал указания захватить высотки, и не растягивать силы, укреплять рубежи, ожидая контратаки Беркута. Причем его слова ритуально переводились на украинский, хоть всем было ясно, что по-русски понятней. Впоследствии оказалось, что это бывший россиянин, гражданин Израиля, хороший профессионал. (Боюсь, он ужаснулся содеянному, и сейчас не светится). Но «теория заговора» тоже трещит по швам – на территориях, того и гляди, начнется реальная резня, и к памперсу будет прилагаться пистолет, а к школьному ранцу – автомат. Второе Сомали – плохое место для массовой миграции.
Была зацепка, что это продолжение Великой Отечественной войны, попытка восстановить свою честь потомками полицаев. Да, на Украине было много коллаборантов – полицаи, старосты, обслуга фашистская. И репрессии не были там особо сильными. После войны ветераны, бравшие Берлин, жили бок о бок с бывшими предателями, которые отделались искупительной трешкой или пятеркой в лагерях. И тоже были и есть к этому доводы – героизация нацизма, ненависть к символам советского времени, и пр. Однако, большинство «героев» себя фашистами не считает, напротив, причисляет себя к «воинам света». Объяснение явно должно лежать глубже.
Я отмечу несколько факторов:
1. Ритуальное осквернение. (Об этом уже упоминал – «выкрещивание их русского мира»).
2. Сакральная жертва. (Небесная сотня, до нее – репортер Гонгадзе – в прошлой инкарнации майдана).
3. Храмовая проституция. (Призывы к Беркуту переходить на сторону майдана, в обмен на сексуальные услуги).
4. Устрашение при помощи убийств. (Одесская Хатынь).
Тут есть три варианта рассуждений:
1. Это просто совпадение.
2. Это было, но иногда было случайностью, иногда – грязной политтехнологией, и использовалось без мистики, на основе холодного расчета и данных по массовой психологии.
3. Политтехнологи думали, что работают над своими рациональными целями, но их вмешательство привело к возрождению темных, времен человеческой истории.
Если верна последняя догадка, и это «силы зла» вырвались наружу, то это многое объясняет.
Не случайно много лет до этого на Украине последовательно разрушались традиционные культы, и собирались целые стадионы на массовые «церковные фестивали» разных сект. Тут и движение «Фемен» сыграло свою роль, и борьба с московской церковью, и расцвет политтехнологий и школ психологии.
Нечто подобное происходило и в России, но все же имелся отпор со стороны консервативной части общества. Каким-то непостижимым образом культурная и просвещенная часть общества вдруг поддержала московский Патриархат, всю эту действительно старую и архаичную структуру, и не пошла на конфликт, хоть ее и усиленно толкали на этот путь.
Тем не менее, ощущение неизбежного удара было, и особенно после скандалов с пуськами и часами Патриарха, и прочими политтехноглогическими нападками. В какой-то мере, ожидания такого удара отражены в моей последней книге «Страна живых». Мне казалось, что удар будет нанесен в Москве, на Чистых Прудах, у памятника Грибоедову, где регулярно ставились политтехнологические эксперименты с пикетами по самым несуразным поводам, и регулярно прикармливали бомжей – дело полезное и важное, но там был такой уровень технологичности, что закрадывались сомнения в отечественной природе данного явления.
Но, похоже, по Москве работали две группы политтехнологов. И первый удар нанесла та группа, которая ставила на массовые шествия, проспект Сахарова, Болотная – остатки старых кадров времен борьбы с СССР. Привычные марши, неплохая попытка прорыва к Кремлю, но все в рамках отработанной системы противодействия.
Вторая, молодая группа, оказалась гораздо более интересной: «Онижедети», «Оккупай Абай», «прогулки протеста» – тут имелись неплохие шансы на успех, особенно в том смысле, что создавались устойчивые территориальные группы с хорошей координацией и управлением. И через эти группы вполне можно было пустить некий эмоциональный накал, который мог бы стать пусковым механизмом в высвобождении негативных эмоций, открытости «силам зла», «вирусному инфицированию» больших масс людей.
Но общая благодушная атмосфера московского дачного сезона, массовый отъезд основы протеста на заграничные курорты, предшествующее поражение Болотной и «ответка» правых, консерваторов, коммунистов, антифашистов, и просто «охранителей» свело на пшик хорошую политтехнологическую идею.
Массовый взрыв недовольства в Москве так и не произошел. (Вспомним и относительно стабильную финансовую ситуацию того времени).
Но не пропадать же хорошим наработкам – и организаторы московских проблем свернули свои дела в России и временно перебрались в Киев, по привычке пробив очередной майдан, возможно, не просчитав всех далеко идущих последствий.
Кстати, по этим же технологиям был запущен и «китайский майдан» в Гонконге.
Но, вернемся к Киеву.
Блистательный успех политтехнологов «открыл врата ада». Майдан превратился в сгоревший Изенгард, и силы зла пошли проторенной дорогой типа Великой Французской революции с ее террором, и в воздухе запахло нездоровым смогом времен гитлеровского рейха. Политтехнологи смогли высечь из искры пламя, раздуть пожар в чужом доме, и … начали терять рычаги управления ситуацией.
Мне будет не особенно интересно, как продолжится процесс вписывания Украины в контуры Западного мира – если об этом сейчас еще можно всерьез рассуждать.
Но что делать с людьми, «одержимыми бесами», что делать с «происками шайтанов», с массовой истерией и психозом, «заразной психической болезнью», волной «революционного безумия»?
Это все уже было, и было не раз, и заканчивалось очень по-разному, и единого рецепта нет…
На мой взгляд – все это безумие революций с крахом былых моральных барьеров – это отход от заповедей древних авраамических религий, и возвращение этических норм в эпоху культа страшных богов древности.
В одной старой книге было сказано, что если в городе есть хоть один праведник, то этот город будет спасен. Мне кажется, что тут есть ключ к противодействию этой волне кошмара. Уважать людей не за уровень потребления. Не за способность к разврату. Не за жестокость. Не за богатство. Уважать праведных. Прежде всего – в своем ближайшем окружении. Возможно – это единственный путь.