ЕИ
Лучшее начало для storytelling’а придумал Киплинг: «Слушай, внимай, разумей, потому что это случилось, потому что это произошло, потому что это было еще в ту далекую пору…». Итак, once upon a time, или много лет тому назад в маленький Алчевск приехал на работу в школу молодой преподаватель английского языка одессит Ефим Исаакович Бейдер.
Выпускник Харьковского иняза (позже факультета иностранных языков Харьковского университета) учил детей по невиданной методике – с помощью им же самим сочиненных стихов на смеси русского и английского. А в Одессе у него осталась масса родственников, как и у моей мамы, общение с которой проходило с особым удовольствием. Для уроков набралось человек пять, работал ЕИ «за еду» попеременно в квартирах родителей. И, кстати, всегда где-то рядом сидели наши мамы, записывавшие тексты русскими буквами в тетрадки: по молодости и как назло, все они учили немецкий язык. А нам еще и пяти лет не исполнилось, и читать или писать по-русски мы толком не умели, по-английски - и подавно.
До сих пор храню тетрадку, в которой круглым почерком мамы (у многих врачей почему-то почерк отвратительный) записана перекличка нас, детей, и ЕИ:
ЕИ: Жил-был однажды в квартире со мной английский мальчик
МЫ, хором: An English boy!
ЕИ: И в той же квартире
МЫ: In our flat
ЕИ: Жил кот, по-английски он звался
МЫ: A cat!
ЕИ: Он был очень жирный, he was very fat, он был очень рыжий
МЫ: He was very red.
ЕИ: И вот этот кот, по-английски
МЫ: The cat!
ЕИ: Однажды у мальчика скушал обед. Он съел его «dinner», он съел his
МЫ: Ообед, и лёг на кровать его, лёг on his bed.
ЕИ: И вот возвратился из школы домой английский мальчик
МЫ: An English boy.
ЕИ: Он крикнул с порога: Hello — привет!
И тут же спросил меня: Where is my cat?
And where is my dinner?
А где мой обед?
Я грустно ответил
МЫ: It is in the cat!
И вот много лет спустя, в начале нынешнего июня, я нашел ЕИ, первого учителя в моей жизни. Нашел в воспоминаниях о Ренате Мухе, его коллег по университету и друзей.
Вадим Ткаченко, муж Мухи: «Уроки были великолепны. Фима учил детей методом, который называется прямым: на уроках он говорил только по-английски, как происходит с детьми, попавшими с момента рождения в англоязычную среду. Этот метод труден и для учителей, и для учеников, но Фима прекрасно умел объяснять детям премудрости чужого языка. Для оживления занятий он запустил на уроки новый, смешанный англо–русский язык, на котором лет через двадцать лет заговорила русская эмиграция.
Смесь обычных учебных заданий, песен, шуток, игр, импровизаций превращала уроки в праздник. Дети в такой обстановке очень быстро начали говорить по-английски, да и я, просто присутствуя на уроках, многому научился».
Поясню: Рената Муха - удивительный поэт, переводчик и один из лучших мастеров storytelling’а, которым так гордятся шотландцы. Муха называла этот жанр рассказыванием. Она любила замечательного выдумщика ЕИ, его англо-русские стихи и с удовольствием их читала в storytelling’е в любой аудитории и в любой стране.
Как здорово: чаще других – те, что в маминых записях, про английского мальчика.
Ну вот, а ЕИ, как я понял, уже давно перебрался в США, и очень хотелось бы, чтобы он был жив и когда-нибудь прочитал эти строчки. А вот фотографий того времени, когда все только начиналось, нет ни одной, ни у кого. Обидно.
Детство начиналось с Британии.
КОНАШЕВИЧ
Детство начиналось с Британии.
Точнее с «Робинзона Крузо», первые слова которого безошибочно помню всю жизнь: «С самого раннего детства я больше всего на свете любил море». С подробным, детальным описанием методики выживания. Такой текст, наверное, вполне укладывается в британское мировоззрение, где важны жизненные достижения и самоопределение человека в опасном мире. Интерес к познанию доходил подчас до крайностей: в Британии для анатомических исследований из могил воровали покойников (на некоторых могилах устанавливали защитные металлические решетки!).
Мне очень нравится история британского стекла. В начале XVII века английский король одной рукой помог отечественному производителю, запретив ввоз континентального стекла, а с другой сильно усложнил жизнь, запретив использование древесины в любых производствах, кроме судостроения (уже тогда на островах произошла экологическая драма – были истреблены леса!).
Неунывающие производители быстренько перешли с древесины на каменный уголь и тут же столкнулись с неприятной проблемой: использование каменного угля, топлива, которое никогда раньше не практиковали в стеклоделии, отразилось на качестве стекольной массы, так как ее варили в открытых горшках, и загрязнение было неизбежным. Для защиты от сажи горшки стали закрывать крышками, что привело к повышению температуры. Это, в свою очередь, заставляло искать средство для ускорения варки стекла.
Чтобы вернуть утраченные достоинства стекла, мастера-стеклодувы пустились во все тяжкие и житель Лондона Равенскрофт нашел необходимую добавку в виде оксида свинца. Это вернуло стеклу прозрачность и наделило удивительным блеском, прекрасным мелодичным звоном, а также устойчивостью к кислотам, щелочам и спиртам.
А потом случилась новая напасть: в середине XVIII века вышел закон о налогообложении стеклянного товара по весу. Тогда изобретательные британцы придумали особые способы облегчения массы, изобретя новые приемы для декорирования: масса меньше, полезный объем тот же. Замечательная способность выживать в любых условиях – так же, как и у Робинзона!
Потом был «Гулливер» Свифта, где поразительные идеи масштабирования мира так занимательно изложены, а текст, несмотря на возраст, читается легко и интересно.
Самое радостное, конечно, связано с Чуковским, Маршаком, Хармсом, в общем, с переводами английской поэзии. Марина Бородицкая на «Эхе Москвы» как-то заметила: «Эти английские песенки, потешки, дразнилки, штучки замечательные, которые так переосмыслены в русском языке, что их уже почти не узнать, но они составляют такую сверкающую часть нашей уже совершенно русской литературной традиции, вот то, что в английском объединено под общим названием «Сказки матушки гусыни»».
Моя любимая книжка детства – «Как Джек ходил счастья искать» с неподражаемыми черно-белыми иллюстрациями Владимира Конашевича (кстати, родившегося в Новочеркасске). Часть сказок перевела Нина Воронель, близко знавшая в Харькове и Муху, и Бейдера. Их ни с чем не перепутаешь эти добрые и запоминающиеся рисунки! В годы моего детства книжку было не достать, а потом, как часто бывает, она неизвестно куда подевалась. Помню точно, что второй экземпляр сказок мой отец добыл для ЕИ. И когда у меня родился сын, первое, о чем вспомнил, была книга о счастье Джека. Именно та, с Конашевичем. И книжка нашлась, причем, за бесценок на книжном развале – в середине 1990-х это уже стало обычным.
Именно эти иллюстрации так прочно отложились в сознании, что черно-белая графика «из британской жизни», всякие фантазии на тему Wonderworld меня буквально гипнотизируют. Так и случилось в Лондоне, на рынке Портобелло, когда я, не раздумывая, купил три альбомных листа с рисунками тушью. Что-то в стиле историй об Алисе. Рисунки старые, 1930-х годов, выполнены неизвестным мне E.Querinci, и напомнившие иллюстрации к книге английских сказок о Джеке, которому так недоставало счастья.
Это все из детства.
СТЕРЕОХИМИЯ
Эквивалент слова «стереохимия» – химия в пространстве. Стало быть, речь в этой особой науке о химических конструкциях, которые образуют фундамент научного мировоззрения и которые давно вдохновляют любителей Art&Science. Одномерная химия – Лайнландия, двумерная – Флатландия и т.д. Примеров хоть отбавляй: линейный ацетилен из Лайнландии, плоский бензол из Флатландии, а трехмерный фуллерен, конечно, из Сферландии.
И о Лайн…, и о Флат… давно уже высказались. Понятно кто – британцы. «Флатландия» Эббота - настольная книга в любом университете на Западе, а вот в России ее знают немногие. Флатландию часто цитируют в научных сообщениях, и даже в нобелевских докладах, как это сделал недавно британский физик Новоселов.
Классические поэмы Элиота «Мистер Апполинакс» и «Нэнси» математичны.
Известно, что «Кетерберийские рассказы» Джеффри Чосера оставались с XIV века незавершенными. Британцы придумали их продолжение, - но не в виде псевдотекста, а в виде головоломок! И сделал это Генри Дьюдени, которым зачитывался «продвинутый» советский народ. И замечательными головоломками Мартина Гарднера тоже, помните?
В этой стране живут два физика-гения – Стивен Хокинг и Роджер Пенроуз. Первый - крупнейший специалист по черным дырам, много лет полностью обездвижен редчайшей болезнью и являет собой героическую иллюстрацию к «голове профессора Доуэля». Несколько лет назад Хокинг замечательно рассказал детям о черных дырах в книге-игре «Джордж и тайны Вселенной».
Второй – удивительный фантазер, много лет тому назад придумавший - просто как игру ума - замощение никогда не повторяющимся узором, состоящим из двух ромбов. И этот паркет удалось «сделать руками», и даже получить в 2011 г. Нобелевскую премию!
Род занятий многих британских ученых парадоксален. Ну, посудите сами, – в какой еще стране такие замечательные священники? Эббот служил в лондонском приходе. Это раз. Майкл Фарадей читал проповеди в общине сандаманианцев, и, между прочим, был гений. Это два. Чарльз Коулсон, классик квантовой механики, был глубоко верующим человеком. Это три. Диакон Льюис Кэрролл был и писателем, и математиком. Это четыре.
И т.д., и т.д., и т.д.
Вернемся, однако, к стереохимии. Похоже, что появившееся в славные викторианские времена такое важное понятие, как хиральность, тоже было введено лордом Кельвином как отклик на книги Кэрролла и Лира. Ибо хиральность (однокоренное с хирургией и хиромантией) – свойство несовместимости объекта и его изображения в идеальном плоском зеркале - некое научное продолжение фантазий о «здесь» и «там (в Зазеркалье)». А еще через полвека история об Алисе продолжилась английским физиком Дираком, обосновавшим Антимир.
Британия дала науке замечательное непереводимое слово серендипити, заимствовав его из приключений Синдбада. Его впервые употребил изобретатель готического романа Хорас Уолпол: непредсказуемое, удивительное, парадоксальное наблюдение, открытие или изобретение, - вполне по-британски. Это слово стало особенно популярным примерно с середины прошлого века, когда резко возросли изобретательская активность и методология изобретательской деятельности (ТРИЗ и т.д.).
Серендипити в естественных науках полным-полно: открытие фуллерена и ферроцена (обе молекулы причислены к лику великих), рентгеновского излучения и ЛСД, и т.д.
И важнейший термин в стереохимии – конформация – также пришел из английской литературы. Вообще-то конформация – это взаимное расположение частей молекулы относительно друг друга. Раньше считали, что это слово придумал Эдгар По в мистическом рассказе про Беренику и ее зубы, конформацию которых рассматривал герой. А потом выяснили, что первым был Бен Джонсон, еще в XVII веке, - драматург, учившийся в школе при церкви Св. Мартина-в-полях, на Трафальгарской площади. Тот Джонсон, что был похоронен в Вестминстере стоя (!).
Итак, в Британии литература математична, а наука высоко гуманистична. Что же нужно для такого положения дел? А всего ничего – игра, устойчивая традиция парадокса, увлечение головоломками, удовольствие от разрешения всяких загадок. Вехи в развитии этой культуры – народные сказки, storytelling, Эдвард Лир с его лимериками, Кэрролл с Алисой, и так далее.
Выразительный пример британского парадокса: на одной из первых конференций по стереохимии был опубликован доселе невиданный и не очень пристойный лимерик: “A stereochemist of Tyrol remarked, as he slid down a spiral, “This game is damnation to my conformation, my arse will in future be chiral””.
Без перевода.
* * *
Над дверьми лондонских театров надпись: «The World’s greatest artistes have passed and will pass through these doors» - «Величайшие в мире артисты прошли и пройдут через эти двери».
Да будет так всегда.