История, рассказанная у костра. Глава 1

Александр Михельман
Этот рассказ был написан замечательным автором, которого лично я очень уважаю и люблю, Григорием Родственниковым, я же позволил себе эту историю чуточку дописать. Ничего особенного, но надеюсь, вам, мои замечательные читатели, понравится.




Ночь, у костра сидят пять человек. Это наемники, они охраняют Медленный Тракт по приказу барона Миданского. Также они подстерегают одного лекаря, но уже для баронессы Миданской. Им скучно.


Томас Киканелли, похожий на маленькую гору с замшелым валуном затылка, смотрит на острые искры, прыгающие в черное небо. Маленькие звездочки, красные и желтые, мелькают в его глазах. Он усмехается чему-то и начинает:


– Рассказывали мне тут историю одну… Пошла баба корову доить. Ну, подошла, присела, за вымя взяла, и начала в ведро спускать. Потом глядь – а в молоке черви. Баба в крик, и тут вдруг у коровы глаза вылезли, и из глазниц тоже черви посыпались. На траву падают и извиваются, поползли к женщине… Бедняжка рассказывала, что птицей улетела не то, что со двора, из деревни, двадцать миль до города за ночь одолела! Оказалось, что корова яблоко съела. А яблоко червивое было. Ну, вот они-то с яблока в корове и размножились…


– Вот как бывает, – сочувственно вздыхает Антонио Пьерини. Он самый молодой из компании и только вчера срезал свою первую бороду, точнее рыжеватый пушок.  Теперь кожа у него под носом и на щеках покрыта маленькими порезами с темными крапинками засохшей крови.


– Глупые бабы, даже за коровой уследить не могут, – решает Грег из Ганалии, квартирмейстер отряда. У него нет одного уха, справа из-под шапки торчит только съеженный кусочек мочки. Зато усы могучей подковой обрамляют жесткое копыто коричневого рта. Грег задумчиво жует, и волосы вокруг вздымаются и опускаются жесткой волной. Затем вспоминает другое занимательное событие из сельской жизни:


–  Как-то пошел мельник у ростовщика в долг просить. А тот ему говорит, что денег даст, только если он ему мудрость небесную расскажет. Мельник не растерялся и позвал этого жучилу с собой на мельницу. И в пути все приговаривает: «я тебе не только расскажу, но и покажу». Ростовщик заинтересовался, и спрашивает, как это он собирается сделать. А мельник отвечает: - «Вот так», привязал его к лопасти, мельница подняла ростовщика прямо в небо, а там стая ворон как раз летела. Увидели они  его, да глаза ему и выклевали. Злодей от боли да со страха и скончался. Тогда мельник закопал труп в лесу, пошел к ростовщику домой и забрал все его золото. Но потом, в первую, же ночь, стоило скрыться луне, заскрипела дверь, и в спальню медленно вплыл призрак, глянул обомлевший мельник, а у мертвеца глаз-то и нет, в пустых глазницах адское пламя горит. Испугался убийца, в окно нырнул, всю ночь в лесу на дереве просидел, а утром пошёл и утопился в омуте. Знал, что второй раз такого ужаса не перенесёт.


– А я, если б ограбил городского толстосума, никакого призрака не испугался бы. Дурак твой мельник, – делится мыслью Томас Киканелли.


– Может и дурак, а золотишко-то сумел получить, – парирует квартирмейстер и запускает руку за спину – у него зачесалось под лопаткой.


– Тайный кошель поправляешь? – весело подмигивает гололицый Антонио, – или вши заели?


– Нет, шмотки твоей мамаши ищу, затерялись где-то, – недовольно раздувает усы Грег Ганалиец.


– Должен сказать, что за этот вечер никто из вас не сказал ничего умного, – вступает в вялую перепалку командир отряда, Пазоло Демини, - лучше послушайте, что мне в голову пришло.


Старый наемник, на открытой груди которого белел тонкий иероглиф шрама от рапиры, устроился поудобней и сначала с паузами, но потом все увереннее заговорил:


– Посмотрите сами. Сначала нас нанимает барон. Приказ: сторожить Медленный тракт. Чтобы продвижению путников ничто не мешало. При этом намекает, что один из этих путников очень важен для него. Потом лично ко мне подходит баронесса. Не посыльный, не паж, а она сама. И предлагает «выполнить приказ супруга с небольшой оговоркой, но с большой доплатой», как она сказала. Надо задержать лекаря Ганса Боргенса из Нооцалина, едущего в черной карете с гербом в виде зеленой смоковницы, и доставить в тайное место. А теперь вспомним, что наш барон болен уж третий месяц и прислуга шепчется о том, что он вызывает к себе одного доктора за другим. Зачем женщина хочет укрыть Ганса Нооцалинского от мужа, учитывая, что барон приказывает докладывать обо всех людях, умеющих врачевать, и рано-поздно кто-нибудь расскажет барону о новом лекаре? А затем, что она хочет перехватить Ганса для того, чтобы уговорить подсыпать отравы в лекарство.


– Но я слышал, что почетный дворянин болен запором, а кто подсыпает яд в слабительное? – неуверенно сказал Антонио Пьерини.


Не заметив злобного взгляда командира, неопытный наемник продолжил, но уже с начавшей прорисовываться улыбкой:


– Известно, что отравить человека, страдающего запором, невозможно, ибо отрава осядет в желудке и не сможет распространиться по телу. Убить такого человека можно, лишь дав ему изрядно слабящего средства. И тогда вместе с кишками он извергнет сердце и опосля умрет…


– Невежда! – рявкнул Пазоло Демини, – эти лживые сведения описаны в книгах Чисири Дрофрийского, а он дурак и неуч, но ты глупее его, ибо поверил идиоту!


– Точно-точно! – поддержал командира квартирмейстер, – а еще Дрофрийский осел учил, что у человека внутри задницы сидит росток хвоста, который можно извлечь, если разрезать кожу! Где это видано – извлекать хвосты!


– И тем более, барон не болеет такой глупой болезнью. Его недуг гораздо серьезнее избытка дерьма в брюхе, – заключил Пазоло Демини.
Пятый наемник не участвовал в беседе. Лысый верзила Клиг по прозвищу Скелет положил мосластые лапищи на валун и внимательно вглядывается во тьму. У него самый лучший в отряде слух, а способности видеть ночью позавидовала бы и сова. Он прислушивается.


– А еще был случай, – начинает Томас Киканелли, – один вельможа выследил гнома, когда тот прятал под дубом сокровища…


В этот миг Скелет поднимает руку и коротко бросает:


– Карета.


– Тушите костер! – вскакивает на ноги командир отряда.
Наемники расшвыривают угли в стороны. Антонио старательно заливает кострище водой из бурдюка. Тьма. Лишь едкий дым раздирает глаза.


– Я ничего не слышу, – шепчет Демини.


– Карета, – угрюмо повторяет Клиг и добавляет, – Далеко.


– Похоже, это тот, кто нам нужен. Всем приготовиться.

               

* * * * *


У Ганса Боргенса было много клиентов. Но барон Миданский был известен своей щедростью. Именно поэтому лекарь, не раздумывая, отправился в путь, хотя он был неблизким. Рассказы о разбойниках не слишком волновали его. Во-первых, потому что мессир из Нооцалина был неплохим фехтовальщиком, а во-вторых, у него имелась надежная охрана. Этой охраной был сухонький старичок по имени Ли. Низенький, горбатый и желтолицый. Со сморщенным луковым личиком и узкими щелочками глаз. Он сидел на козлах его кареты и уверенно управлял четверкой лошадей. А еще Ли постоянно что-то напевал. Напевал на непонятном, и как казалось Боргенсу, птичьем языке. Ох уж этот неведомый и далекий Атай. Стоило побывать в этом удивительном краю, хотя бы потому, что он был родиной такого незаурядного человека, как Ли.


Лошади резво неслись по каменному мосту, и в тишине их копыта громыхали громче военных барабанов.


Неожиданно атаец натянул вожжи – карета остановилась. Лекарь высунулся в окошко.


– Что случилось, Ли? – поинтересовался Боргенс.


– Люди. Прясются за камнями, - пояснил слуга.


– Думаешь, разбойники? – лекарь нахмурился.


– Осеня мосет быть, - закивал Ли.


– Много? – быстро спросил Ганс.


– Пиать или семь, - пояснил атаец.


– Всех не убивай. Дай и мне порезвиться, - приказал лекарь.


– Хоросо, хозяина, - слуга закивал.


Боргенс усмехнулся и зарядил арбалет. Атаец расстегнул куртку. В свете луны за его поясом сверкнули метательные ножи. Щелкнул кнут, и лошади резво понеслись вперед.

               

* * * * *


Пазоло Демини с лязгом извлек шпагу из ножен и злорадно усмехнулся:


– Едет словно на прогулке.


– Командир, – прошептал Антонио, – а вдруг он решит, что мы разбойники?


– Это хорошо, – ответил за главаря квартирмейстер, – сговорчивее будет. А то еще заупрямится. А баронесса строго приказала доставить этого хлыща тайно, прямо к ней.


– Я не о  том, - запротестовал Пьерини, – вдруг он околеет от страха? Глянет на наши рожи и околеет?


– Ерунда, – пробасил Томас Киканелли, – костоправы людишки крепкие. Точно не околеет, ну, может, обделается малость. Так это не беда.


Карета подъехала совсем близко. Пазоло издал короткий свист, и наемники, громко крича и потрясая оружием, бросились наперерез.
Лошади шарахнулись в сторону и остановились.


И тут глаза Демини вылезли из орбит, потому что крошечный и уродливый как гриб кучер резко выбросил ручонки в его сторону. Что-то негромко свистнуло, и двое его ребят повалились на землю замертво. Он хотел закричать, что произошла ошибка, но не смог, рот наполнился кровью. Командир вдруг осознал, что в его груди торчит инородный предмет – арбалетная стрела. Ноги подогнулись, а глаза заволокла пелена. Последнее, что он увидел в жизни – открывающаяся дверца кареты. Неясный черный силуэт высокого мужчины со шпагой. Он делает выпад, и Скелет, схватившись за живот, медленно оседает вниз. Каменистая почва рванулась  навстречу Демини, но удара он уже не почувствовал.


Грег из Ганалии пытается защититься. Размахивает палашом, но его противник слишком искусен. Боргенс выбивает оружие из руки крепыша, а потом злорадно отсекает ухо, последнее ухо. И Грег вопит страшно и обреченно. Он зажимает пятерней кровавую рану и кричит, кричит.


Атаец неслышно подходит сзади, и холодное лезвие прижимается к горлу.


– Ну что, безухий? – шипит страшный господин из Нооцалина, – золотишка решил срубить по-легкому?


Странно, но ледяное, лезвие у кадыка заставляет квартирмейстера  успокоиться. Он преданно смотрит в глаза Боргенсу и бормочет:


– Мессир, произошла ошибка. Мы не разбойники. Нас наняла баронесса Миданская…


– Ты знаешь меня? – быстро спросил Ганс.


– Вы лекарь из Нооцалина. Госпожа приказала встретить вас. Так и сказала: привезите ко мне Ганса Боргенса, - пояснил разбойник.


– Я и так еду к ним в дом, - Боргенс сощурился недобро.


– Госпожа не хотела, чтобы муж узнал о вашей встрече. Ей надо поговорить с вами лично, - Грег сглотнул нервно.


– Проклятье, – вздохнул лекарь, – предупреждать надо. Куда она велела отвезти меня?


– В Белую пустошь, там загородный дом, - последовал ответ.


– Я знаю, где это. Зря вы кинулись на меня словно лихие люди. Видишь, как все вышло. – Боргенс нахмурился, кивнул атайцу.


Широкое лезвие чиркнуло Грега по горлу.


– Скинь трупы в реку, – приказал Ганс. Сам он прислонился к карете, вытащил кружевной платок и принялся вытирать окровавленный клинок. Что задумала баронесса? К чему эти тайны? Кого выгоднее иметь в друзьях, барона Эльферо Миданского, или баронессу Гертруду Миданскую, урожденную Фоли-Резеншбауэр?
Вернулся Ли, вопросительно сверкнул черными глазами.


– Поехали! – вздохнул Боргенс.


– Куда, хосяина? – с поклоном спросил слуга, забираясь на козлы.


– В Белую пустошь. Посмотрим, что за игру затеяла баронесса, - Ганс махнул рукой и…


Ли взвыл, как зверь, нагнулся и схватился за ногу.


- Что такое? – лекарь развернулся к атайцу.