В театре города N-ск уже целый месяц ходили слухи, что их владельцем хочет стать олигарх Свинорылов. По этому поводу, даже, собрание устроили.
- Да поймите вы! – возделывал загребущие руки к небу директор театра Поскрёбышев – бюджетные театры влачат нищенское существование! А если мы станем частным театром, под крылом такого мецената, наши зарплаты будут сродни банкирским!!!
Говоря это, директор даже привизгнул от жадности.
- Олигархи ни черта не понимают в театре – заметил актёр Иголочкин – сегодня он нам заплатит, а завтра ему эта забава надоест, и он сделает в здании театра казино!
- Иголочкин, ты мне опять кровь сворачиваешь!?- взвился Поскрёбышев
- Да заткнись ты уже, Иголочкин! – зашикали в зале.
- Да пинка ему по роже! – соскочил темпераментный Жгучкин.
Крепкая рука сапожника Бастова усадила Жгучкина на место.
- Так что, давайте голосовать? – обрёл радушие директор.
Результаты голосования были следующими; один против, четыре воздержались, ну а остальные за.
- Я считаю, что на этом собрание можно закончить, и не забудьте, что завтра мы для него играем «Суворова». Спектакль, в общем, достаточно смотрибельный. Все эти драки, танцы…
На следующий день, Свинорылов, пришёл с целой ордой товарищей. Вопреки всем ожиданиям, они не пошли в VIP- ложе, а расположились в центре зала.
- К искусству поближе.- пояснил олигарх.
Перечить Поскрёбышев не стал.
- Поближе, так поближе… - шептал он, утирая пот, и подглядывая в щёлочку из фойе.
Разложились они, конечно по-царски; дорогой коньяк, обильная закуска, и даже официанта своего притащили. В общем, всё по высшему разряду. Осветитель, блеснув талантом, подсветил столик дорогих гостей, чтобы те видели, куда втыкать свои жадные вилки.
Зазвучала, какая-то глобальная, но без сомнения, патриотическая музыка. Распахнулся занавес, начался пролог. На сцене появился старый солдат, ветеран «суворовских баталий», олицетворяющий собой рассказчика помогающего разобрать, что к чему, и начал вступительный монолог. Солдата играл народный артист Башкортостана Громких, который вчера имел удовольствие злоупотребить «огненной водой» с сапожником Бастовым. Едва учуяв запах коньяка, Громких подавился слюной на полуслове. Однако он был профессионалом. Собрав всю волю в кулак, и проглотив тягучую слюну, Громких добрался до конца монолога. Тут же, повествование подхватила массовка, стремительным танцем заполнив всё пространство. Сразу, по окончании танца, началась битва, этой же массовки, русских солдат, против прусских. Изрядно захмелевший зритель начал вовсю помогать русичам. В пруссов полетели бутылки и стаканы с коньяком. Таким образом, бой закончился несколько раньше, чем это было предусмотрено сценарием , но как и предусмотрено победой русских. Пруссы очень органично спаслись бегством, пропав за кулисами. Далее шла сцена у костра, где великий полководец Суворов беседовал со своими солдатами. По-видимому, на богатеев она подействовала так располагающе, что они абсолютно потеряли грань между театром и реальностью.
- Ты знаешь , «Сувор», у меня тоже случай был, - заговорил Свинорылов из зала – мы на разборку поехали с «касатоновскими». Так вот, я пацанам, говорю, они сука предатели не по понятиям Сыча кинули. А если предатели, значит и для страны враги. Суворов, которого играл Стёпушкин, выдержал «мхатовскую» паузу, после чего продолжил сцену. Поскрёбышев, тем временем, продолжал в щёлочку наблюдать за реакцией гостей. Каково же было его удивление, когда он увидел среди них сапожника Бастова, который чуть ли не брудершафт пил с самим олигархом. У Поскрёбышева потемнело в глазах, но он заставил себя смотреть дальше. На сцене, тем временем,
продолжался разговор Суворова и солдат, среди которых был страдающий с похмелья Громких. Когда же, Громких, увидел среди богатеев Бастова, который элитный коньяк запрокидывал как водку, он заплакал от зависти не в силах сдерживаться. Заметив это, и прочувствовав ситуацию, Бастов спросил у олигарха;
- Я товарища приглашу?
- Так вообще не вопрос! – воскликнул Свинорылов, - которого?
- Вон того, с краю.
- Служивый,- обратился Свинорылов к Громких – спускайся к нам. Да чё ты? Всё нормально.
У Поскрёбышева волосы начали шевелиться на загривке, но, всё же, высунувшись из двери, он взмахом руки дал согласие. Громких, в свои 58 как юнец спорхнул со сцены к весёлой компании.
На сцене, тем временем, по сценарию шла подготовка к решающей битве. Взобравшись на постамент, Суворов говорил вдохновляющую на подвиги речь. И вдруг его прервал Свинорылов;
- Слышь, Сувор притормози, я в «тубзик» схожу, а то ж всё интересное пропущу!
- Да ссы здесь! – великодушно разрешил захмелевший Громких.
Он подошёл к колонне поддерживающей балкон, и помочился. Увидев это, Стёпушкин-Суворов упал в обморок. Его подхватил солдат массовки Иголочкин и унёс в кулису, и дал сигнал остальным, чтобы начинали сцену прощания. Появились жёны солдат, и закружились в трагическом танце. Парочка друзей, из компании олигарха, решили завязать знакомство с грустными славянками, и начали громоздиться на сцену. Учитывая количество выпитого, они несколько раз бухались со ступенек. Всё же, через некоторое время, им удалось взобраться на «вершину олимпа». Созерцая это, Поскрёбышев, скуля, сполз по стене, и обхватил голову руками. Танец на сцене постепенно превратился в догонялки. Встревоженные актрисы пытались увернуться от пьяных богатеев. Один из них, всё же, ухватил за юбку молоденькую Синичкину, и как паук начал подтягивать к себе испуганную девушку. У Иголочкина, который стоял за кулисами, не выдержали нервы, он выбежал на сцену, и вступился за девушку. Друг олигарха его ударил.
- А я вот, тебе «щас» пинка по роже!!! – выскочил из за кулис Жгучкин, и действительно, пнул в лицо обидчика Иголочкина.
Началась потасовка, на сцену выскочил сам Поскрёбышев, и попытался разнять дерущихся. Пользуясь, случаем, Иголочкин, как бы нечаянно его нокаутировал. Поскрёбышев закатил глаза и упал в оркестровую яму. Богатеев связали верёвками из реквизита, а так же заткнули рот. Повисла гробовая тишина.
- Ну, и что теперь делать с ними?- спросил Бастов закурив.
- Выпороть! – выкрикнул Жгучкин.
- Ты чё, это же олигарх! – заорал Громких – мы с ним вообще кореша!
- Да заткнись ты!!!- взорвался Иголочкин.
- Ты чё, сопля, да я уже Гамлета играл, а ты ещё не родился!
- Пошёл ты, алконавт несчастный, пошли вы все, уроды! Вас рублём поманили, а вы и рады стараться?!
- Нас можно понять- заметила Заслуженная артистка России Спичкина. – зарплатой нас не баловали.
- Да кого ей балуют?! Артист, это человек избранный. Это каста особых людей, для которой ДЕНЬГИ на последнем месте.
- Этим пользуется наше правительство, и ничего не платит – ответила Спичкина. - Это так… но люди!!! Чёрт побери!!! Почему же вы не идёте туда, где деньги? Ну, если они вам нужней, чем театр, так идите туда! О чём вы думаете, когда впускаете сюда свинью?! Что вам сделала эта сцена? Почему тут может ссать этот толстый урод?!
- По моему у тебя ещё нос не дорос учить нас уму разуму! – возмутилась Спичкина.
- У некоторых он никогда и не дорастёт! – парировал Иголочкин – проще уйти в балаган, там больше искренности, чем в вашем прогнившем…Господи, нет здесь театра уже…
Предали его, отдали на поругание…
Он сел на край сцены и заплакал.
Если, кому-то интересно, чем кончилась эта история, могу предложить такой вариант. Олигархов, на свой страх и риск, сдали в милицию. И, как оказалось, удачно их уже разыскивали за денежные махинации. Поскрёбышев ушёл из театра, и стал на рынке торговать семечками. А Иголочкин через два года стал Заслуженным артистом России, и женился, на прелестной Синичкиной.
Стертюков. Д. В. 2007