Начало: http://www.proza.ru/2014/09/07/790
Глава восемнадцатая. Ваня
Юный кочегар часто останавливался, пережидая приступы головокружения, так что продвигались мы гораздо медленнее, чем вдвоем с Колей. Зато меньше боялись – все-таки помощник машиниста был старше и опытнее моего спасителя. К тому же оказался очень словоохотливым.
Выяснилось, что его папа служил на железной дороге много лет и жили они тоже в Петербурге. Вот только Колин дом находился в центре, на Гороховой улице, а Ваня (так звали паренька) проживал на Черниговской, за обводным каналом. (Я-то местности не знал, а вот мальчики знакомым названиям обрадовались.)
Когда германские войска подошли вплотную к городу, жители стали уезжать: кто к родственникам, а кто вообще – куда глаза глядят, лишь бы подальше от войны, от неразберихи первых месяцев революции и надвигающегося голода. Даже правительство молодой рабочей республики во главе с вождем большевиков Лениным переехало в Москву, а Петроград выживал, как мог.
- Ты маленький был, так что небось и не знаешь, что почти половина горожан Питер покинула: было два миллиона, а теперь один едва наберется! Но все равно еды на всех не хватает! Там, откуда раньше хлеб везли, теперь беляки, да и железная дорога во многих местах порушена! – разъяснял нам Ваня политическую и экономическую ситуацию.
Хотя его папа получал продуктовый паек первой категории, то есть усиленный, кормить большую семью, в которой, кроме Вани, было еще трое детей мал мала меньше (это я пересказываю слово в слово!), становилось все труднее. А несколько месяцев назад их унесла эпидемия холеры. Получалось, что наш новый знакомый остался теперь круглым сиротой…
Он, конечно, и Колю расспрашивал о житье-бытье, но мой спаситель поделился лишь скупыми сведениями, что мама его ушла однажды за продуктами и не вернулась, а папа где-то на фронте. Думаю, правда, Ваня догадался о непролетарском происхождении мальчика, но виду не подал и «барчуком» не обзывался.
Еще поинтересовался, откуда я такой взялся. Коля рассказал, как вытащил меня из капкана в детдомовской кладовой, а уж почему я такого дивного цвета, ему было неведомо. Если честно, мне и самому хотелось бы знать историю моего рода! Может, я голубых кровей? В том смысле, что потомок крысиного короля? Хотя нет… Тогда Кларочка не приняла бы меня поначалу за больного ... Видимо, мой род не такой уж древний. Ну и ладно! Зато во мне море красоты и бездна обаяния! (А коты просто ничего в этом не понимают!)
Уже окончательно рассвело, когда показалась станция, а мечта о гречишных оладьях сделалась нестерпимой. Еще меня мучили кошмарные видения: будто открываются резные дверцы дубового буфета, а на белой фарфоровой тарелке ничегошеньки нет!
Я перекатывал жемчужину от щеки к щеке, боясь, что не выдержу и проглочу – хоть чем-то наполню голодный желудок! Удерживал лишь пример необычайного мужества и стойкости, который демонстрировали мальчики, ведь им не меньше моего хотелось есть, а то и больше – размером-то они меня превосходили многократно!
На платформе было пусто – поезда, по словам Вани, ходили теперь очень редко и не по расписанию. К тому же деревенские жители расставаться со своим хозяйством и бежать вглубь страны не стремились, особенно в разгар Гражданской войны, когда неизвестно, где и что ждет.
- Ага, беглецы вернулись! – засуетился старичок-смотритель, когда мы постучали в знакомую дверь.
В комнате по-прежнему царило блаженное тепло (хорошо жить среди богатых дровами лесов!), а я уставился на буфет, за дверцами которого ждали либо великая радость, либо глубокое разочарование.
Однако Ваня первым делом поведал, что приключилось с его эшелоном.
- Так-то вот, Антип Семеныч! – вздохнул он, закончив рассказ (а мы с Колей даже имени станционного смотрителя не спросили, хотя чай его пили и оладьями угощались! Неудобно вышло!)
- Беда, Ванечка, ах, беда! – запричитал дедок. – Вы тут обогрейтесь пока, а я к телеграфным сбегаю! В буфет загляните, покушайте, что найдете! – крикнул он уже с порога.
Я же говорил, настоящий волшебник!
- А ты откуда смотрителя знаешь? – задал Коля резонный (но такой несвоевременный!) вопрос.
- Да я со всеми знаком, кто на этой ветке работает! Почти год с батей ездил…
Наконец мальчики вспомнили обо мне, и Коля отломил щипцами кусочек сахара. Я схватил лакомство обеими лапками (хотя десерт хорошо было бы употребить после основного блюда!) и скрылся в рукаве. (Очень удобная вещь, скажу я вам! Особенно, если нужно сохранить что-нибудь в секрете. Например, черную жемчужину!)
- Потешный! – произнес Ваня. (Я не обиделся - он же не знал, что я младший научный сотрудник с двумя образованиями!)
На правах старшего Ваня заглянул в резной буфет и извлек на свет белую фарфоровую тарелку, на которой (ура!) все еще дожидались своих счастливых обладателей две гречишные оладьи…
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/10/06/767