***
Сотрудника Службы Безопасности в городе Красный Луч Щукина всегда считали очень храбрым человеком. Работал он в службе уже давно, имел награды, два месяца побывал в Германии на стажировке. Ему всегда доверяли даже сопровождение кортежа президента, когда тот приезжал в регион. Этим утром Щукин стоял в кабинете и о чем-то напряженно думал. Потом он сказал своему товарищу, рыжему Полайтису:
- Ну, что ж, поедем. А? Давай, выгоняй джип. – Потом помолчал и добавил, обращаясь к человеку, сидящему в кресле: - Дудку-то положите.
Но седой трясущийся человек в кресле, в помещении краснолучского СБУ, сопилки не положил, а заплакал и замычал. Тогда Щукин и Полайтис поняли, что сопилку нужно вынуть. Пальцы присохли к ней. Щукин, отличавшийся огромной, почти цирковой силой, стал палец за пальцем отгибать и отогнул все. Тогда сопилку положили на стол.
Это было ранним солнечным утром следующего за смертью Люси дня.
- Вы поедете с нами, - сказал Щукин, обращаясь к Григорию Васильевичу, - покажете нам, где и что. – Но Стус в ужасе отшатнулся от него и руками закрылся, как от страшного видения.
- Нужно показать, - добавил сурово Полайтис.
- Нет, оставь его. Видишь, человек не в себе.
- Отправьте меня в Киев, - плача, попросил Григорий Васильевич .
- Вы разве совсем не вернетесь в Тупиковку?
Но Стус вместо ответа опять заслонился руками, и ужас потек из его глаз.
- Ну, ладно, - решил Щукин, - вы действительно не в силах… я вижу. Сейчас скорый пойдет, с ним и поезжайте.
Затем у Щукина с Полайтисом, пока дежурный отпаивал Григория Васильевича водой и тот лязгал зубами по стеклу стакана, произошло совещание. Полайтис полагал, что вообще ничего этого не было, а просто-напросто Стус душевнобольной и у него была страшная галлюцинация. Щукин же склонялся к мысли, что из города, где в настоящий момент гастролировал зверинец, убежал взбесившийся слон. Услышав их сомневающийся шепот, Стус привстал. Он несколько пришел в себя и сказал, простирая руки, как библейский пророк:
- Слушайте меня. Слушайте. Что же вы не верите? Она была. Где же моя жена?
Щукин стал молчалив и серьезен и немедленно стал звонить в Тупиковку. Третий сотрудник, по распоряжению Щукина, стал неотступно находиться при Григории Васильевиче и должен был сопровождать его в Киев. Щукин же с Полайтисом стали готовиться к экспедиции. У них был всего один пистолет-распылитель, - новейшая модель из серии аннигиляторов Glock 22, только поступивших на оснащение СБУ. Пятидесятизарядная модель 17-го года, гордость украинской техники для ближнего боя, била всего на сто метров, но давала поле два метра в диаметре, и в этом поле все живое буквально испарялось. Промахнуться было очень трудно. Щукин надел блестящую электронную игрушку, а Полайтис ручной пулемет «Форт 401», взял десять лент, и по утренней росе и холодку они помчали на «Лендровере» к показательной ферме у заброшенной шахты. Джип прошел двадцать верст, отделявших город от Тупиковки, за двенадцать минут (Стус шел всю ночь, но то и дело прячась в припадках смертного страха в придорожные канавы), и когда солнце начало значительно припекать, на пригорке, под котрым вилась речка Мусорка, выглянул шахтный двор с копром и управлением. Мертвая тишина стояла вокруг. У самого подъезда к ферме сотрудники обогнали селянина на мотоцикле. Тот ехал неспеша, нагруженный какими-то мешками, и вскоре остался позади. «Лендровер» пробежал по мосту, и Полайтис посигналил, чтобы вызвать кого-нибудь. Но никто и нигде не отозвался, за исключением отдаленных остервенившихся собак в Тупиковке. Джип, замедляя ход, подошел к воротам с красными звездами. Энергичные сотрудники в камуфляжах вышли из машины и вошли во двор. Тишина их поразила.
- Эй, есть кто живой! – окликнул Щукин громко.
Но никто не отозвался на его бас. Сотрудники обошли двор кругом. Все более удивляясь, Полайтис нахмурился. Щукин стал посматривать серьезно, все более хмуря светлые брови. Заглянули через закрытое окно в кухню и увидали, что там никого нет, но весь пол усеян белыми осколками посуды.
- Ты знаешь, что-то действительно у них случилось. Теперь я вижу. Катастрофа, - сказал Полайтис.
- Эй, кто там есть! Эй! – кричал Щукин, но ему отвечало только эхо под сводами кухни.
– Черт их знает! – ворчал Щукин. - Ведь не могло же оно сожрать их всех сразу. Или разбежались. Идем в дом.
Дверь в правлении с колонной верандой была открыта настежь, и в вестибюле было совершенно пусто. Сотрудники прошли в коридор, стучали и открывали все двери, но ничего не обнаружили.
- Погоди-ка, - заметил шепотом Щукин и отстегнул с пояса пистолет. Полайтис насторожился и снял с плеча пулемет. Странный и очень зычный звук тянулся из запертого актового зала. Похоже было, как будто шипит пар, вырвавшийся из трубы. Зау-зау… зау-зау… с-с-с-с-с… - шипел зал.
- А ну-ка, осторожно, - шепнул Щукин, и, стараясь не стучать каблуками, сотрудники приоткрыли большую дверь и заглянули в зал.
Тотчас Полайтис откинулся назад, и лицо его стало бледно. Щукин открыл рот и застыл с пистолетом в руке.
Весь зал жил, как червивая каша. Шипя и урча, качая головами, шаря и влезая друг на друга, по полу актового зала ходили двуногие птицы размером с корову. Одни имели туловище варана, головы их были похожи на петушиные, но с загнутыми вниз, как у коршунов, огромными клювами. Другие были в перьях, с парой верхних цепких лап. Их отвратительные ящеровидные головы издавали сипение и клекот. Раскрывая слюнявые пасти, из которых высовывалось что-то плхожее на вилку, они рыскали взад-вперед, натыкались на других, и, урча, вцеплялись зубами во что прийдется. Битая скорлупа валялась на полу и хрустела под их куриными лапами. На полу посредине зала стояли два темных металлических ящика, в одном из них горело небольшое светлозеленое пятно. Птицы всех размеров скакали по столам, били склизкими хвостами, поднимались по переплетам рам, вылезали через отверстия в крыше. Искрили оборванные провода. Из зала тянуло странным гнилостным, словно прудовым запахом. И еще смутно разглядели сотрудники кучи больших белых яиц, валяющиеся в пыльных углах. Странная голенастая птица с крыльями, как у летучей мыши и головой крокодила, занимала всю сцену. Труп человека в камуфляже лежал у двери, рядом с автоматом. Два расстрелянных рожка валялись возле него. Вместо головы было кровавое месиво из мозгов и костей.
- Назад!.. - крикнул Щукин и стал пятиться, левой рукой отталкивая Полайтиса и поднимая правой пистолет. Он успел выстрелить раз девять, прошипев и выбросив в дверь зеленоватую молнию. Звук страшно усилился, и в ответ на стрельбу Щукина весь зал пришел в бешеное движение. Ящеровидные головы и клювы заметались в дикой пляске. Гром тотчас же стал скакать по всей ферме и играть отблесками на стенах. Чах-чах-чах-чах, - стрелял Полайтис, отступая задом на шахтный двор. Странный шорох послышался за спиной, и Полайтис вдруг страшно крикнул, падая навзничь. Существо на трехпалых лапах со шпорами, с громадной тупой мордой и пернатым хвостом, похожее на страшных размеров ящерицу, выкатилось из-за сарая и, яростно перекусив ногу Полайтису, сбило его на землю.
- Помоги, - крикнул Полайтис, и тотчас левая рука его попала в пасть и хрустнула, правой рукой он, тщетно пытаясь поднять ее, повез пулеметом по земле. Щукин обернулся и заметался по двору. Раз он успел выстрелить, но сильно взял в сторону, потому что боялся убить товарища. Второй раз он выстрелил по направлению дома, потому что оттуда среди яростных оливковых морд высунулась одна огромная птичья с острейшим клювом, и пернатое туловище выскочило прямо по направлению к нему. Этим выстрелом он гигантскую птицу убил и опять, прыгая и вертясь возле Полайтиса, полумертвого уже в пасти чудовища, выбирал место, куда бы выстрелить, чтобы убить страшного гада, не тронув сотрудника. Наконец это ему удалось. Из распылителя хлопнуло два раза, осветив вокруг все зеленоватым светом, и от ящера осталась только голова. Закрыв желтой пленкой глаза, она выпустила Полайтиса. Кровь у того текла из рукава, текла изо рта, и он, припадая на правую здоровую руку, тянул переломленную левую ногу. Глаза его угасали.
- Щукин… беги, - промычал он, всхлипывая.
Щукин выстрелил несколько раз по направлению здания, в нем вылетело несколько стекол и обрушились колонны. Но огромная пружина, оливковая и гибкая, сзади, выскочив из подвального окна, перебежала двор, заняв его весь двадцатиметровым телом, и во мгновение ока нависла над сотрудником. Его швырнуло вниз на землю, и блестящий пистолет отпрыгнул в сторону. Щукин крикнул мощно, потом задохся, потом липкая чешуйчатая лапа придавила его всего, кроме головы. Коготь прошел раз по голове, сдирая с нее скальп, и голова эта треснула. Больше на ферме не послышалось ни одного выстрела. Все погасил шипящий, покрывающий звук. И в ответ ему очень далеко по ветру донесся из Тупиковки вой, но теперь уже нельзя было разобрать, чей это вой, собачий или человечий.
Дальше - (http://www.proza.ru/2014/10/06/429)
Рисунки - Гинтар Вайтекутис http://vk.com/id36227680