За столиком в Макдоналдсе на некотором расстоянии друг от друга присели со своими подносами молодая симпатичная девушка и старушка - "божий одуванчик", по виду из интеллигенции.
Спустя некоторое время, напротив старушки плюхнулись на сиденье два, чем-то возбужденных, молодых человека. Никого не замечая вокруг, они продолжали, видимо, прерванный у кассы разговор.
- Ну и что ты?
- Я ё..нул его.
- А он?
- Начал выё..ываться.
- А ты?
- Я сказал: "Закрой е..ало".
- И что он?
- Стал отъё..ываться.
- А что ты?
- Е..анул его еще раз.
- А он?
- Открыл свой е..альник и зае.. ал меня в асфальт.
- Ну и как ты?
- Я сказал ему: "Зае..ись, е..анутый, я тебя еще объе..аю".
При каждом "ёбном" слове молодого человека девушка и старушка вздрагивали как по команде, и было видно, как с усилием впихнутый в рот кусок бутерброда стремительно выскакивал обратно.
На последней "триаде" молодого человека старушка "сдалась". Она подняла глаза от подноса и негромко, чтобы не слышала девушка, но достаточно внятно сказала:
- Молодые люди, сей час у вас обед!
Е..ать после будете!
Девушка все-таки услышала и "пырсхнула" последним куском бутерброда в свой поднос.
Молодые люди ошарашенно взглянули на старушку и вдруг поняли, что они не в лесу, что их слышат и, возможно, испытывают дискомфорт другие люди.
Они вдруг осознали "предмет" своей "лексики", подсказанный им "божьим одуванчиком", и, неожиданно для старушки и девушки, смутились и стали извиняться уже человеческими словами...
Старушка с вполне очевидной внутренней удовлетворенностью - не совсем "отпетые"- приняла их извинения, подняла свой поднос с не съеденным обедом, пожелала молодым людям "приятного аппетита и всего доброго" и вышла...
В связи с этим эпизодом и его "лексикой" вспомнилось выражение В. Высоцкого - "церковники хлебальники разинули". Слово "хлебальники" очень созвучно "слову" из диалога молодых людей. Возможно "хулиганистый" Высоцкий его так иногда и произносил.
А если посмотреть глубже, то возникает вопрос - почему это наше такое важное для жизни и почти святое понятие "ХЛЕБ" или его слово "хлеб" может распадаться на два "хульных" слова: "ХЛ"- сама "хула" и "ЕБ" - слог и корень русского мата?
В этом распадении или, наоборот, объединении ощущается какое-то кощунство или, может быть, осквернение? Кто-нибудь, наверное, знает ответ на этот вопрос...