Муж госпожи Сесиль был писателем. Он умер два года назад при ужасных обстоятельствах: находясь, на ж/д платформе был убит огромной грушей, которую хулиганы, проезжавшие мимо на электричке, бросили ему прямо в лицо. Кровоизлияние в мозг, и Жаржен погиб, так и не дописав своего великого романа; странность которого была в том, что начат он был с комментариев.
Сначала Жаржен составил их, а потом должен был приняться бы и за сам роман. Госпожа Сесиль до сих пор носила траур по мужу писателю, а в память о нём сделала себе татуировку в виде тех самых комментариев. Буковки вились от нежной шейки вкруг всего прекрасного тела госпожи Сесиль и до самых мизинчиков. Завистливые друзья злорадно прозвали её ходячей энциклопедией.
Вскоре произошло странное: пропала сама книга с комментариями.
«О как хорошо, что она осталась на мне!» ; всплеснула руками госпожа Сесиль. Через неделю явился человек в черных очках и хорошем костюме и представился агентом внешней разведки.
«В комментариях могла быть зашифрована ценная информация, госпожа Сесиль, есть подозрение, что ваш муж сотрудничал со спецслужбами», ; сказал он.
«О, боже вскрикнула! ; госпожа Сесиль. ; Мой Жаржен, не может быть!» ; «Вы должны нам показать копию, госпожа Сесиль». ; «Но это кощунственно! ; воскликнула госпожа Сесиль. ; Вы же видите, я до сих пор ношу траур!» ; «Это государственно важно», ; сказал приятный мужественный человек из разведки, и госпожа Сесиль вынуждена была согласиться.
Опытные врачи сделали госпоже Сесиль инъекцию (как потребовала сама госпожа), чтобы она заснула и не чувствовала стыда, пока агенты будут изучать тайное послание её мужа.
«Да она же вся в ссылках на Википедию! Каким идиотом был её муж!» ; недоумевал старший агент. «Ты думаешь, Куи, это действительно зашифровка?» ; спросил его напарник. «Не знаю, Жан, может, эта дура что-то напутала. Но если русская мафия крадёт из дома сумасшедшей идиотки книжку с комментариями её покойного идиота мужа, то, что-нибудь это да значит! Или я не заработал на пенсию за двадцать лет безупречной службы». – «Ты прав, Луи, надо поставить здесь охрану, на случай, если ворвутся сюда эти русские с балалайками и медведями». – «Не стоит, Жан, они давно бы опоили её водкой и вывезли, если б она была им нужна». – «И это верно», ; закусил Жан в зубах колпачок шариковой ручки.
Вечером госпожа Сесиль расслаблялась в ванне, смывая грязь прошедшей процедуры.
«И что же могут значить эти письмена?» ; озабоченно рассматривала она своё прекрасное тело.
«*** – одно из основных слов русского мата, является в нём словообразующим для множества других слов и выражений. Используется в значении «половой член мужчины) и многих других. Куннили;нгус (лат. cunnus – наружные женские половые органы + лат. lingo – лизать; синонимы – кумбитмака, ламбитус, ланет) – форма орального секса, сексуальное возбуждение женщины путём воздействия на клитор и вульву губами, языком или зубами».
То, что комментарии были написаны на неизвестном варварском языке, ничуть не беспокоило госпожу Сесиль. Напротив, девушки всегда набивают всякую глупость: «Одно сердце на двоих», «Люблю тебя, Зая!» И когда это понятно, то глупо вдвойне, а так было непонятно и красиво, всё равно, что на арабском или иероглифами.
За свою жизнь покойной муж госпожи Сесиль не написал ни одной книги, и эта должна была быть первой. Но несколько человек поклонников у него и его будущей книги всё же появилось. Они откликнулись на объявление, данное Жарженом за год до гибели, когда он только задумал роман. В нём он объявлял, что начинает писать о диких русских с использованием их родного языка.
Поклонники навещали госпожу Сесиль и утешали по мере сил. Среди них был странный тип из той самой дикой России, ходивший в рубашке-вышиванке и длинных закрученных усах. Он пил в гостях горилку и плясал гопака. Он утверждал, что особенный, потому что не произошел от финно-угров, как другие несчастные русские.
Агенты вешней разведки тем временем спорили в штабе.
«Что-то в этой истории не чисто с самого начало: разве могут в нашей великой цивилизованной Франции убить человека грушей?» ; «Ты прав, Луи, не могут, но могут в России. Одному моему знакомому бросили под ноги гнилой арбуз, когда он гулял туристом вкруг Кремля, а полицейские, как отпетые шкодники, только смеялись». – «Удивительно дикая страна, Жан! Нам надо навестить госпожу Сесиль, что-то подсказывает мне, у неё могут быть проблемы».
Как раз в этот момент госпожу Сесиль навестил пан Микола.
«Садитесь, пан!» ; лепетала Сесиль. Микола, как и обещал, принёс госпоже настоящего украинского борща. «Сейчас отведаем это ваше национальное блюдо!» ; радостно предвкушала Сесиль, потирая ладошки. Не управляясь неудобным французским половником, Микола, засучив рукава, вылавливал куски сала руками. «Не бойтесь, госпожа, так принято, вы окажите мне доверие». – «Конечно-конечно, пан Микола, это так дико, это так будоражит!» У пана Миколы заострился ус и лукаво заблистал глаз.
«Так вы говорите угры жили в белорусских землянках?» ; продолжала прерванный разговор Сесиль. «Да-да, и стоило приблизится кому-то, они издавали этот ужасный и характерный звук, за который их так и прозвали, ; отвечал Микола. ; Защищали, понимаете ли, жилище, как дикие звери». – «О, как это увлекательно!»
В комнату вошли агенты внешней разведки. «Вы могли бы и постучаться», ; укорила их госпожа Сесиль. «Вам угрожает опасность мадам!» ; «Нет, она угрожает вам!» ; закричал внезапно пан Микола и выстрелил в агента салом, зажав кусок в ладонях и надавив на него так, чтобы тот выскользнул. Сало мазануло агента по лицу и сбило его с толку. «Наверное, я отравлен, мой милый Жан, спасайте Сесиль, ловите хохла, я умру сейчас!» ; «Ах, чёртовы хазары!» ; вскричал пан Микола и бросил в агента перцем из кастрюли. «Проклятый русский, я покажу тебе хазара!» ; вскричал взбешённый Жан и погнался за паном, ловко сигающим в своих удобных шароварах...
; Башмаков! Башмаков!! (крики со двора)
; Ну Чего?! (выглядывает в окно)
; Ты чего там засел, чёрт полосатый?!
; Да пишу я, ёб-т!! Роман на продажу!
; Чего, ****ь?!
; Роман пишу я! Не понятно, нах?!!
; Пошли водку пить! Афоня!
; Ладно-ладно, выхожу я... Опять грант сорвали, гады! Никогда так не стать мне профессионалом!
Башмаков выходит, в сердцах хлопая дверью, дверь слетает с петель и заваливается.