Сердцу не прикажешь. Романтическая сказочка.
• Аннотация:
Эта незатейливая романтическая история произошла в одном из волшебных миров, каких множество уже придумано, но ещё большее их количество ждёт своих авторов. История эта не особенно затейлива и сказочно предсказуемая, но душевная, как и положено быть сказке. Красавица в этой истории весёлая и боевая, а сестра её - дурнушка и умница. Родители у сестёр непростые, я бы сказала, сложные, а бабушка приёмная и того сложнее. В мире они живут таком волшебном, что не магическое в нём кажется экзотикой. Нормальных людей здесь не встречается, зато эльфы, гоблины и прочая нечисть проживают запросто. А вот простые человеческие чувства: любовь и дружба, жителям магического мира вовсе не чужды. Да и трудности в их жизни совсем такие же, как у людей. Непросто ведь отыскать настоящую любовь, а ещё сложнее суметь её удержать, найти в себе силы бороться за своё счастье и пойти наперекор традициям. В общем, сказка ложь, но намёк в ней всё же имеется.
________________________________________
Сердцу не прикажешь. Романтическая сказочка.
Пролог. Вместо присказки.
- Бабуль, а бабуль? Я ведьма?
Рыжеволосая пятилетняя кроха сидела у костра в пушистой траве, заменяющей ей уютную перинку, и громогласно требовала ответов на свои бесконечные вопросы.
- Конечно ведьма, кем же тебе ещё быть?
Такая же рыжеволосая и подозрительно молодая её бабка устало отмахивалась от малышки, мечтая хотя бы немного поспать. Под утро Лысая гора, как обычно, опустела. Усталые, но довольные ведьмы разлетелись с шабаша, в поисках уютных местечек для отдыха. Анжеличка же не торопилась избавляться от Огненки. Была бы её воля, так не отдала бы внучку. Ну, скажите: зачем гоблинам ведьма? А уж эльфам она и точно без надобности. Разве смогут эти ушастые дать крохе достойное воспитание? Впрочем, желания ведьмы никто не спрашивал. Хорошо хоть на шабаш отпустили. Да, не повезло крохе с роднёй. Только одна она, Анжеличка, может понять тягу малышки к свободе. Если бы это дитя ещё и свои бесконечные вопросы не задавало, то уж и вообще хорошо было.
- Бабуль, а бабуль? А ты ведьма? – Девочка спать даже не думала.
- Ведьма я, ведьма! Спи уже, неугомонная, а то гоблину в пещеру оттащу.
- К дедуле? – деловито уточнила Огненка. – Нет, уж лучше к эльфам давай слетаем. Таинька новую сказку рассказать обещалась про то, как русалка хвост на ноги обменяла.
- Хорошо, будет тебе сказка от магички, только поспи сначала, - мурлыкнула Анжеличка, всё ещё надеясь укачать беспокойную внуку.
- А ты сказки сказывать умеешь? – упрямилась девочка.
- Я же ведьма, - рассмеялась молодая бабушка, вдруг забывая про сон. – У меня вся жизнь сказка и есть.
- Ну, тогда про жизнь расскажи, - не стала спорить с нею Огненка. – И про Заповедный лес тоже.
- Да, что про него рассказывать? – пренебрежительно отмахнулась Анжеличка. – Вот будешь гостить у бабки Лесничихи, так она тебе в подробностях о нём поведает. Кому же, как не хозяйке леса про свои владения сказывать. Уж лучше я тебе историю об одной глупой ведьме расскажу, которой вздумалось проклясть двух повелителей. Никогда нельзя забывать закон ведьм о том, что за всё платить приходится. И с проклятьями осторожней нужно быть, так как порой они имеют дурную привычку к своей создательнице возвращаться и всю оставшуюся жизнь её упрямо преследовать. А если, к тому же, жизнь бесконечной окажется, то такому и совсем не обрадуешься.
- Мне нянька Марфа уже сто раз про проклятья рассказывала, - хихикнула девочка. – Очень советовала с ними не связываться.
- А что же ей ещё остаётся? – хохотнула и Анжеличка. – Только в своих ошибках каяться. Старый маг всё спит, а бывшая ведьма Марфа всё ждёт, пока он проснётся и вновь ведьмой её обратит.
- А за что нянька наказана была? – малышка засопела любопытным носиком.
- Так ведь она с любовью поспорить захотела, - Анжеличка неодобрительно повела плечиком. - Забыла старая, что сердцу не прикажешь.
- Бабуль, а ты мне про любовь расскажешь? – Огненка совсем сонно мигнула чёрными глазёнками.
Рыжеволосая её бабка фыркнула:
- Мала ты ещё больно про любовь слушать. Спи уж лучше, я тебе про двух сестричек расскажу. А то скоро прилетит мой любимый Ветер и унесёт нас с тобой в Город магов. Отец с матерью уже заждались, небось. Вот никогда бы не подумала, что своенравная Златка, дочь повелителя гоблинов, за сыном простой ведьмы в город побежит, и вечно спящего мага сторожить с ним согласится.
- Ты же сама сказала, что сердцу не прикажешь, - глубокомысленно напомнила ведьме Огненка её же слова.
- Да, это верно. Магия любви никому не подвластна, - мечтательно улыбнулась Анжеличка.
- Ну, давай уже, рассказывай сказку, - настоятельно потребовала малышка, удобно укладываясь поближе к ведьминому костру. – Сестрички тоже сердцу приказать не смогли?
- Конечно, не смогли, - нежно проворковала ведьма, наблюдая, как засыпает рыжеволосая кроха. – А кто бы смог устоять, когда сердца коснулась любовь?
Сказка 1. Любовь зла.
Часть Первая. Сёстры
1. Лесничиха.
В одном из самых загадочных и волшебных миров, в самой гуще таинственного Заповедного Леса, в старой покосившейся избушке жила такая же древняя, как и её жилище, Лесничиха. Никто не знал, сколько ей лет. Казалось, Лесничиха была вечной, как и лес, за которым издавна приглядывала. Выглядела она совсем ветхой старушкой: сухонькая, горбатенькая, с резким, как бритва, взглядом зелёных глаз. Любопытный остренький носик её мог в мгновение вынюхать не только появившиеся в лесу незнакомые запахи, но даже намечающиеся неприятности. Свои седые локоны Лесничиха прятала под кокетливым голубым беретиком. Из нарядов предпочитала тельняшку, штанишки цвета «хаки», да в тон им курточку. Другими словами, её имидж можно было бы обозначить выражением «Десант на пенсии». Говорят, был у неё когда-то даже муж - молчаливый, лохматый Леший. Был, да весь вышел. Куда и зачем вышел? Никто о том не ведает. Только, как вышел Леший, так до сих пор и не вернулся. Может, в лесу заскучал, или от жены своей сбежал нечаянно.
Нрав у Лесничихи был суровый, и спуску обитателям Заповедного леса она не давала. За всем уследить успевала, шалости, да проказы строго пресекая. Всякое в её лесу случалось, бывало и нехорошее. То русалки больше намеченного рыбаков-ротозеев защекочут, тем самым засоряя водоёмы повышенным количеством незапланированных утопленников. То оборотни расшалятся, надкусывая путников не для пропитания, а для развлечения, и даже за собой не уберут никогда. Бежит тогда волчья стая к Лесничихе с жалобой. Дескать, их, «санитаров леса», работой выше крыши загрузили, а они ведь тоже не железные. У старухи разговор короткий: русалкам хвосты быстро накрутит, оборотней за уши оттаскает, волков в оздоровительный отпуск отправит. В лесу порядок в считанные минуты наведёт. Лесные жители её чуток побаивались, но за подмогой и утешением к ней же бежали. Она в том никому не отказывала. Раненых и больных излечивала, за обиженных заступалась и их обидчиков наказывала. О силе её чудесной никто ничего сказать не мог, но все в неё верили и опасались. Желающих поспорить с нею не находилось. Только некоторые, особо мудрые догадывались, что сила та в её большом и добром сердце находится, но дорогу к этому сердцу знали немногие. Только тем она открывалась, кто умел любить всё живое беззаветно и искренне. А если уж совсем откровенно, об этой дороге знали только две любимые внучки старой Лесничихи. Любила она своих девочек до безумия, хотя они ей родными по крови вовсе не были, но уважали и почитали, как родную бабушку.
2. Найдёныши.
Шестнадцать лет назад нашла Лесничиха как-то в чаще двух крошечных младенчиков. В ту лунную ночь, когда нашлись найдёныши, ей отчего-то не спалось. Может, полная луна слепила, душу бередя, или же обычное предчувствие странных событий беспокоило. Дурные языки шептались, что Лесничиха тоской по покинувшему её мужу по ночам мучается, и в наливочке собственного приготовления ту тоску упорно топит. Впрочем, непроверенным слухам верить не следует, потому что за этой слабостью старушку ещё никто не ловил и доказательствами не запасся. В общем, распахнув окошко в избушке, чтобы повыть на луну в дуэт с оборотнями и душу, как следует, в этом хоровом пении отвести, Лесничиха остреньким своим носиком сразу же унюхала появившиеся в её Заповедном лесу странные, непривычные запахи. Игривый ночной ветерок по-приятельски донёс до неё сладкий запах молока с примесью чего-то смутно знакомого, но давно забытого. Лесничиха, долго не раздумывая и прихватив беретик, бодрой трусцой отправилась вслед интригующему запаху на разведку. В самой чаще леса она вдруг услышала тихое тоненькое попискивание, медленно, но верно, перерастающее в громогласный детский рёв. Вскоре обнаружилось уютное гнёздышко с двумя прелестными крохами. С первого взгляда старушка прониклась к девочкам искренней любовью, ведь с их появлением в её жизни закончилось тоскливое одиночество.
Девчоночки действительно были премиленькие, но такие удивительно разные, словно и не были сестричками. Одна была вся светленькая, будто из солнечных лучей сплетённая, голубоглазая и улыбчивая. А другая малышка, наоборот, имела смуглую кожу, чёрные глаза, и задумчиво-молчаливый нрав. Волосы же её походили на покрывало цвета ночи, в которое как будто вплетены были серебристые пряди лунного света. Даже гнёздышко, где лежали девочки, было на две части незримой линией разделено. На левой стороне, укрытой ковром из душистых, радужных лесных цветов, лежала бодро агукая блондиночка, а на правой - молчаливая брюнетка, укутанная в одеяльце из тёплого, пушистого мха. Лесничиха, не колеблясь ни мгновения, быстро подхватила крошек на руки вместе с их странными одеялами и отнесла к себе в избушку, где растила заботливо и с любовью, став им родной бабушкой.
И имена им дала она же. Светленькую девчонку Лесничиха назвала Аленькой, в честь богини-волшебницы Алой Зари, а тёмненькую - Таинькой по имени загадочной Госпожи, прозываемой Тайной Ночи. Впрочем, все жители Заповедного леса называли их просто Алей и Таею. Сестрицы хоть и различались, как день и ночь, но были привязаны друг к дружке крепко и никогда не расставались. Даже поссориться им не случалось. Правда, злые язычки, которых во всяком порядочном обществе предостаточно, намекали неоднократно, что рядом со светлоликой красавицей сестрой Тая вырастает неказистой и уродливой, будто ведьмино отродье. Если Аля была золотоволосой солнечной красоткой, с огромными нежно голубыми, словно безоблачное небо, весёлыми глазами. Отличалась, к тому же, стройною фигурой с плавными танцующими движениями и лёгким, дружелюбным нравом. То её сестра особой красотой уж никак не блистала, да и о внешности своей особо не заботилась. Во взлохмаченных её чёрных волосах с белыми лунными прядями нередко случалось запутываться пронырливому репейнику, когда любопытная умница ползала по кустарнику, выискивая своих подружек ползучих змей для интеллектуальной беседы, уверенная в их змеиной мудрости. От постоянных молчаливых размышлений её тёмная кожа покрылась ранними морщинками, а брови навечно срослись на переносице, напоминая чёрную траурную ленту. Глаза из-под этих бровей поглядывали жгучими пуговками, а крючковатый нос с немалою горбинкой свисал над тонкими ярко-алыми губами. Любимую её одежду: куртку и штаны с оттопыренными коленками, часто украшала болотная тина после частых встреч с прыгучими лягушками и болтливыми кикиморками. В отличие от сестры, Таинька удалась невысокой, зато отличалась основательностью форм. Только излишняя пышность фигуры не мешала быть ей резвой, порывистой, двигаться быстро, нетерпеливо, хотя и несколько неуклюже. Впрочем, под сердитым взглядом бабушки сестричек, мечущей попеременно то искры, то молнии, авторы версии о происхождении Таи из рода уродливых ведьм свои языки враз прикусывали. К тому же, вскорости после того, как девчонки были Лесничехой найдены и приняты, обнаружились и родные родители сестёр. Отец их, Мрак, хозяин тьмы, охранял своих любимых доченек среди теней, в период сумерек, да в темноте ночи. А матушка, Солнечная Фея, ветреная красотка и кокетка немалая, приглядывала за дочурками ясным днём, среди лучей солнечных. Наблюдая за подрастающими девочками, Лесничиха таким родителям вовсе не удивлялась. Одно её чрезвычайно интересовало и поражало, как удалось столь разным волшебным существам встретиться, и даже найти удивительно близкое взаимопонимание. И как тут не верить в то, что чудеса всё-таки случаются.
3. Идеал красоты.
Нельзя сказать, что сестрицы вовсе не замечали своего различия. Только, в силу своих характеров относились к этому явлению по-разному. Для Али никого ближе сестры не было, ведь всегда они были вместе и заглядывали в глаза друг дружке, вместо зеркальца. Себя она видела изредка, а Таины родные черты ежеминутно, и считала их привычными и симпатичными, искренне не понимая, отчего сестрёнка, наблюдая и сравнивая их отражения в водах озера, так огорчается.
Таинька росла умницей. Ничего не было для неё милее, чем отыскивать и заучивать древние трактаты, сказания, научные труды. Часами могла она расспрашивать каждого встреченного обо всём на свете, будь то птица или зверь, русалка или дриадка, оборотень или простой муравей. Со всеми умела она договориться, но, главное, Тая умела слушать. Умела она это так же хорошо, как её любимая сестра петь и танцевать. Именно по этой причине заметила она, как косо на неё поглядывают некоторые собеседники и как они застывают заворожено при встрече с её очаровательной сестрицей. А заметив эту странность, стала она, по своему обычаю, вопросы родным задавать.
- Бабушка, я уродина? - как-то спросила Тая Лесничиху.
- Вот ещё! - сердито воскликнула та, одновременно мысленно прикидывая:
- «Какой это языкастой морде надо бы мне пойти надавать подзатыльников?! Опять девчушку глупостями смущают, паршивцы и негодники!»
А внучке старуха ответила подробно, чтобы развеять глупое, по её мнению, огорчение:
- Ты у меня самая лучшая! Не слушай зловредных дураков, ничего в этом не понимающих.
- Про то, что я самая лучшая, и сама знаю, - улыбнулась Тая, намекая на свою образованность. - Только вот жаль, что внешне ведь я на страшилище похожа.
Привычно рядом стоящая Аля на такие слова сестры удивлённо нахмурилась.
- Ну, что за ужасы ты себе навыдумывала?! - вскрикнула она огорчённо. - А ещё уверяешь, что умница, только простых вещей понять не можешь. Внешность ведь вовсе не главное. Я вот об этом никогда не задумывалась. И достоинством своим считаю умение петь, да разговаривая с травами, целительные настои создавать по их указанию, чтобы всех болезных излечивать.
- Тебе и не нужно о себе задумываться, ведь ты, Аленькая, просто сказочная красавица, - улыбнулась Тая сестре нежно и восхищённо, но тут же вздохнула. - А меня вот никто не любит, а некоторые даже пугаются. Меня это не то чтобы сильно расстраивает, но всё же огорчает почему-то немножечко. Подруга дриада вчера смеялась надо мною, намекая, что о принце на белом коне мне мечтать лучше и не начинать, всё равно ведь сестре достанется. Я, конечно, только рада буду за Аленькино счастье, но о своём придётся, видимо, не загадывать.
- Ух, мерзавка подлая! Вредина патлатая! Вот я сейчас пойду и патлы её зелёные-то повыдёргиваю! Походит годик лысою, так все кавалеры разбегутся! Узнает у меня, как на мою любимую внучку глупости наговаривать! - враз расшумелась, сердито раскричалась Лесничиха.
- Да, оставь ты её, бабушка, - попросила Тая за подругу лесную. - Она же не со зла. Будто ты дриад не знаешь? Они ведь простые, как шишки, с парой извилин над ушами. Что увидела, то и ляпнула. А потом ещё час удивлялась моему внезапному огорчению.
Поостыв чуть, заботливая бабушка обстоятельно занялась внучкиным эстетическим просвещением.
- И всё же не вижу причин для твоих печалей. Подумай малость девонька о том, что всё познаётся в сравнении. Вот, к примеру, взять хоть меня. Я и в молодости была «без слёз не взглянешь», а теперь и вовсе скукожилась. Один горб только чего стоит. И то я не плачу и без счастья личного, между прочим, не осталась. Не Прынц, конечно, но Леший был вполне приличный, отличался повышенной чистоплотностью и сообразительностью.
- Уж ни за что не поверю, что у тебя бабушка кто-то не отличится чистоплотностью. Ты же быстро приструнишь, - рассмеялась Аленька. - А то, что он так ловко сбежал, что даже ты не нашла сколько не искала, так это действительно характеризует твоего Лешего, как весьма сообразительного субъекта.
Лесничиха недовольно засопела:
- Не перебивай бабку, Аля! Знаешь же, не люблю. Очень он мне сдался, предатель лохматый. И не искала я его вовсе. Ну, может, разве что самую малость, лет 50, но никак не больше. Интересно и куда он от меня запрятался? Знает же, негодник, когда поймаю - на цепь посажу, чтобы от законной супруги не бегал, где попало.
Аля бабкиной ворчливости вовсе не испугалась, ещё больше колокольчиком хихикая. А Лесничиха, тем временем, продолжала свою лекцию по эстетическому воспитанию внучек:
- Так что, Таинька, нет у тебя поводов для грусти, как на мой взгляд. Горба у тебя нет, а сил и молодости предостаточно. Глазки зоркие, ручки крепкие, душа добрая, а ума так просто в избытке.
- Только отчего-то я всем не нравлюсь, - грустно улыбнулась Тая.
- Глупости говоришь, а ещё умной считаешься! - строго махнула бабушка рукой. - Мне нравишься, сестре, да отцу с матерью тоже, а всем другим вовсе необязательно. Все существа на свете разные и вкусы у них тоже должны быть разные. Поэтому и идеал красоты для каждого свой собственный, и от других отличие имеет. Посмотри только на лесных наших жителей. Для русалок все, кто без хвоста, уже уродцами и калеками считаются. А к оборотням без пушистой шубы и метровых клыков на конкурс красавиц даже не записывайся. Дриады самыми красивыми считают тех, у кого за место кожи кора древесная и волосы, словно веники берёзовые. Ну, а про кикимор болотных и говорить нечего, им кто грязнее и лохматее, с зелёным цветом кожи, да бородавками, тот и красавчик.
- Ага, - хихикнула, соглашаясь Таинька. - Оттого, они со мною душевно дружат, что я к их идеалу красоты очень подхожу.
- Не наговаривай на себя, - помахала несогласно головой светлоликая сестрица. - Ты умница, с душой светлою, а кикиморки такие вредные. Всех обижают и частенько подличают.
4. Особенная.
Тая на этом огорчаться своей нестандартной внешности будто бы перестала, снова увлекаясь очередным научным опусом, но о своих неудобных вопросах вовсе не забыла. Не имела она привычки о чём-либо забывать. А когда повстречалась с отцом и матушкой, теперь уже им снова те же вопросы стала задавать, правда, на этот раз в исключительно познавательных целях, потому что хотела знать их мнение по вопросу об идеале красоты.
Отец её, Мрак, был существом неразговорчивым, особым образованием не блистал, красиво выражаться не обучен. Собою он был видный, лицом не красавец, но с мужественными резкими чертами и полыхающими чернотой глазами. Обладал он неодолимою тёмною силою, но редко её использовал, потому что по натуре, хоть и казался грозным, был вовсе не злобным. Часто обращался тенью, второй своей ипостасью, и в основном проживал в своём Сумеречном царстве. На вопрос любимой дочери прошелестел еле слышно:
- Глупышка! Какой идиот самоубийца усомнился в красоте моей дочери?!
- Никакой,- тут же ответила Тая, зная, как скор папаша на расправу, наказывая всех без разбору и правых, и виноватых, так сказать для профилактики.
- Если никакой, так и говорить не о чем. Потому что такой жгучей красоты, как у моей Таиньки, я не встречал ни в одном из уголков тени. Вот сестрице твоей, Аленьке, не повезло так с внешностью, бедняжке. Вся в мать. Зато у неё голос очаровательный и нрав заводной. Даже мёртвого из могилы поднимет и танцевать заставит, за что люблю и уважаю. Хотя, конечно, до мамки ей ещё расти и расти. Та даже меня умудрилась из тени вытащить, а это просто чудо. До сих пор удивляюсь, как меня на смерть солнце не пожгло. Так больше ни разу и не смогли встретиться. Только на Алю и остаётся глядеть, словно на тень мамкину. Поклон при встрече Феюшке моей передавай доченька. - Совсем расчувствовался Мрак от воспоминаний и, застеснявшись своей слабости, обратившись тенью, исчез с глаз.
Солнечная Фея встречалась редко в подобии человеческом. Всё больше огненным мотыльком летала, хихикающим и дразнящим. Но для серьёзного разговора с дочерью обратилась прелестной, вечно юной солнечной красавицей. Певуньей она действительно была знатной. Даже славно известные сирены ей завидовали, мечтая извести по-тихому, но руки у них до фей были коротки. Голосом звонким, да напевным вмиг она очаровывала, а внешностью сияющей, словно вся лучами солнца переплетённая, поражала воображение. Характером была непоседлива, смешлива и не в меру кокетлива, отчего имела множество ухажёров и поклонников. Но о Мраке необычном и, главное, недостижимом, частенько вздыхала. На Таин вопрос матушка её солнечная звонко рассмеялась:
- Глупышка моя маленькая! Да в тебе столько солнечной внутренней красоты и света, что они мгновенно затмевают отцовские черты мрачные. А кто истинно душу видеть умеет, тот и не заметит невзрачные одеяния. Хотя костюмчик, конечно, не мешало бы сменить или, хотя бы простирнуть на досуге. Причесаться тоже надо бы. Ах, дочь! Ну, вся ты в отца, в нарядах неразборчива, весёлой беззаботностью не искрящаяся. - Вспомнив о милом, фея от избытка чувств изменила очертания, засверкав солнечной звёздочкой.
- Как он там? - спросила она дочь на прощание.
- Всё также,- порадовала Тая мать известием.
- Ах, ничего не меняется, - умилилась Фея. - А обо мне спрашивал? Скучает? - спросила она уже на лету.
- Очень скучает. Поклон просил передать. - Спешила поведать Тая, улетающей матери.
Та приостановила полёт.
- Всего лишь поклон? - Слегка нахмурившись, спросила недовольно, но потом вновь засмеялась беспечно:
- Мрак всё такой же тугодум! И в кого ты у нас такая умница уродилась? - Удивлённо улыбнулась Фея. - Передай отцу от меня поцелуй жаркий, авось не обожжётся, да и вспомнит уроки прежние.
На этом улетела матушка в объятья яркого солнца, радостно смеясь своим счастливым воспоминаниям. Подбежала к сестрице Аленька с каким-то особенным букетом лечебных трав.
- И не надоело тебе Тая родственников опрашивать? Уж поверь в мою искренность. Ты самая красивая и любимая сестра моя. А ещё умная, удивительная и особенная. - пропела она пританцовывая.
- Верю, - рассмеялась в ответ Тая. - Я особенная!
И с этими словами почувствовала она, как заполняет её уверенность в своей неотразимости, возвращая в душу покой и умиротворение. Конечно, она заподозрила, что сестрица зачаровывает её, правильные мысли внушая. Но так ей эти мысли понравились, что спорить она с ними вовсе не собиралась.
Часть Вторая. Похищение.
1. Ведьмы.
- А меня этой ночью в полнолуние ведьмы к себе на шабаш зазывали! - Аленька была необычайно оживлена, сверкая голубями глазами, полными азарта и предвкушения интригующих развлечений. - Таинька, милая ну пойдём сегодня к ним на шабаш!
Она нетерпеливо кружилась вокруг сестрицы в замысловатом танце, словно находясь уже на этом опасном празднике.
- Аля, ну ты же знаешь, что бабушка дружбы с ведьмами не одобряет, опасаясь плохого их примера и дурного влияния. И на шабаш этот она нас с тобой никогда не отпустит, - неуверенно покачала головой Тая.
- Сестричка, не будь такою правильной букой, - уговаривала её Аля, которой уж очень хотелось этого жутковатого развлечения. - Я уверена, что бабушку уговорю. Про ведьм вовсе говорить не обязательно. Можно сказать, что идём к мавкам на ночные посиделки. Впрочем, к ним я бы тоже сходила, ведь они такие забавные: на одну половину русалки, а на другую дриады, да ещё и крылатые. Только они в гости не зовут, такие вредины!
- Ничего в них нет интересного. На летающие деревца похожи с рыбьими хвостами. Я с ними пыталась как-то беседовать, так не выявила ни ума, ни фантазии. Только одно на уме: тряпки, украшения, да изредка мимо проезжающие рыцари. А бабушку обманывать нехорошо, заколдовывать же старушку и того хуже. - Занудно ворчала умная Таинька.
Но Аля так просто никогда не сдавалась:
- Ну пошли! Ведь очень хочется. Без тебя меня бабушка даже к мавкам не отпустит.
- Без меня тебя никуда отпускать и не следует. Ведь ты, сестрица, обязательно через ветреность свою в какие-нибудь неприятности попадёшь. Ну, что с тобой поделать? Пошли уж поглядим на ведьмин шабаш. Кстати, я с этим явлением тоже ещё близко не ознакомилась, - в конце концов, сдалась Тая то ли на уговоры сестры, то ли в плен своей любознательности.
Девчонки незаметно от бабушки утащили её парадную метлу и на бреющем полёте, подгоняемые попутным ветром, помчались на запад к Лысой Горе. Путь был не то чтобы неблизкий, но всё же это было достаточно удалённое от Заповедного леса местечко, имеющее не очень-то добрую славу среди обитателей волшебного мира. Ведьмы отличались вздорным и непредсказуемым характером. Часто их веселье обращалось не такими уж безобидными выходками. Они могли, например, и пленников - случайно забредших к ним путников, путешествующих налегке между мирами, притащить с собой для жуткого веселья. Расшалившимся ведьмам ничего не стоило обобрать неудачливых бедняг до нитки, обнажить донага и заморочить до полной потери рассудка. А случалось, и придушить одного-двух в порыве безудержной страсти. Среди ведьм попадались такие любительницы экзотических блюд, которые не побрезговали бы даже приготовить случайно придушенных с подливкой, или в винном соусе. Разумную Таю очень беспокоили эти нехорошие слухи о ведьмином сообществе. К тому же, сестры никогда не забирались так далеко от родного Заповедного леса. Все эти обстоятельства интриговали и в то же время пугали до жути. Но по прибытии на место их страхи незамедлительно развеялись.
Луна освещала Лысую Гору, словно огромная лампа бальную залу. Жарко полыхали костры, которые одновременно согревали гостей, изгоняя чувство ночной сырости, служили для приготовления разных вкусностей. К счастью, в перечне ингредиентов, из которых были приготовлены угощения, человечина не значилась. А ещё костры использовались в качестве весьма популярного местного аттракциона. Аля пришла в восторг, прыгая через огонь с симпатичными рогатыми пажами здешних прелестниц. От этого увлекательного занятия её невозможно было оттащить даже за уши, особенно после дегустации вкусного, ярко-алого напитка, приготовленного по особому ведьминому рецепту из специальных трав и цветов для бодрости, да веселья. Тая только вздыхала огорчённо, наблюдая за расшалившейся сестрой:
- И откуда у тебя Аленька такая тяга к столь мрачно-жутким развлечениям?
- От папочки. Откуда же ещё? - отмахнулась от её ворчанья сестра с непосредственной лёгкостью.
Встретили ведьмы сестёр радушно, быстро и легко перезнакомившись. Они даже добровольно согласились на подробный допрос любопытной Таи, без утайки рассказав ей о себе и о своей жизни. На празднике, подтверждая Таину осведомлённость, также обнаружились и залётные путники. Только вот выяснить не удалось, в каком они здесь присутствуют качестве: пленниками сюда доставлены или же, как и сёстры, являлись гостями праздника? Дело в том, что девушки чуть припозднились к началу ведьминого веселья. К моменту их прибытия все гости, да и некоторые из хозяек, были совершенно пьяными, уже на всё согласными. В связи с этим, членораздельно и толково ответить на многочисленные вопросы, они, к сожалению, так и не смогли, способные лишь на выражение чувства любви ко всему миру и к вопрошающей Тае, в частности.
Ведьмы были разными. На лысой Горе их собралось превеликое множество, словно слетелись они на праздник со всех волшебных миров и даже тех, что не очень волшебные. Отличались они между собой всем: и внешностью, и возрастом, и силой магической. Попадались совсем старухи, умудрённые опытом, но юных и ветреных ведьм было также немало. Некоторые выглядели красавицами, но чаще встречались с весьма экзотической внешностью: косоглазые, клыкастые, с длинными крючковатыми носами. У парочки ведьм было лишь по одному глазу, а у одной - на лбу даже один лишний пристроился. Только на этом ведьмином балу почувствовала себя Тая совершенно очаровательной, наблюдая за тем, с каким чувством собственного достоинства и влюблённости в себя саму проковыляла мимо на кривых ножках старая ведьма Марфа, отличающаяся бельмом на левом глазу и чрезмерной толщиной талии. При этом сама Марфа своими отличиями чрезвычайно гордилась и была уверенна, что выиграть конкурс красавиц на местном празднике ей «раз плюнуть».
Всю ночь ведьмы общались, развлекались колдовством, походу обмениваясь опытом и совершенствуясь. А также пили, ели, веселились, влюблялись в первого встречного и тут же расставались с этим встречным навеки, забыв спросить его имя и адрес. Можно сказать, шабаш удался на славу, и скучать тут никому не приходилось. Только чрезмерная усталость от танцев, пения и различных шалостей, а также излишества в еде и питье, свалили разгулявшихся сестричек с ног. Так и уснули они на поляне у костра рядышком друг с другом, заботливо укрытые внезапно появившимися их привычными с рождения одеяльцами. Алю укутал цветочный радужно-душистый коврик, а Таю покрывало из тёплого тёмного мха. Ведьмы же с рассветом разлетелись с праздника кто куда по своим ведьминым делам, оставив спящих на поляне сестёр в одиночестве.
2. Гоблины.
Дальше к северу, в нескольких днях пешего хода от Лысой Горы в глубоких и мрачных пещерах исполинских гор проживали гоблины. Были они не сказать, чтобы очень уж злобными, хотя и отличались мрачной наружностью. Глаза почти у всех имели цвет пламени, а мощные мускулистые тела у большинства представителей этого сообщества были покрыты жёсткими, как щетина, чёрными волосами. Особенно славились гоблины силой, в отличие от ума, и девать им её порой было даже некуда. Поэтому часто они устраивали дружеские шумные потасовки, а случалось что и не очень дружеские. Любили хорошенько выпить, поесть нежного мяса, подстреленных на охоте горных козочек, которое жарили обычно в огромном камине на вертеле, посыпая его душистыми травами. Правда, гурманами они не были, используя в жизни принцип: «Голод не тётка». Случалось обходиться им и жёстким мясом медведей, не всегда достаточно прожаренным. Это обстоятельство их нисколько не огорчало, а повод помериться силой с разъярённым зверем даже приветствовался. Победивший медведя гоблин имел право первым вырвать его сердце и съесть сырым, без перца и соли, запивая ещё горячей, медвежьей кровью, дабы увеличить свою храбрость, силу и звериную ярость. Впрочем, войны гоблины вели редко, являясь существами ночными, не переносящими солнечного света, предпочитая прохладу родных пещер. Эта особенность не мешала им всё же изредка делать воинственные вылазки к соседям, чтобы размять кости и прихватить чего-нибудь вкусненького, ведь со сладостями в пещерах было негусто, точнее совсем никак. У некоторых особо чувствительных особей случались на стороне даже романтические истории, после которых соседи всё удивлялись, отчего дети у них вдруг стали рождаться смуглыми и волосатыми. Но больше драки гоблины всё же любили повеселиться, что могло бы вызвать удивление у неместного наблюдателя. Действительно, при внешней их мрачности любовь к веселью выглядела немного странною. Хотя и само гоблинское веселье было чуток диковатым. Громкие разудалые песни, быстрые задорные танцы и всевозможные насмешливые выкрики на фоне громогласного хохота считались у гоблинов лучшим проведением времени. Из-за этого своего пристрастия к шуму и через свою драчливость гоблины являлись очень беспокойными соседями, доставляющими немало волнений живущим невдалеке эльфам.
3. Эльфы.
Эльфы жили в белоснежных замках, построенных среди снежных горных вершин. Больше всего на свете любили они тишину, бездонную синеву неба и стрельбу из лука. Да и сами эльфы своими тонкими, стройными и гибкими фигурами напоминали натянутую тетиву. Все они были, как известно, белокурыми красавчиками, с огромными, синими, отличающимися особой меткостью, глазами. Но порой встречались эльфы и с тёмными волосами, что у остальных вызывало удивлённое подозрение по поводу их происхождения. Самым любимым развлечением эльфов считалось перепрыгивание с облака на облако, которые белыми пушистыми сугробами проплывали мимо их замков и волшебных эльфийских садов, устроенных чудесным образом вокруг эльфийских жилищ.
Многие эльфы были увлечены изучением различных наук и постоянно совершенствовались в искусстве. Результаты их творческой деятельности обычно развешивались на стенах дворцов в виде картин, гобеленов, всевозможных золотых украшений для более полного восприятия красоты и развития чувства прекрасного у подрастающего поколения. Владели эльфы также и волшебством, как и почти все существа, населяющие волшебный мир. Только использовали это своё умение без энтузиазма и огонька, большей частью для удовлетворения личных потребностей. Ну, например, обратить только что подстреленную птицу в запечённую, или мгновенно сменить надоевший наряд, а то и усыпить капризничающего ребёнка, мешающего размышлениям о вечном.
К сожалению, поступить так же, как со своей детворой, с шумными и беспокойными соседями, эльфы не имели никакой возможности. К их огромному огорчению, гоблины были совершенно невосприимчивы к магии, хотя сами ею владели чрезвычайно слабо, постоянно забывая по скудости ума даже те немногие заклинания, которые им были подвластны. Поэтому всякий раз, когда между соседями возникали конфликты, а это случалось довольно часто, приходилось прибегать к дипломатии. Были даже назначены советники в обоих сообществах по вопросам урегулирования конфликтов и достижения примирения.
Советники выбирались из наиболее ловких и сообразительных представителей конфликтующих коллективов. Оба были достаточно хитры и красноречивы. Частенько им приходилось действовать сообща, избирая наиболее компромиссное решение для урегулирования вдруг обострившихся отношений. И от этого постоянного контакта эти голубчики так спелись, что со временем даже внешностью стали походить один на другого, словно имели общих родственников. Эльф-советник, к примеру, удивительно потемнел волосами и обзавёлся весьма смуглым цветом кожи, словно специально загорал на солнце, желая понравиться советнику соседей. А тот в свою очередь пристрастился к тишине и размышлениям о вечном. К тому же, втайне от сородичей, он мазал нос сметаной, подаренной приятелем эльфом, в надежде отбелить свою тёмную кожу.
Впрочем, невзирая на усилия обоих советников избежать конфликтных ситуаций, иногда доходящих до рукоприкладства с обеих сторон, порой не удавалось. Результаты редких потасовок были весьма болезненными. Гоблины долго ещё вытаскивали из своих тел тонкие и весьма меткие стрелы, а эльфы залечивали ушибы и ссадины, а иногда и пробитые головы, что очень плохо сказывалось на их обычно идеальном внешнем виде. Последнее особенно расстраивало приверженцев идеальной красоты и гармонии. Такие неприятные последствия на некоторое время остужали горячие головы гоблинов, а также преуменьшали презрительное упрямство эльфов. К тому же смертельных случаев не случалось. Стрелы не могли опасно ранить толстокожих гоблинов. А чрезвычайная ловкость и быстрая реакция эльфов спасала их от серьёзных увечий. Поэтому советникам удавалось всё-таки исполнить свой долг, заключая столь необходимое перемирие между соседями.
4. Повелители.
Как и в любом приличном обществе, и у гоблинов, и у эльфов имелся свой повелитель. Были эти повелители по-своему личностями неординарными и обладали достаточным авторитетом, чтобы руководить своими непростыми коллективами. Жар - повелитель гоблинов отличался от всех прочих выдающейся силой, особо угрюмой и устрашающей внешностью, но при этом довольно развитым интеллектом и тонкой душевной организацией. На первый взгляд казалось, что состоит он из сплошных бугристых мускулов. Невысокий рост его компенсировался внушительностью фигуры с тёмной кожей. На мощной, словно бычьей, шее покоилась небольшая голова, покрытая чёрными, густыми кудрями. Лицо отличалось орлиным профилем, а под кустистыми, смоляными бровями сияли большие, словно сливы, глаза, совершенно не свойственные гоблинам. Самым удивительным было пылающее в них пламя интеллекта, обрамлённого искрами романтичности. Была у Жара странная для его сородичей склонность - он любил песни. Казалось, ничего в этом удивительного не было. Все гоблины любили громко петь, весело приплясывая. Только их любимый повелитель, наоравшись вволю с роднёй, порой тихонько пробирался в самые верхние пещеры, расположенные почти у ступенек, ведущих к эльфийским замкам. Там он тайно встречался со своим другом детства, эльфийским повелителем Светом, и наслаждался его поэтическими творениями, а также лирическими и даже немного романтическими мелодиями. Эти встречи были тайными, из-за опасений того, что такую дружбу их подчинённые, по меньшей мере, не поймут, а то ведь могут устроить и восстания, против не оправдавших доверия и ожиданий правителей.
Повелитель эльфов Свет, не поражал своей особенной внешностью. Был он, как и все эльфы, высок, светловолос, с синими глазами. Не очень любил он, как иные эльфы, прогулки по облакам и занятие с луком. Отличался он другим. Обладая недюжинным умом, прекрасной памятью и множеством талантов, Свет легко снискал уважение сородичей и принимал их восхищение результатами своего творчества, как должное. Часто любил он уединяться в одном из волшебных эльфийских садов и, застыв там неподвижною статуей, погружаться в свой внутренний мир, создавая удивительные и прекрасные образы силой своего воображения. Другим его страстным увлечением была педагогика. Только на встречах с другом Жаром, он непривычно оживлялся, становясь красноречивым и убедительным. А тот в ответ с любопытством внимал его словам и рассказам, но всё же больше всего любил слушать его сочинения, романтические и чаще всего печальные. Жар напевал прекрасные песни своего друга, но только шёпотом, опасаясь быть услышанным своими родичами.
5. Похищение.
Такое увлечение повелителей романтикой ни к чему хорошему привести не могло. Словно медленный яд, просачивалась эта романтичность в их сердца, поражая души нечаянной болезнью. Грубоватая натура Жара менялась просто на глазах, чрезвычайно этой переменой пугая подданных. Некогда энергичный, весёлый и шумный балагур, он медленно превращался в грустного, задумчивого лирика, избегающего веселья и окунувшегося в смутные, но сладкие мечтания. Со Светом тоже стало твориться что-то неладное. Сухой и резкий ум его утратил свою остроту. Периоды печальной мечтательности стали сменяться странным и вовсе не характерным для эльфов возбуждением. Свет порой поражал окружающих неожиданными приступами громкого смеха, а однажды даже пытался устроить шумные, совершенно неприличные танцы, долго гоняясь за девушками, в надежде пригласить их на это подозрительное мероприятие.
В связи с поразившей повелителей внезапной болезнью, так кардинально изменившей их, советники собрались на экстренное совещание. После обсуждения случившегося недуга, обозначенного не иначе как: «специальный повелительский вирус», пришли к однозначному выводу:
- Созрели голубчики! Пора женить!
Было принято решение незамедлительно отправить совместную делегацию для поиска подходящих невест. Местных красавиц «созревшие» решительно отвергли. Отказ имел странную аргументацию:
- Сердце молчит, а ему, как известно, не прикажешь.
В команду по поиску подходящих невест вошли лучшие из лучших. Все добровольцы, как один. Поддержка силой и незамедлительными действиями должна была обеспечиваться представителями гоблинов, а поддержка интеллектом и планирование действий поручалась эльфам. Об идеалах красоты участники группы также имели кое-какое представление. Каждый из них точно знал, что именно его повелителю притащить надобно, и в своей компетентности нисколько не сомневался. Возглавлять смешанную компанию вызвались оба советника, чтобы поддерживать порядок и решать неизбежные конфликты. Дорога обещала быть неблизкой. За несколько дней пути гоблины с эльфами успели-таки пару раз подраться, но после всё же помирились и даже прониклись друг к другу интересом. На одном из привалов эльфья героическая баллада была принята гоблинским сообществом на «ура», а эльфы, откушав вина гоблинов, пустились даже в непривычные для себя разудалые пляски.
К Лысой Горе подошли уже закадычными приятелями, недоумевая про себя: чего делают тут с ними советники, и без них ведь общий язык нашёлся без труда. Дорога очень часто и не такие противоречия сглаживает. Заприметив шабаш ведьм в полном разгаре, они собрались было присоединиться к веселью, но вредные советники застращали товарищей, рассказывая всякие ужасы о неадекватных красавицах.
- Ведьмы уж нашим повелителям вовсе не пара. Если не заколдуют, так покусают наверняка.
Было принято решение затаиться в кустах и выжидать: может, чего-нибудь путного и обломится. Через время от скучного ожидания, и наблюдая, как веселятся на поляне дамочки, красивые и не очень, приятели совсем впали в уныние. Душа знакомства просит, а им нельзя, потому что советники, как псы цепные сторожат, глазами посверкивая строго. Даже возник тайный сговор: придушить их по-тихому, а потом сказать, что так и было. Но всё же удержались от душегубства, опасаясь гнева правителей. В этот-то момент и были замечены в свете пламени полыхающих костров сестрицы, Тая с Алею. У советников так просто дар речи отнялся, и слюна потекла вёдрами. Оба в один голос только и смогли выговорить:
- О, какая красавица!
Они тут же чуть не подрались между собой за право предложить понравившейся девушке стать невестой своего повелителя. К счастью, вскоре выяснилось, что говорят они о разных прелестницах. Советник-гоблин заливался соловьём совсем по эльфийски:
- Какой у неё нос, всем носам нос! А волосы - цвета ночи! Глаза, словно пуговки жгучие! Про фигуру, так и говорить нечего - приятнейшие округлости.
- Да, что ты такое говоришь? - Возражал ему коллега.- У неё волосы цвета солнца, губы лепестки розы, глаза голубей неба и фигурка гибче и стройнее лозы тонкой.
Радостно обнаружив именно свой идеал красоты, советники помирились и начали планировать приглашение красавиц на смотрины к своим будущим женихам. Гоблины предложили оптимальное решение: мешок на голову по-быстрому, и бежать в пещеры с радостным известием. Ну, пусть немного девушка испугается, так потом сильнее обрадуется, когда с будущим супругом познакомится. У гоблинов вообще практиковалось невест прежде воровать, а потом уже жениться. Так зачем нарушать традицию? Но эльфы возмутились такому нахальству, предлагая вначале культурно пригласить девушек в гости для знакомства с повелителями, а уж потом, если они станут отнекиваться и упираться, можно и гоблинским мешком воспользоваться. Пока спорили и даже чуток подрались по привычке, шабаш закончился, ведьмы разлетелись и сёстры уснули, оставшись в одиночестве. Этим-то обстоятельством и воспользовались гоблины, быстро запихнув красавиц в два одинаковых мешка. Эльфы рассердились такой их поспешности, долго требовали развязать мешки и произвести процедуру приглашения по всем правилам, а после уж в мешки обратно запихивать, но гоблины не соглашались, опасаясь, что девушки убегут, и гоняйся за ними тогда, по всему свету разыскивая. В процессе спора и привычной драки мешки с сёстрами неоднократно перекладывали, чтобы не затоптать похищенных красавиц. В конце концов, устав спорить и окончательно друг с другом рассорившись, гоблины и эльфы прихватив по одному мешку, разъехались в разные стороны, торопясь обрадовать своих повелителей так неожиданно встреченным и в мешок упакованным идеалом женской красоты.
Часть Третья. Встреча
1. Возвращение.
По своей натуре гоблины были нетерпеливы и непосредственны, словно дети. Тащиться с будущей невестой повелителя, да ещё упакованной в мешок, у них не было ни терпения, ни желания. Хотелось поскорее похвастаться своим трофеем и отрапортовать о выполнении поставленной задачи в кратчайшие сроки. Поэтому они призадумались о том, как скорее преодолеть расстояние к родным пещер. Думать было непривычно, а оттого утомительно. Советник-гоблин, как наиболее тренированный в этой деятельности, взял на себя столь тяжкий труд. Хорошо бы было воспользоваться магией и переместиться с помощью усилия мысли или заклинания, как сделал бы любой, уважаемый житель родного волшебного мира. Но гоблины в волшебстве были несильны, зато имели, в силу своего общительного и задорного нрава, множество связей, полезных и не очень. Недолго поразмышляв над проблемой, так как долго-то уж совсем было невмоготу, ведь даже вспотел от натуги до нитки, советник предложил обратиться за помощью к живущей неподалёку от Лысой Горы ведьме Марфе. С Марфой советника связывали давние приятельские отношения. Когда-то ещё совсем юным и неопытным гоблином он был сражён красотой этой пышной, клыкастой дамы и долго за ней всячески ухаживал. Со временем их пылкая юношеская влюблённость переросла в нежную дружбу. Советник точно знал, что Марфа в своём деле профессионал. Она может переместить всю их компанию куда угодно без особых проблем, а возможно даже и без травм. Но здесь был один нюанс. Ведьма очень любила подарки, и с пустыми руками к ней лучше даже близко не подходить. Учитывая то, что дама больше всего на свете любит вкусненько поесть, дарить следовало что-нибудь питательное. К счастью, на дороге встретился перепуганный заяц, который был тут же незамедлительно пойман за уши и посажен в очередной мешок. Заяц, конечно, не медведь, но уж лучше, чем совсем ничего.
После шабаша Марфа пребывала в романтическом настроении и встрече с давним возлюбленным была чрезвычайно рада. На торжественно преподнесённого ей зайца в качестве презента покосилась с сомнением, но всё же благосклонно приняла. Просьба советника о перемещении компании была для неё несложной, но головы всем гоблинам она советовала всё же попридержать руками, чтобы не потерялись случайно в процессе полёта. Пожертвовав по такому случаю старой ступой, всё равно прохудившейся, Марфа, определив направление полёта и установив скоростной режим, в надежде, что ступа всё же дотянет до места и не развалится, пожелала гоблинам счастливого приземления. Ну, а если удача от товарищей отвернётся, то «земли пухом» и «вечного покоя». Провожая взглядом отбывающих гоблинов, ведьма вдруг заприметила большой мешок, слегка дёргающийся и даже мычащий. Показалось ей это обидным и неуважительным:
- В мешке, небось, медведь припрятанный, а мне зайца паршивого подсунули в подарочек! Я им, можно сказать, ступу от сердца оторвала, почти новую, и всего-то с парой дырок, а они меня так обманули, так обидели. А я же им верила! Нет, в мире справедливости. Всё ложь, обман и притворство.
К её глубокому огорчению, все эти обиды гоблинами уже не были услышаны, потому как они благополучно и весьма вовремя отбыли домой с огромной скоростью. Но держать в себе обиды и не иметь возможности с кем-то ими поделиться было для Марфы «смерти подобно». Поэтому она по-быстрому навела красоту, а точнее пригладила седоватые кудри ладонями и, прихватив нарядную косыночку в синенький цветочек, отправилась на новом помеле в гости к приятельнице своей Лесничихе, чтобы как можно скорее разделить с ней своё огорчение и полечить расстроенные нервы её знаменитой настойкой на травах.
Эльфы соображали намного быстрее, чем гоблины. К тому же прекрасно владели волшебством и проблем со скоростным перемещением вовсе не имели. В данной ситуации они имели проблемы с собственной совестью. Повелитель очень не одобрит доставку его невесты с помощью мешка. Поэтому, опасаясь его гнева, торопились они медленно, но уж очень сильно задерживаться тоже не собирались, сочувствуя пленнице, упакованной в пыльный и неудобный мешок. Но освободить её так и не решились. Уж очень не хотелось потом следом за нею бегать и уговаривать опять в мешок лезть. В глаза её смотреть, опять же, эльфам было совестно, поэтому они решили пока в них не заглядывать. Достигнув родных белоснежных замков, они поспешили на доклад к повелителю, виновато опустив белокурые головы.
Гоблины прибыли в то же время, что и эльфы, но в значительно более бодром настроении. Ступа, как ни странно, до пещер дотянула, видимо удача им всё же сопутствовала. Развалилась она уже почти у самой земли, так что серьёзно пострадать никто не успел. А синяки и ссадины у гоблинов травмами не считались, потому что они были их привычными украшениями. К тому же, возвращение в родные пенаты чрезвычайно бодрило и радовало. Весело подхватив заветный мешочек с невестой, гоблины с высоко поднятыми от гордости за себя носами дружной гурьбой потопали к своему повелителю, чтобы он тоже приобретению порадовался.
2. Путаница.
Жар, повелитель гоблинов, нетерпеливо бегал по самой просторной пещере, часто использующейся для пиршеств и приёма гостей. Увидев так долго ожидаемый подарок, он чуть не задымился от любопытства и желания скорее познакомиться со своей невестой. Советник, не удержавшись, разразился речью, с пылом расхваливая находку, позабыв даже снять с головы девушки мешок:
- Повелитель, поверьте мне на слово. Она прекрасна! Темнее самой тёмной ночи, с очаровательной пышной фигурой. А нос! О, какой у неё величественный нос!
Пылкая речь вдруг была непочтительно прервана звонким хихиканьем. Видимо, в мешке красотке было достаточно уютно, чтобы не только не расстраиваться от неудобного положения, а даже ещё и веселиться. Жар поспешно освободил пленницу от удушливого мешка и застыл с открытым ртом, увидев красавицу. Такой подставы от верных подданных он не ожидал. В подарочном мешке обнаружилась светловолосая Аля, которая хоть и была немного запылённой, но при этом весело смеялась. Сложившаяся ситуация не только не испугала ветреную девушку, а скорее позабавила. Даже в сумраке мрачной пещеры волосы её солнечно сияли, а глаза искрились синевой.
- Что это?! - Только и смог выговорить повелитель, указывая на неё чуть дрожащим пальцем.
Гоблины от внезапного сияния, исходящего от девушки, зажмурились и пугливо попятились, зная крутой и порывистый нрав своего повелителя. За такое неуважение и насмешку над высокими чувствами можно было и по голове получить нечаянно. Спас положение ловкий советник:
- Упс, ошибочка вышла! Мы с эльфами невест упаковывали, вот случайно в спешке и перепутали. Сейчас отправим весточку их советнику, организуем обмен и свою красавицу вернём незамедлительно.
Точно такими же словами встретил своих подданных, притащивших в главную залу замка своего повелителя грязный мешок с невестою и эльф.
- Что это? - Свет пальцем тыкать не стал, не то воспитание, но поглядел сердито на виноватые лица сородичей.
- Это всё гоблины, - тут же наябедничал советник-эльф. - Мы были решительно против принудительной доставки девушек.
Эльфы торопливо продемонстрировали синяки и ссадины, полученные от гоблинов в момент протеста. А советник во время демонстрации увечий ещё и рекламой трофея занялся:
- Зато невеста достойна повелителя. Словно из самого солнца вся соткана. Глаза у неё, словно небо голубое, а фигура тоньше лозы.
Свет, не обращая внимания на пострадавших за правду эльфов и красноречие советника, поторопился освободить от ужасной упаковки красавицу. Увидев удивлённо и с любопытством оглядывающуюся Таю, все эльфы от ужаса, как подкошенные, попадали в обморок, а повелитель только вздохнул грустно:
- Ну, вот. Опять эти убогие что-то перепутали.
Советник тут же подскочил, как ужаленный:
- Точно! Гоблины мешки перепутали. К себе нашу красавицу утащили, а нам свою невесту подсунули. Сейчас же голубя посыльного к их советнику отправлю, чтобы произвести обмен невестами, как можно скорее. Они же дикие, нашу могут и обидеть сгоряча, тогда уж точно очередного конфликта не избежать.
Свет недовольно нахмурился:
- Вам бы всё на соседей наговаривать. На себя прежде посмотрите, хуже гоблинов выглядите: и волосы запылённые, и одежда рваная, про лица избитые даже говорить нечего. Только бубна с танцами дикими недостаёт для полной картины.
Эльфы испугано попятились от рассерженного повелителя, опасаясь, как бы он бубен, гоблинами на привале подаренный, не отобрал. Поспешно откланявшись, под предлогом привести себя в порядок, компания сородичей побежала бубен в верхних пещерах прятать, которые были недалеко от их замков расположены. Уж очень им этого традиционного инструмента гоблинов необычное звучание понравилось.
3. Пиршество.
Одновременно были выпущены две посыльные птицы с предложением обменяться невестами. Из пещер вылетел старый, но опытный чёрный ворон, направляясь ввысь к эльфийским замкам. Молодой же белый голубь тоже дорогу к гоблинским пещерам знал назубок и заблудиться не боялся. Ожидание посыльных птиц было не то, чтобы уж очень долгим, но достаточно утомительным. Аленьке быстро наскучило разглядывать неинтересные серые стены парадной пещеры гоблинов. А также наблюдать, как бегает по ней нетерпеливый их повелитель. Сами же гоблины шарахались от неё, как от чумы, прикрывая глаза руками, страшась её сияния. Конечно, забавно было вначале понаблюдать, как они её испугались, когда с родной сестрой перепутали, но так долго молчать было не в её правилах. Вспомнив, как Тая учила сказывая о том, что «лучший способ защиты - это нападение», Аля, не задумываясь о последствиях, поспешила этот лучший способ применить на практике:
- А это у вас такая традиция - на гостей с рычанием набрасываться? - спросила она с самым невинным видом у грозного Жара звонким голосом.
Тот вздрогнул, словно от удара по макушке, но всё же, взглянув на неё раздражённо, резко ответил:
- Да, кому ты нужна, чтобы на тебя накидываться?
- Как это кому? - искренне удивилась девушка. - Родственникам, конечно.
Жар глянул на неё с любопытством:
- А кто же эти самые родственники?
Но Аля, сделав таинственное выражение лица, не спешила с ответом, интригуя порывистого собеседника. Его грозный вид нисколько её не пугал.
- «Не страшнее папеньки, - подумала Аленька, разглядывая грозного повелителя гоблинов. - Зато, какой мужественный, - прибавила мечтательно. Мрачное мужество отчего-то солнечную эту девушку ужасно привлекало.- Наверное, этот интерес у меня от маменьки»- сделала она вывод и на этом успокоилась.
- Уж не знаю, как у вас принято, а у нас положено гостей сначала накормить и напоить, а потом уж и спрашивать, - протянула Аля напевно, наблюдая за реакцией на её слова повелителя.
Жар резко остановился, будто натолкнувшись на стену, и задумался:
- «Что-то я погорячился. Девушка же не виновата, что так уродлива. К тому же, она будущая невеста друга Света, а я её в горячке чуть не покусал. Да, нехорошо как-то получилось. - От таких размышлений Жар совсем смутился и даже чуток расстроился. Раздражение постепенно уступало место смущённому спокойствию: - Надо бы как-то загладить свою вину перед девушкой. Свет учил обращаться с дамами вежливо, а уж с его будущей женой тем более нужно быть приветливым. Он велел даже прислушиваться к их желаниям. А чего там желает эта огненная девица? Бррр, до чего же она слепящая, ужас просто! Вот угораздило же уродиться такой страшной. Страдает, небось, бедная. Но вообще-то молодец, хорошо держится. Уважаю решительных, весёлых девчонок, не капризничающих и не хныкающих. Она что-то о еде и питье говорила будто бы. Наверное, намекала, что голодная. Сейчас накормим и напоим по всем правилам. Свет останется довольным». - Приняв такое ответственное решение, Жар распорядился об угощении и пригласил девушку к столу.
Аля быстро освоилась в мрачной неприветливой пещере, удобно устроившись за огромным каменным столом на такой же каменной лавке. Блюда не блистали разнообразием, но были весьма питательными. Точнее блюдо было только одно, зато огромное, наполненное кусочками душистого прожаренного мяса. А вот в напитках недостатка не было. Гоблины были любителями дегустировать различные настойки собственного приготовления из специальных душистых трав и мёда. Особенностью Аленьки была способность везде чувствовать себя, как дома. Оглянувшись, как-то уж больно по-хозяйски, девушка напевно протянула:
- Миленько тут у нас. - Оговорка на счёт «нас» осталась не замеченною, зато комплимент простодушным гоблинам понравился.
- Ну, так всё же своими руками сделано, на совесть, с душой, - расхвастались перед Алей сородичи. А девушка разговор с удовольствием поддержала, ведь, в отличие от сестры, всегда была разговорчивой:
- Сразу видны руки мастеров!
Оживлённая беседа набирала обороты, напитки текли рекой, поднимая настроение, мясо наполняло желудки, а душа просила песни. В этом стремлении душа Аленьки ни в чём не уступала душам гоблинов и даже опережала. Поэтому вовсе не вызывало удивления внезапное её выступление с песней и танцем, да таким задорным, что не прошло и минуты, как к ней присоединились все присутствующие гоблины во главе с повелителем. Жар с восторгом вглядывался в эту некрасивую девушку, поражаясь её дерзкой весёлости.
- Ну, ты даёшь! - Прокричал он, выплясывая вокруг неё, словно медведь на именинах.
- Да, это что! - сверкнула Аля глазами. - Я ещё громче могу! Вот только разойдусь, как следует.
- Молодец, девка! Это по-нашему! - одобрительно закричали вокруг развеселившиеся гоблины, поддержав певунью громкими аплодисментами и звеня бубнами, совсем позабыв про её жгучее сверкание. Но тут, как гром среди ясного неба, вбежал советник с белым голубем в руках, размахивая эльфийским посланием.
- Вот же, зануда, - проворчал кто-то из присутствующих, - такое веселье испортил!
Гоблины притихли, с чувством глубокого разочарования недовольно уставившись на вошедшего советника.
4. Сад.
В отличие от буйных соседей в эльфийских замках царила гробовая тишина. Половина эльфов валялась в обмороке от оскорблённого чувства прекрасного, а вторая половина бубен гоблинов прятала, опасаясь недовольства повелителя. Оставшись один на один с невестой друга, Свет старался быть предельно вежливым и корректным. Девушка ведь не виновата, что имеет такую нестандартную внешность, и обижать её из-за этого невниманием ему казалось совершенно неприличным.
- Позвольте пригласить Вас на прогулку в сад, - предложил Свет Тае вежливо.
- Ой, так у вас и сады имеются, - восхитилась любопытная девушка. - А я ещё здесь не всё успела осмотреть. Картин и гобеленов такое множество, что просто глаза разбегаются. Я их все изучить пока не успела, - с сожалением вздохнула она, направляясь за повелителем в волшебный эльфийский сад. Оказавшись в этом очаровательном месте, она тут же забыла о великолепии залов. Сад поражал обилием сказочных цветов, птиц и прочей необычной живности. Тая тут же побежала эту живность допрашивать, а Свет последовал за ней, с удивлением прислушиваясь и приглядываясь к девушке.
- «Какая же она чудесная умница, - поражался он её способности вести умные разговоры со всем живым, чтобы её не окружало. - Как умеет всё вокруг замечать и так тонко чувствовать. Я ещё таких удивительных девушек не встречал».
Повелитель и сам не заметил, как стал объектом изучения любопытной девицы, добровольно ответив на все её бесконечные вопросы.
- «Ах, какой красивый юноша и к тому же образованный! - Поражалась Тая своему собеседнику. - С ним просто невозможно наговориться. Кажется, что всей жизни для этого не хватит».
Говорили они обо всём. И о науке, как отдельной отрасли волшебства, сожалея о её недостаточной развитости в их мире. Волшебные существа ленивы. Им много легче щёлкнуть пальцами, чем изучать подробно и досконально окружающий их мир. И об искусстве, в частности о самобытном творчестве эльфов. И о поэзии. Тая честно призналась, что не сильна в этом, но слушать Света готова была бесконечно, очарованная его стихами и музыкой.
- Петь и танцевать сестра моя мастерица, которую гоблины к себе унесли, - смущённо объяснила свою некомпетентность Тая повелителю эльфов.
Свет в свою очередь также смутился, словно ото сна проснулся, уж и позабыв, увлечённый интересной собеседницей, о своей настоящей невесте. По этикету о ней следовало бы больше беспокоиться.
- Ах, прошу великодушно простить нас за ваше похищение и это неудобное путешествие в пыльных мешках, - проговорил он взволновано, беря девушку за руку и заглядывая в её жгучие глаза. Это было его первой ошибкой. В мгновение он утонул в этих глазах, словно в чёрном пламени. - Надеюсь, гоблины Вашу сестрицу не успеют обидеть, - проблеял он уже совсем автоматически, продолжая тонуть без сопротивления.
Тая, затаив дыхание, вглядывалась в умные глаза эльфа, словно ища в них ответ на самый важный свой вопрос, но произнесла вовсе не то, о чём кричало сердце:
- Как бы моя милая сестрица сама не успела гоблинов обидеть. Она у меня шустрая и резвая. Любит всё по своему устраивать и всякое место своим домом обращать. Внешностью да ветреностью она, конечно, в маменьку, а вот твёрдостью и упрямством вся в отца пошла, да в бабушку.
Свет совсем низко склонился к лицу девушки, словно притянутый к нему каким-то невидимым магнитом. И это была его вторая ошибка, потому что он понял вдруг, что вовсе ему неинтересна другая сестра, а только эта умница. И избавиться ему уже от этого притяжения не под силу. Смутно подумалось:
- « Что же я, идиот, делаю?! Это же невеста друга единственного! Буду я проклят за предательство друга, к гадалке не ходи!»
Вовсе уже шёпотом, не ожидая ответа, он спросил:
- А кто же ваши родные?
Тая не отвечала, глядела на склонившегося над ней повелителя немного растеряно, словно так и не сумев принять решения по своему этому важному вопросу. Впервые она не знала ответа, и вовсе от этого не огорчалась. Спас Света от предательства дружбы внезапно вбежавший советник-эльф, держа в руках чёрного ворона и размахивая посланием гоблинов. Парочка разлетелась в разные стороны, словно испуганные воробушки.
- «И кто придумал этих советников?!» - Подумали об одном и том же оба повелителя одновременно.
Часть Четвёртая. Благословение
1. Решения.
Ночь перед обменом невест была бесконечно долгой, но некоторым гражданам волшебного мира хотелось, чтобы длилась она вечно и никогда не заканчивалась. У гоблинов, обычно весёлых и беззаботных, словно поминки наступили. Уж очень не хотелось им расставаться со своей задорной золотоволосой певуньею. Пиршество они, конечно, прерывать не стали, потому что не имели такой дурной привычки вставать из-за стола, когда ещё не было всё на нём съедено и, главное, выпито. Но ели-пили уже совершенно без всякого аппетита и обычного удовольствия. Выкрики их стали вялыми, песни чрезмерно тихими под стать погребальным. А из танцоров остались уж совсем самые упорные, но и те ногами перебирали сбивчиво, печально спотыкаясь своим растерянным мыслям. Обычного смеха и вовсе слышно не было. Все смущённо косились на Алю с повелителем Жаром, присевших в сторонке, растеряв вдруг былой задор и бодрое настроение. Жар недоумевал и пугался того сумбура, который возник в его гоблинской душе, когда услышал он про неуклонно надвигающийся обмен.
- "Что это со мной такое странное происходит? Невесту Свету нужно отдавать, ведь он мне друг всё-таки. Она даже похожа на него издали, такая же ужасно светлая. Отчего же мне упорно хочется схватить её в охапку, засунуть в мешок и бежать с этим мешком куда подальше? Ну и что, что она веселее и голосистей всех гоблинов, вместе взятых? Что с того, если поёт и пляшет так, что земля дрожит, а небо на эту землю от восторга падает? И не встретить мне такой больше никогда в жизни. Только всю оставшуюся жизнь об этой встрече мечтать и останется. Не могу же я друга единственного из-за уродливой да весёлой девки прибить?! Или могу?! "
Сомнения терзали, недавно ещё совсем нечувствительное, сердце гоблина. Жар всё больше мрачнел и раздражался от этой, казалось, безвыходной ситуации. Аля же притихшая и заскучавшая, поглядывала на повелителя, не понимая такого резкого изменения его настроения. Впервые ей расхотелось веселиться, петь и плясать. Может от того, что жаль было мечущегося почему-то, словно медведь в клетке, её мужественного гоблина. Хотелось утешить его тихой песнею-воркованием, положив лохматую голову себе на коленки, и тонкими своими пальцами в кудрях чёрных запутаться. Не понятно было ей, почему Жар так хмурится? Ну, прибежал кривоногий советник, всем испортив праздник, ну «прокаркал» что-то там такое про обмен невест и снова убежал, ничего толком не разъяснив. Аля чувствовала себя усталой от всех этих мудрёных для неё сложностей. Не привыкшая долго размышлять, она доверчиво склонила свою светлую головку на плечо повелителю и спокойно уснула, решив подумать обо всём позже или расспросить при встрече сестрицу, как обычно она и делала. Жар от такой её непосредственности даже дышать перестал. Заглянув в лицо безмятежно спящей девушки, он вдруг залюбовался её улыбкой, рождённой видимо добрыми сновидениями, даже позабыв на минуточку про все свои проблемы.
- «Может, мне её самому убить, - вдруг подумал явно сбрендивший повелитель гоблинов, - чтобы никому не досталась? С другом, опять же, причин для ссоры не обнаружится. Только ведь рука не поднимется, да и сам после такого душегубства вряд ли выживу. Что-то я совсем расклеился. Из-за какой-то девчонки так разволновался. К тому же уродины. Не хорошо. Заколдовала она меня что ли? Опоила зельем каким-нибудь? Так ничем вроде не угощала. Всё наоборот было. Я сам её и угощал, и подливал, и на танцы зазывал, а она только пела да хихикала. Нет, нельзя нарушать традицию, нельзя предавать друга. Утром состоится обмен и наваждение закончится». - Жар принял окончательное решение, но легче ему от этого почему-то не стало. Так и сидел, боясь вздохнуть лишний раз и пошевелиться, охраняя сон девушки, уютно устроившейся на его плече, с содроганием ожидая утра, словно своей собственной казни. Гоблины поглядывали на повелителя с удивлением, никогда прежде не видевшие его столь неподвижным и задумчивым. Но вспомнив о приглянувшейся всем уродливой девице, они сменили удивление на понимание и даже сочувствие.
Из самого дальнего угла огромной парадной пещеры гоблинов в облике тени приглядывал за дочуркой её папаша Мрак, властитель царства теней. Вначале похищения дочек он собирался вмешаться в это безобразие и отвесить нахальным похитителям пару-тройку затрещин, да ещё больше подзатыльников. Но дочки взмолились мысленно, папку от вмешательства отговаривая. Уж очень им захотелось на женихов поглядеть, да себя показать. А когда разглядел Мрак, как его Аленька во сне сладко заулыбалась, когда Жар ей привиделся, а Тая своему эльфу в глаза заворожено глядит, то уж и совсем расслабился.
- «Не заметил, как подросли мои девочки, уж и невестами сделались. И женихи славные нашлись, правда, непроверенные ещё, но так это успеется. Конечно, вмешиваться не следовало бы. Сердечные дела - вещь хрупкая. Но я же отец всё-таки. Должен проконтролировать, чтобы не случилось ошибочки». - Так обеспокоенно размышлял Мрак, любуясь спящей дочерью.
Солнечная Фея тоже о дочерях не забывала. А тут ещё и сердечная история наметилась, а она их страсть как любила. Поэтому вмешиваться и не собиралась, чтобы ничего раньше времени не испортить. Только наблюдала и хихикала, изредка о своём милом Мраке вспоминая, да об их встрече случайной вздыхая. Ну, или не совсем случайной. Только о том, что она повелителя царства теней на солнце ради спора вытащила когда-то давно, ему знать вовсе не обязательно. Кто же знал, что от этой встречи её собственное сердце зажжётся жарким неугасимым пламенем. За ту свою шалость была фея вечной разлукой с любимым наказана, да тоской бесконечной. До слёз жалко было ей в эту минуту глядеть на притихшую грустно парочку, сидящую взявшись за руки в волшебном эльфийском саду.
Свету решение принимать было не надобно, всё уже было решено изначально. Чтобы покуситься на невесту друга, он даже не смел подумать. Так же, как и пойти против традиции, мнения своих сородичей. Впрочем, с подданными он бы ещё побороться решился. Как-никак всё же повелителем был рождён, а не их личным веником. Но вот предать друга не смог бы. Другой вопрос измучил несчастного эльфа. Что ему делать со своим собственным сердцем, которое то стучало в груди, как бешеное, то замирало без движения?
- «Будто бы не стар ещё, а сердечная недостаточность вдруг образовалась? И с чего бы это? Девушка умница, хоть и не красавица, но ведь не ведьма же, в самом деле. Отчего же, как погляжу на неё, так сердце в пропасть и обрывается, словно собралось в свой собственный полёт? А может обмен и есть спасение? Как говорится, с глаз долой - сердцу покой. Хотя, подозреваю, что покой отныне мне будет только сниться.» - И от этих мыслей наваливалась на повелителя эльфов глубокая печаль, до смерти сжимая в своих объятиях. Умница Тая, в отличие от сестры, всё понимала. А что не осознавала, то чувствовала. Жаль было милого повелителя, а себя ещё больше. Но помочь найти верный выход из этой запутанной ситуации, даже ей было не под силу.
- «И остаться нельзя, и уйти - сил нет. Словно круг заколдованный. Только и остаётся, что стать его соседкой и видеться хоть изредка. Отец с мамой и вовсе такого счастья лишены».- Мысли у неё были грустные, почти обречённые.
Солнечная фея не выдержала такого самоедства и вспорхнула к ней на плечо солнечным зайчиком.
- «Глупости думаешь, доченька, - прошептала она Тае также мысленно. - От этих встреч нечаянных и сама измучаешься, и эльфа своего в гроб вгонишь. Уж, поверь моему немаленькому опыту. У меня ведь на совести не одна дуэль пылких поклонников. Пара-тройка, между прочим, не выжили. А кое-кого ревнивый твой папаша в царство теней живьём уволок».
- «Так что же мне делать? Помоги, мамочка миленькая, подскажи решение». - Взмолилась Тая, горестно изогнув бровь.
- «Ах, дорогая доченька. В этом деле только ты сама себе сможешь помочь. Верное решение тебе сердцем должно быть подсказано. А вот встряхнуть немного твоего умного, да правильного эльфа нужно обязательно. Вцепился, понимаешь ли, за традиции, готов тебя и себя под ними похоронить. Я за него возьмусь, как следует. Быстро бунтарский дух из него выпущу».- Фея даже героическую балладу замурлыкала, в предвкушении.
- «Ой, мамочка, только ты его, пожалуйста, не очень калечь, - испуганно попросила Тая, зная, что спорить с мамою совершенно бесполезно. Уж если какая идея у неё в голове появится, то тут отговорить мамулю вовсе никто не в силах.
- «Ну, это уж как получится. Выглядит он довольно крепким, авось и не развалится», - хихикнула Фея и тут же скрылась в лучах восходящего солнца.
2. Благословение.
Рассвет обозначился не только солнечными лучами, но и громом с ясного неба. Казалось, незыблемая гора вдруг задрожала испуганно, словно собравшись обрушиться на головы удивлённых гоблинов. Родные пещеры, сотрясались, грозя превратиться в преждевременный склеп для своих хозяев. От грохота проснулась Аленька и радостно вскрикнула:
- Ой, бабушка прилетела!
Жар вытаращил глаза на девушку и испуганно спросил:
- А кто у тебя бабушка-то?
Аля, беззаботно улыбаясь, проинформировала:
- Хозяйка Заповедного леса, Лесничехой прозываемая. Вообще-то, она добрая, но сегодня немного гневается. Мы ведь с сестрой без спросу у неё совсем новую метлу одолжили, и на шабаш тоже без разрешения улетели.
Легко вскочив, девушка поспешила к выходу из пещер на встречу к бабуле, опасаясь, как бы та совсем гору не разрушила.
В эльфийских замках со стен попадали картины с гобеленами, а на самих стенах показались трещины. Эльфы, наблюдая такое разрушение, гром да молнии в ясном голубом небе, быстро в чувство возвратились и по облакам запрыгали. А некоторые, особо героические, бросились в ближние пещеры спасать припрятанный там бубен, подаренный гоблинами, упрямо не желая расстаться с ценным подарочком. Тая тоже забеспокоилась, объясняя Свету произошедшее:
- Бабуля сегодня немного не в настроении. Вам бы на глаза ей нынче не показываться. А то ведь пришибёт в гневе, не разобравшись, и лишь после имя спрашивать станет.
Но Свет оказался непугливым. Схватив девушку за руку, он побежал к подножью горы с её грозной бабушкой знакомиться.
Узнала Лесничиха о месте нахождения своих внучек непоседливых от гостьи своей ведьмы Марфы, когда та пришла к ней искать утешения от обиды на гоблинов да откушать знаменитой наливки для успокоения. « Успокоившись», как следует, Марфа обо всём рассказала незамедлительно. И о шабаше весёлом, и о гостивших на нём сестрицах, и о неуважении к ней гоблинов, что большой, мычащий мешок припрятали. Лесничиха сложила «дважды два» и всё поняла. Если не всё, так остальное сердцем почувствовала, забеспокоившись. Спросила птиц о случившемся громким голосом. Те с испугу гоблинов с эльфами сразу же и выдали. Недолго думая, взволнованная бабка быстро на старый веник запрыгнула, и полетела сама с похитителями разобраться по-доброму. Ну, или как получится. По пути заскочила на могилу своего многие века назад сгинувшего сослуживца и прихватила схороненное в ней оружие, чтобы произвести на похитителей достойное впечатление боевой экипировкой. Ржавый иномирный автомат давно уж не действовал, растеряв все патроны ещё до захоронения. Но похитителям ведь о том не ведомо, а вещица забавная, для жителей волшебного мира так вообще эксклюзивная. Глядя на автомат, вспомнила Лесничиха свою боевую молодость из другой жизни, не из этой реальности, да о дружке Алёшеньке, схороненном ею же под старым дубом, всплакнула.
К горе Лесничиха прилетела на рассвете и давай метать громы, да молнии, сидя верхом на старом венике и размахивая ржавым автоматом. Уж очень она была сердитою. Гора затряслась, словно собралась упасть на колени перед грозной бабкой. Стали выбегать из пещер испуганные гоблины, будто крысы с тонущего корабля. На облаках разместились, дезертирующие из своих замков эльфы. И уж, совсем последним, как и положено капитанам терпящих бедствие судов, вышли к Лесничихе повелители, держа за руки внучек потерянных. Бабка, увидев главных виновников, запричитала по ним, словно уже по усопшим:
- Ну, негодяи не ходить вам по земле более. Ах вы, коварные соблазнители! Выкрали девушек и хотели остаться без наказания. Не бывать этому, пока я жива. А умирать я не собираюсь.
Сёстрам же строго велела:
- Аля! Тая! А ну быстро домой скачите козочками. Я уж с вами после поговорю о правилах поведения. Вот только с этими охламонами разберусь, научу чуток уважению.
Взмахнула она рукой, и девушки тут же обратились козочками. Одна в чёрную, что ночь, лишь с лунными прядками у тонких рожек, а другая в белоснежную, чуть солнечно сверкающую. Только убегать своенравные девчонки, обращённые бабкой козами, даже и не подумали. Словно привязанные прыгали они около своих повелителей, которые глядели на них с испугом и отчаянием.
Остановить разбушевавшуюся бабку, казалось, практически невозможно и исполинская гора от её испепеляющих взглядов-молний вскоре окончательно могла разрушиться, уничтожив жилища гоблинов и эльфов. Но Лесничиха сама внезапно буянить перестала, будто весь запас её волшебной энергии вдруг исчерпался. Застыв в немом изумлении, стала она внимательно вглядываться в толпу гоблинов, словно позабыв отчего-то о причине своего «выступления». А помолчав чуток, заговорила скрипуче-радостным голосом:
- Ах, вот где ты, паршивец этакий, от меня спрятался! Под землю к гоблинам, как крот зарылся, а я его, дура старая, по лесам да по болотам разыскиваю. А ну выходи, изменщик! Хоть погляжу на тебя, мою лапочку.
Гоблины торопливо расступились, не желая оказаться той самой «лапочкой» Лесничихи, и оставляя в одиночестве лохматого, невысокого и весьма крепкого Лешего, который у них в пещерах угол снимал для временного проживания. Сказывал он как-то им о причине своего бегства. Будто бы с женою они не сошлись характерами. Но не предупредил, хитрец, что баба у него дюже злющая, для гоблинского здоровья весьма опасная. Лесничиха, встретив своего потерянного мужа, сразу весь пыл свой растеряла, а от того вновь приобрела способность к диалогу. В качестве парламентёра добровольцем был выбран Леший. А куда же ему было деваться? Гоблины к супруге взашей из своего сообщества вытолкали. А могли, между прочим, и накостылять за сокрытие важных сведений об особенном её характере. Леший в красноречии был не силён, только и смог проворчать:
- У них, типа, это. Ну, свадьбы намечаются. Так уж не откажи в благословении.
На этих его словах, оба повелителя, как по команде, опустились на одно колено и склонили головы в почтении перед родственницей невест. Бабуля покосилась на притихших внучек, стоявших рядом с повелителями в облике козочек.
- Так вы что же, невестами здесь пристроились? А я спасать торопилась. Но всё равно, как-то не по-людски: в мешки совать, девок пленять. Ох, уж эти мне горные традиции! Ну, никакой цивилизации! Нет, чтобы сначала пригласительную открыточку с цветочками прислать, а ещё лучше - послов за невестами, как у всех приличных граждан полагается. Ну, что же с вами делать? Надеюсь, отец с матерью не возражают дочек в хорошие руки пристроить. - На этих словах Лесничиха поглядела внимательно сначала на тень у входа в пещеры, а после на солнечного зайчика среди камней устроившегося, и сделала вывод:
- Молчание - знак согласия. Ну и я благословляю! Будьте счастливы!
Хотела она на этих словах другою рукою на сестричек махнуть, вновь девицами обращая, только подкралась к ней тень с одной стороны, а солнечный луч с другой и в оба уха одновременно зашептали:
- «Не спеши. Оставь это для них испытанием».
Хмыкнула Лесничиха на родителей-затейников мысленно:
- «Мне-то что! Пусть немного козочками побегают, беды в том особой не вижу. Глядишь, ещё и окрепнут физически от подвижного образа жизни и здоровой растительной пищи. Главное, чтобы женихи до свадьбы не съели, с дикими козами перепутав. Только ведь Таинька, умница великая и фокусы мои давно уж выучила».
Тень и луч дружно захихикали:
- «Тая, если бы хотела, давно бы всё исправила. Только она пока не торопится и нам не следует. А уж за диетой женихов мы приглядим, как следует».
Лесничиха поглядела на эту дружную парочку недоверчиво.
- «Уж они приглядят! Как бы не так! Случилось в кои веки свидеться, так теперь им ни дети, ни кто другой, кроме друг дружки и не надобен», - ворчала про себя Лесничиха. Но и сама была уж никак не святая. Об одном только и могла в эту минуту думать:
- «Где достать цепь? Прочную и длинную!»- Уж на этот раз упускать своё счастье она не собиралась.
На все эти волнения с небес взирало спокойно улыбающееся солнце, даруя всем жаждущим своё благословение.
Часть Пятая. Заколдованные
1. Обмен.
- Эй, бабуля! - Не удержался Жар от выкрика, когда заметил, что Лесничиха, прихватив за шиворот своего Лешего, собралась откланяться. Свет тут же наступил ему на ногу, напомнив о культуре поведения с неадекватными родственницами невест. Ведь осерчает и разнесёт гору окончательно. Но Жара коза в качестве невесты уж очень не привлекала, поэтому он всё же озвучил своё законное требование, украсив его вежливыми оборотами:
- Вам, конечно, разлюбезная желаем дорогу скатертью! Но с девушек прежде чары снимите, потому как на козе жениться я не планировал.
Хитрая бабка сделала совершенно невинные глазки.
- Ой, а я и позабыла совсем. А ведь со злости так сильно заколдовала непослушных девчонок, что обратно никак не получается. Старая стала, склероз видимо образовался - опасное, скажу по секрету, заболевание.
Вспыльчивый Жар при поддержке своих гоблинов, тут же забыв о всяческой культуре, затопал ногами и с грозным видом направился в сторону коварной Лесничихи, собираясь её срочно вылечить. Свет был настороже, зная горячность своего дружка, и удержал его от намерения стать доктором. Лесничиха ничуть не встревожилась:
- Не понимаю я вашего волнения. Или вам, волшебникам, не под силу двух красоток расколдовать. Волшебство, между прочим, плёвое. Всего-то облик был изменён, душа ведь не тронута, а это и есть главное. В общем, сроку вам, женишки, семь закатов Светила. Если расколдуете невест, быть свадьбам. Не сумеете расколдовать, значит не судьба.
На этих её словах козочки вдруг совсем по-девичьи хихикнули то ли одобрительно, то ли смущённо. Лесничиха же, махнув им на прощание беленьким платочком, исчезла вместе со своим Лешим. Жар зарычал:
- Да эта вредная старуха над нами издевается!
Но Свет ему объяснил ситуацию:
- Нет, дружище. Это наше с тобой испытание. Так что перестаём возмущаться и начинаем над поставленной загадкой думать.
Жар поник, печально оглянувшись на белую козочку.
- Думать, это больше по твоей части, приятель. А у нас из думающих только советник имеется.
Советник тут же обещал доверие оправдать и невесту расколдовать в кратчайшие сроки, надеясь на помощь своей подружки ведьмы Марфы. Только он не знал пока, что ведьма-то на него осерчала и о мести упорно мечтает. Думать над проблемой было удобнее в привычном помещении, поэтому советники пригласили всех разойтись по домам, так как представление на сегодня было закончено. При этом об обмене они вовсе не забыли. Возвращаясь в пещеры советник-гоблин, даже не спросив мнения повелителя, подхватил на руки чёрную козочку, а советник-эльф уж ту, что осталась, то есть белую. Козочки, конечно, головами вертели, не соглашаясь с самоуправством советников, но на их молчаливый протест никто внимания особого не обратил. А повелители, только вздыхали им вслед, провожая печальными взглядами, и при этом тихо про себя радуясь, что другу досталась вместо девушки всего лишь маленькая козочка.
2. Поцелуй.
Ведьма Марфа была не особенно злой, но как всякая женщина весьма искусна в интригах, очень даже способна на изысканные хитрости. Она не стала при встрече с советником сразу же на него со своими обидами набрасываться. Выслушав его и притворно посочувствовав, ведьма дала приятелю подсказку о том, как нужно действовать его повелителю.
- Ах, дорогой советничек, не вижу никакой проблемы. Даже детям известно, что в данной ситуации помогает простой поцелуй. Так что, пусть твой повелитель поцелует свою козу, и всё разрешится наилучшим образом. В общем, можете готовиться к свадебному пиру, потому как расколдовать девиц можно в одно мгновение. Кстати, на свадьбу не забудь пригласить, - прибавила коварная ведьма, принимая от советника мешок с очередным зайцем в подарок. Казалось бы, подсказка колдуньи не таит в себе никакого подвоха. Способ она поведала верный, а значит, с невест чары снять удастся, и свадьбам, действительно, быть. Ну, не могла ведьма лишить себя праздника. Она даже подарок молодожёнам приготовила, особенный такой сюрприз от всего разгневанного ведьминого сердца.
Выслушав инструкции советника по расколдовыванию девушек, Жар пришёл в ужас. Уж очень не хотелось ему целовать козу, тем более эту, с которой он даже не знаком. Печальная чёрная козочка с лунными прядями у тонких рожек лежала в самом тёмном углу парадной пещеры, размышляя о превратностях судьбы:
- «Свет позабыл обо мне. Теперь после обращения, он и вовсе больше обо мне не вспомнит, не придёт и не заберёт меня из этих мрачных помещений, от туповатого и устрашающего хозяина жутких пещер. Интересно, чем смог привлечь огромный гоблин с разумом ребёнка мою смешливую, солнечную сестрицу Аленьку? - Тая вздрогнула, встретившись взглядом со сливовыми глазами повелителя гоблинов. Странно, но глядел он на неё почему-то с ужасом. Будто бы внешность её не должна его так уж пугать. Не мог же он бояться коз, в самом-то деле!
Тая ошибалась, не веря в искреннюю к ней привязанность Света, повелителя эльфов. Сидя в своём волшебном эльфийском саду и вежливо угощая белоснежную козочку сочной травкой, эльф невыносимо грустил о своей умнице. Но от печальных мыслей его постоянно отвлекала весьма вздорная подопечная. Прежде всего, с её размещением оказалась большая проблема. Если гоблинов совершенно не обеспокоил тот факт, что у них в пещерах будет проживать настоящая коза, то эльфам это очень не понравилось. Чистоплотные и изысканные, они взбунтовались против распоряжения повелителя, и в замок пустить козу наотрез отказались. Даже позабыв, что это на самом деле всего лишь заколдованная девушка, их идеал красоты, между прочим, и будущая жена повелителя. Пришлось Свету поместить козочку в саду. Такое пренебрежение Алю чрезвычайно возмутило. О своём отношении к данной ситуации девушка прозрачно намекнула, вытоптав в саду все цветы и бесстрашно разогнав живность. Наблюдая этот разгром его любимого места пребывания, повелитель эльфов из последних сил боролся с желанием придушить вредную козу. К счастью, появился советник и отвлёк Света от планов по удушению своей будущей жены. Это был один из тех редких случаев, когда появление советника оказалось весьма кстати и не вызвало привычного раздражения. Но известие, которое он принёс, привело повелителя эльфов в ужас. Целовать эту противную козу, медленно, но верно уничтожающую его любимый сад, Свету хотелось не больше, чем его другу Жару.
К глубокому сожалению обоих повелителей, отвертеться от целования не представлялось возможным. Общественность настаивала на прекращении этого зоопарка на дому. Особенно громогласно об этом кричали эльфы, которым разрушение сада очень не понравилось. Советники также постоянно напоминали о традиции и долге перед сородичами. Было решено устроить совместное мероприятие по целованию коз, и провести его на поляне у входа в пещеры. Упустить случай развлечься никто не хотел, ведь зрелищ, да ещё и таких необычных, много не бывает. Сородичи встретили обоих мучеников дружными аплодисментами и подбадривающими выкриками. Бедным повелителям, вынужденным развлекая собственных подданных, хотелось поскорее провалиться сквозь землю. Козочки тоже почему-то в восторг от мероприятия не пришли, заволновавшись и задёргавшись. Советники, впрочем, оказались весьма проворными и козочек крепко удерживали, не позволяя сбежать. Повелители дружно, плечо к плечу, направились к своим заколдованным невестам, словно на собственную казнь, понимая, что сбежать всё равно не удастся. Жар, не выдержав нервного напряжения, зажмурился. Память услужливо подсунула ему удивительное воспоминание. Вспомнилась весёлая, хоть и некрасивая, но такая почему-то привычная и родная, белокурая девушка. Губы сами собой расплылись в улыбке. Подойдя к чёрной козочке, так и не открыв глаз, боясь спугнуть удивительное видение, Жар торопливо пробормотал:
- Прошу прощения, я как бы должен поцеловать, так как традиция требует.
Быстро прикоснувшись губами где-то в районе между рожек чёрной козочки, он тут же отскочил от неё подальше. К большому разочарованию присутствующих превращение в девицу не состоялось. Гоблины и эльфы заворчали, сердито поглядывая на советника, предложившего такой ненадёжный способ расколдовывания. Но ещё больше возмутило сородичей поведение повелителя эльфов, Света. Позабыв про всё на свете, он приблизился к чёрной козочке, не отрывая взгляда от её чёрных пронзительных глаз. Такое откровенное заигрывание с чужой невестой, пусть и пребывающей в данный момент в образе козы, и нарушение всяческих традиций лишило зрителей дара речи. При этом ожидаемое ими возмущение действиями коллеги от повелителя гоблинов тоже не последовало. Впрочем, Жару было некогда реагировать на какие-либо события, потому что в данный момент он расплачивался за приверженность традициям. Белая козочка восприняла его поцелуй как измену, поэтому принялась бодать убегающего от неё здоровяка. Самое удивительное, что гоблины радостно её действия поддерживали одобрительными выкриками:
- Ну и девчонка! Быстро объяснила повелителю: кто в доме хозяин! Это же надо уметь, нашего Жара так приструнить, что стал словно шёлковый!
Жар действительно оправдывался, забыв, что перед ним всего лишь козочка:
- Аленька, милая, что ты, в самом деле, так нервничаешь?! Я же токо для соблюдения традиции, чисто в целях расколдовывания. Ну, хватит уже сердиться. Честное слово больше не буду!
3. Выбор.
Свет же и не думал раскаиваться в своём неприличном поведении. Когда увидел он, как Жар тянется губами к голове его Таиньки, так что-то в нём сразу же и оборвалось со звоном, словно сильно натянутая струна лопнула. Вначале он просто хотел друга прибить и дело с концом. Но заметив, что блондинка и без него неплохо справляется, Свет мотыльком устремился к жару Таиных глаз. И неважны больше были для него ни традиции, ни молва, ни даже возмущение друга. Впрочем, уж возмущения точно не предвиделось, так как у повелителя гоблинов свои личные разборки наметились.
- Милая Таинька, прости меня за то, что так долго молчал, когда только о тебе кричало моё сердце. Я никому не позволю отнять тебя у меня. Только ты одна можешь сделать это. Умоляю тебя, не покидай меня. - Свет опустился перед козочкой на колени и нежно коснулся её глаз губами. Казалось, ничего не изменилось, вот только вместо симпатичных козочек на повелителей взирали две девушки.
- Я не оставлю тебя повелитель, - улыбнулась Свету Тая. - Мы ещё о стольких вещах не успели поговорить, что и одной жизни может не хватить.
- Что же придётся изобрести бессмертие, - счастливо засмеялся Свет, нежно прижимая девушку к своей груди.
Аля продолжала метать молнии:
- А уж как я-то не оставлю повелителя гоблинов! Надо же объяснить ему, как следует, что нельзя приставать к моей сестре с поцелуями. - От ярости и ревности черты лица у Али удивительным образом исказились, и стала она похожа вдруг чем-то на своего повелителя. Тот с удивлением залюбовался рассерженною девицею:
- «Да, она прехорошенькая, особенно когда сердится. Плевать, что солнечная, уж не ослепну как-нибудь. Всё решено, женюсь!» - Приняв это непростое решение, Жар схватил рассерженную девушку на руки и побежал с нею в горы, дабы объясниться с ней без лишних свидетелей и хоть немного укротить строптивую свою невесту. Вслед ему весело желали удачи в этом нелёгком деле его подданные. Эльфы тоже довольно легко смирились с решением своего повелителя. Увидев злющую Алю и припомнив ею же уничтоженный сад, они дружно решили, что некрасивая и смирная Тая всё же много выгоднее буйной красотки. Пусть её гоблины усмиряют, которым всё равно делать нечего. А им, эльфам, ещё сад восстанавливать.
Только советники никак не могли смириться с таким неуважением к традициям, но так как остались в меньшинстве, то помалкивали до поры до времени, надеясь на свою удачу и вдохновение. Жизнь ведь такая переменчивая. Сегодня счастье с весельем в ней гостят, а завтра, глядишь, беда, да слёзы на огонёк заглядывают. И измениться всё может в одно мгновение, особенно если перемен этих никто не ожидает, не планирует. Ну, почти никто.
Сказка 2. Спасённые любовью.
Часть шестая. Месть.
Книга есть в интернет магазине "Призрачные миры"
Ссылка внизу страницы.