Глава первая
Очень опасная ведьма
Волшебные зеркала не врут. И любую немолодую женщину это злит. Очень хочется швырнуть такую вещичку о стенку! Чтоб заткнулась! Но разумная ведьма никогда так не сделает. Тем более жадная. А уж по скаредности с Наиной никто в Московии сравниться не мог.
Она всегда была прижимиста. А уж теперь, когда разменяла девятый десяток, только о золоте и думала. Зеркальце и спаслось. Продала колдунья его волшебнику. Тот дочку замуж выдавал. За царя! Бывает же такое.
Наина на свою ученицу была сердита. Как та могла променять чародейную науку на корону! Представляла заранее, что однажды волшебное стекло и Ирине скажет:
- Ты прекрасна, спору нет, но…
И назовет ту, что милее и румянее царицы.
Так и случилось. Московская государыня запихнула зеркальце подальше и думать о нем забыла. Но ведьма помнила. И, однажды, оно ей понадобилось.
Как-то вечером Наина спустилась в свой подвал. Колдунья собиралась добавить горсть монет к своему богатству. И обдумать, как бы быстренько разбогатеть вдвое, а лучше втрое.
Она вошла в подземелье и щелкнула пальцами. Смоляные факелы, висящие по углам, загорелись тусклым светом. Затем старуха взглянула на первый сундук. Он заскрипел и откинул крышку.
- До чего же иные люди лживы, - насмешливо проговорила ведьма и бросила в сундук деньги, - особенно женщины. Все твердят, что долг за ворожбу отдать не могут. А как пригрозишь, что ребёночек заболеет, быстренько несут золотые. Лгуньи!
Мужчины, те посовестливее будут. Вот Пугайлюд, к примеру. Он всегда честно платит за оберёг. Нынче, я знаю, у него неприятности. Царские стрельцы всю его шайку изловили и в темницу посадили. Один он спасся. Но всё же, несмотря на беды, к рождеству принёс деньги. Такой уж был договор. Каждый год к зимним праздникам будет он приносить мне по пять золотых. В придачу к тем, что вначале за оберёг заплатил. Так что разбойник обязательнее многих порядочных людей оказался. Да, народ он грабит. Так каждый, как может, зарабатывает. Все в чём-нибудь грешны.
Наина обвела взглядом четыре сундука с золотом, два с серебром, один с медью и тяжело вздохнула.
- Однако, денежек у меня маловато. И на одно молодильное яблочко не хватит. Проклятый магрибинец! Требует пять сундуков с золотом за одно! И скащивать цены не хочет. Совести у людей не стало! А на что он подбить меня собирается? Ох, опасное дело! Как бы головы не лишиться…
Тут ведьма призадумалась и пошла к кадушке с коричневатой, пахнущей тиной водой. Пить ее точно было нельзя.
- Вода чёрная, вода болотная, - растягивая слова, проговорила колдунья, - покажи того, кто в нашем царстве всех богаче.
Тёмная жидкость сначала забурлила будто вскипая. Затем затихла и застыла как лед. В её зеркальной глади отразился огромный богатый подвал боярского дома. Около одной из толстых колонн стоял высокий мужчина в богатом, шитом золотом кафтане. Временами, он тяжело вздыхал и нервно теребил седоватую бороду. Рядом с ним стояла старушка в простом сарафане.
«Видно его старая нянька», - решили Наина.
Боярин меж тем заговорил со стоящей рядом с ним женщиной.
- Что я за несчастный человек мамушка! Сил моих нет терпеть дурака этого, царя нашего. Жена им вертит, как хочет! Народ над ним смеётся. Стрельцы вот-вот взбунтуются. Уж десять лет мир у нас. А без войны нет ни добычи молодцу, ни славы. Денег в казне нет, а он подати хотел уменьшить. Народ ему жалко. Еле отговорил.
- Зачем отговаривал? – запричитала старушка,- Денег бы войску не выплатили, оно бы взбунтовалось! И его с трона скинули. А ты царем стал!
- Да не я, а Иванушка. Он молодой! Героем хочет быть, дурачок. Ему повоевать охота, как и стрельцам. Хотя вряд ли государевы слуги взбунтуются. Все царицы-ведьмы боятся. Да и дочки ее.
- Это Аленки то? Дурочки влюбленной? Да над ней все служанки во дворце смеются.
- Бабы – дуры! А стрельцы знают: она сквозь стены глядит. И любого пса взглядом останавливает. Ведьма как и мать. А, может, и сильнее.
- Мать-то красавицей была. Да и сейчас не плоха. Разве что располнела. А дочка то не в нее. Нос курносый. Вся в конапушках.
- Зато глаза, как у кошки. В темноте светятся. Да и не только в темноте… Такую разозлить – пропасть не за грош!
- А царица ее замуж выдать собирается. Да не за Владислава. Тот-то хоть и князь, да не богат. И поляк…
- Значит – быть беде! Впрочем, как для кого…
Царедворец криво усмехнулся. И, явно, о чем то задумался. Потом произнес:
- Я бы всё б отдал, лишь бы нашего царя-дурака с престола спихнуть!
- Ох, и счастливый сегодня день! – обрадовано воскликнула глядящая в кадушку с водой ведьма. – На ловца, как говорится, и зверь бежит. Надо ж, как повезло. Десять сундуков с золотом у боярина есть. Отдать он их готов, лишь бы Московским государем стать. Нужный человек .Да и детки у Иринушки-царицы хороши. Похоже, не больно умны. С такими справиться не сложно. Вот только дочке дар передался. Это плохо. Хотя, придумаю что-нибудь.
Наина щелкнула пальцами. Вода опять потемнела, и в ней уже ничего не было видно.
- Все у меня получится! А как получу золото, куплю у купца магрибинского молодильные яблоки. И верну свой облик девичий. А потом, - криво улыбаясь проговорила Наина, - спрошу я волшебное зеркальце:
« Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?»
И оно мне ответит:
« Ты, Наина, спору нет. Ты, Наина, всех милее, всех румяней и белее.»
Проскрипев последнее слово, ведьма так обрадовалась, представив себя помолодевшей, что пустилась в пляс по подвалу, давя непослушными ногами зазевавшихся пауков и подбрасывая сверкающие в свете факелов золотые монеты в воздух.