Густав устало подошел к окну, глядя на мирно парящие в небе снежинки. Снег шел всю ночь, и уже весь подоконник был застлан белоснежной мерцающей в свете фонарей, шубой. Пытаясь подавить зевоту, Густав вытащил из кармана джинсов мобилку, чтобы посмотреть время.
«Ровно пять часов утра, - часто мигая из-за яркой и потому режущей глаза подсветки телефона, заключил Густав. – Спать нельзя. Вдруг что-то произойдет. Я должен быть начеку».
Но глаза предательски смыкались, что было неудивительно – ведь парень не спал уже вторые сутки.
Густав, стараясь ступать тихо, прошелся по больничной палате и занял свой привычный пост на стуле возле койки, где лежала без сознания женщина, обвешенная проводами капельниц.
Густав почувствовал ком в горле и смахнул с лица набежавшую горячую слезу.
Уже вторые сутки Елена не приходила в сознание. Густав снова и снова прокручивал в голове тот страшный миг, когда он, пребывая в отличнейшем настроении, вернулся домой с покупками и нашел в комнате лежащую прямо на полу Лену. Как он испугался, что она умерла! Но подойдя к ней, он услышал ровное и спокойное дыхание – казалось, она просто спала глубоким мирным сном. Только лицо Лены было непривычно бледным, а под закрытыми глазами темнели круги. Густав принялся трясти Лену, бить ее по щекам. Даже брызгал холодной водой. Но все оказалось тщетно. Тогда Густав вызвал «Скорую помощь». Врачи тут же водрузили Лену на носилки и отвезли в больницу.
- Не беспокойтесь, герр Хамблох, но, похоже, у вашей матери летаргический сон, - строго сказала ему молодая медсестра, устанавливая Лене капельницу. – Мы уже взяли у нее кровь на анализы, но этого будет недостаточно. Возможно, придется еще взять на анализ спинномозговую жидкость и сделать МРТ. Диагноз определить сложно. Все показатели в норме – за исключением сниженного обмена веществ и ослабления реакции на звуковые и болевые раздражители. Также у нее очень низкое артериальное давление и пониженная температура тела.
- Все ясно! – раздраженно крикнул Густав, подумав, что такой неопределенный вердикт может быть только из-за магического вмешательства. Все знают, что если у человека все в порядке с анализами, но он продолжает загибаться, это признак порчи или даже проклятья.
«Я идиот! – в голос заревел тогда Густав, присев на краешек стула возле больной, закрыв лицо руками. – Ведь совершенно очевидно, что это происки Фритца. Бегемот мне всё правильно сказал. Надо было взаправду напасть на него первым, чтобы тот перепугался и не посмел трогать Лену. Я даже не думал, что Фритц настолько сумасшедший. Но он при деньгах, а значит, в состоянии заказать у сильной колдуньи смертельное проклятье. Лена была права, посоветовав мне посмотреть ситуацию на картах. А я забыл, и теперь расхлебываю собственную дурость».
Густав тревожно вслушался в слабое дыхание Лены.
«Не может быть такого, чтобы человек, без особых на то серьезных причин, был без сознания целых двое суток! – крутилось у него в голове. – Я же сам вижу – что-то с ней не так! Но только никак не могу понять, что же… А демоны отказываются отвечать. И карты Таро я, конечно, забыл прихватить с собой в больницу. Вот, вызывал я Бегемота. Покрутился он, посмотрел Лену, а потом сказал, чтобы я как можно быстрее приступал к сотворению проклятья на Фритца. Когда я спросил, что же с Леной, и когда она придет в себя, то Бегемот лишь развел руками и быстро улизнул. – Густав с досадой вздохнул. – Конечно, я сделаю порчу на Фритца. Я отомщу, и ему будет очень, очень плохо. Но сейчас у меня нет на это никаких сил».
Пребывая в тяжелых раздумьях, Густав не заметил, как голова потяжелела, и устало упала на грудь. Погрузившись в стремительно затягивающий омут забытья, Густав услышал сквозь сон чьи-то гулкие шаги – но это не показалось ему странным. Периодически демоны захаживали в палату. Как и Бегемот, все они с любопытством рассматривали Елену и, отпустив пару-тройку грязных шуточек, сразу же уходили. И, едва сон Густава, наконец, стал крепким и спокойным, его резким толчком пробудили доносившиеся в палате громкие возбужденные голоса.
Густав испуганно вскочил со стула – но голова закружилась, и он чуть не упал. Медсестры и врачи крутились вокруг койки, не обращая на него никакого внимания. Густав подлетел к Елене, невольно сбив локтем склонившуюся над больной медсестру, и громко завопил от счастья, увидев, что у Лены открыты глаза, и она широко улыбается ему.
- Леночка, любимая моя! Я так счастлив! – воскликнул по-русски Густав, кидаясь обнимать Елену. Медсестры удивленно переглянулись – они до сих пор были убеждены, что Лена – его мать.
Врач-японец что-то быстро вписывал в медицинскую карту, то и дело, бросая цепкие взгляды на больную.
- Ну что я могу вам сказать, герр Хамблох, - несколько озадаченно произнес врач, поднимая узкие черные глаза на Густава. В отличие от остальных, он быстро смекнул, какие на самом деле у Елены отношения с парнем. – Фрау Верановская полностью здорова. Есть, конечно, некоторые чисто возрастные проблемы. Легкая аритмия, скачущее давление… Но все эти обстоятельства никак не могли привести к летаргическому сну. Поэтому, если вы хотите, чтобы ситуация больше не повторилась, рекомендую провести тщательное полное обследование. Возможно, мы просто чего-то не смогли найти. К сожалению, в нашей клинике нет всей аппаратуры, которая может понадобиться. Но я могу дать вам адресок…
- Нет, не надо, - нервно перебил его Густав. Он и без того потратил все деньги, которые были на карточке Лены, чтобы оплатить одноместную палату и лечение. А врачи только и умеют, что разводить на деньги, отправляя на дорогостоящие анализы, пользуясь волнением родственников и неопределенностью ситуации.
- Я непременно обследуюсь, но позже, - встряла Елена, подмигнув Густаву. – Доктор, скажите, могу ли я выписаться из больницы прямо сейчас? Я чувствую себя отлично.
- Конечно, нет! – жестко отрезал японец. – Это Вам кажется, что все в порядке. На самом деле, после двухдневного летаргического сна Вы очень ослабли. Я пропишу Вам капельницу и ряд уколов. Вам предстоит восстанавливать силы. Все не так просто. Не шутите со здоровьем! Также я выпишу Вам название лекарства, которое Вы будете принимать уже дома. - Он покосился на Густава. – Если все будет благополучно, завтра днем мы ее выпишем. А сейчас идите домой, на Вас лица нет от усталости, - учтиво улыбнулся врач и продолжил что-то писать в медицинской карте Елены.
- Никуда я не пойду! – крикнул Густав. – Я не хочу ее оставлять здесь.
- Густав, сделай так, как тебе велит доктор, - с нажимом произнесла Лена. – Ты действительно осунулся и неважно выглядишь. А мне намного лучше, и я нахожусь под тщательным присмотром высококвалифицированных специалистов. Пойди, поспи. А потом вернешься в больницу! Не расстраивайся, ведь совсем скоро меня выпишут.
Густав недоверчиво глянул на врача – точно ли он уверен, что жизни Лены теперь ничего не угрожает? Но японец лишь вежливо улыбался, и понять что-то по беспристрастному выражению его лица было невозможно.
- Так и быть – пойду домой, - наконец, согласился Густав. – Но я вас очень прошу – оставьте меня хотя бы на несколько минут наедине с Еленой.
- Только на несколько минут! – строго произнес врач. – Нам еще нужно сделать пациентке ряд процедур.
Когда Густав и Елена остались одни, парень придвинул стул поближе к койке и выжидающе глянул на больную.
- Лена, ответь мне – ты что-нибудь помнишь? – выпалил он, схватив ее за руку. – Что произошло с тобой в ту ночь, когда я выбегал на заправку?
- Я почти ничего не помню, - медленно покачала она головой. – Я накрывала на стол, а потом двое неизвестных вломились в квартиру, - тщательно подбирая слова, проговорила Лена. – Я упала и потеряла сознание.
- Двое неизвестных? – отшатнулся Густав. – Кто? Кто это мог быть? Они были на кого-то похожи?
- Кажется, да… - неопределенно протянула Елена. – Но никак не могу вспомнить, кого они мне напомнили. Впрочем, разве это так важно? Главное, что я жива!
- А все-таки насчет Фритца Бегемот был прав. – Густав с досадой топнул ногой. – Это все Фритц. Он негодяй. Я его убью. И Бегемот мне в этом деле поможет.
- Бегемот?! – непонимающе уставилась на него Лена.
- Ты что, забыла наш разговор? – нервно спросил Густав.
- Конечно, не забыла, - передернулась Лена. – Но тебе еще нужно поговорить с самим Бегемотом – разобраться, чего он хочет, и что готов тебе взамен предложить. Очевидно, что он неслучайно возложил именно на тебя миссию убийства Фритца. Вероятно, это задание для подтверждения того, что ты по-прежнему заслуживаешь защиту Ада и покровительство Короля.
- Разберусь, - кивнул Густав. – Но не сейчас. Я так устал за последние дни, что вообще ничего не соображаю. – Он крепко поцеловал Елену в губы и погладил по спутанным от долгого лежания, черным волосам. Надев куртку, шапку с помпоном и ботинки, Густав выбежал из больницы.
Несмотря на изможденность, - Густав не только не спал, но и почти не ел за последние двое суток, - он чувствовал себя окрыленным и счастливым. Бодро шагая по заснеженным улицам, он то и дело отвлекался, чтобы прыгнуть в сугроб или слепить снежные шарики, которыми закидывал потом снующих прохожих. Те непременно потом нелестно высказывались ему вслед, но Густаву было абсолютно все равно. Лена жива, с ней все хорошо – вот это самое главное.
Доехав на метро до Альтоны, Густав быстрым шагом направился в сторону дома, по дороге прикупив на оставшиеся деньги еды.
Поднимаясь по ступенькам на третий этаж, Густав, удивленно прислушавшись, понял, что это именно в квартире Елены громкими пронзительными трелями разрывается телефонный аппарат.
«Кто это может быть? – удивился Густав, ускоряя и без того быстрый шаг. – А вдруг из больницы? – испугался он. – Или… Вдруг это снова Фритц? Ну, тогда я выскажу ему по первое число».
Влетев в квартиру, Густав, не раздеваясь и не снимая обувь, кинулся к продолжавшему трезвонить телефону, оставляя на полу грязные, мокрые от быстро тающего снега, следы ботинок.