Свату Михаилу
(На снимке – Михаил в своей бане 23.04.16. Первый пар.)
Подсоединив к электрощиту силовой кабель, Михаил еще раз пробежался взглядом по контактам и, убедившись, что все в порядке, со словами “Да будет свет!” включил рубильник.
Зажегся свет, и банная комната отдыха засверкала девственно чистой дощатой обшивкой стен, тщательно обструганными балками, скамейками и столом, с отливающим золотом самоваром. В углу довольно заурчал холодильник.
– И увидел он, что это хорошо! – весело оценил Михаил плоды своего труда.
Подключение электричества было последним штрихом в многодневной работе по строительству бани, и сегодня настал торжественный момент ее испытания. Собственно само испытание должно состояться вечером, когда подойдут друзья, чтобы на собственных шкурах проверить качество пара и комфортность помывки в новой ячейке гигиены и здорового образа жизни, да заодно и обмыть начало этого самого образа жизни в новых условиях.
Шагнув через высокий порог из комнаты отдыха в моечную, он открыл дверцу печки и, чиркнув спичкой, зажег бересту между аккуратно сложенными поленницей дровами в топке. Убедившись, что дрова весело затрещали под раздуваемым хорошей тягой огнем, он зашел в парную, чтобы проверить, не дымит ли каменка.
Все было в порядке, и довольный хозяин, замочив березовые и дубовые веники, направился в дом, чтобы замариновать мясо для шашлыков и поставить водку и пиво в холодильник. Торжественный вечер в новой бане должен пройти на должном уровне.
***
Как только за Михаилом закрылась дверь, из-под полка парилки появился небольшого росточка, совершенно голый, но бородатый старичок.
Просунув голову сквозь дверь парилки, он осторожно огляделся и, довольно хмыкнув, просочился в мыльную. Пройдя в комнату отдыха, он воспарил на стол и, усевшись рядом с самоваром, отдал приказ: – Баня, слушай сюда!
Приказ был мысленный, но, тем не менее, для тех, кому он предназначался, он прозвучал подобно команде горластого свирепого боцмана для матросов первогодков.
– Сегодня наш создатель желает опробовать баню в компании своих друзей. Мы должны сделать все, чтобы он остался довольным. Печка, у тебя все в порядке?
– Все хорошо, – прогудел огонь в топке, – вода в котле греется, и камни в каменке скоро накалятся. Тяга хорошая, дыма нет.
– Веники, как там вы?
– Намокаем, – послышалось довольное кряхтение.
– Смотрите у меня, чтоб не сыпались.
– Будь покоен, хозяин, будем как свеженькие.
– Мочалки, готовы?
– Готовы, готовы, – сладострастно извиваясь, захихикали мочалки, висящие вдоль стены, – мы уж потрем гостям спинки. Будут довольны!
– Смотрите не переусердствуйте, знаю я вас мочалок!
– Если мыла нас хорошо намылят, мы будем сама нежность, – томно пообещали мочалки и снова захихикали.
Банник хмыкнул: – Мыла слышали? Чтоб мылились, как след…
– Намылим, намылим, – заворочались в мыльницах мыла.
– Чур, я вон ту пушистенькую намылю! – чуть не выпрыгнул из мыльницы оранжевый брусок, – я давно на нее мылюсь…
– Мыльте кого хотите, но чтобы люди остались довольны, – пробурчал Банник и, соскочив со стола, проплыл в парную. Мимоходом глянув на градусник, он улегся на верхнем полке и слился с баней в одно целое, чувствуя одновременно и жар печи, и томление воды в котле водогрея, и скольжение дыма в трубе, и ласковое прикосновение заходящего солнца к стенам и крыше сруба.
Покой и умиротворенность охватила банного хозяина. Он был благодарен человеку-создателю, который хорошо потрудился. Теперь дело за ним, за банником, и он был уверен, что будет долго и благополучно существовать в своем новом доме. Ему ли, старому баннику, поменявшему за несколько столетий не один десяток бань, не знать этого. Ведь баня получилась на славу.
А уж он постарается, чтобы пар был легким и целебным, и, чтобы люди после бани чувствовали себя отдохнувшими и помолодевшими.