Предыдущее произведение http://www.proza.ru/2014/10/04/1435
Интервью с Гонщиком. Вопрос: - Что тебя больше всего бесит в жизни?
Больше всего? В людях - два чувства. Зависть и жадность. Все остальные недостатки и мерзости человечества - от этих двух исходных. Мудаки даже придумали называть завистников - почитателями или соперниками, а жлобов - экономными или рациональными. И то, и другое - 3,14-здеж чистой воды.
На этом переговоры закончились. Утрясти вопросы с Борей он взял на себя. Валерка при этом тоже присутствовал и заметил, что Боря совсем иначе разговаривает с Роженко. «На голос» не наезжает и вообще, ведёт себя очень смирно. Удивительно. Договорились, что валеркина машина будет перепрофилирована в раллийную техничку, но на ипподром, кросс и многоборье, он на ней будет выезжать сам, а на ралли на ней будет ездить Душман.
Только теперь Валерка понял, что значит серьезно готовить спортивный автомобиль. Запланировано было столько, что первая гонка на нём должна была быть, по расчётам, аж в сентябре. Т.е. через семь месяцев. Полная переделка двигателя и подвески. Что-то из технических новинок и снятого железа со своей машины, принёс с собой Валерка, что-то было уже у Вовки. Что-то знал и имел один, что-то другой. Работы было невпроворот.
Спортивный мотор на коленке не сделаешь. Нужны станки. Специалисты. Где-то нужно покупать уже готовые детали мотора сделанные под спорт. В СССР, кто не знает или забыл, зап. части для стандартного автомобиля нельзя было днём с огнём найти, а специальные для спортивного…?
Нужны были связи, деньги и ослиное упрямство. У экипажа в достатке было лишь последнее. Опираясь на него, появились связи, а деньги…? Они всегда зарабатывались горбом. Вместо смены четырнадцать часов, работали двадцать два, двадцать четыре. В таких условиях не все жёны готовы мириться с тем, что она у мужа не на первом месте и видимо у Вовки в семье был, по этому поводу напряг, ведь он занимался спортом уже семь лет.
Он был женат на женщине с ребёнком. Своих детей не было. В семье у него был непререкаемый авторитет. Любое слово поперёк тут же на месте пресекалось, не смотря на присутствие посторонних. У него дома Валерка чувствовал себя неуютно и старался реже туда показываться. Иногда этого трудно было избежать, ведь они общались, почти каждый день. Обсудить идею, сделать что-либо по машине, да мало ли причин, когда у людей общее дело.
Правда тут надо подчеркнуть, у Валерки на первом, финансовом месте, стояла семья. Как дело обстояло у Володи, он не спрашивал, а тот не распространялся. Это иногда приводило к стычкам. Но Валерка сказал:
- Вова, либо так — либо никак. Если вдруг надо будет делать выбор — я выберу семью. Это единственное, что у меня есть. Я за них отвечаю.
- Перед кем? Перед Богом? - Вовка пытался перевести всё в шутку.
- Перед своей совестью - не принял шутливого тона Валерка.
Больше они к этой теме не возвращались. Если у Валерки не было денег на очередную покупку, Вовка открывал свой чёрный рот и тогда всем мало не казалось, кто в это время находился по близости. Если бы от крика могли появляться деньги, их бы было немерено. Но так или иначе, дело двигалось.
Они притирались друг к другу и начало возникать что-то, что можно было бы охарактеризовать, как дружба. Она была ещё очень слабенькая, только в зачаточном состоянии. Она могла порваться или окрепнуть.
Несколько слов нужно сказать и о Жоре Эркисе – механике. Валерка не понимал, зачем ему автоспорт. Знать больше он не стремился, ездить тоже. Вовкин смех по поводу Жоры - штурмана Валерка оценил. Штурман из него был бы никакой. Единственным объяснением могла быть его любовь к атмосфере гонок. Вовку - он просто боготворил, а тот этим пользовался во всю. За чрезмерную волосатость организма Жора получил кличку Душман.
Вовка называл его только так. Возраста он был одного с Вовкой, имел не большой рост, тонкокостный, и производил впечатление хрупкого человечка. Один случай утвердил Валерку в своём мнении. Выехали коллективом на берег Днепра. Жёны. Дети. Всё как у людей. Разложились с помидорчиками, огурчиками, лучком, салом и водочкой. Хлопнули по две рюмки на брата. Наловили мидий. А у речных мидий внутри полно песка. Вовка говорит
- Душман, набери воды, помыть мидии.
- Где?
- А во-о-он на том берегу колонка. Видишь?
- Ага. Понял.
Через какое-то время хватились, где Душман?
- Вовка, ты Жору не видел? – спрашивает Наташа, жена Душмана.
- Я его за водой на тот берег послал – ржёт Вовка
- Идиот! Он же плавать не умеет!! – в ужасе Наташа смотрит на Днепр.
Там никого. Валерка с Вовкой переглядываются и молча, не сговариваясь, прыгают в воду и начинают нырять. Вовке повезло быстрее. Он вытаскивает на берег уже утонувшего Душмана. Уложил его животом через колено. Из Жоры начинает вытекать вода, потом он начинает кашлять и, слава Богу, оживает. Вовремя спохватились. Наташка в ярости орёт на Рожеко
- Козёл! Куда ты его послал?!!
Вовка в растерянности
- Ребята, ну, скажите мне, какого чёрта он попёрся в воду, если плавать не умеет? Это раз. Я и в мыслях не держал, что человек, имеющий перед собой целый Днепр, поплывёт на тот берег к колонке за водой. Это же каким остолопом нужно быть! И в итоге я виноват!
- Ты зачем ему наливал!!? Для него же две рюмки - смертельная доза и ты это знаешь!! – продолжает бушевать Наталья
- Так! Наташка! Прекращай! Он взрослый мужик. Я его спрашивал, Жора ты уверен, что хочешь этого? Он мне сказал – Уверен – Я ему не нянька, сопли вытирать. Если он хочет пить – пусть пьёт – физиономия Вовки поменялась. От былой растерянности не осталось и следа.
- Но ты же видишь, что с ним твориться!
- Он сам об этом должен думать.
Хорошо, что всё вышеописанное, включая операцию по спасению Душмана, не наблюдали дети, которые в это время игрались с Люськой в некотором отдалении от берега. Конечно, выходные были испорчены. Как только Жора пришёл в себя, семья Эркисов собралась и уехала, а Люська, после этого случая, возненавидела Вовку насмерть. Её подбрасывало только при одном имени.
Правды ради, надо сказать, Вова и здесь постарался на славу, подкалывая её в своей обычной манере. Валерка уже к этому привык и видел юмор ситуации, но этого нельзя было объяснить разъярённой женщине. Он оставил её в покое не пытаясь их примирить. Ещё не известно, чем это всё закончится, хотя денег уже ушло столько, что страшно становилось. Если разбегаться, то непонятно как это всё делить? Мотор ведь не распилишь пополам.
Гонка должна была многое прояснить. Её перенесли с сентября на конец октября, и называлась она Ралли Лиманов. Проводили в Одессе. Вовка ехать не хотел. Говорил – автомобиль не готов. Но за эти семь с половиной месяцев Валерка убедился, что Роженко может сидеть возле автомобиля вечность. Он был дотошный до маразма.
Каждую гайку, каждый болт – проверял по пять раз, не доверяя себе самому, что уж говорить, если это сделал кто-то другой. Особенно Душман. Валерка же, настаивал на участии, говоря, что автомобиль лучше всего проверяется в гонке, да и скататься им бы не помешало. Уговорил. Поехали.
Пока доехали до Одессы пятьсот километров, в машине без глушителя, головы были квадратные. Выехали прописывать трассу. Первое мандраже у Валерки прошло уже к обеду. Всё-таки он не ездил штурманом, почти два года, да и ездил-то один раз. Начали, потихоньку вылезать детские болезни в машине. Не смотря на Вовкину дотошность, то одно отвалится, то другое раскрутиться и это ещё не ехавши в полную силу.
Пока Валерка ничего особенного у него не заметил. Ехал он хорошо. Быстро, надёжно и стабильно, но Валерка видел, как нервируют его эти мелочи. Он просто выходил из себя. Он начинал вспоминать, кто это делал, почему отвалилось, или почему не докрутили, кто проверял и т.д. т.п. Валерка подумал, что его не интересует почему, а интересует кто.
За время, проведённое с Роженко в подготовке машины, ему казалось, что он уже более – менее узнал Вовку, но здесь за рулём сидел абсолютно не знакомый человек. Казалось, гонка его не интересует. Он приехал сводить счёты с кем-то, кто так плохо подготовил автомобиль. Слава Богу, он не цеплял Валерку, и тот мог спокойно делать свою работу.
Стартовали. Первый мандраж. Первый ДОП. Только здесь Валерка увидел, что Вовка может вытворять с машиной. Это был высший пилотаж. Такого он ещё не чувствовал, не смотря на то, что на дорогу времени смотреть, почти не было. Надо было читать стенограмму, но то, что он успевал увидеть…
Какой Толкунов? Какой Чилентано? Это было за гранью понимания. По всем законам физики они должны были улететь уже раз сто, но, судя по сосредоточенному и напряжённому Вовкиному лицу, всё шло как надо. Стенограмма ложилась, и Валерка читал её нормально, краем глаза замечая, каким ходом Вовка влетал в закрытые повороты.
- А ведь если что не так – убьемся
мелькнула мысль и тут же пропала. Мотор ревел на сумасшедших оборотах, а без глушителя они не слышали сами себя. Хорошо, Валеркин друг сделал переговорное устройство и вмонтировал его в шлемы. ДОП был не длинный и закончили они его на хвосте впереди стартовавшего.
Это значило, что они обогнали его почти на две минуты. Вначале второго ДОПа отказала переговорка, а через некоторое время заклинил и двигатель. Гонка была завершена. Вот тут Вова и «отвязался». Он вспоминал, как Валерка его уговаривал ехать, что его друг, сделавший переговорку, безрукий и только зря отдали бутылку, и много ещё всего.
Точку в этих воплях, для Валерки, поставил финансовый вопрос. Оказалось, что пока Валера, как примерный муж, кормил свою семью, бедный и бескорыстный Вова один платил, чуть ли не за всё.
- Так! Хватит! – сказал Валерка, проглотив ком обиды подкативший к горлу – Я тобой сыт по горло. Жаль денег не взял, что б вернуться на поезде и не ехать с таким жлобом в одной машине. К сожалению придется. Короче, Роженко. Я с тобой на одном километре срать не сяду. За экипаж – забудь. Бери себе Жору. Он годится в мальчики для битья, а со мной ты пролетел – и он вышел из машины, хлопнув дверью.
Но картинно хлопнуть дверью, это одно, а топать неизвестно, сколько километров в спортивном костюмчике и кроссовках в октябре, когда ночью уже кое-где выпадает снег, это другое. Машина стояла в чистом поле, недвижимостью. Мимо пролетала гонка, а они сидели один на капоте, а другой на багажнике и наблюдали за своими коллегами.
- Что бы он там не трендел, но в машину вложено моих денег и труда не меньше, чем его
думал Валерка. Проглоченный ком, угнездился где-то в области живота холодным образованием
- Какого чёрта я должен пешком топать до гостиницы? Домой тоже на чём-то ехать надо. Придётся терпеть этого жлоба. Когда я уже научусь разбираться в людях?
и он тяжело вздохнув обнял себя за плечи, чтоб согреться. Было холодно, ветрено, сыро и противно. Как на улице, так и на душе.
Весь оставшийся день субботы и пол ночи, перевернув машину на бок во дворе гостиницы, они пытались вернуть к жизни мотор, но из этого получилась только половина. Он работал на холостых оборотах, оживляя: усилитель руля и тормозов, а так же печку, что тоже немаловажно. Во время работы Валерка хотел свести общение до, подай или на. Но, всё-таки при такой работе, где неизвестно как выходить из положения, этого мало. Роженко делал вид, что ничего не произошло. Разговаривал нормально, шутил и был в прекрасном настроении.
В воскресенье Валерка жутко напился. Устроил погром в гостинице, кидался стульями в Роженко, когда тот его хотел стащить с какой-то проститутки. Что он при этом говорил, осталось тайной за семью печатями.
Утром Вовка был смирный и пришибленный. Валерка, по известным причинам, тоже. Тащили их на буксире Петрик с Чилентано. За все пятьсот километров Валерка не сказал ни одного слова. Вова что-то рассказывал, но это было всё в пустую. Он так молча и ушёл.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/10/05/186