Рассказ : Один день
Поздний вечер. Стрелки автовокзального циферблата показывали тридцать две минуты восьмого. Водитель распахнул двери большого автотранспортного средства прямо перед лицами толпившихся людей, которые на протяжение долгого времени ждали отправления. Безмятежное переваливание одного человека за другим по маленьким лестницам заставляло водителя поторапливать людей, дабы они быстрее занимали свои места и не толпились в проходе. В открытые окна бил холодный, пронзительный ветер, который, касаясь лиц пассажиров, пробуждал в них последние капли энергии и чем-то напоминал раннюю осеннюю пору с ее переливающимися оттенками на деревьях и еще теплым дождем.
- Все на месте? - раздался вдруг голос водителя на весь салон.
- Никто не опоздал? - с еще большей громкостью в голосе произнес водитель автобуса.
- Нет, тут рядом со мной есть еще свободное место, - чуть тихо сказала молодая особа.
- Я ждать никого не буду, - послышался строгий ответ.
- А вон бежит с сумкой на плече парнишка, - с улыбкой кричала старушка водителю. - Да, наверное, все-таки к нам бежит, - с еще большим энтузиазмом говорила она.
Двери открылись и, действительно, в автобус зашел последний пассажир, который поблагодарил людей за бдительность и проследовал на свое место.
Это был последний раз, когда с улицы Октябрьская выехал этот автобус и направился по уже знакомой дороге.
1.
- Водитель, выключите эту ужасную музыку, ну не возможно же! - громко и с нескрываемым раздражением сказала женщина.
Автобус неторопливо ехал в летних сумерках по своему маршруту и вез усталых людей после насыщенного будничного дня: кто-то ехал после работы, кто-то уже давно запланировал отъезд и просидел весь день дома в ожидании, а кто-то просто решил рвануть туда, куда глаза глядят. За окнами было уже темно и виднелась лишь освещаемая дорога, которая как будто вела в бесконечность. Шум, доносящийся сквозь открытые окна, создавал звуковой фон, который в кооперации с легким покачиванием и вибрацией автобуса укачивал пассажиров, погружая их в сон. Дорога вела то вдоль многоэтажных построек, то ненароком пролетала вдоль маленьких полуразрушенных домиков; иногда терялась в бескрайних долинах, а иногда становилась соискателем ужасов и приведений. Невозможно было и счесть тех причудливых красот русской природы, которыми наполнился весь путь.
- Насколько же прекрасен вид из окна, - с легким испугом произнесла одна из пассажиров автобуса, - пусть даже ничего толком и не видно.
За окнами и правда было уже темно и виднелась лишь освещаемая дорога; в открытый люк задували отрезвляющие порывы воздуха, которые заставляли вздрагивать и просыпаться.
Автобус делился на две части: голова и хвост. В самом начале салона всегда были шумные обсуждения, которые могли продолжаться, по правде сказать, бесконечно долго и, не взирая на содержание разговоров (они были и о проигранном накануне футбольном матче их любимой команды, и о покупке поддонов для открывающегося предприятия, и даже о различии практичности сухих и влажных салфеток), люди могли впадать в такую дискуссию, что забывали о давно принятых общечеловеческих канонах; в хвосте, как правило, всегда располагались любители вздремнуть и посидеть в тишине, полистать журнал или уделить время прочтению новой книги.
Время приближалось к полной и беспросветной ночи, когда автобус сделал первую продолжительную остановку. Остановка была сделана в селе (самого села видно не было, поскольку вокзал находился на самой окраине); вокруг можно было увидеть лишь кассу, маленький буфет и искрящийся вдалеке фонарь, который не давал покоя пожилым женщинам, постоянно издавая искрящиеся звуки.
- Что у вас тут все на соплях что ли держится, - откашливаясь говорила одна из пожилых особ сгорбленному бородатому деду, который, видимо, постоянно встречает таких недоброжелательных проезжающих.
- Чем богаты, как говорится, - сквозь сон отвечал дед.
- Не село, а свалка какая-то, да и вся страна наша, одним словом — свалка, - с еще большим рвением выругаться на всех, в лице этого бедного деда, продолжала старушка. - Что было раньше? Я скажу вам, что было раньше: спокойствие. Никто не переживал за следующий день, а сейчас я боюсь даже в магазин выйти, вдруг что-то случится... Раньше в стране все было и на всех всего хватало, не взирая на всевозможные стычки, войны. Люди были сыты и здоровы, в тепле и не в обиде, при работе и при детях. А что еще для жизни нужно?
- А путешествовать? - вырвался голос из толпы.
- А чего ты там не видел? Хочешь сказать, что у нас нет всяких замков, водопадов, больших рек, статуй и гадости на прилавках? Нечего там делать.
Остановка подходила к завершению. Водитель попросил пассажиров занять свои места и уже через некоторое время вернулся на дорогу.
2.
"Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом. Старания могут быть бесполезными, если подчиняться крикам со стороны, а может даже и со спины, ведь именно они и несут весь отражающий от дела и спасения негатив..."
Нет, это не просто слова, которые посредством карандаша остаются на блокнотных листах и проживают жизнь, подобную никому ненужному сборищу мусора и отходов. Это душа человека, способная придать данным словам жизнь, раскрыться целиком и не дать потеряться даже одинокой частице. Она сидела рядом и боялась сказать слово, ведь в этот самый момент в голове другого могла возникнуть идея, как связать ту или иную судьбу в одно целое, задействовать тех или иных героев, придать им оттенок действительности и заставить жить так, как не жил еще никто. И она сидела и боялась спугнуть... Ведь ничто, думала она, не дается вот так просто: и гениальная идея не может прийти из ниоткуда, так как не это ли порыв души, бушующий лишь в один определенный день.
- А что это, можно узнать? - чуть робко спросила молодая особа у сидевшего рядом парня, который что-то очень долго писал в свой красный блокнот.
- Да? Что? Вы меня звали? - немного растерянно начал расспрашивать свою соседку парень.
- Можно узнать, что ты пишешь? - повторила девушка свой вопрос, но уже немного решительнее.
- Это то, что приносит мне спокойствие, - начал было отвечать сосед молодой девушке.
- Ты пишешь то, что сам в данную минуту переживаешь?
- Может быть это и так, да. Не всегда можно совершить какой-нибудь безбашенный поступок в ту же самую минуту, например, забраться на высокую гору и заглянуть прямо в жерло вулкана или, к слову, признаться в любви, рассказать о том, что происходит внутри, или, наоборот, поведать о пройденном этапе. Всегда это можно заключить в несколько предложений, объединить общей идеей и дать не сразу понятное название всему этому. Своими мыслями и идеями вообще мало кто старается делиться на людях, боясь непринятия».
- Ты считаешь признание в любви безбашенным поступком?
- Это действительно поступок, который не может быть обыкновенным. Говоря эти слова, ты заключаешь в союз не только буквы, но и людей, которым, видимо, суждено быть вместе. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то можно увидеть совсем иную картину. Признание — и тут вроде бы должно свалиться то самое счастье тебе на голову, которое ты так долго ждал и дождался, но не долгой и чистой любви, а мучений и разочарований.
- Но ведь не может быть настоящей любви без разочарований и мучений, - перебила вдруг девушка.
- Да что мы вообще можем знать о любви, - не обращая внимания на сказанное, продолжал парень. - Любовь, наверное, это часть одного, а отношения — это что-то целое между одним и другим. Можно один раз оступиться, никто не спорит, но сразу же наткнуться на бесчинство людей, их коварность языка и злобу, ревность и ярость. Они будут пытать тебя изнутри, заставляя становиться в итоге тем, кем быть не призван. И неверный шаг на пути к любимому человеку не заключен лишь в том, что мы признаемся в любви, а в том, что мы будем вместе навсегда. И оступиться — это не значит, что просто ошибиться в выборе, а сделать так, как, например, надкусить яблоко: оно уже не выглядит как красивое, наливное, в нем нет никакой загадки, и в человеке теперь нет даже и доли сомнения, что его не надкусят еще раз.
Автобус все также ехал по темной глуши. В салоне практически все спали: где-то раздавалось легкое похрапывание, кто-то , сам того не замечая, говорил странные вещи, а кто-то, забыв о сне, продолжал разговаривать. Молодой человек все никак не мог остановиться в своих рассуждениях и старался затронуть все, что волновало его или, наоборот, просто шутил, дабы сместить с лица слушателя усталость. Спустя некоторое время оба замолчали: один принялся дальше что-то записывать в свой блокнот, а второй был самим собой. Во время разговора девушка сидела и, по большей мере, просто молча слушала своего собеседника. И не потому что нечего было сказать или приходило желание поскорее закончить всю эту беседу, а потому что ей нравилось слушать и, не взирая на столь малое время в общении, она ждала новой мысли и новых слов. И теперь, по окончании разговора, она принялась разглядывать в темноте интересное, находить там что-то завораживающие и любоваться этим; сидеть неподвижно, молчать, видеть в обыкновенном сказку и лишь изредка поправлять спадавшие на глаза алого оттенка волосы. Она рушила всяческие стереотипы о девочке и этим привлекала внимание, но к сожалению не многих. Ведь сейчас, как бы это ни звучало глупо, погоня идет за лицами, обволоченными тонной штукатурки, расписной и открытой одеждой, хамскими манерами и разгульной жизнью, но никак не за чистотой и праведностью.
- А что у тебя в руках? - с некоторым сомнением вдруг спросил молодой человек у своей соседки и чуть было не вывалился из своего места, когда неаккуратным образом автобус подъезжал к очередной остановке. На станции в мгновение вышли несколько людей и автобус тронулся.
3.
" Как ни странно, но именно тогда, 9 июля, я понял, что жизнь приобретает смысл, когда в ней появляется человек, способный дать тебе вдохновение, силы, новые эмоции и переживания. В один миг перед тобой вырастает маленькое создание, протягивает тебе руку и предлагает войти в совершенно новый мир. Ты будто заново рождаешься, но для себя самого теряешь связь со всеми, и прекращается эта самая спокойная, тягучая серость дней. Ощущаются забытые когда-то счастье, радость и все это начинается в один лишь миг и закручивается в необыкновенную историю, которую никто другой не сможет повторить. Проходит время и знаменательный в прошлом миг теряет жизнь, перестает существовать и что-то значить, ведь на смену ему приходит время, когда одним словом можно перечеркнуть созданный прекрасный мир, вернуться в будни и остаться там, изредка вспоминая былое счастливое время. Одна встреча, которая может произойти по неосторожности, в итоге изменит жизнь или просто напросто подарит одного другому, как незаменимого и настоящего друга. А после, к слову, могут быть и ссоры, и обиды, но главное ведь то, чтобы не забывался тот прекрасный миг, который был когда-то и стал началом для великого".
Время подходило к глубокой ночи. Спустя некоторое время после последней остановки автобус свернул на обочину, дабы один водитель сменил другого.
- Эх, какие дружные ребята, - раздался в начале салона голос бабушки, которая, видимо, из-за легкого потряхивания проснулась и увидела картину, когда водители меняли друг друга.
- Бабуль, это же нормально, что они вот так вот меняются, - отвечал ее внук - Все вроде так делают.
- Делают все, но, глядя на них, я действительно вижу команду, вижу друзей, которые так лихо справляются с долгой дорогой.
Дорога и правда была продолжительной, так как вела с автовокзала на Октябрьской до самого Волгограда. Где-то в середине автобуса расположились новые пассажиры, которые присоединились к экипажу уже ближе к утру. Их появление не стало незаметным для спящего салона. Еще в дверях они начали громко спорить о каких-то вещах, которые касались их семьи; усевшись на места, они сбавили громкость повествования до шепота, дабы не разносить шум и гам по всему автобусу. В салоне оказались двое мужчин средних лет деревенской внешности (что подтверждалось на их сумках наличием кусочков сена и специфическим запахом, присущим деревенскому жителю), говорившие об одном единственном дне, ставшим для них самым настоящим кошмаром.
- Почему именно так внезапно и все в один день случилось со мной и моей семьей, - уткнувшись в плечо друга и тихонько плача, говорил первый.
- Все так, как должно быть, - с досадой отвечал второй. - Хотя, знаешь, оно так и получается всегда: жизнь состоит из маленьких фрагментов, которые при детальном рассмотрении и составляют по сути наше настоящее и даже будущее; по мере соединения их, строится наше мнение, появляются силы для достижения каких-либо высот, но стоит дать слабину на стыке и позволить отвалиться хотя бы одному кусочку, как сразу же возникает сомнение, чувство проигрыша и злоба на все.
- Навряд ли мы в состоянии что-либо изменить, - не поднимая глаз, говорил первый.
А ведь и правда, трудно представить, на что способен один единственный день. С одной стороны — это восемь, а то и десять часов сна, после чего поход на работу или просиживание времени дома на уютном диване, встреча с друзьями или прогулка по магазинам, а с другой — это не просто двадцать четыре часа, за которые можно решить определенное запланированное количество бытовых проблем, но и время полного переворота сознания, изменение состояния души или, чего хуже, какая-то необъяснимая потеря.
4.
Шел второй месяц лета. За окном стояла невыносимая жара. Легкие потоки воздуха, просачивающиеся в открытые окна автобуса, отрезвляли пассажиров; кто-то спасался смастеренным впопыхах бумажным веером, кто-то постоянно жаловался водителю на отсутствие специальных устройств для извлечения морозного воздуха, кто-то пытался спастись обыкновенным сном, а в итоге каждый старался сделать хоть что-то, дабы избежать этих мучений. Спустя некоторое время по всему салону начали разноситься различные вопли и истерики, а еще через несколько минут обезумевшие люди скомандовали остановку неподалеку от деревенского магазинчика.
- Как же трудно дышать, - кричали один за другим люди, ехавшие в том самом автобусе.
- Почему именно с нами это случилось, - добавляли остальные.
Водитель загрузил пассажиров обратно в салон и направился в сторону трассы. Дорога словно таяла под колесами автотранспортных средств и, превращаясь в горную реку, будто уносила по течению все, что попадало к ней. Она играла, лилась с горки и вновь вздымалась к верху, уходила в леса и простиралась в полях, описывала круги и возвращалась назад, была послушна, но зачастую принимала бушующий оттенок. Вдали виднелся мост, перед которым, как бы предвкушая опасность, люди стали спокойнее и тише в своих беседах. Пересекая широкую реку, на самой середине пути, когда автобус заходил в поворот, заклинило руль. Хрупкое ограждение не выдержало столкновения с Икарусом, и автобус, чуть закручиваясь, полетел вниз. Не было настолько много времени, чтобы подумать о том, кого бы или что бы спасти, или, например, решить, что делать дальше. Большинство, к слову, и не хотели думать о спасении.
- Господи, помоги! - раздался прямо перед ударом о воду крик с задних сидений.
Автобус не доехал до Волгограда считанные километры, чем повлек за собой статьи на первых полосах в газетах по всей стране.
- Фух, это был всего лишь страшный сон, - просыпаясь в холодном поту, произносила про себя маленькая белокурая девочка. Сегодня именно тот день, который я так долго ждала, - говорила она всей своей семье. - И не хочется даже и думать о чем-то плохом, - продолжала с еще более радостным настроением. День и правда был особенным для нее, так как каждое воскресенье она посещала церковь, и это было действительно местом отдыха и наполнения. Она посещала протестантскую церковь, и в этот день было всего лишь одно собрание, на котором ожидалось увидеть полный зал прихожан со всего города. Так и получилось.
По завершении собрания вышел человек, чтобы сделать некоторые объявления. Он попросил внимания и произнес именно ту новость, которая приснилась маленькой девочке: автобус слетел с моста в реку.
На несколько минут в зале воцарилась тишина, которую вскоре прервал все тот же человек.
- Этот автобус ехал в Волгоград, - начал он немного запинаясь. - По некоторым известиям среди всех пассажиров есть и те, кто могли бы быть знакомы вам, - обращаясь к залу, продолжал говорить мужчина.
Он зачитал список. В нем, вместе с водителями, насчитывалось 86 фамилий, из которых ни одного не осталось в живых. Среди прочих была оглашена фамилия того самого парня, который ехал и на протяжении всей дороги что-то записывал в свой красный блокнот. Он был знаком этой белокурой девочке. Слезы сами по себе начали наворачиваться на ее глазах, ведь этот самый парень ехал к ней.
Тишина в зале сменилась на легкий шум, который создавали маленькие переговоры между соседями. Никто не расходился.
Через несколько минут вбежал еще один мужчина, который, немного задыхаясь, начал кричать:
- Живы! Есть выжившие, - кричал он во все горло.
Зал оживился. Маленькие разговоры перешли в большие обсуждения и не собирались замолкать.
- Вы уверены? Информация точная? - начал было расспрашивать первый мужчина вбежавшего в зал.
- Да, точная, - не успев отдышаться, продолжал второй мужчина. - Три человека: молодой парень, девушка и маленький ребенок.
Эпилог.
Больница. Время на часах показывало восемь вечера. В маленькой палате, находившейся на втором этаже, стояли три кровати. На одной из них лежал маленький ребенок, который уже приходил в себя, под чутким наблюдением врачей, на другой лежала девушка, которая также шла на поправку. На стуле между двумя кроватями сидел молодой парень. Его красный блокнот лежал на тумбочке рядом с вазой, в которую недавно были поставлены свежие цветы. Он держал молодую девушку за руку и читал вслух одну из глав Библии (Еккл. 3:1-8).
- А что произошло? - начала расспрашивать девушка парня. - Мы разве не погибли?
- Нет, нам и еще некоторым удалось спастись. Когда автобус летел вниз, я вспомнил ту самую книгу, о которой ты мне рассказывала. Наверное, как и многие, я перестал соображать адекватно, но именно в тот момент мне захотелось поверить в Бога. Через мгновение автобус погрузился в воду, а дальше все происходило как-то само собой: я схватил тебя за руку, разбил окно и вытащил нас наружу, после чего увидел взрослых мужчину и женщину, которые из последних сил протягивали ребенка, дабы оставить в живых это маленькое создание.
- Неужели все так и было, - начала перебивать девушка.
- Да, все так и было. Все произошло в один миг и как будто этот миг — есть недостающий кусочек в построении меня, как личности.
Знаешь что? Я вспомнил то, о чем ты мне говорила за несколько часов до трагедии: о настоящей любви.
"Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит." (1-Кор. 13:4-8)
И понял, что настоящая любовь вот она, прямо у меня перед носом: Бог возлюбил, дал мне жизнь, спас и, можно сказать, возродил заново; родители того ребенка могли бы и сами выжить, бросив чадо, но отдали свои жизни только ради спасения любимого дитя. Один день стал знаменующимся, когда на Голгофе один единственный человек понес грехи всего мира; маленький ребенок, сам того не желая, в один день был спасен ради продолжения рода; обыкновенный парень, отправившись в путь на автобусе, обрел то, что так искал. Один день повлек за собой неимоверные силы, терпение, победы и поражения предыдущих дней.
- Неужели ты всегда будешь рядом? - не скрывая слез, спросила девушка.
- Да, - тихо произнес парень.