Доченьке.
ГАЛАТЕЯ
В стародавние времена конечно были стародавние проблемы, трудности и радости, а уж в древнегреческие - все было просто древнегреческим... Если смотреть из нашего очень современного тысячелетия.
Так что в Древней Греции, т.е. в Греции в древние времена люди были совсем даже не древние, а вполне современные своему древнегреческому времени и соответственно всех возрастов. И древнегреческий Мастер Пигмалион, изваявший Галатею, был на самом деле молодым человеком. Творение же его было столь прекрасно, что закончив над ней работу, Мастер не сводил с нее влюбленных глаз, часами просиживая перед ней, буквально сходя от любви с ума. Но самое странное, или это ему казалось, Галатея, отражая исходившие от него лучи тепла и любви, дарила ему, как свое собственное, отношение весьма и весьма лучезарное. Мастер смотрел на нее и мечтал, что вот-вот она встрепенется, улыбнется ему детской доверчивой улыбкой, подаст ему руку, нет, нет, конечно же, он протянет ей свою руку, и она, опираясь, на его сильную руку, руку Мастера легко спорхнет с пьедестала.
Правда, ему несколько не нравилось, что ей придется спуститься с возвышающего её над ним и над всеми постамента, который давал ему в свою очередь думать и мечтать о ней не как о творении рук человеческих, но как о божественном творении. И в этом он, несомненно был прав - ибо божественная искра таланта горела в его душе ярким светом, когда он ваял ЕЁ!
Думается мне, он прерывал свои мечты и переставал желать увидеть ЕЁ живой то-есть земной женщиной, Мастер прежде всего был художником и ЕЁ недосягаемая красота была источником его мук и неиссякаемым источником его вдохновения.
Долгие годы, отделяющие наши и древнегреческие времена несколько исказили историю, приключившуюся с Мастером и его творением.
Вдохновленный и постоянно вдохновляемый своей музой Мастер создавал новые и новые щедевры, и слава о нем проникла вовсе уголки Греции, которая в это время была разумно демократическим и культурным государством.
Греки и гречанки спешили в обитель Мастера, чтобы увидеть его шедевры и особенно Галатею.
Однажды пришел спустившийся с гор молодой грек. Лицо его было обветрено и покрыто темным от солнца загаром. Простая одежда и манеры, а вернее их отсутствие, свидетельствовали о плебейском происхождении юноши.
Когда он увидел юную музу Мастера, его сердце забиось, как бьется сердце молодого человека при виде красоты, да еще и невинности. Ошеломленный он стоял перед ней и не заметил, как вся толпа уже покинула зал. И мастер тоже.
Плебей коснулся её руки, и она, к которой уже столь длительное время никто не прикасался, вздрогнула от неожиданности да так, что чуть не упала со своего пьедестала, но юноша руку не отпустил, и она не упала, а просто как бы опустилась на землю, а так как молодой плебей продолжал держать её за руку и при этом шел, пошла за ним.
Вернувшись, Мастер увидел пустой постамент. Он даже потрогал его рукой и ему показалось, что камень все еще хранит тепло его лучезарной украденной, утраченной. Он бросился на поиски. Много лет разыскивал Мастер свою музу.
Однажды в горах он наткнулся на строение, напоминавшее жилище, из трубы над которым шел дым. Надеясь передохнуть, он открыл дверь.
В темном помещении двигалась фигурка женщины, услышав звук открывшейся двери, женщина обернулась. Стало несколько светлей. Лицо женщины было обветрено и покрыто загаром, но оно все еще излучало тот самый, прославивший Мастера Божественный свет!