Глава 1 (1/10)
7 октября 2012 года, воскресенье
В 406-й комнате Главного следственного управления СКР нас сидело трое – старый полковник Михаил Кожевников, я – майор Скворцов, и молодой лейтенант Давид Чохели. Шел матч 11-го тура «Спартак»-ЦСКА. Полковник яростно, но без особой надежды, болел за «Спартак». Мы с Давидом громко, но с уважением к начальству, «топили» за армейцев. Впервые полковник смачно выругался уже на 15-й минуте. Хонда с Эльмом разыграли комбинацию по центру ворот Диканя, и Муса, вывалившись один-на-один, спокойно расстрелял украинца – 0:1.
-Да чтоб тебя в зад! – Полковник стукнул ладонями по кожаному креслу.
Мы с Давидом немного осели после того, как заорали «гол»! Правда, нельзя было не прыснуть, глядя на то, как Кожевников бросил на нас яростный взгляд.
-Чахели! Я тебя просил распечатку еще утром!
-Чохели, товарищ полковник! – Едва сдерживая смех, ответил лейтенант, забавно имитируя акцент.
-Да чтоб тебя! – Рявкнул Кожевников. - Живо распечатку звонков мне на стол!
-Есть, товарищ полковник! – Отстучал Давид и быстро вышел в коридор.
-Скворцов!
-Да, товарищ полков…
-Да еб*** все оно конем! Как так можно играть?!? – Орал полковник, яростно тыча пальцем в «плазму».
-Это «Спартак» Москва, товарищ полковник… - сказал я, специально вытянувшись в струнку.
-Да без тебя знаю, что не мадридский Реал, бляха!!! – Ревел полковник, стреляя в меня бешеными глазами.
-Товарищ полков…
-Пшел вон! Чтоб сегодня же отчет по делу Ермакова был на столе, нахрен!!! Я вообще зачем тебя в воскресенье вызывал?! Иди, работай!
Я поспешил ретироваться. Отчет по делу Ермакова был уже готов, но я хотел положить его на стол полковника именно после дерби.
Через два часа после матча полковник слегка поостыл. Впрочем, когда я зашел, он снова начал меня сверлить глазами, полными «спартаковской» ненависти.
-А, явился, конь! Поздравляю! Выиграли ваши, япоша еще забил. Где отчет?
-Вот здесь, товарищ полковник, - спокойно ответил я, положив папку на стол Кожевникова.
-Ладно… извини что я так… резко… - сказал Кожевников, щурясь на меня… - Так, что у нас тут?..
Он открыл папку и начал ее бегло изучать:
-Отпечатки на конверте, отпечатки на купюрах, оперативная видеозапись, следы спецпорошка на пиджаке и руках. – С расстановкой говорил полковник. – Ну, у тебя все есть, Скворцов. Кончай это дело быстрее, надо до конца года его в своей отчетности закрепить. Можешь ему досудебное соглашение предложить, для нас главное галочка, он же не педофил.
-Думаю, так и поступлю, товарищ полковник. Он пока не признался, но и допроса как такового не было. – Сказал я. - Завтра же с утра промою ему мозги, заведем дело, а во вторник после прокуратуры повезем в суд. В принципе, можно просить о «домашнем» для него.
-Ну, если согласится на сотрудничество – тогда пусть дома сидит. Ладно, давай, давай майор. – Сказал Кожевников, помахивая ладонью в сторону двери.
***
Ермаков был рядовым чиновником управления потребительского рынка и услуг префектуры ЮЗАО, только вот взятку взял совсем не там, где следовало. Вымогал 10 тысяч «зелени» за чисто формальную регистрацию домашнего детского сада в Юго-западном округе. Вымогал, как оказалось, у племянницы полковника прокуратуры в отставке. Дедуля сразу обратился в полицию и к своим старым знакомым в прокуратуру. Ермакова взяли прямо в его кабинете, чисто и спокойно - управились местные ребята из УВД, даже без присланных из главка начальников.
Впрочем, сюжет об этом «диком», как сказали в новостях, коррупционном преступлении растиражировали во всех СМИ, а главное – показали на Первом канале и других федеральных ТВ. Дело было в пятницу, новостей почти не было, поэтому журналисты ухватились за единственное «живое» событие в Москве. Во многом из-за широкого освещения это дело в итоге было передано в ГСУ. Столичный главк полиции хотел взять его себе, но Бастрыкин перехватил – коррупция среди столичных чиновников, да еще на детях – лакомое дельце.
8 октября 2012 года, понедельник
В понедельник утром был допрос Ермакова. Чиновник сидел в кабинете вместе со своим адвокатом – плотным мужчиной лет 35-ти. Входя, я подметил, что костюм у адвоката дорогой. Однако сам по себе он выглядит не очень опрятно и чувствует себя не слишком уверенно – сидел чуть сгорбившись, ногти плохие, наручные часы совершенно обычные, на тонком кожаном ремешке. Значит, не самого высокого уровня защитник. Видимо Ермаков не успел наворовать на приличного адвоката.
Я сухо поздоровался с обоими и положил на стол папку с некоторыми бумагами по делу. Адвокат сам протянул мне визитку, поскольку тоже меня раньше не видел: «Епифанов Андрей Евгеньевич. Адвокат по уголовным делам».
-Мне говорить ничего не надо, можете быстренько посмотреть и изучить, - кинул я, садясь на стул.
Адвокат деланно небрежно взял папку и начал читать материалы дела. Минут через 5-6 он бегло взглянул на подзащитного, после чего перевел взгляд на меня:
-Много понаписали. Но я хочу вас уведомить, что мы подаем встречный иск против гражданки Маркаровой по факту дачи взятки. Она сама предложила Виктору Сергеичу деньги за подписание документов, намекая на положение своего дяди.
-Бросьте. Какое положение дяди, он в отставке, - нервно протянул я. – И когда она вам деньги предлагала? Во время единственной встречи, после того, как месяц выправляла бумаги для открытия своего заведения.
-Да, она пришла и предложила де… - Ермаков не успел закончить свой спич – адвокат Епифанов посмотрел на него и слегка стукнул кулаком по ноге. Дело происходило под столом, но по движению плеча я понял, что произошло.
-Виктор Сергеевич написал заявление, где подробно изложил все произошедшее в начале месяца во время посещения Маркаровой префектуры, - сказал адвокат.
-Можно почитать? – поинтересовался я.
-Ну вообще-то мы сначала хотели подать его… Хотя читайте, все равно рано или поздно прочтете.
В заявлении было написано ровно то, что только что я услышал. Маркарова, якобы, во время приема у Ермакова предложила ему деньги за подпись на бумагах. Ермаков, естественно, отказался и прочел даме лекцию об уголовной ответственности за дачу взятки. Но во время второй встречи Маркарова буквально всунула чиновнику деньги в руки, после чего в кабинет ворвались опера УЭБиПК. Чистая подстава, ежу понятно!..
Я положил бумагу на стол, потер пальцами переносицу и даже не заметил, как из груди вырвался легкий смешок:
-Ладно, хоть одно доказательство этой версии есть, хоть косвенное? – спросил я, подняв брови.
-У нас будут доказательства, будьте уверенны, - деловито сказал Епифанов, убирая заявление в портфель.
-Моя секретарша покажет, что я после первого раза сказал ей, что мне суют взятку, – выпалил Ермаков. Адвокат буквально схватил его за руку, но не успел и закрыл глаза, дернув головой.
-Секретарша? Да она завтра же в этом кабинете заявит, что вы оказываете на нее давление, пользуясь положением, и подстрекаете к даче ложных показаний. – Я поднял голос. – Никаких даже косвенных улик у вас нет. Да ты почитай материалы, Ермаков! Это все, капут. Ты просто сам влез в дерьмо по уши. Ну как думаешь, что скажет суд на то, что у тебя наш порошок на руках и у внутреннего кармана пиджака? Маркарова насильно засунула? Ха-ха! У нее на руках порошка нет. Опера подкинули? Не дури, запись задержания по всем каналам показывали, как тебя трясли и «котлету» из кармана доставали. Плюс везде твои пальцы. Хороший сюжет по Первому каналу вышел, ты там такой испуганный. Сидел под ультрафиолетом, лапы синие, пол-рожи синяя. Морду чтоли руками тер от счастья?
Я достал пачку сигарет, медленно чиркнул спичкой и закурил.
-Ладно, господа хорошие. Ваше дело тухлое, лучше меня знаете. Это заявление, если подадите, через три дня вернется к вам. Никто по нему встречное дело возбуждать не будет, это вы прекрасно понимаете. После шумихи на ТВ мы герои, а ты, Ермаков, подлец и ворюга последний. Жалко в «Единой России» не состоишь – те бы тоже об тебя вытерли ноги и поблагодарили нас за выявление «оборотней» в своих рядах. Мое руководство ни при каких обстоятельствах не возбудит дело по твоей маляве. Поэтому предлагаю только один раз. Признаешься здесь и сейчас - мы заключаем досудебное. Дадут тебе максимум 2/3 срока, это… - Я немного задумался, вспоминая верную часть 290-й статьи и санкции по ней. - Так, 10 тонн зелени, это сколько? 300 тысяч? Хм… считается крупный размер… Значит 2/3 срока по части пятой 290-й это 8 лет… Да уж, нехило… Думаю, прокурор попросит тебе 7,5 лет. Не исключаю, что судья даст тебе даже ниже порога – лет 6… Если найдешь… сколько там штраф?.. минимум 70 раз вроде… значит… найдешь 21 лимон – сидеть не будешь. Но у тебя столько нет. Да и зачем искать, шесть годков отсидишь в поселении, не тюрьма же. Может, по УДО выйдешь с чистой совестью через четыре года. Еще через два года вернешься в родную префектуру, - я немного помолчал, после чего продолжил. - Не согласишься - получишь по-полной, руководство будет просить 12 лет для тебя. Дадут не менее десятки. Тебя снова покажут по телевизору, да, покажут! Честные люди будут довольны суровым наказанием для взяточника.
Я закончил свою речь и затушил сигарету. Ермаков сидел, теребя щеку пальцами и уставившись в одну точку на столе. Епифанов чуть помолчал, после чего спокойно заявил, что ему нужно поговорить с клиентом. Я вышел из кабинета, хлебнул воды из кулера и снова закурил.
Через минуту в курилку вошел Илья Шкопин. Этот тип 10 лет отработал в УБОПе - в милиции, а около полутора лет назад перешел в первое управление ГСУ - по преступлениям против личности и общественной безопасности. Здоровый, ушлый мужик с тяжелым взглядом. Ходили слухи, что во время службы в «убойном» он имел связи с парой группировок, которые сливали ему всякую мелочь и своих братков, ставших ненужными, или слегка опасными. Этими «палками» Шкопин и жил, в ответ снабжая крупную рыбу «интересной информацией». Ну, пару раз участвовал в задержаниях наспех сколоченных банд дагестанцев – эти быки не были нужны ни ментам, ни местным паханам. Многие молодые у нас в ГСУ его даже слегка побаивались – слишком сурово выглядел и репутация была на уровне. Правда, дело свое знал – в случае подозрения на заказное практически сразу определял из-за чего грохнули – из-за бизнеса, денег, бабы, или из-за мести. Нюх работал безошибочно.
-Здарова Скворцов! – металлическим голосом произнес Шкопин. – Чего такой веселый? Понедельник же! – Он улыбнулся краем рта.
-Палку себе почти записал. Чинушу взяли с меченой «котлетой» на кармане, - спокойно ответил я, покосившись в сторону собеседника.
-А, ну да, я смотрел. Забыл, что в наше управление его отдали. Ну, повезло тебе, Леха. А у меня ху*ня какая-то… Нашли бабу в лесу в Тверской области, которая два месяца назад пропала в городе. Отправляют туда. Следов, как понимаешь, уже никаких не найдешь. Если бы нашли – нас бы не посылали. Теперь неделями буду в бумагах рыться – кто, с кем, когда, где, почему? Хотя там вроде огнестрел, хоть какая-то зацепка… Только, сам знаешь, ствол в тот же вечер «похоронили», хвостов не найдешь… Засада, бывал я в Твери, скучнейшее место. Кабаки до сих пор все бандитские, нигде нормально не посидишь после работы. А в гостинице со своими же тусоваться через неделю надоест. Опять шлюх местных будут вызывать, а их там от силы человек сто на весь город, и почти все – гоблины. - Шкопин сильно затянулся, швырнул окурок в урну и бросил мне напоследок. – Ну ладно, скоро ехать. Бывай, Леха.
Еще через пару минут из соседней комнаты вышел адвокат Епифанов и позвал меня внутрь. Я зашел в кабинет, сел на стул и мрачно взглянул на адвоката с его подзащитным, словно предлагая им говорить первыми.
-Гражданин следователь, мы согласны на досудебное соглашение. – Спокойно, с расстановкой сказал Епифанов. – Только мы должны быть уверены, что прокурор будет требовать для моего подзащитного не более 7-ми лет, а суд даст не более шести. Также я настаиваю на мере пресечения в виде подписки…
-За суд я вообще не отвечаю, - я поднял вверх ладонь левой руки. – Будет довольно большой удачей, если судья даст ему (я кивнул головой в сторону Ермакова) меньше нижней планки. Но, думаю, это вполне возможно. Прокурор тоже не захочет просить по нижней планке 7 лет, не принято так у них, даже с досудебным. Так что 7,5 от прокурора – нормальный вариант. Если суд даст 6 или 6,5 лет в итоге, уверяю – прокурор оспаривать не будет… Епифанов, это лучший вариант для вас, - убеждал я адвоката, - ничего более я предложить не в силах, только десятку, если вы не пойдете на соглашение.
-Ну, допустим, - Епифанов храбрился перед лицом подзащитного. – Я повторюсь – я настаиваю на подписке о невыезде. Когда намереваетесь выходить с ходатайством в суд? Время идет…
-С ходатайством выходим завтра, или в среду. Никакой подписки быть не может, - адвокат хотел было что-то сказать, но я снова поднял руку. – Подписки не будет, предлагаю домашний арест. После избрания меры пресечения в течение нескольких дней предъявляем вашему подзащитному обвинение. Затем вы пишете ходатайство о досудебном, прокурор его удовлетворяет, и через несколько дней мы начинаем работать. За 2-3 месяца, надеюсь, процесс будет закончен, кончится ваша нервотрепка, и вы (я перевел взгляд на Ермакова) спокойно отправляетесь мотать срок в поселении. Ничего страшного там нет, это не тюрьма. Ходорок вон сидит, не жалуется.
Я замолчал и положил ногу на ногу. Епифанов тоже сидел молча, делая вид, будто что-то важное записывает в своем большом блокноте. На самом деле он просто по памяти записывал пару статей процессуального кодекса. Я такое уже видел - люди не хотят сразу признавать, что согласны на поражение, пусть и не полный провал. Ермаков на записи своего адвоката не смотрел. Он то и дело оттягивал пожелтевший ворот своей рубашки, которой не менял с пятницы – дня, когда его задержали и посадили в ИВС. Редкая щетина делала его вид лишь более жалким. Наконец адвокат заговорил:
-Гражданин майор, я надеюсь, что следствие выйдет с ходатайством о мере пресечения уже завтра. Я хочу, чтобы завтра вечером мой подзащитный был дома. А далее мы будем с вами работать по… намеченному плану, - сказал Епифанов, положа руки на стол и глядя мне в глаза. Похоже, он тоже решил не затягивать это довольно бесперспективное для себя дельце, и уже думал, как будет объяснять Ермакову, что все лучше, чем могло быть.
Похоже, дело покатилось, как я и планировал. Я собрал лежащие на столе бумаги и закрыл папку. Потом приоткрыл дверь и позвал сержанта, который привез чиновника из изолятора временного содержания:
-Сержант, можете забирать, - сказал я сержанту в коридоре и затем повернулся к адвокату, – Андрей Евгеньевич, думаю, что уже сегодня вечером вас уведомят о времени рассмотрения ходатайства. Скорее всего, это будет завтра с десяти до часу. Суд Черемушкинский, соответственно. Ермаков, вам волноваться ни о чем не надо, вас туда доставят.
Полицейский надел на Ермакова наручники и неспешно повел его вниз к машине. Адвокат шел рядом, наклонившись к уху подзащитного, и что-то говорил, активно махая рукой с бумажной папкой. В другой руке адвокат нес портфель. Сам Ермаков просто кивал, потом они скрылись на лестнице.
***
Я посмотрел на часы. Было только 12, но я решил пойти вниз перекусить. По понедельникам есть особо не хотелось, но Кожевников освобождался после еженедельного совещания только к двум. А если с кем-нибудь по текущим делам начнет говорить – то в 3-4 часа дня. Поэтому я лениво тащил свой поднос по длинным металлическим «рельсам», привередливо выбирая блюдо, благо сзади никто не подгонял – до обеденного перерыва был еще час. И хотя у нас перерыв был чистой формальностью, но большинство сотрудников предпочитали обедать именно с 13 до 14 часов…
В итоге взял яблочно-морковный салат, пюре с котлетой по-киевски, большой стакан морса и пирожок с капустой. Этот нехитрый ланч я «уговорил» минут за 40. Сидел, читал твиттер, изредка ковыряя вилкой в тарелке. Понедельничный твиттер не особо радовал. Сам я, понятное дело, ничего не писал, а подписан был на три-четыре наших спортивных ресурса, вроде «Спортс.ру» и «Чемпионат.ру», полдюжины комментаторов НТВ и пару десятков игроков – тех, кто более-менее регулярно писал. Сегодня все вымерли. Фримпонг нес какую-то хрень на английском, Андронов на русском. Твиттер ФИФА предлагал поздравить с днем рождения Звонимира Бобана и бразильца Диди…
Закончив с обедом, я вышел из столовой и наткнулся на Чохели, который как раз летел на обед. Тот, увидев меня, заметно расстроился.
-А ты уже все что ли, поел? – Спросил он.
-Тебе тоже добрый день, товарищ Чохели, - ответил я, по-отечески хлопнув его по плечу. - Да, закончил рано, поэтому решил не терять времени даром. А ты что-то хотел?
-Да не, так просто… скучно одному обедать, а с «перваками» мне как-то неохота. Я там вообще мало кого знаю, - скомкано отвечал лейтенант, не желая показывать мне свое расстройство тем, что не удастся поболтать со мной.
-Ладно, Давид, может вечером, после Кожевникова к тебе забегу. Посидим, попьем чайку, посмотрим обзор тура, - ответил я с легкой ухмылкой, читая воодушевление в глазах молодого коллеги.
Отправив Чохели набивать желудок, я поднялся в свой кабинет №641 на шестом этаже высотки Следственного комитета на улице Радио и развалился на диване. Ранний обед сморил меня. Сказывалось и то, что вчерашний воскресный день пришлось провести на работе – просматривал и обрабатывал материалы по делу Ермакова.
Спустя пару часов прозвенел заранее заведенный будильник на айфоне – музыка из рекламного ролика плей-офф НХЛ History will be made. Хоккей не особо любил, но мелодия была приятная. Часы на смартфоне показывали 15:30, надо было идти к полковнику.
Разговор с начальством получился довольно коротким и можно сказать приятным. Кожевников, который был явно чем-то приободрен после совещания у руководителя ГСУ, даже похвалил меня за работу с делом Ермакова:
-Ну вот, так и надо, майор! Сегодня же готовь ходатайство в суд на арест, а потом быстренько оформляй досудебное. Считай, шестеренки уже смазаны и начали крутиться, можно сказать… хорошее дело я тебе подкинул, а? Может поощрение получишь, хех! – полковник хитро ухмыльнулся, но я знал, что у него сейчас все другие подчиненные сильно заняты, поэтому другого варианта кроме меня, по сути, и не было.
-Спасибо, товарищ полковник, картина дела действительно полностью сложилась. Только принимать поздравления я привык только после приговора, - ответил я строго, но уважительно. – Вы я смотрю в хорошем настроении. Что, совещание отменили?
-Ну ты даешь, Скворцов! Кто отменит совещание? Когда такое было? – Кожевников деланно выпучил глаза, но потом положил руки на стол и подался вперед. – Сам Александр Иванович приезжал!
-Да? И что? – Я сам слегка удивился, что Бастрыкин зашел на обычное понедельничное заседание ГСУ.
-Чо, чо, хрен через плечо! – Кожевников откинулся в кресле и достал пачку сигарет из ящика стола. В последнее время он курил только когда сильно нервничал, или был чем-то возбужден. – Шеф говорит, правительство к концу года увеличит денежное довольствие нам. Всему аппарату комитета. Иваныч «пробил», видимо. Плюс дополнительные льготы и прочие радости жизни обещают. Вот так. Только ты помалкивай пока, Скворцов, лады?
-Я молчу, только смысл? И так все к вечеру узнают – один другому расскажет, тот еще троим… А что еще Бастрыкин сказал?
-Да так, по текущим делам. В основном первого отдела касалось. Ну там – про дело Удальцова и прочих упырей. Его на среду должны вызвать на допрос по этому фильму на НТВ. Смотрел? Нет? Я тоже не смотрел. Шеф говорил нашим, чтобы его помурыжили сначала, а потом дело заводили по 212-й статье… Ну, пусть первый отдел этими говнюками разбирается… Да и вообще, Скворцов, зачем тебе знать? У тебя своя работа, - Кожевников сдвинул брови и я понял, что ему больше не хочется болтать.
-Так точно, товарищ полковник. Пойду готовиться к суду, - сказал я и, уловив кивок шефа, вышел за дверь.
На написание ходатайства и подготовку доводов для судьи ушло меньше часа. Будем просить домашний арест, поэтому объясняться с судьей долго не нужно. Да, коррупционное преступление, крупный размер. Но подозреваемый признал вину и готов сотрудничать со следствием. Недвижимости и связей за рубежом не имеет, скрываться от следствия не будет. Плюс на иждивении, как говорится в деле, больная мать. Поэтому прошу, товарищ судья, избрать меру пресечения в виде домашнего ареста сроком на 2 месяца. И все в таком духе.
Закончив с писаниной, я отправился в Черемушкинский суд. Успел выехать до вечерних пробок, поэтому долетел довольно быстро. Рассмотрение ходатайства назначили на завтра - на 13:00. Выйдя на улицу, сразу позвонил Епифанову, чтобы сообщить время, а затем на работу, чтобы проинформировали начальство ИВС о времени конвоирования Ермакова в суд.
***
Дома был около восьми. Жутко хотелось есть, поэтому пришлось готовить на скорую руку. Жареная колбаса с зеленым горошком – то, что надо для насыщения. Потом занялся обычным делом для вечера понедельника. На сайте «Спорт-Экспресса» посмотрел все голы прошедшего в выходные тура. Даже те, которые видел. Голы дерби со «Спартаком» посмотрел четыре раза. Потом посмотрел послематчевые интервью и принялся с интересом изучать последние новости по игре на «Спорст.ру», «Чемпионате» и том же сайте «СЭ». Вроде бы везде комментарии одни и те же – «Спартак» на дне, а ЦСКА использовал свои возможности. Но для страстного болельщика нет ничего приятнее подобного чтива после победы. Еще раз посмотрел экспресс-комментарий Слуцкого. Викторович был жутко доволен. Правда, по привычке пытался не показывать эмоции. Получалось неважно, его распирало от победы и упавшего с плеч груза ответственности за исход дерби. Но это не главное. Главное, как говорится, 3 очка.
Незаметно пролетели часа полтора-два. Я уже сидел на балконе с сигаретой, пролистывал твиттер и фейсбук на айфоне, дыша прохладным и сладким октябрьским воздухом. Последние несколько дней в Москве шли дожди, поэтому город казался мрачнее, чем обычно. Правда, бесконечный траффик и огни домов подсказывали, что на самом деле все как всегда.
Я сидел и смотрел на поток света от фар бесконечных авто на Каширском шоссе. Вдалеке поток сливался в одну желто-красную ленту – Каширка соединялась с Варшавским шоссе. Хотелось выпить, но этого я позволить себе не мог. Завтра суд, пусть и не в 9 утра. Да и вообще… пить перед рабочим днем – для меня это было своего рода табу, выработанное с годами. Удовольствие слишком короткое, зато следующий день точно насмарку. Нет, не сегодня…
Часы показывали 11 часов вечера. Спать не хотелось, читать не хотелось, идти куда-то не хотелось, никому звонить не хотелось, по ТВ ничего интересного в понедельник быть не могло. «Ладно, - думал я про себя, закуривая очередную сигарету, - посижу еще немного, попью горячего чаю, может сон и сморит…»
Где-то в половину двенадцатого на мобильный довольно неожиданно позвонил начальник нашего управления взаимодействия со СМИ Маркин – видимо, встретился где-то с Кожевниковым и тот сообщил ему о завтрашнем аресте Ермакова:
-Скворцов? Привет! Слышал завтра едешь арестовывать этого московского, которого на прошлой неделе взяли? Алексей, слушай, набросай мне текст нашего обычного заявления для СМИ. Быстренько, чтобы я прямо с утра в студии зачитал.
-Владимир Иванович! – Взмолился я усталым голосом. - Двенадцать ночи уже! У вас же там целый штат писарей! Завтра сами все напишут. Если хотите, я приеду из суда и им быстро надиктую.
-Нет, Скворцов. Ты приедешь ближе к вечеру, а я вечером улетаю на несколько дней с Александром Ивановичем, поездка по СКФО. В нашем аппарате я буду только утром. Хочу прочесть сообщение в нашей студии, чтобы сразу после суда разослали по каналам записанный ролик. Так что быстренько напиши пару-тройку абзацев и перешли на почту мне, или секретарю в наше управление. Ладно, Скворцов, мне пора, жду письма, давай, - Маркин положил трубку, не позволив ничего возразить в ответ. В обычной жизни он говорил заметно быстрее, чем на камеру.
Впрочем, дело было не пыльное и знакомое – подобные информсообщения мною писались уже не раз и не два. Минут через 25 короткий текст был готов и отправлен на почту Маркина и одного из его заместителей - на всякий случай. Часы показывали начало первого. Балкон пришлось закрыть, ночной октябрьский воздух стал совсем промозглым.