Записки на полях учебника энергоматики
Глава 5
Будни
***))!((***
Он вернулся домой, обнаружив, что в высоком мире уже утро. Мать заглянула к нему в комнату с энергетическим коктейлем. Когда-то, когда еще не пропал Василий, по утрам она иногда приносила ему тарелку настоящей каши, один раз даже с молоком. Это было так вкусно, что он бы обменял на испытанное блаженство многое.
- Я думала, ты остался у Эйнви, - сказала мать.
Только тогда он понял, что должен был проснуться в другой постели. Он точно не Иной, и его способность перемещаться в пространстве не по законам Отца могла закончиться плохо. Он не Иной и не видит альтернативных каналов передвижения, к тому же местные Иные принятым законам подчиняются, иначе их ждет изгнание в древний мир, а там - смерть или кошмарное одиночество. Так считала мама, они это в спорах вывели с Василием.
Пьеро молчал, в глазах матери мелькнул ужас, и он понял, что она о чем-то догадывается.
- За тобой охотится Иной. Нужно сообщить в полицию, - неуверенно сказала женщина.
- Но ты сама-то в это веришь? Уверена, что нужно сообщать?
- Нет! - тут же иррационально среагировала она. - Не надо. Ты справишься с глупой фантазией глупого Иного.
Больше всего мать боялась, что ее сын пропадет, как Василий. В зоне риска оказывались умственно развитые зомби и сенсисты со свойствами Иных. Что с ними происходило после того, как они не выходили с допроса спецслужб - не известно.
С шуршанием мягко раскрылся энерговизор, похожий на серый бутон цветка, когда был выключен. Энерговизор выпустил световую картинку с девушкой диктором, приветливым голосом начавшую вещание. Она сообщила о новых представлениях Иных, но, в основном, рассказывала о продолжениях полюбившихся старых. Поделилась и милыми, успокоительно бытийными зарисовками из жизни Пипл.
- ...На фабрике по воображению бижутерии открылась выставка, - звучал голос девушки, а в комнате перед матерью и сыном,не пересекая границ сферы, развернулось пространство ухоженных помещений с удобными креслами, снабженными "рожками", стимулирующими мозговую деятельность. - Юные выпускницы Училищ Высшего Воображения будут демонстрировать свои работы. Иная Валкирия 14-ая планирует посетить выставку, продемонстрировав свои новые туалеты. По опыту посещения подобных мероприятий в прошлом, Валькирия 14-ая высказалась...
- Все нормально, мам. Скорее всего, ты права, - задумчиво произнес Пьеро, который начинал скучать при новостях о знаменитостях.
- Я прошу тебя, выброси из головы Викторию. Ты постоянно думаешь о ней, отчего у тебя так разыгрывается воображение, как и не нужно! Нет.... Как опасно!
"Или это меня хорошо простимулировали в школе. Но вряд ли это входило в планы добряка директора, тем более страхолюдины Бьянки", - подумал Пьеро, но вслух лишь рассмеялся.
- Все нормаль, ма... - мягко отмахнулся молодой сенсист и едва заметно напрягся.
Он услышал скрип рядом с их принявшими форму кресел ложами буквально в шаге от себя. И четко увидел картинку: очень старый мужчина в доисторическом инвалидном кресле на колесиках, снабженном всякими штуками, чтобы взаимодействовать с человеческим сообществом, от которого его отрезало жалкое слабое тело. Промельк воспоминания, как он еще молод, симпатичный студент, мечтающий о карьере в науке, ноги его еще держат, но постепенно предает физическая оболочка. Он умнейший человек погибшего мира, неспособный донести до этого мира свою мысль без помощи родных и друзей. Врачи не смогли определиться с диагнозом, но в один голос пророчили паралич и скорую смерть...
-...Девушка была задержана за злоупотребления фантазиями. Притворяясь юношей с золотыми волосами, она...
- Да, мама. Ты абсолютно права. Именно к ней я чуть и не попался, - подтвердил Пьеро, стараясь не выдать шок от ясности привидившейся ему картинки. Опять ловушка? Или что-то другое?
- ...Нападение Древних сущностный было дислоцировано... - сообщил Отец, который последние дни появлялся в новостях с обаятельной, но усталой улыбкой и тоской в глазах. Он постоянно твердил, что бояться нечего, и каждая его речь сопровождалась одобрительным гулом незримых подданных. Отец показался Пьеро странно родным. Но это же нормально? Ведь он видел этого человека с детства. Именно Отец силой своего воображения поддерживал существование всего земного мира после катастрофы.
- И ты видел Древних? - ахнула мама.
- Мельком. Но, ма... Ты знаешь мое мнение - они плод воображение какого-то особо впечатлительного Иного. Нет никаких древних. Не бойся.
Он лгал. И если бы он не боялся сам... Но пот, нормальный человеческий пот, реальнее энерговизора и коктейля, склизко потек по его спине.
***))!((***
Любовь... Что это? Пьро не знал. В картинах Иных Любовь преподносилась, как умопомрачение, состояние муссировалось, снабжалось тысячью переживаний, которые сменялись со скоростью учащенного пульса. Некоторые Чтители почему-то хотели сойти с ума, как особенно романтичные Иные, веря, что это и есть смысл человеческой жизни. Любовь на грани потери рассудка. Пьеро же не находил в себе способности терять голову от любви в кого бы то ни было. Даже от знаменитостей вроде Валкирии-14. Тем более от таких знаменитостей.
Возможно, потому что он уже давно и предано любил. Любовь стала его частью, дыханием, окраской мыслей. Он подолгу думал о связи, которая возникает между любящими. Уже лет десять между ними существовала связь, они не расставались, потому что с мечтой расстаться невозможно. Не значит, что он никогда, ни разу не сомневался. "А что если все это существует только в моем воображении? Но я сенсист, собственного воображения у меня не может быть. Хорошо, может, но не такой силы, чтобы создавать миры. Ее миры! Но что если это только эхо ее погибшей вселенной, сожранной Древними? Жива ли она? А была бы жива, смогла бы подавать мне сигналы? Образы? Этот старик в скрипящем кресле... Откуда он взялся? Это сигнал от нее? Или просто очередной безумный Иной в поисках жертвы?" Нет. Пьеро помнил старика в скрипучем кресле с детства. Это его образ. Но он рассказывал Виктории о скрипе - значит, это их общий образ. Все эти годы он жил между восторгом и отчаянием, когда ему казалось, что он вышел на ее след. Тот экстаз, который он испытывал, ощущая рядом, где-то в параллельном измерении ее вселенную, не мог сравниться ни с чем. Но сомнения изматывали. "А вдруг я ошибаюсь, и все это безумие не связано с ней?" Но он знал, что связано, и негромко смеялся наедине с собой, пугая мать. А Чтители, визжавшие от восторга, когда Валкирия-14 скармливала им очередную историю с влюбленными - законченными идиотами, умерли бы от зависти, увидев Пьеро в такие моменты.
***))!((***
На самом деле он боялся. Есть дикие Иные. То есть те Иные, которые не показывают свои картины Пиплу, потому что их изгнали из мира Отца. "Их пожирают Древние, - утверждал Василий. - Долго они не живут, потому что со всем своим мирком, набитым эльфами, лупоглазыми девицами и прочей чушью, они не могут справиться с сущностями, чье бытие превышает миллиарды лет. Во времена до катастрофы даже самого мечтательного поэта защищали законы всемирного тяготения". Мама сердилась и говорила: "Да с чего вы это в низком мире берете? У вас нет воображения, ни у одного из вас, а судите о вещах, которые и Иной не вообразит!" Но Василий насмешливо щурился и рассказывал о каких-то Физиках, которые во все времена, даже до катастрофы, и не такое еще вычисляли формулами и выявляли логически. Теперь некоторым Физикам, по словам Василия, очень много лет, побольше, чем некоторым Иным. Физики усовершенствовали себя и стали киборгами, меняют себе тело по частям. Пьеро в детстве холодел от ужаса, представляя Физиков этакими монстрами, похуже Древних.
Итак, Пьеро боялся, что Василий был не прав, что на самом деле Древние - плод больного воображения диких Иных, которые уцелели, но сошли с ума и теперь запускают в мир Отца всяких монстров. А еще больше он боялся, что ошибается и что вселенные Иных, в которых он застревает, не имеют к Виктории никакого отношения, а его теория о том, что Виктория не просто изобрела свою вселенную, а открыла некий объединяющий все вселенные закон, - заблуждение влюбленного идиота.
Убедившись, что мать спит, Пьеро уединился в комнате. Он окинул город, видневшийся из окна, которое шло по периметру круглого помещения. Пипл фантазировал на строй-заводах типовые жилища, обычно представляющие собой этакие летающие тарелки. Так как в современном мире координаты как таковые не имели большого значения, население свободно перемещалось по всей планете, как ему было удобно. Везде все было похожим, поэтому, обычно жилища теснились у конвейеров с картинами Иных или неподалеку от фабрик. На работу попадали по энергетическим каналам, но дальность связи сказывалась на энергозатратах, что приводило к понижению зарплаты у любителей далеко улетать от рабочего места.
Город светился в ночной темноте, как громадный бриллиант, колющий ночь иглами света, прицельно отлетавшими от граней к звездам. Пьеро знал, что звезды - из мира "на самом деле", но не смог бы объяснить, откуда знал. Понимание, что спецслужбы на очередном допросе могут неадекватно идентифицировать его догадки, способствовало тому, что он не развивал в себе навыков объяснения подобных идей, дабы они не "выплыли", когда он будет давать представление и, отдавшись вдохновению, может выдать себя.
Он прикрыл глаза, сосредоточившись на мыслях и образах последних дней, причудливо смешавшихся с живыми обрывками прошлого, заставил себя оставить страхи, представил старика в каталке и... услышал шорох.
***))!((***
Шуршал шарик связи. Похожее на энерговизор приспособление, называемое по-разному. Чаще всего, всем понятное - душик. От слова ли "душа" произошло название - никто не знал и не ломал себе над этим вопросом голову. Впрочем, у вещицы имелось много прозвищ, на любой вкус и самую взыскательную компанию. В душике Пьер увидел образ Эйнви, какой она хотела, чтобы он ее сейчас видел: распахнутый розовый халатик, прелестные упругие груди в капельках... гмм... слез? Да, бедняжка плакала в своем воображении. Пьеро замер, чтобы никак не выдать, что он что-то увидел, и усилием мысли осторожно отогнал шарик от себя. Тот погас, обиженно всхлипнув.
Ему не хотелось обидеть Эйнви, но взбудораженное воображение не давало ему покоя. Он неспешно впустил в себя это, как ветер, не позволяя осторожно отворенной двери сознания распахнуться, очередной раз огрев его хорошенько по лбу.