Весь день провела на ногах, да еще и в сапогах на высоких каблуках. Та масса дел, которую я успела сделать и масса дел, которая ждала меня по возвращении, остались за вагонным окном.
Меня ожидали четыре часа пути. Четыре часа покоя.
Я с наслаждением закрыла глаза.
Поезд отправлялся в 22 часа.До отправления оставалось 8 минут.
Я сидела в плацкартном вагоне, у окна и смотрела как снаружи бегают припудренные снежком пассажиры.
На мне было, неподходящее для этой погоды, демисезонное пальто, в которое я зарылась по самые уши.
Зима нагрянула безо всякого предупреждения- просто к вечеру повалил снег и все тут.
В вагоне было почти пусто и потому уютно. Хотелось вздремнуть.
Хлопнула вагонная дверь и вслед за ней, как хлопушка, «выстрелил» резкий голос: «Муся! Не подымай! Я сам!» Тембр голоса можно было бы отнести к тенору, но очень неприятному.
«Господи, хоть бы прошли мимо!» -мысленно взмолилась я и предчувствие меня не обмануло.
Я вообще из невезучих.
«Какие тут у вас места? А, девушка? Что, не успели сесть, уже заснули? Ха-ха!» -звонко сострил тенор.
Обладателем этого бударажащего голоса был очень низенький , полненький и , как позже обнаружилось, плешивый человек. За ним ступала толстая женщина с сонным лицом , облепленная снегом. Она напоминала запорошенный стог.
Поезд тронулся. В вагоне зажгли пронзительный свет.
Мужчина суетливо разместил чемоданы, потом долго сметал со своей спутницы снег, непрерывно что-то говоря и похихикивая. И после каждой , на его взгляд, удачной шутки, он поворачивался ко мне и спрашивал:
-«Я правильно говорю? А, девушка?»
Наконец-то подруга была расчищена и посажена. После чего она моментально заснула.
Когда с женой было «покончено», пассажир принялся за меня.
- « Что это на вас такое пальтишко? И вам на холодно?»- поинтересовался он, произнося в нос слова.
Муся, заполнившая собой весь угол, приподняла веки и сердито буркнула: «Конечно холодно!»
- « Что же это вы молодежь, так одеваетесь? Все форсите!»- продолжал развлекать себя беседой мой сосед .
- «Может вы -студентка?»
Я, пытаясь быть вежливой, неопределенно улыбнулась.
Так мы какое-то время ехали, под безостановочную болтовню соседа .
Неожиданно поезд сбавил скорость, несколько раз конвульсивно дернулся и остановился.
Обладатель тенора сорвался с места. Расплющив нос об оконное стекло, он стал соколиным оком всматриваться во мглу.
За окном, как что-то огромное и живое , шевелился падающий снег.
- «Это же не станция!» - разоблачающим тоном выпалал «маленький тенор».
«Ничего не понимаю! Ничего не понимаю! Где мы?! Ничего не понимаю!...»
«Что-то случилось!» - наконец-то догадался он.
Маленький и верткий, он бился как птица в залепленное снегом окно.
Муся невозмутимо похрапывала в углу.
От звуков тенора у меня от лопаток к затылку стали бегать мурашки.
Даже когда поезд тронулся сосед еще долго не мог успокоиться. Он возбужденно высказывал догадки о причинах остановки, подробно рассказал три случая когда поезд сошел с рельс, а также об одной авиационной катастрофе. И еще о том, как один рыболов провалился в прорубь...
Он говорил и говорил...
Я взглянула на часы. «Через каких-нибудь полтора часа мне выходить»,- приободрила я себя.
А тенор уже говорил о том, что «здоровье»- самая лучшая мода, о том, что когда он был молодым, то он ни о какой моде и не думал, а одевался просто и утепленно и теперь у него нет ревматизма!
Я все ждала удобного момента, чтобы захлопнуть глаза и уже не открывать их до самой моей станции. Ведь не станет же заливистый тенор беседовать сам с собой.
От слишком яркого света в вагоне и от «растреливающего» голоса соседа, у меня ныло в висках.
Солирующий тенор уже говорил о нашей внешней политике.
Сначала, какое-то время, уйдя от цепкого взгляда соседа, я смотрела в окно, где ничего не было видно, кроме моего отражения.Затем, плавно я перевела взгляд на пластмассовый столик, на котором прочла нацарапанное нецензуное слово, несколько раз красноречиво зевнула и наконец, смежила веки.
Тенор еще какое-то время звучал, но убедившись, что я глаз не открою, умолк.
Стало тихо и хорошо. Вагон покачиваясь, тихонько поскрипывал, а колеса ритмично приговаривали: «Вот так- вот так...»
От усталости и тепла я задремала.
Меня разбудила какая-то возня.
Сквозь ресницы я взглянула на соседа.
Он стоял одним коленом на столике и коротенькой рукой тянулся к радио. От напряжения, он громко сопел.
В этот момент этот маленький человек показался мне неистребимым чудовищем.
Он крутанул рычаг радио. Но радио «не запело»!
Раскрасневшийся и разочарованный,обладатель тенора сел и заскучал.
Но так просидел он недолго...
….......
Я тогда еще не читала Курса Чудес и не знала что нужно научиться все прощать.
Поэтому в ту ночь, в уме, я периодически «примеряла» к этой ситуации сюжет драммы «Отелло», где «маленькому тенору» отводилась роль Дездемоны...