По грибы
Моим соседям по деревне посвящается.
Дед Егор, совсем еще не старый дед, да и не дед он еще, вовсе. Ему всего – то шестьдесят с хвостиком, с аккуратно подстриженными усами и бородой, вечно смеющимися , глазками с лукавинкой и веселым, добрым нравом. Большой балагур и огромный любитель рассказывать байки из своей жизни, которые он рассказывает с особенными интонациями в голосе, стараясь копировать персонажи. Его особенный , деревенский говор придает его байкам особенный колорит. Они записаны мной со слов рассказчика, Егора Кондратьевича.
Пошел я вчера по грибы, рано пошел, еще, почитай затемно. Да еще туманище такой уложился, так , что в баню не ходи.
Ну, иду я это, шкондыляю помаленьку через поле. Травища – во кака вымахала, вся рожа мокра от росы стала. Небо уже посветлело.
Вдруг слышу – Вжик, вжик , вжик - коса жвенькает,.
Да, кто ж это , думаю, в такую рань – то косить?
Иду дальше, слышу коса все ближе и ближе жвенькаеть, а кто косить не видать, темновато еще, да туман глаза засить. Ни хрена не разглядеть, акромя лукошка, да сапог своих. Тропки и той не видать, иду наошупь.
Вижу впереди фигура обозначилась, косой размахивает, да еще и песню распевает, тихо так, не разобрать чего поет , чего в тумане услыхать – то? Орать будешь, никто не услышит. Подхожу ближе, гляжу, едрена мать – Тонька, почтарька наша … сено косить.
-Бог в помощь – , а она от мня , как шарахнется в сторону – Фу, ты , старый черт, как напугал, пень трухлявый , чего тебя тут носит? Орет, а чего орет , все одно не слыхать, как сквозь вату.
-Ну, извиняй – говорю- ежели напужал, я не хотел, это туман, едрит его , виноват.
-Ладно уж, проваливай, небось за грибами навострился – говорить. А сама ручку от косы меж ног зажала и обеими руками платок на голове поправляет. Платье – то на ней тоненькое , руки –то подняла, оно титьки –то и обтянуло, того гляди лопнет, платье –то !
-Гляди , вываляться, прорвутся – ляпнул. Ух, как она взъерепенилась…
- Проваливай, старый охальник, вот твоей бабке расскажу, что к девкам молодым пристаешь, она тебе последние волосья на голове повыдергивает! И косой на меня замахнулась…
Я и побег! По добру, по здорову, куда глаза глядят.
Не далеко пробег, запыхался. Остановился, самосадику покурил, да и дальше пошел.
Стало уж совсем светло. По краю леса прошелся, понабирал кошелку грибов, разных, там …, всяких, грибов – то.
Вышел к озерку, солнышко уже из тумана вылезло, прижаривает , стало быть… Ну, я и решил , едрит его, малость передохнуть, на бережку – то . Огляделся по сторонам, вроде бы никого не видать, да и кому тут в такую рань быть –то? Ежели рыбаки только. Дай ка я окунуся в водичке маленько и надо же мне было такое удумать!
Поставил я, значить, свою кошелку под кусток, разделся, одежку аккуратненько так сложил, сверху трусы накинул и в воду забрался. собрался, было , вылезать, глядь , едрит его, на берегу Тонька с косой объявилась.
Я с перепугу – то за камышами – то и присел. Помалкиваю, искупается быстренько и уйдет , думаю. Ну, Тонька разделась до гола, в воду шасть и давай плавать. Плавает и плавает, да еще и песни горланит, едрит его. Я уже замерзать начал, икота поднялась, я же не морж какой, да еще на одном месте сижу, шелохнуться боюсь.
А она, стерва, все плещется и плещется, меня уже судорога донимать начала.
Наконец дождался, вылезла она из воды, платье на мокрое тело напялила, косу взяла да и пошла…
А пошла она в аккурат к тому кусточку, где я свою кошелку с одежей оставил…
-Огляделась по сторонам, покликала меня, подхватила мои пожитки и ушла, едрит его.
Мне бы объявиться, да куда там, стыдоба одна голая.
Обождал я маленько, из воды вылез. А , как домой без порток идти не знаю. Обмотался кое - какими ветками, как индеец какой, прикрылся и трусцой к дому, даже согрелся малость.
Бегу через поле, по тропке, гляжу - грабли , воткнутые торчат, а на них платье Тонькино болтается, рядом, под кустиком , на охапке травы, сама Тонька лежит, спит значит. А сама голая вся, значит, красивая такая, почти голая, только трусики на ней вот так, маленькие, голубенькие…
Волосы по груди разметались и сквозь них сосочки от сисек торчат, как молодой папоротник сквозь старую траву., выпирают, красота, да и только!
Стою я так значит, как зачумелый , красотой любуюсь, едрит его, да, как подумал ,что не ровен час , кто –ни будь увидит нас – Тонька голая, я тоже голый, срам один, да и только…Иди потом , доказывай…
Схватил я свою кошелку, одежу, да в густой бурьян залез одеваться.
Оделся, самокруточку подымил, да и к дому подался.
Почти часа два прошло, гляжу Тонька в калитку входит, я , как ни в чем не бывало ,грибы перебираю.
- А, я думала, ты утоп - говорит.
-А чего это ты меня в утопленники записала? Спрашиваю, а сам на нее ехидненько так поглядываю – и чего только бабе не приснится, едрит его.
Тут она вся, как спохватится, плечиками передернула, покраснела и за калитку –шасть!
Вечер, спать ложились, я своей бабке – то говорю:
- А ты у меня еще ничего, красивая – и под одеяло полез. Чую на лице что – то мягкое…
-Ты, чегой – то пододеяльник постлала , вдруг? – ворчу.
А она мне в ответ – Совсем трехнулся на старости лет, ты просто под простыню залез, старый дуралей!
А сама – то , меня рукой обняла и прижалась!