-- Да нужна она мне очень! Вообразила себе!
Гоша возмущённо топнул сразу всеми шестью лапами и взволнованно забегал по столу, спотыкаясь о карандаш.
Некоторое время Кулёмин с прищуром смотрел на гошины метания, потом аккуратно убрал карандаш, и Гоша, вдруг не спотыкнувшись в очереденой раз - как-то успокоился и сел у монитора.
-- Нужна...не нужна... что ты можешь знать о нужности и необходимости , если сообразуешься только со своим текущим капризом?
Подвох Гоша уже почуял, поэтому перелез на беспроводную мышку и уселся поудобнее.
Кулёмин оценил готовность друга к почтительному выслушиванию очередной истории, развалился в кресле и надолго задумался....
-- Итак... с чего начать... один мой знакомый... давний такой знакомый... хорошо мне знакомый....и звали его...ну его звали Знакомый, потому что знал я его очень хорошо, почти как самого себя.
Ну, и происходило это очень давно, тебя тогда и на свете не было...
--То есть как не было! - Гоша растерялся,- я был всегда, генетическая память предков...
-- Ты не понял, тебя не было как индивида. Вот у меня лично ты появился в начале 90-тых годов прошлого столетия, когда без боевого таракана-берсерка мне стало как-то стрёмно выезжать со своей крышей к клиентам, которые не желали платить за полученный уже от меня интеллектуальный продукт, или к завистникам, которые считали, что я обязан делиться, хотя это было их очень вредное заблуждение... по итогам...
В общем - очень давно, несколько десятков лет.
Так вот, попал как-то мой Знакомый на свадьбу друга. Именно попал - ибо попал по полной.
Он увидел свидетельницу невесты, посмотрел ей в глаза - и утонул как Антлантида.
Ну, то-есть - навсегда....
А дальше всё происходило как обычно, когда он влюблён, а она нет.
Цветы, попытки встретиться, куда-то пригласить, что-то предложить... Знакомого не гнали взашей, но и не шли навстречу...Ну, мучился бедняга, конечно, как без этого. А тут она ещё и уехала отдыхать в Гурзуф...
Ну что оставалось делать? И мой Знакомый начал писать ей письма...и стихи... и посылал их в бумажных конвертах по почте.
А надо сказать , что до интернета почта работала как часы Бурэ , без сбоев, и она в Гурзуфе все эти письма получала и читала.
Гоша, как ты думаешь, что было в этих письмах, если мой Знакомый был очень мне знаком и мог писать так же почти хорошо, как я?
-- Представляю.... и она устояла?
-- Устояла, Гоша... это всё время и обстоятельства... Я не буду вдаваться в детали - они больше не встречались и жизни их потекли разными руслами..... но не слишком друг от друга далёкими, потому что однажды почти тридцать лет спустя....
--Сколько-сколько?
Гоша вытаращил фасетки и с трудом удержался на мышке.
-- Сколько?
-- Ну почти... А надо сказать, что именно в этот момент мой Знакомый пережил неприятный момент в личной жизни,только-только рассмотрел его, понял суть, скатал в комочек, выбросил и забыл навсегда, как и не было.И вздохнул свободно и с облегчением. Искренне забыл - но сил было потрачено немало, и мой Знакомый напоминал моллюска, который наконец-то освободился от тесной раковины с шипами внутри - и оказался перед миром обнажённым нервом. Ему предстояло теперь обрастать панцирем и отращивать жвалы...
И вдруг....
Кулёмин сделал паузу и неторопливо закурил...
-- Ну!Ну! - Гоша прижал к груди все лапы и снова чуть не свалился на стол.
-- И вдруг .... в интернете мой Знакомый прочитал : "Привет!"... и это писала она....
Гоша всё-таки рухнул на столешницу , но даже не подумал пошевелиться - он внимал.
-- Сказать, что мой знакомый был ошеломлён - не сказать ничего...Это была мистика в которую он до сих пор не верил...
Пропущу несколько дней, они писали друг другу, оказалось, что она сохранила все его письма и даже читала их дочери, и думаю - это было правильно, потому что это были нежные письма, о том что любит и скучает - пусть не тривиально буквами - но между строк , и женщине несомненно понятные...не самый плохой пример того, что может испытывать мужчина к женщине.
А потом они встретились... и когда мой Знакомый шёл к ней, ожидавшей его в условленном месте на залитой апрельским солнцем улице... он приближался к ней - а ему казалось, что он пятится, пятится из этого непонятного и неприветливого настоящего в те годы, когда он не хотел видеть ничего , кроме её глаз, когда терял дыхание, произнося её имя.
Но он дошёл, друг мой,дошёл. И увидел, что ничего не изменилось - она была прежней, только ещё красивее, и он боялся посмотреть в глаза - потому что помнил Атлантиду....И потянуло опять в глубину бездонную... И они сказали друг другу "привет" так просто, как и не было всех этих лет... как-будто расстались только вчера...
Так бывает, мой друг, когда люди и правда увидели друг друга - но ещё не очень в это верят...
Да, ничего не изменилось, Гоша, кроме него самого.... И вот это он понял сразу и неотвратимо...
А потом был чудесный день, когда они разговаривали, съездили в гости к общему когда-то другу, где пили кальвадос и ели поджаренный шведский хлеб , и опять разговаривали, и мой Знакомый пел ей на ушко глупые эмигрантские песни - так и не вспомнив почему-то ни одной весёлой... а потом проводил и вернулся в свою пустую комнату, набитую ноутбуками, компами и пыльными мониторами...
--И это всё? - Гоша решительно был не согласен с финалом, тем более что по сабжу не было ещё сказано ни слова.
-- Нет, почему же всё... они продолжали и переписываться, и перезваниваться, и встретились ещё раз, и разговаривали долго и обо всём, и о тех петлях жизней, когда ничего не знали друг о друге....
Знаешь, Гоша, теперь я окончательно уверен, что быть красивой и умной одновременно - несомненно редкость и достоинство, но это сочетание ненавидимо Мировым Равновесием, и это Равновесие тщательно и дотошно пытается сделать жизнь таких женщин как можно сложнее, труднее и жёстче. Не знаю причин и мотивов - но это так.
И самое обидное, Гоша, что мой Знакомый не мог ни утешить , ни как-то ощутимо помочь...
Но -- ты бы знал, Гоша, как ему было тепло и легко рядом с ней, просто слушать и смотреть в её глаза , утонув снова и бродя среди руин Антлантиды в поисках нужных слов....
Она называла его романтиком...Он надеялся - что в истинном смысле этого слова,потому что, Гоша, последние годы истребили чистых романтиков как вид, остались романтически настроенные , но по сути -- капитаны Блады, галантные с женщинами, но равнодушно вешающие на рее недругов....а то и друзей...
И вот теперь, друг мой, мы и походим к теме проповеди...
Кысмет - сказали бы тюрки.
Как они нашлись друг для друга снова, чьё это провидение, должно ли это было случиться - но если случилось - наверное должно....
Мой знакомый именно так и думает...
Она... ну что толку гадать......
Не знаю...
Но, наверное, Мировому Равновесию это было нужно и необходимо, хотя по сути это очень разные вещи, Гоша...
Нужность, Гоша - понятие меркантильное и утилитарное...
А вот необходимость...
Необходимость в тепле, внимании, заботе, понимании, любви и сочувствии ... сейчас этого мало, чтобы выжить...
Но совершенно необходимо, чтобы жить.
-- И жили они долго и счастливо, и была у них куча... эээ ... долгов?
-- Фи, мелко берёте, поручик. Всё было ещё печальнее. Не прошло и недели пребывания моего Знакомого в сладкой неге и гипюровых фантазиях, как начало проявляться то суровое и колючее, которое люди попившие называют реальностью.
Как-то так вдруг выяснилось, что подругу дней его портвейных привлекал не сам Знакомый, а его возможности по переезду барышни на тёплые далёкие острова. И он привлекал даже не как вьючный мул - а просто как спонсор. Ну ведь она же помнила и письма, и его стоны с придыханием, и встреча была так трепетна, так душевна - ну никак не меньше, чем сразу на визу, билет и кое-что на покупку гражданства, и на первое время, по мелочам, бунгало там, машина...
Гоша ошеломлённо таращился на Кулёмина, веря и не веря ему.
-- И вот что, она и в самом деле так думала? А Знакомый что?
-- Ну что? Денег у него не было, виз тоже, бунгало было в деревне Веретёнки - но явно не на той широте. И уж точно не на той, нужной, долготе.
Поэтому шторм общения сначала стих до ровного бриза, потом наступил штиль. И не успел Знакомый опомниться - всё высохло, как озеро Арал... Арал, не "О" там, не надо ухмыляться...
Ну, Знакомый был жизнью бит, мят, кручён, рват, плющен и охолонён, причём спарринг-партнёрами выступали исключительно дамы очень разных весовых категорий. Гоша, это было фиаско спортивной карьеры - за много лет у него не было ни одной победы! Все ринги были завалены его несвежими полотенцами...
Вот и в этот раз... он, покряхтывая от старательности, удалил все её данные и порвал все связующие нити, от греха. Попил три дня - да и утешился. Привычка, Гоша, это отличная почва для ращения похуизма.
-- Ой, ну как хорошо! Все живы, все кушают пельмени. И вот так всё?
-- Да, на этот период. Но знаешь, друг мой Григорий, я почему-то уверен, что не пройдёт и трёх дождей, как мой Знакомый найдёт новую глазастую и ногастую душу, измождённую несправедливостью и тяжестью бытия. И романтическая его натура снова рявкнет что-то там про поднятие якоря, ветра в грот, и ещё там разную мушкетёрско-флибустьерскую чушь. И новая пассия, гремя кринолином, вскарабкается на его потрёпанный житейскими бурями шлюп. И поделом. Давно бы пора поменять изгиб гитары жёлтый хотя бы на одну серую извилину...
Гоша молча упал со столешницы на пол и пришаркивая направился к плинтусу....
На полдороге он обернулся:
-- Кулёмин, а твой знакомый точно романтик?
-- Точно.Настоящий. Вот так нормальный, циник, агностик, порой запойный, а как всплывёт наяда с поломанным хвостом - так и на абордаж...
-- Знаешь, Кулёмин, вот ты себя как только не развлекаешь... И вспоминать даже не хочу. И ничего - вполне жив и достаточен. А у твоего знакомого это хобби, не иначе. Это как коллекционирование солдатиков. Только хобби, отнюдь не работе за деньги, можно отдаваться с такой страстью и с таким неослабевающим интересом. Ну , семь футов под килём ему...,- сказал Гоша и скрылся в щели.
А Кулёмин ещё долго слушал Styx и пил чай без сахара. Всем назло.