Наступил лишь одной ногой

День своей неимоверной силой сломил волю ночи, но не помиловал солнечным светом, уставший от тьмы взгляд. Серым покровом туч, разорванных светилом лишь в одной чуть заметной точке, он накинулся на промерзший старый город. Выпустив сигаретный дым в открытое окно, я прислушивался к той музыке, которую дарил окружающий меня мир. Ритм постоянно сбивался, и мне приходилось подключать все новые «инструменты» для того, чтобы мелодия вновь обрела форму. Звук проезжающих автомобилей, шарканье метлы дворника о мокрый асфальт, скрип старых тополей, ветер, бряцающий о стекло банкой-кормушкой для птиц.  В какофонии звуков рождалась песня. Некогда я находил ее в ворчании заповедного леса и в стенаниях, разбивающихся о прибрежные камни волн, но теперь все изменилось. Бесследно исчезло чувство упоения, возникающее при предельной концентрации на простых вещах, оставив вместо себя лишь малую толику ностальгии, стирающуюся из разума первым же раздражителем извне. Может быть, я ленюсь искать или все-таки такие перемены неизбежны? Время от времени задавая себе этот вопрос, я сам же от него и абстрагируюсь. Жизнью стал руководить его величество страх перед всем. Тело отказывается умирать, сознание повинуется телу, а подсознание настойчиво укрепляет веру в то, что конец неизбежен. В результате конфликта возникает отчуждение ото всего. Наверное, как-то так становятся сумасшедшими. Тонны бесполезной информации ежедневно проникают внутрь, разрушая личность. Никогда еще человек не нуждался в таком количестве информационного мусора, как сейчас. Проклятое чувство угнетения преследует меня. Я закрываю окно. Оно грязное от налипшей гари и копоти и сквозь него мало что видно – лишь очертания. Изолировав себя от образов и звуков, я подхожу к столу и беру в руку стакан с налитым в него портвейном. Мерзкий отвратительный вкус, вызывающий рвотный рефлекс. Но это пройдет, еще один шаг к уничтожению себя будет непременно сделан. Концентрация. Что-то потерялось на пути из детства во взрослую жизнь, появилась немая раздражительность, дрожь в руках, согбенность и неуверенная походка. Где же изобилие идей, бесстрашие и безудержное веселье? Что-то пошло не по плану. Втоптано ли в грязь ментовскими сапогами или многочисленными смертями сотоварищей-одногодок? Остается лишь гадать какой же момент стал поистине переломным, когда пришлось отказаться от прошлой жизни и шагнуть в жизнь будущую, не несущую ничего, кроме самокопаний, уныния и ожидания приближающейся смерти. Еще один стакан внутрь. Разливающееся тепло напоминает о том, что сдерживание тошнотных порывов было не излишним.  В углу покрывшаяся толстым слоем пыли гитара, в ящике стола пожелтевшие листы с текстами никем не услышанных песен. Полвека, а до сих пор выбритые виски и проклепанная косоворотка. Когда-то я поглядывал с подозрением на подобных кентов. Слишком странными они казались на фоне веселящейся молодежи, а теперь сам попал туда же. Поиски идеального музыкального направления или поиски себя привели меня в итоге к такому существованию? Обманываюсь. Эгоизм. Тут нет ничего кроме эгоизма. Он довел меня до одиночества и паранойи, до миллиона различных фобий, только ради того, чтобы я мог ненавидеть себя самого как лютого врага. Разум порой вытворяет с людьми интересные штуки и единственный выход из сложившейся ситуации, как правило, ведет в сторону алкоголя с наркотой. Чувствуя мертвящее дыхание Харона за спиной я даже обернуться боюсь, испытывая этот страх, я получаю ни с чем не сравнимое наслаждение, в итоге нахожу упоение и отдохновение в бесполезных, беспочвенных муках и переживаниях. Со стороны выглядит, безусловно, жалко, но от этого достижение апогея страдания становится куда проще. Вокруг тишина, только звук часов. Каждую секунду жизни можно что-то делать, но когда не делаешь ничего – время замедляется. Чувствуешь каждое мгновение, каждый вдох и выдох. Бесполезность сего бытия зашкаливает, но мир ничего не просит от меня, а я получаю вполне достаточно от него и все счастливы по-своему. Я разражаюсь хохотом. Выпиваю еще один стакан, подхожу к окну и снова открываю его. Музыка продолжает играть. Состав «оркестра» меняется, и я слышу валторны с барабаном. Что-то встряхивает меня – очередной призыв к действию. «Давай, ты сможешь. Стоит только взять в руки перо, и ты напишешь неплохую песню. Возможно, она станет хитом – ведь так уже было». Я отмахиваюсь от призыва, затягиваюсь и закрываю глаза. Небо все так же серо и мной начинает овладевать лень. С сигаретой я сползаю по стене и погружаюсь в сон. В том сне только грязь, смешанная с постоянной похмельной пустотой.