Дилноза сидела тихонько, как мышка и дожидалась возвращения Сони. Она никогда не оставалась в подвале одна. Если Соню кто-нибудь из мужчин уводил в глубину подвала или на улицу, она убегала к реке и пряталась, как сегодня. Под мостом много мест, где может спрятаться маленькая шестилетняя девочка. Сидеть под мостом одной было неприятно – пробегали собаки, пугал плеск воды. Но разве можно это сравнить с бродягами из подвала? Когда девочка вспоминала, как некоторые из них смотрели на неё, у неё от страха замирало сердце и шевелились волосы на голове.
Ну, если честно, то волосы на голове шевелились не только от страха. Вот сейчас ей уже не очень страшно, а волосы всё равно шевелятся. И голова всё время чешется, как и всё тело. Это от грязи. Они с Соней стали очень грязные. И одежда испачкалась за время жизни под мостом. Но что же поделаешь, если купаться негде, стирать одежду негде, и переодеться не во что. Никогда раньше они не ходили такими грязными.
Раньше – это, когда бабушка была жива, и они жили в Гафурове. Они жили вчетвером – бабушка, мама Дильнозы Гульнара, или просто Гуля, мамина сестрёнка Соня, и Дилноза. Если бабушка выходила замуж, с ними жил ещё очередной бабушкин муж. Бабушка выходила замуж много раз, наверное, сто или больше. Иногда бабушкины мужья жили с ними совсем недолго, иногда долго, но потом всё равно куда-нибудь девались, и они опять жили вчетвером. Когда бабушка становилась незамужем, она ходила на работу на привокзальную площадь. Бабушка работала проституткой.
Дилноза вспомнила бабушку и подумала, что её бабушка была на бабушку совсем не похожа – она красиво одевалась, ярко красилась, не хромала и вообще была красивая и молодая. Гуля и Соня были бабушке дочками и были такие же красивые. И молодые тоже – Гуле было 20 лет, а Соне 18 лет.
Когда кто-нибудь удивлялся, как у 20-летней Гули может быть шестилетняя дочка, ему объясняли, что это из-за очередного бабушкиного мужа, который не пожалел Гулю, и после этого родилась Дилноза. Вот поэтому, когда Дилноза, или просто Ноза, Нозочка, немного подросла, Гульнара стала тоже ходить с бабушкой на привокзальную площадь.
Когда Соне было 15 лет, её тоже не пожалел бабушкин муж, только уже другой. У Сони от этого никто не родился, но всё равно она стала ходить вместе с бабушкой и Гулей к вокзалу.
На своей работе, на вокзале, мама Гуля познакомилась с одним иранцем, вышла за него замуж и уехала в Арабские Эмираты, в город Дубай. Там она от иранца ушла к другому мужу, потом опять к другому. Говорили, что Гуля работает в борделе и хорошо зарабатывает. Она стала иногда передавать бабушке оттуда деньги, потому что ведь Нозочка-то осталась жить с бабушкой и Соней.
Деньги им очень пригодились, когда бабушка заболела и уже не могла зарабатывать. Бабушка болела долго, в последние дни всё время лежала. Соня ухаживала за ней, Ноза помогала, как могла, но бабушка всё-таки умерла.
После бабушкиной смерти вдруг оказалось, что им негде жить и денег совсем не осталось. Может быть, их обманули?
Обмануть их можно было очень легко, потому что Дилноза была ещё маленькая и ничего не понимала, а Соня была совсем неграмотная, потому что никогда не училась в школе.
На вопрос: «Почему не училась?», Соня сердито отвечала: «Никто меня в школу не записал, вот и не училась».
Соня не умела ни читать, ни писать, ни даже считать. Например, если бы ей дали денег и послали на базар купить лепёшку, то она бы не смогла купить, потому что ничего не понимала в деньгах и не смогла бы даже сдачу сосчитать. Соня умела делать только то, чему её научили - готовить простую еду, подметать двор, кокетничать и ублажать мужчин.
Им повезло - молодая, весёлая, красивая Соня понравилась одному мужчине. Он привёз Соню и Дилнозу в Худжанд и поселил в своей квартире. Какое-то время они жили все вместе, но потом этого Сониного мужа арестовали и посадили в тюрьму, потому что он кого-то ограбил.
Его мать, которая тоже жила в квартире и всегда терпеть их не могла, сразу сказала: «Вы мне никто, и толку от вас нет. Сыну ещё долго сидеть, а я кормить вас не обязана, мне нужно о себе думать. Уходите вон из моего дома», и выгнала их.
Идти им было некуда, и они стали жить под мостом, с бродягами.
Девочка устала сидеть, согнувшись, к тому же от голода живот совсем разболелся, и она решилась выглянуть из своего укрытия.
«Эй, девочка, ты что здесь делаешь?» - раздалось откуда-то сверху.
К ней подошёл пожилой мужчина. Глаза у него были добрые, и голос добрый, Дилноза не испугалась и ответила: «Соню жду».
«Какую Соню? Ты знаешь, что маленьким девочкам опасно здесь гулять вечером? Где ты живёшь? Где твои родители?»
«Бабушка умерла, мама уехала, а мы с тётей Соней живём в подвале. Сейчас Соня вернётся, и мы уйдём».
В это время пришла Соня. Она сунула Дилнозе половину сухой лепёшки, вторую половину стала грызть сама: «Больше ничего не дали».
Видя, что мужчина не уходит, Соня повернулась к нему: «Дяденька, Вам чего надо? Там на дорожке такси стоит, Ваше, наверное? У нас всё равно денег нет».
Пожилой таксист, конечно, всё про них понял, увидев Соню, но уехать просто так не смог, слишком был сердобольный. Особенно жаль было малышку, захотелось им помочь. Но куда можно пристроить молодую проститутку, да ещё с маленьким ребёнком?
И тут он вспомнил про женщину, которую всезнающие таксисты между собой называли «мамочка» или «мамашка», а обращались к ней «тётя Фрося», хотя на самом деле звали её Фарзона.
В квартире этой немолодой уже женщины, вместе с её многочисленным семейством всегда жили две-три молодых девушки определённого вида.
Тётя Фрося говорила про них: «Племянницы, помогают мне по хозяйству».
Квартиру тёти Фроси часто посещали разные мужчины. Они с «племянницами» уединялись в какой-нибудь пустующей квартире по соседству, а потом уходили, провожаемые тётей Фросей.
Несмотря на всю неприглядность её «бизнеса», слыла тётя Фрося женщиной доброй, и относились к ней все неплохо. Возможно, потому, что обманом она никого к себе не заманивала, насильно не удерживала. «Племянниц» своих старалась пристроить к кому-нибудь на содержание. Некоторые, накопив денег, уходили сами. На их место приходили другие.
Привечала она всяких заблудших, попавших в затруднительное положение. Конечно, с выгодой для себя, но всё же старалась помочь.
Среди своего «дремучего» контингента тётя Фрося выполняла функции почти просветительские – учила основам санитарии, контрацепции, лечила. Была она волонтёром одной из благотворительных иностранных организаций, где получала и одноразовые всякие штуки, и лекарства, и медицинскую помощь для своих «племянниц».
Пожилой таксист, заметивший Дилнозу у реки, однажды буквально снял с перил моста женщину с новорожденным ребёнком, которую родители выгнали из дома. Он привёз её к тёте Фросе, где они пожили какое-то время с младенцем. Потом тётя Фрося через знакомых работников прокуратуры (которые тоже посещали её квартиру) отыскала родителей бедняги. С родителями очень строго поговорили, рассказали про уголовную ответственность за доведение до самоубийства. Те так перепугались, что немедленно забрали дочь и незаконнорожденного ребёнка домой, тем более, дочь к тому времени уже денег заработала. Говорят, она потом смогла даже замуж выйти в своём нищем кишлаке, благодаря этим деньгам.
Сюда же таксист привёз и Соню с Дилнозой.
Тётя Фрося вначале не хотела даже слышать о девочках: «Зачем ты их привёз? Я этим давно не занимаюсь. В республике идёт борьба с проституцией, меня и так уже судили, срок дали, слава Богу, условный. Сейчас соседи стукнут, и мне конец».
Действительно, когда вышел Указ о борьбе с проституцией, тётю Фросю суд приговорил к четырём годам за организацию притона.
Тётя Фрося на тот момент имела на иждивении трёх своих малолетних внуков, одного подростка, которого опекала с малых лет, да ещё соседского мальчишку, которого пригрела из жалости, пока его мать отбывала уголовное наказание.
Может быть, представив, что вся эта орава ребятишек станет беспризорной и окажется на их совести, а может быть, потому, что и сами захаживали к тёте Фросе, судьи постановили считать наказание условным.
После суда прошло уже время, подросток повзрослел, соседский мальчишка дождался из тюрьмы свою маму, и тётя Фрося жила со своими тремя внуками, но срок наказания ещё не закончился.
Отказывалась тётя Фрося долго, но таксист был очень настойчив: «Они же погибнут там. Хоть ребёнка пожалейте», и она сдалась: «Только ради ребёнка. Ох, пострадаю я когда-нибудь из-за своей доброты».
Так девочки попали к тёте Фросе.
Отмылись, подлечились, повеселели, и стала Соня понемногу, осторожно, подрабатывать – жить ведь надо на что-то. Нашёлся молодой человек, готовый взять её на содержание, но чем-то он Соне не понравился, она отказалась. Со временем сама подобрала себе, чем заняться. Стала работать на свиноферме у одного из клиентов, там же и жила, в тёплом вагончике. Похоже, что была своей жизнью очень довольна.
Дилнозу тётя Фрося оставила у себя. Она решила взять над малышкой опекунство – девочка очень понравилась ей, да и на помощь мамы из Эмиратов рассчитывала. Только оказалось всё не так просто. Оказалось, что у Нозочки нет, и в жизни не было, никаких документов, даже медицинской карты.
Тётя Фрося разыскала номер телефона Гули, дозвонилась в Дубай, спросила про согласие на опекунство. Гуля ответила, что согласна на всё, но юридически матерью Дилнозы считается другая женщина. Гуля рожала в роддоме, но ей было тогда всего 14 лет. Чтобы не сообщать в милицию, оформили Гулю по чужому паспорту, поэтому справку о рождении ребёнка выписали на имя посторонней женщины. Женщине до чужой девочки дела не было, получила деньги за использование паспорта и уехала. Разумеется, свидетельство о рождении Дилнозы она выписывать и не собиралась.
Эту женщину удалось отыскать в Душанбинской тюрьме, где она отбывала срок за сбыт наркотиков. Только согласие на опекунство женщина давать отказалась категорически – ведь наличие маленького ребёнка давало ей надежду на смягчение наказания, на амнистию. Какое дело ей было до судьбы самой девочки.
Тем временем пришла пора Нозочке в школу идти. Директор школы согласилась принять её без документов, но попросила вопрос всё же решить.
Каждое утро, позавтракав, шагала девчушка в школу вместе с внуками тёти Фроси. Белые бантики, белая блузочка, ранец за плечами – она боялась поверить своему счастью. Как ей нравилось учиться! Удивительно, как в такой среде и условиях могла вырасти такая очаровательная, весёлая и смышлёная малышка. Учительница хвалила её, даже сама готова была взять над ней опеку, если бы имелись документы, и если бы мама высылала деньги.
Тётя Фрося продолжала хлопотать, обратилась в суд. В суде сказали, что нужны свидетели. К счастью, живая-здоровая, только уже на пенсии, нашлась акушерка, принимавшая роды у Гули. Она прекрасно помнила всю эту историю, согласилась дать показания в суде, но потребовала за услугу денег.
Опять стали звонить в Эмираты, непутёвой Нозочкиной маме. Та щебетала, что возместит все расходы, но попозже, а сейчас находится в сложном положении сама, ей даже на улицу выйти невозможно.
Дело в том, что в Эмиратах, в мусульманской стране, проституция категорически запрещена. Законы шариата обязывают правоверного проводить время только в постели с женой, а ни в коем случае не с падшей женщиной. Но сладострастные развратники давно уже нашли выход из этой ситуации, обходя законы шариата. При борделях имеются муллы, которые перед совершением греховных дел читают над клиентом и проституткой брачную молитву, и те становятся мужем и женой. После любовных утех мужчине достаточно трижды произнести: «Талак, талак, талак», и брак считается расторгнутым.
Неизвестно, как это расценивается на небесах, но на земле сластолюбцы живут, не мучаясь угрызениями совести и считают себя истинными правоверными. Государственные органы пытаются пресекать такие нарушения, контролируя въезд в страну одиноких женщин, проводя проверки. Но уж если небесные законы люди научились обходить, то что говорить о земных.
Понятно, что проживала Гуля на полулегальном положении, да с просроченной визой – при первой же проверке её бы просто выслали из страны. Возвращаться она не планировала, депортации боялась, ведь таких денег ей на своей родине не заработать.
Тётя Фрося никогда не делила детей на своих и чужих. Любой кусок, даже последний, делился поровну на всех. На себе испытав сиротскую долю, тётя Фрося детей жалела.
Но иногда, выпив вина, она вздыхала и говорила Нозе: «Своих внуков не знаю, как поднять, тут тебя ещё взяла. Даже копеечное пособие на тебя не получаю без документов. Куда ни сунься, все денег хотят. А где взять? Ну, допустим, займу где-нибудь, так ведь отдавать придётся. А мама твоя ещё неизвестно, вернёт или нет, что-то не торопится. В детдом отдать жалко, пропадёшь. Ну, что мне делать-то с тобой?».
Дилноза смотрела на неё испуганно и умоляюще. Что могла она сказать?
Пока тянулась вся эта волокита, Дилноза уже во второй класс перешла, с хорошими оценками. А без документов её как будто и не было на свете.
Однажды в школу прислали гуманитарную помощь, и Нозе вручили большую коробку с надписью «Девочке, 7-8 лет». В коробке были маечки, носочки, тетрадки, карандаши, и ещё много полезного. Но самое главное – там было белое платье. Как раз на неё. Тётя Фрося не смогла погладить платье, потому что не было света, но Дилноза всё равно надела его. Даже помятое, платье было прекрасным. У неё никогда не было такого платья, с пышными рукавами и пышной юбкой. Нозочка закружилось, и юбка закружилась пышным цветком. Раскинула руки, и рукава распушились, как крылья.
Девочка выбежала во двор. На лавочке сидели соседки. Она так хотела, чтобы они заметили её новое платье и стала кружиться перед ними, напевая песню и хлопая в ладоши.
И дождалась. Одна соседка сказала: «Какое красивое платье! Оно тебе очень идёт».
Вторая негромко проговорила: «Надо же. От такого поганого семени родилась такая чудесная девочка – чистая, светлая, словно искра из камня. Просто ангелочек, а не ребёнок».
Третья плюнула: «Всё равно станет продажной, как вся их порода».
Первая, заметив, что девочка прислушивается, предостерегающе покашляла, и все замолчали.
Дилнозе стало грустно, она тихонько села в стороне. Петь и танцевать сразу расхотелось.
Соседки, посидев ещё немного, стали расходиться по домам. На прощанье старшая напомнила: «Не забудьте, что сегодня Ночь Ангелов. Тот, кто не будет спать и увидит Ангела, получит от него счастье в награду. Все желания его исполнятся».
Ночью Дилноза твёрдо решила не спать и обязательно дождаться Ангелов.
Сначала она пыталась представить себе, как выглядят Ангелы. Потом стала думать, каким должно быть её счастье, и растерялась.
Если мама вернётся, это будет счастье? Нет, не совсем. Неизвестно, разрешит ли мама ей ходить в школу, сможет ли сделать документы. Вдруг не разрешит, и тогда она останется неграмотной, как Соня. Дилноза не хотела жить так, как бабушка и мама с Соней. Она вспомнила, как презрительно плюнула соседка, сказав про них нехорошие слова, и поёжилась под одеялом.
Остаться жить у тёти Фроси? Но ведь документов у неё нет, вдруг тётя Фрося её прогонит? Или государство заберёт в детдом?
Говорят, что в городе есть иностранные детские дома, там лучше, чем в государственных. Но туда без документов тоже не возьмут.
Дилноза хотела учиться в школе, жить в квартире, а не в подвале, не голодать, потом научиться какому-то делу и пойти работать. Оказывается, это всё невозможно, если нет документов.
«Интересно, может ли Ангел выписать мне документы?»
Она представила, как Ангел сидит за столом, выписывает документы толстой ручкой и ставит печать, и ей стало смешно. Она хихикнула, но сразу же поругала себя.
Девочка выглянула из-под одеяла. И в комнате, и за окном, было совсем темно – ведь электричество в городе отключали. К ней под одеяло нырнула кошка Мурка, её любимица.
Дилноза обняла кошку и спросила: «Мурка, как ты думаешь, Ангелы могут испугаться темноты и не прилететь? Как же тогда моё счастье?»
Мурка в ответ замурлыкала, у Дилнозы стали слипаться глаза.
Редкие звёзды мерцали в небе холодно и равнодушно, безразличные к судьбе беззащитной девочки, спавшей, свернувшись калачиком, крепко прижимая к себе кошку Мурку. Дилнозе снился Ангел. У Ангела были красивые белые крылья и очень добрые глаза.
Спящий город затих и словно исчез, растворившись в кромешной темноте ночи.
В эту ночь, Ночь Ангелов, Ангелы спускаются на Землю, чтобы подарить людям счастье. Заметят ли они в полном мраке маленький город, а в нём маленькую девочку, которая очень хотела встретить их и попросить немножечко счастья, но так и не дождалась?
Или пролетят мимо?
Картинка из интернета.