Я закрыл ладонями уши.
– Как мне надоел этот шум! – закричал я. – Сколько можно?
Подняв голову, посмотрел на потолок. Соседи безжалостно что-то передвигали. Иногда создавалось ощущение, что скребут мои мозги. Медленно какой-нибудь старой отверткой или шпателем, пытаясь докопаться до самой середины.
Каждый день – одно и то же.
– Господи, я этого не вынесу!
Схватившись за голову, прошел в кухню. Поставил чайник. Стал искать спрятанный на черный день коньяк, подаренный когда-то старым другом.
Прошло достаточно времени, уже несколько лет я ни с кем не общался и замкнулся в себе. Проблемы одни и те же. Выхода нет. Ничьи советы не помогают. Я решил остаться один. Так легче для меня.
– Опять… – протянул я.
У соседей справа заплакал ребенок. Он орал каждый день по несколько часов перед сном. Уснуть теперь нельзя будет до полуночи. И то это самое благополучное время, если я не успею, то после начнется скандал у других соседей, который продлится до утра.
– Как я зае…ся…
Перебрав всю посуду и не найдя нужной бутылки, я отчаялся и присел на стул. Схватившись за голову, попытался вспомнить, куда поставил бутылку. В мыслях возник шкаф, отправился в комнату. Нет. Дальше по книжным полкам – без результата. Выпить нужно было срочно, иначе голова разорвется от боли. Я продолжал искать. Коньяк был спрятан в комоде. Облегченно вздохнув, вернулся в кухню и налил долгожданный напиток в рюмку.
– Может, все-таки кофе с коньяком выпить… – почесал подбородок. – А-а-а. – Махнул рукой. – Зачем портить напиток.
Выпив пару спасительных глотков, стало легче. Шум перестал так сильно раздражать. Плачь ребенка стих. Расслабление пришло само собой. Захотелось подышать свежим воздухом, открыл окно. Осенний ветерок пробрался в кухню. Я поежился и надел свитер.
Я смотрел на детскую площадку, которая была пуста. Кто захочет играть на такой. Качели сорваны, в песочнице нет песка, остальные детские элементы тоже были непригодны для игры. Никому ничего не надо. Как ребенок залезет на горку, если на ней нет лестницы? Ее, наверное, пустили на дрова для шашлыков?
– Всю страну разворовали, – ударил я кулаком по столу.
Хотел закрыть окно, как заметил девочку. Она сидела на лавочке и смотрела в мое окно или так показалось? Я прищурился, пыталась всмотреться в ее лицо, но уже стало сереть. Мелкие детали трудно было рассмотреть, но ничего знакомого не увидел. Казалось, девочка пришла с соседнего двора или, может вообще, заблудилась и присела отдохнуть.
Выпив еще пару рюмок, я снова взглянул в окно. Девочка все так же сидела. Стало как жалко ребенка. Вдруг, ей тоже соседи учить уроки не дают, и она пришла отдохнуть от шума. Помявшись, я направился к двери. Выйдя на улицу, приблизился к ребенку. На вид ей было не больше одиннадцати. Я спросил:
– Что ты тут делаешь, уже поздно иди домой?
– Смотрю, – сухо ответила девочка на один из вопросов.
– Куда?
Девочка указала пальцем куда-то за моей спиной. Не обернувшись, сел рядом.
– Мы жили здесь раньше, в этом доме, – начала девочка, переводя взгляд на меня. Ее глаза были такими грустными, что мне захотелось помочь, но я не знал чем. А девочка продолжала. – Пока не умерла мама. Я скучаю по ней. Мне одиноко.
– Мне тоже одиноко.
– А кто у тебя умер?
– Никто, просто грустно, – я вздохнул.
– Я знаю, что может это неправильно, но я хочу, чтобы он мучился. Я прокляла этого человека.
– Кого? – поднял бровь.
– Кто устроил пожар, – пояснила девочка. – Моя мама умерла, так же как и двадцать шесть человек. Среди которых был и грудной ребенок. Я читала в газете. Я все помню.
– Не припомню, чтобы у нас был пожар, – почесал подбородок.
– Несколько лет назад, – кивнула девочка. – Мужчина из девяноста второй квартиры устроил.
– Что ты несешь?! Я там живу, – перейдя на крик, я вскочил и указал пальцем на свое окно. Мельком заметил, что свет не горит. Как в моем коне, так и в остальных. Дом превратился в заброшенное многоэтажное помещение. Я открыл рот.
– Значит, это ты! – вскрикнула девочка. Она ничуть не была удивленна, что разговаривает с призраком. – Так тебе и надо. Вечно не найдешь покой!