Ветер усиливался. Джейкоб Нортон первым делом накормил собаку, оставил ее в
доме, а сам пошел в свою мастерскую. Надо было убрать инструмент на место.
Здесь было тепло, пахло свежей стружкой. Нортон присел у окна, стал смотреть на
береговую полосу озера. Отсюда хорошо просматривалась не ровная коса,каменистая,
покрытая слоем снега. Кое- где виднелись темные пятна промерзшей земли. Он все
не мог оторвать взгляд от молчаливой красоты берега, от снежной пороши, которая
перешла в плотную снежную метель. Исчезли пятна земли возле камней и пригорков,
пропала Илиамна и зеленые ели напротив дома. Джейкоб Нортон почесал бороду.
Усмехнулся, вспомнив, как Руди аккуратно расчесывала ему спутанные волоски
бороды, стригла и подравнивала концы, когда борода становилась слишком длинной.
Она все делала сама, не позволяя мужу испортить свой внешний вид. Наверное,
Руди доставляло удовольствие ухаживать за Джейкобом. Сколько они прожили вместе?
Пожалуй,целую жизнь, наполненную счастьем, которое никто никогда не высказывал,
но каждый знал об этом.Джейкоб Нортон опять погладил бороду. Теперь придется
самому ухаживать за собой. Он не плакал по жене, не умел. Такой человек, да и
жизнь вокруг не предполагала слез и жалости. Где-то в самом дальнем уголке
души Джейкоб Нортон хотел оплакать Руди, да только не знал, как это сделать.
Он только вел с ней внутренние диалоги, говорил много, обращаясь мысленно к Руди
Сам же и отвечал так, как ответила бы Руди. Неделя уже пролетела. Без жены.
Джейкоб Нортон решил все таки оторваться от созерцания метели за окном и
заварил себе чай. Помедлив, поставил еще одну чашку рядом. Достал мешочек
сухарей. Травяной чай хорошо грел тело. Он собирал травы прошлым летом.
Руди сушила их в сарае, развешивая пучками и отдельными травинками на натянутые
ниточки, а потом положила часть в жестяную банку на кухне, часть перемолола и
пересыпала по баночкам по мельче. Теперь они перекочевали в мастерскую Нортона.
Там он чаще пил чай, пока делал крест для могилы. Да и вообще жил бы здесь,
если бы не тонкие стены и щели. Он все мечтал, что поставит кровать и станет
жить, когда утеплит стены следующим летом. К чему теперь это?
- Руди,опять погода портится...-Нортон отхлебнул чай, захрустел сухариком.
Илиамна за окном смотрела на Джекоба Нортона, а он на нее, на отлоги гор и
зеленоватые пятна елей, припорошенных снегом. Тишина совсем завладела его
сараем, раньше движение создавала жена, делая живым пустынное пространство,
в котором существовал дом, хозяйственные постройки, сарайчик Джейкоба. Весь
их скромный образ жизни на берегу озера, в полном уединении от мирка людей,
тоже довольно немногочисленного. До Ньюхейлена порядочно добираться, да и дороги
заснежены зимой, не проехать часто. Северный берег Илиамны. Берег его души,
души Руди, оставшейся здесь навсегда.
Джейкоб Нортон допил чай, кружку Руди оставил на столе, сам перебрался к
рабочему уголку. Присев на колченогий табурет, принялся выбирать нож для
резьбы по дереву. Все было готово, и дерево, и инструмент. Джейкоб Нортон
покрутил в руке кусок древесины, прикидывая, что получится. В этом и
состояла гармония его мира, в котором не осталось место для иного. Только
куклы и фигурки, да еще холмик на берегу, Бэтти- подружка, да в зимней спячке
Аляска, его Аляска, заключенная в душе Джейкоба Нортона.