Галчонок
Не спится. Жаркая летняя ночь оглушает треском невидимок-сверчков, окатывает волнами горячего желания. Желания чего? Ещё и не знаю толком. Девятикласснику ли восемьдесят первого года хвастать такими знаниями – далеко не всё ещё знакомо мне в этом взрослом, почти пуританском для мальчишки, мире…
Где же мой сон бродит? Одеяло давно отброшено на пол, подушка смятым фантиком съёжилась в углу кровати, простыня уже почти совсем свернулась в трубочку и, кажется, готова уползти из-под меня ужом … Нет покоя. Не лежится. Хоть всю ночь намеривай шагами спальню… На волю… Быстрее. Пока совсем не растаял от этой жары…
Тёмные улицы дремотно вытянулись посреди города сытой одышливой кошкой. Редкие огоньки в домах помаргивают занавесками и жалобно молят о прохладе открытыми рамами… Кажется, зной тёмными волнами водопада струится от крыш, по стенам к фундаментам… Жарко всему…
Совсем рядом с домами кружевные стены ельника словно манят прохладой… Там, где-то в глубине леса, бежит прозрачная речка. Окунуться бы. Но так темно для прогулок по нахвоенным тропинкам, да и страшно… Остаётся смириться с горячими объятиями улиц…
Какой уже круг по городу намотал? Не считал. Усталость всё настойчивей напоминала о себе… Остановился у Галкиного дома. Как обычно летом, угловое распахнутое окно на первом этаже словно приглашает войти. Сколько раз я уже забирался в него и до утра болтал о всяких важных пустяковинах с хозяйкой девичьей спальни?
Странные у нас были отношения – холодная вежливость в школе и душевная близость тёмными ночами, когда забирался в твоё окно. Ты была всегда так радушно-искренна: в своей спальне, сидя на кровати в ночнушке, обхватив колени руками, положив красивую голову с разметавшимися роскошными тёмными волосами на руки, спрятав изящные пальчики ног под мои ладошки. Смешно – всю ночь высиживал у твоей кровати и, глядя снизу вверх: слушал, отвечал, рассказывал. Ни разу даже в голову не пришло забраться в твою постель, сжать в горячечном объятии… Так и оставался подружкой, в общение которой так доверчиво заворачивалась ты – строгая и неприступная для других…
Этой ночью я, так и не разбудив, до рассвета любовался тобой. Мирно откинутая простыня не скрывала ничего: совсем по-детски выгнутую какой-то дневной обидой губу, пушок волосков в подмышке, едва уловимый прибой мерно вздымающейся под тканью девчоночьей груди, ладошку на животике, согнутую в коленке ногу…
Тихая нежность разлита была в комнатке, уличный жар почему-то совсем перестал досаждать. Наверное, уже не мог соперничать с гулом мальчишеского сердца, правда, ещё толком не осознавшего – какое сокровище ему было дано тогда…
Ночь перед рассветом становится непроглядной. Так и тогда – навалилась то ли усталостью, то ли последней попыткой удержать своё превосходство – скрыла всё под своим вороньим крылом. Как-то особенно потемнело, или я просто уснул, не отпуская горячей ладошки, уронив голову под твою грудь. Рассветный лучик снайперски засветил прямо в глаза… Прохладное утреннее солнце поторопило меня исчезнуть, чтобы не подставлять и не подставляться под родителей. Безразличное окно выпустило меня наружу беспрепятственно… Пустынные улицы, дверь… Дома никто и не заметил моего ночного отсутствия…
Так странно, но всю жизнь с безграничным теплом и нежностью вспоминается именно та ночь рядом с тобой – подругой детства. Никаких лишностей или вольностей не учудилось тогда, ничего не было испорчено необдуманным поступком. До сих пор не знаю, как относилась ты ко мне. Годы разметали нас по разным городам. Однажды кто-то сказал о твоей командировке в Афган… Потом тишина… Где ты? Как сложилась твоя взрослая жизнь? Вряд ли узнаю об этом. Одного хотелось бы – прижаться щекой к твоей тёплой руке хоть перед последним восходом …
11.12.2012
г. Пермь