Я не двигаюсь с места, Андрей тоже остаётся сидеть на полу.
— Во мне?
Молчит.
— Андрей.
— В тебе. Я упустил любимую женщину.
Любимую! Мне словно дали под дых. Грудную клетку раскалывает на части, воздух резко покидает лёгкие, а глаза предательски жжёт. Наверное, каждая женщина мечтает услышать такое от мужчины. Тем более услышать это от того мужчины, в которого она сама влюблена. Да, мечтает. Но главным условием служит то, что эти слова должны быть правдой. В моём случае я пролетаю с этим условием. Я помню наш последний разговор о чувствах. По гроб жизни его мне хватило.
— Ты думаешь, это смешно? — Дрожащим голосом спрашиваю его я.
— Я не смеюсь.
— Именно это ты сейчас и делаешь. Я прошу тебя, избавь меня от этого, Андрей. Ты делаешь мне больно.
Он вскидывает голову после последних моих слов, ставит стакан на пол, встаёт на ноги и медленно идёт ко мне.
— Считаешь, что я лгу? — Его глаза сверкают злостью на фоне слабого лунного света. — Значит, я издеваюсь над тобой?
Внутри у меня всё сжимается, желудок завязывается в тройной узел, к горлу подступает ком и тошнота.
— Ответь мне, — фальшиво-спокойным тоном просит он.
— Да.
— Ещё, — почти шепчет он.
— Да, — повторяю я. — Я знаю, что у тебя нет глубоких чувств ко мне.
Он молча смотрит на меня. Долго, не двигаясь с места. Вдруг я осознаю, что, ожидая его реакции, я перестала дышать и тут же тихонько втягиваю в себя воздух. Наконец Андрей делает шаг вперёд. Ещё один. И ещё. В следующее мгновение он уже стоит возле самой верхней ступеньки лестницы. Он смотрит на меня сверху вниз, и в этот самый момент мне становится до такой степени неуютно, что я хочу провалиться сквозь землю. Неожиданно для меня он падает на колени у той злосчастной верхней ступеньки.
Что, чёрт возьми, происходит?!
— Маша, — начинает он, но я тут же перебиваю его:
— Встань. Встань сейчас же, слышишь?!
Он мотает головой.
— Маша, — заново говорит он. — Дай мне высказаться.
— Андрей, я прошу тебя встать.
Он снова мотает головой.
— Зачем ты это делаешь?! Я умоляю тебя, встань! — Голос срывается, я чувствую, что сейчас зареву.
— Не плачь, — тихо говорит Андрей.
И меня прорывает. Слёзы катятся по щекам, я не успеваю смахивать их ладошками.
— Маша.
Этот мерзавец берёт меня за руку, тянет на себя. Я уже не в силах что-либо сделать, и я падаю к нему, чудом не скатившись по лестнице. Он крепко удерживает меня, подтягивает к себе со ступенек, усаживается на собственные ноги и прижимает меня к себе. От глубочайшей обиды я начинаю бить его по лицу и груди, а сама продолжаю реветь. Он перехватывает мои руки, прижимается губами к моим волосам и пытается меня успокоить.
— Тише, — говорит он. — Всё хорошо.
Я чувствую, как его сердце колотится мне в левое плечо, и с губ срывается тяжёлый всхлип.
— Тише, — повторяет Андрей.
Как ни странно, мне легче от того, что сейчас со мной он, а не Марк. Может быть, потому, что именно Андрей является причиной моих слёз? А может, нет. Мне просто спокойно с ним. И вскоре мои всхлипы становятся сухими и редкими. Я потихоньку перестаю плакать.
Андрей наклоняется ко мне, мягкими движениями левой руки он вытирает мои слёзы и целует меня в висок. А у меня нет сил. Нет сил сопротивляться ему. Я лишь неподвижно лежу на его ногах, поддерживаемая его правой рукой.
Он склоняется к моему уху и начинает шептать:
— Я люблю тебя, Мария. Чуть ли не с того самого момента, как ты сказала мне «Не буду», когда я помогал тебе вытащить машину из грязи. Знаешь ли ты, что было со мной, когда я ушёл? А что я чувствовал на том вечере, когда увидел тебя с другим, которому ты так легко поддавалась и позволяла так себя стискивать… — Он резко замолкает. — Я чуть не свихнулся. Хочу, чтобы ты знала: я бесконечно в тебя влюблён.
Чувство такое, будто вместо Андрея я слушала какие-то посторонние помехи. Я не верю тому, что только что услышала. Он? Меня? Но как же…
Мысли стремительно носятся в моей голове, как теннисный мячик по корту, они ходят из стороны в сторону, вдобавок упруго подпрыгивая.
Наконец я нахожу в себе силы заговорить. Я хотя бы скажу то, что знаю и от чего не сносит мою голову.
— Ты хоть знаешь, что со мной тогда был Марк? — Шепчу я.
— Марк?
Я чувствую, как он хмурится, а сама слабо киваю.
— Твой брат? Но он…
— Знаю, — подхватываю я. — Многое изменилось, и он тоже. Видимо, ты его просто не узнал.
Он молчит. И я чувствую, как раскаляется его голова от только что подброшенной информации.
— Значит, я приревновал тебя к твоему брату? — Спрашивает он.
Я киваю и смеюсь, а Андрей крепче сжимает меня в своих объятиях.
— Какой смех, — тепло говорит он. — А я думал, у тебя другой.
— Ты мог бы просто спросить.
— Верно. Глупо получилось. — Пауза. — Так у тебя никого нет? — Слабо и неуверенно спрашивает он.
Я делаю глубокий вздох, к счастью, не запнувшись очередным всхлипом.
— Кроме любви к тебе, нет, у меня никого нет.
Я чувствую, как он задерживает дыхание.
— Ко мне?
Я слышу его удивлённый тон, не выдерживаю и поворачиваюсь к нему лицом. Наверное, в глазах должна выражаться злость и обида, потому что это как раз то, что я чувствовала.
— Не делай вид, что ты не знал, — с укором говорю я. — Я думала, ты это понял ещё два года назад. В день твоего ухода.
Его глаза покрываются потусторонней коркой. Видимо, ему неприятно это вспоминать. А мне каково!
— Я тебя люблю, — тихо говорю я, а саму передёргивает. У меня уже до того развилась защитная реакция, до того я отвыкла от этих слов и до того сильно и глубоко затолкала в себя эти чувства, что мне слишком трудно вернуть всё сейчас на круги своя.
Он склоняется ко мне и целует меня, словно хочет заполучить эти слова, слетевшие с моих губ, себе.
Но он быстро отстраняется и морщится, будто его всё ещё что-то тревожит. Я не спрашиваю. Я испытываю сейчас примерно те же чувства. И вообще я в смятении. Я многое не понимаю, и, кажется, сейчас от этого непонимания взорвётся моя голова. Я словно пытаюсь собрать целую картинку из совершенно разных пазлов.
— Ты говорил, что любовь не для тебя… — тихо говорю я.
— Знаю. — Андрей шумно выдыхает мне в ухо.
— И сделал мне очень больно, когда ушёл.
Ещё один выдох.
— Знаю.
— Откуда мне знать, что ты и в этот раз не уйдёшь? — Мой голос опять дрожит.
— Я не уйду. Пожалуйста, доверься мне. — Шепчет он.
— Андрей, — тихо отвечаю я, — я боюсь.
Он проводит пальцами по моим волосам, щеке, шее, ключице, груди и останавливается на моём животе. На каждое его прикосновение моё тело отзывается приятной дрожью.
— Маша, — я чувствую, что слова даются ему нелегко, он ещё сильнее сбавил тон. Я его едва слышу. — Прости меня.
— Ох, — выдыхаю я и теперь окончательно сдаюсь ему.
Конец.