С путешествия на крышу "мерседеса" Андрея Никитина прошло две недели. За эти две недели я успела провести две ночи с этим мерзавцем. Одну в прошлые выходные, вторую в эти. Я чувствую, что рано или поздно я об этом пожалею, но сейчас мне не особенно хочется анализировать всё это. Я пока делаю лишь то, что хочу и что не перечит моим принципам.
— В ванной ты найдёшь всё, что тебе нужно... — Я вдруг запинаюсь. — Ну… или почти всё.
Андрей некоторое время смотрит на меня с любопытством, а потом мотает головой.
— Чуть позже. — Говорит он, сидя на кухне.
Сейчас утро понедельника.
— Не пойдёшь? Отлично, тогда моя очередь. — Я разворачиваюсь, на ходу снимаю ночную сорочку, бросаю на пол и двигаюсь к ванной. Чувствую в этот момент себя порочной школьницей.
— Хм. — Доносится до меня. — Пожалуй, я передумал.
Он догоняет меня, хватает за талию, целует меня в шею, и я смеюсь в голос по большей части из-за того, что одержала небольшую победу над ним.
Андрей останавливается возле входной двери, чистый, побритый, благоухающий. На нём вчерашний костюм, верхние пуговицы на рубашке расстёгнуты. Он кладёт свою ладонь на металлическую ручку, но поворачивается ко мне.
— Я бы хотел поговорить с тобой сегодня вечером. У тебя нет никаких планов?
Я прислоняюсь головой к стене в коридоре и отвечаю:
— Нет. После работы никаких планов.
Он кивает.
— Я позвоню. — Подмигивает он напоследок и выходит из моей квартиры.
Ох. И что мне делать?
Сегодняшний день явно отличается от других. После пяти лет работы в дворце спорта по профилю обучения стандартному плаванию, моё начальство предложило мне взяться за спортивное плавание. Передали, что меня давно все рекомендуют, вдобавок и дети и родители делятся обо мне добрым словом, и поставили акцент на том, что для меня это реальный шанс на то, чтобы сделать себе имя в области спорта. Хочу ли я этого?
Мне дают время до завтра, заменяют меня на сегодня и чуть ли не выпинывают из дворца спорта, заставляя меня отдохнуть и спокойно принять решение. До вечера ещё уйма времени, и я решаю доехать до родителей, которых в последнее время нечасто навещала.
Оказывается, Марк тоже сегодня приезжал к родителям в свой обеденный перерыв. И мне становится обидно от того, что мы разминулись. Мы виделись в субботу, но сегодня жутко хочется с ним поговорить и посоветоваться по поводу работы.
Я рассказываю родителям свои новости. Мы сидим за столом на кухне. Как всегда, тарелка стоит только передо мной, все уже давно поели.
— А в чём будет разница? — Спрашивает меня мама.
— В размере заработной платы, скорее всего, — уверенно говорит отец.
— Да, но и работать придётся больше. Сейчас у меня довольно-таки свободный график, а там нагрузка больше на детей, ну и, соответственно, тренеры работают дольше вместе с ними.
Мама начинает часто кивать головой, а потом смотрит на папу:
— Ты что думаешь?
— Думаю, что Маша должна сама решить. — Он смотрит на меня. — Чего тебе больше хочется — туда и иди. А так... можно попробовать, возьмёшься за что-то новое — тоже полезно.
Мама опять кивает, и я улыбаюсь.
— Ты будешь тренировать детей для участия в Олимпийских играх? — Спрашивает мама с вдохновением.
— В Юношеских Олимпийских играх, — поправляю её я. — Но сначала нужно будет пройти небольшое обучение, прежде чем приступить к работе. Всё-таки я не профессионал в спортивном плавании.
— Ты же занималась им раньше, — вставляет отец.
— Да, но я не тренировала детей.
— Разберёшься, — машет он рукой и улыбается. — Всё у тебя получится.
Мама вновь кивает, и меня пробирает на смех.
До встречи с Андреем я успеваю вернуться домой, принять душ и полностью привести себя в порядок. Ладно, с работой я, кажется, разобралась. Папа прав, стоит попробовать.
Мы снова едем в ресторан. Андрей как-то объяснял в прошлые выходные, что ему там проще на чём-либо сосредоточиться, поэтому все встречи он проводит в ресторанах.
Сегодня мы на другом конце города, в ресторане французской кухни. Он заказывает шампанское. Кажется, у него сегодня был плохой день. Он не слишком разговорчив.
— Знаешь, что я поняла? — Спрашиваю я его. — Ты боишься обыденности.
Он шумно втягивает воздух через нос.
— Пожалуй, так оно и есть.
— Это заметно.
— Правда? Чем я себя выдал?
— Ты часто делаешь акцент на каком-нибудь разнообразии, даже слово это очень часто употребляешь. Зачастую хочешь изменить обстановку вокруг себя, включая поведение и твоё и другого человека. Будто боишься повторения.
Он изумлённо смотрит на меня.
— И это ты поняла сама?
— Я наблюдательна. — Пожимаю плечами я.
— Да уж. Даже чересчур, я бы сказал.
— Ты хотел поговорить? — Напоминаю я.
— Да, — кивает он, наливает в мой бокал шампанское, потом в свой, ставит бутылку на стол и поднимает глаза на меня. — Я хотел сказать, что серьёзные отношения не для меня. И если мы продолжим с тобой видеться, то это будут такие же встречи, как в прошлый раз.
Я медленно киваю.
— Скажи что-нибудь, — просит он.
— То есть у нас могут быть встречи без примеси глубоких чувств?
— Именно, — кивает он.
— Можно один вопрос?
— Конечно. Спрашивай, что интересует.
— Я лишь хочу придраться к твоей формулировке. Ты что, способен контролировать чувства? Я могу понять контроль над эмоциями, а по тебе видно, что ты умеешь пользоваться этим контролем, но чувства?
Его губы растягиваются в лёгкой улыбке, и он некоторое время смотрит на меня.
— Мне кажется, я на них вообще не способен, — наконец признаётся он.
— На чувства? — Уточняю я, а он кивает. — Бог ты мой, ты что, никогда не любил?! — Я поражаюсь, а потом смотрю на него внимательнее и добавляю: — Хотя... неудивительно.
— Что? Неудивительно? — Переспрашивает он.
— Да, неудивительно.
— Решила меня задеть подобным способом?
— А я тебя задела? — С надеждой спрашиваю я.
Андрей поджимает губы:
— Нет.
— Очень жаль. Но я лишь сказала, что думаю.
Он изучает меня внимательным взглядом, а я задумываюсь над тем, что он сказал.
Он приятен мне, и, к счастью, я в него не влюблена. Это значит, что в моей жизни мало что изменится, если в моей постели иногда будет появляться Андрей. К тому же это даёт мне небольшие преимущества. Я бы продолжала ходить на свидания, ждала и искала бы непонятно чего (кстати, кого или что я всё время ищу?). Или это будет неправильно? Но ведь у меня никого нет, почему это будет неправильно? А если это начало двуличности? Одна будет проводить ночи с Андреем, а вторая искать себе постоянства? Я совсем запуталась.
— Маша?
Я тут же дёргаюсь.
— А?
— Мне показалось, ты куда-то ушла. — Насмешливо говорит Андрей.
— Нет, я здесь.
— Ну что? — Спрашивает он.
Неожиданно для себя я нахожу ответ в его глазах, когда смотрю на него. Я смотрю на него — и понимаю всё.
— Нет, — говорю я ему. — Это мой ответ.
Он перестаёт улыбаться и понимающе кивает мне.
— Могу я узнать почему? Для тебя так важны чувства? — Спрашивает Андрей.
— Скорее, всё из-за того, кем я буду считать себя после того, как отвечу согласием на твоё предложение. Наверное, для меня это неправильно и неприемлемо.
— Неприемлемо? Нравственные рамки сейчас совсем другие.
Я начинаю морщиться:
— Андрей, не надо мне этих изношенных фраз. Ты в это веришь? Хорошо. А я — нет. С тобой приятно проводить время, но в моём случае мне нужно выбирать что-то одно, и я выбираю не твоё предложение.
И по мне вдруг растекается необычная уверенность в том, что я всё делаю правильно.
Андрей снова понимающе кивает.
— Ты уверена в своём ответе? — Спрашивает он.
— Более чем.
— Хорошо, — говорит он.
Я встаю из-за стола, и он следом поднимается. Быстрее меня. Любопытно.
Я подхожу к нему, целую в щёку, улыбаюсь ему и ухожу. Отказываю ему в предложении проводить или подвезти меня. Очень уж хочется свежего воздуха.