Так пропасть развернется явно
В, казалось, счастливой семье…
Пока между нами есть Яго,
Отелло по сути мы все.
На фоне идущих столетий,
Так было и будет так впредь:
Бросаемся слепо, как вести,
Мы в ветхозаветную бредь.
И домик души пластилинный,
Где роется ревности крот,
Заносит и илом, и тиной,
Сквозь створки сожженных ворот.
Но вывезет вряд ли кривая,
Когда мы качаем права.
Когда на святыни кивая,
Мы копья изводим в дрова.
Надломится сердце тростинкой,
В стремнине не сыщется брод.
Жизнь – треснутая пластинка,
Дешевый бульварный фокстрот.
Страдания, муки и стоны,
И все ж не приемля пятна,
Держитесь за жизнь Дездемоны,
Пусть даже ни к черту она.
Забудется в ней все плохое,
Дни минут, и вот он венец –
Залог и любви, и покоя,
Постыдно прозревший слепец!