Халява

Павел Белик
                Халява.

  В семидесятых годах я пару лет работал водителем такси в одном из таксомоторных парков крупного города.
 «Подсадка» - основа заработка таксиста того времени.
  Машин для города катастрофически не хватало и на улицах, кроме как на стоянках такси,   можно было видеть людей, пытающихся остановить машину поднятием руки, их, как и избирателей теперь, называли «голосующие».
  Голосующие были везде потому, что, видимо, достаток народа  столь велик, что все хотели ехать на такси.

  Работать водителем в то время было выгодно и приятно.
  Я лично ощущал себя значительным органом  живого организма под названием «Город». Город жил и благодаря тому, как быстро я доставлял его жителей для выполнения ими важнейших функций. Очень важно, чтобы они не опаздывали, и я старался ехать комфортно, выбирая наилучший, наикратчайший  путь. 

  Тот основной пассажир, который ехал далеко, не был против, если я подсаживал по дороге «голосующего». Этот второй пассажир, приехав, рассчитывался за свой проезд, примерно понимая сколько должен, а основной пассажир, выходя, оплачивал весь счётчик. Получалось, что деньги голосующего оставались лично мне. За день работы набегало около десяти рублей.
 
  Что такое десять рублей в то время? Это пять килограмм мяса, или сто килограмм картофеля, или месячная плата за мою двухкомнатную квартиру, или двести килограмм белокочанной капусты в сезон её созревания. Большие деньги, надо сказать, больше чем официальная зарплата за этот же день. Но почему я вспомнил про капусту? Сейчас расскажу.
 
  График работы водителя такси не постоянный, ни кто не хочет работать ночью, или ранним утром, или в выходные, а ездить хотят в это время очень многие, поэтому во имя справедливости водители работали в разное время - неделю в одно, неделю в другое, что бы не обидно было.
 
  Сегодня я работал так, что моя смена закончилась в два часа ночи. В такие дни тесть позволял  пользоваться его машиной «Запорожец» потому, что добраться домой не было другой возможности, а наш автопарк находился за пределом города в десятке километрах.
 
  Меня уже ждали мои друзья, кто жил со мной неподалёку. И мы поехали.
 
  Как раз и было время года созревания белокочанной капусты, а по дороге  и созревало такое поле.
  Не помню кто высказал предложение сорвать по паре кочанов, тем более, «что время позднее и ни кто не увидит»,  ночь лунная и можно выбрать хороший кочан. Возражений не оказалось,  и я остановил машину на обочине.
 
  К полю дорогу преграждала канава с крутым двухметровым берегом со стороны дороги и хлипкой грязью на дне. Спуститься и перепрыгнуть грязь не составило труда.
 
  Поле, в лунном свете было как на ладони. Я выбрал два крупных кочна килограмм по восемь, больше взять не мог и направился к канаве. Грязь перепрыгнул легко, а вот чтобы подняться по откосу, пришлось ногами вырубать импровизированные ступени. Метр преодолел, балансируя с двумя тяжеленными кочанами, но на десятой или пятнадцатой ступени поскользнулся, ткнулся лицом в глину откоса и не выпуская кочанов из рук, съехал в грязь канавы. Азарта не потерял и вновь предпринял попытку взобраться на откос. Таких попыток совершил не менее трёх, прежде чем выбрался на дорогу.
  Освещённые луной рядом с машиной стояли мои друзья с двумя кочанами каждый и, как и я, полностью вымазанные грязью.
 
  -  Таких грязных в машину не пущу, -   растерянно молвил я.
  - На себя посмотри, - зло ответил кто-то, и он же добавил, - кто придумал лезть за капустой, - но все промолчали. Некоторое время молча стояли, оглядывая друг друга, а потом тот же голос сказал:
  - За то халява, - и мы нервно расхохотались. За тем нормальный хохот перешёл в истеричный, хохотали долго, уже заикаясь, указывая друг на друга пальцами, приседая от смеха и повторяя «халява, халява», осознавая сколь мелочна добыча и суров урон.
 
  Успокоившись немного, уложили капусту в багажник, не бросать же столь ценный товар, ведь не меньше чем по пятьдесят копеек на брата.
 
  На следующий день, чтобы отмыть салон от грязи, пришлось снимать сидения, одежду стирала жена, но не ругалась потому, что мне достались не только мои два кочна, но и каждый из моих приятелей оставил по одному, как пострадавшему больше всех, а жена, замачивая одежду в ванной сказала:
 - Ничего страшного, выстираю как следует, зато капуста на халяву досталась.
 
  Вот тут я расхохотался от души, вспоминая ночь, а жена всё допытывалась:
  - Ну чего ты так смеёшься? Чего смешного-то?
 
  Я от хохота ответить не мог, а вспоминал, что в тот день у меня осталось больше двадцати рублей с «голосующих», это почти на полтонны капусты. Но  за то «ХАЛЯВА».
 
   Есть ли ещё у какого народа такое понятие? Не знаю, но сосед по даче, где у нас теперь дом в деревне, работает сварщиком на автобазе. Зарплата ни какая, и я не понимал, что он там делает, ведь с его специальностью можно найти более доходную работу, на что он резонно заметил:
 - Ну да, можно конечно! Но здесь я и гвоздей могу взять, и трубу какую, и электроды, да и строительные материалы и всё на халяву.
 
  И я понял – «халява»  у нас в крови, без неё и жить не интересно, да скучно, пожалуй.