Мерзавец должен быть назван мерзавцем вне зависимости от наград.
А. Тонов
1
С каждым днем у меня все более усиливается ощущение «дежа вю». Помните «Кавказскую пленницу»: «А что, часовню тоже я разрушил?» Меня не устает поражать то постоянство, с которым наши родные отечественные СМИ продолжают обвинять украинскую регулярную армию (которую почему-то даже на официальном уровне называют карателями) и украинское руководство (по терминологии наших СМИ – киевскую хунту) во всех смертных грехах.
Тенденциозность освещения событий восхищает. Когда «ополченцы» разносят в пух и перья здание обладминистрации, например, Донецка, - это стихийный взрыв благородного народного гнева. Когда армия и полиция выбивают их оттуда – это зверская расправа над мирными жителями. Когда «ополченцы» занимают деревню – это освобождение. Когда ее же занимает армия – это оккупация. И так далее. На украинскую армию «повесили» все, что только смогли: обстрелы городов («ополченцы», видимо, во все населенные пункты входили без артподготовки и без единого выстрела из стрелкового оружия), использование бронетехники («ополченцы» танки, судя по всему, используют исключительно в качестве средств передвижения и «пугачей»), информационную войну (наши-то новостные ленты исключительно правдой святой пробавляются), и еще много чего плохого и разного. Потом призадумались, и «повесили» на укрармию сбитый «Боинг». Не так давно обнаружили массовые захоронения (явно вдохновившись примером Катыни, не путать с Хатынью), и, разумеется, опять свалили на карателей. Что бы «повесить» еще? И тут пришло сообщение из Харькова: толпа бандеровских молодчиков свергла с постамента памятник Ленину. О фашисты, а?!
Давайте не станем огульно навешивать ярлыки, деля стороны конфликта на «плохих» и «хороших». Право, на Украине уже почти год идет полномасштабная гражданская война. Стреляют и убивают людей (в том числе, и мирных жителей) бойцы с обеих сторон. Причем, убивают, при этом не сильно рефлексируя – просто потому, что в любой гражданской войне градус жестокости всегда запредельный. Мы уже никогда не узнаем, кто именно сбил «Боинг». Вряд ли когда-нибудь будет выяснено, кто расстрелял найденных в захоронениях людей, и кто именно там захоронен. Не будем заниматься конспирологией, просто посочувствуем украинцам – и приверженцам «киевской власти», и их оппонентам с Донбассчины. У каждого из них есть своя правда. Мы же пожалеем стариков, женщин и детей, «попавших под раздачу». Попробуем понять бойцов, воюющих по обе стороны линии фронта (и у тех, и у других, между прочим, – приказ)… Но… Ленин-то здесь причем?! И, самое главное, что нам-то, жителям России, до того харьковского Ленина?!
2
Нам преподносят свержение Ленина с постамента, как вопиющий акт вандализма и варварства. Возможно. Не будем спорить. Только нам ли тех «бандеровцев» судить? Помнится, на стыке 80-90-х годов прошлого столетия множество памятников по Руси Великой отправилось на свалку и в переплавку. А «Железного Феликса» с Лубянки помните? Его, между прочим, там до сих пор нет. А памятник Ленину у Финляндского вокзала? Это, на секундочку, уже не «преданья старины глубокой», а вполне себе ближайшее прошлое. И мы, продвинутые культурные россияне, грозим злобным украинцам крючковатым пальчиком: «Ай-яй-яй!» Только сами-то мы чем лучше?
В последнее время на отечественных телеканалах появилось огромное количество политических ток-шоу, в которых высоколобые российские эксперты пытаются определить, как дальше жить Украине, что делать, и что не делать украинским гражданам, в чем они правы, а в чем нет. Все это очень мило. Только какое дело тем экспертам до Украины?
Вся беда наша заключается в том, что мы воспринимаем территорию сопредельного суверенного государства, как часть Империи. Своей Империи. И считаем возможным поучать недалеких «хохлов», кого им любить, кого не любить, с кем дружить и даже конкретно против кого. И забываем при этом, что у Украины есть верховная власть. Называется Президент. Его можно сколь угодно называть нелегитимным. Но давайте определимся. Или мы его признаем, и ведем с ним диалог на высшем официальном уровне, или в упор не видим. Президент России сделал свой выбор за нас: он с господином Порошенко общается. И забавно слышать в теленовостях примерно такие перлы:
- «сегодня Президент России Путин и Президент Украины Порошенко в процессе телефонного разговора обсудили…» и далее по тексту;
- а через минуту: «руководство киевской хунты не признает…»
Вот такая вот терминологическая неувязочка получается. Ну да ладно, простим журналистам колебания в сторону от линии партии, я о другом. Коль скоро на Украине есть власть, так пускай она и решает, кому памятники на центральных площадях лепить. Мы в данном случае можем выразить свое «фе», но не более того. Если «бандеровцы проклятые» сковырнули бы памятник, например, Екатерине Второй, я бы тоже совершенно искренне возмутился просто хотя бы из-за неосознания мотива поступка. И изничтожение памятника Дюку Ришелье в моей душе понимания не нашло бы. Да чего греха таить, даже за Георгия Константиновича Жукова оскорбился бы, уж на что я не питаю любви к данной персоне. Но таить обиду на украинцев за снос памятника Ленину…
Что умиляет, так это общественный резонанс. Ладно, черт-то с ним с Прохановым, не будем обсуждать откровенно клинический случай (хотя лично я не могу понять побудительных поводов регулярного приглашения означенного субъекта в программу Владимира Соловьева). Но украинцев клеймит позором режиссер Карен Шахназаров. Да-да, тот самый, который снял антисоветский фильм под игривым названием «Цареубийца». Их матерят политологи и музыканты, художники и военные, юристы и философы… Да еще с криками: «Не смеем отказываться от советского прошлого!» А я все хочу поинтересоваться: откуда у Владимира Ильича Ульянова столько поклонников неожиданно объявилось? И с каких это пор нам всем резко захотелось обратно в СССР?
3
Спешу сообщить: я происхожу из военной семьи. Кадровыми военными, дослужившимися до высших офицерских чинов, были мой дедушка, муж его сестры, мой родной дядя и братья моей бабушки. Второй мой дед дослужился от рядового до целого старшего лейтенанта, что называется, «по совокупности заслуг», ибо тянул армейскую лямку с Финской аж до самого 1953-го года. Тянул бы и дальше, но Сталин помер, и армию потихоньку решили сокращать. Да и сам я, изначально совершенно не желая того и совершенно неожиданно для себя, сугубо штатского по сути человека, вот уже полтора десятка лет имею непосредственное отношение к военно-морскому флоту, владея полным моральным правом стукнуть себя пяткой в грудь, разорвать на груди тельняшку и гордо объявить себя моряком-подводником. К чему я об этом упомянул? Да к тому, что (пишу для тех, кто не знает) кадровым советским офицерам полагалось быть членами Партии. В том, конечно, случае, если они хотели дослужиться после выпуска из училища хотя бы до трех лейтенантских звездочек. Просто из-за того, что Родина доверила им самое дорогое. Нет-нет, уважаемый читатель, в понимании нашей Великой и Могучей Родины «самое дорогое» – это не ее покой и безопасность, не мирный сон ее граждан и даже не здоровье личного состава тех самых офицеров. Это – оружие. А оружие Родина могла доверить только тем, у кого был официальный документ, подтверждающий лояльность своей идеологической доктрине, носителем которой являлась Партия. Таковым документом являлся партбилет. И даже если человек вступал в Партию руководствуясь исключительно карьеристскими соображениями, то после двадцати – двадцати пяти лет бесконечных партактивов, комиссий, товарищеских судов и прочих прелестей советского бытия мозг у него сворачивался набекрень, и он совершенно непроизвольно начинал говорить лозунгами с передовиц тех самых газет, которые классик отечественной литературы не рекомендовал читать до обеда. Поэтому в детстве своем я получил исключительно прокоммунистическое воспитание. В нежном семилетнем возрасте я вместе с дедом вечерами смотрел 27-й съезд Партии, а днем листал на досуге «Блокнот агитатора» и почитывал свежую «Правду». Долгое время моей настольной книгой была «Как закалялась сталь». Я был примерным октябренком и пионером. Выдвигался на должность председателя совета отряда. Вместе со всеми ходил строем под барабан и собирал макулатуру. Наверное, именно поэтому я, накушавшись вдоволь общественной деятельности в первое десятилетие своей жизни, с таким облегчением и наслаждением вздохнул полной грудью, когда деятельность КПСС была свернута, а следом свернулась и моя общественная деятельность на ниве пионерской организации. Появилась робкая надежда на некий плюрализм мнений (как определял тов. Горбачев неединство суждений среди граждан страны, уже официально не преследуемое по закону). На хождение не только строевым шагом, но и вразнобой. Стало можно отращивать длинные волосы, смотреть «Эммануэль», слушать «Pink Floyd» и читать Солженицына. Страшное дело, даже за приход в школу в джинсах перестали вызывать к директору родителей. Меня совершенно безболезненно для моего настоящего и будущего миновали ВЛКСМ, ВЦСПС, ДОСААФ, военная кафедра в институте, поездки на картошку в колхоз и нормы ГТО. Но вместе с Советским Союзом в тар-тарары отправилась вся советская экономика, и Страна на десять лет погрузилась в полнейший хаос.
Первые годы правления Путина стали золотым временем для всех нас, воспитанных в эпоху социалистического материализма, а потом переживших голодные и лихие 90-е с сопровождающейся ломкой идеалов и сознания. Жизнь в стране наконец-то стала налаживаться, у людей появились деньги, да и мироощущение изменилось. Россия могла ненавязчиво потявкать на Европу и Штаты, и ей за это ничего не было. ЦСКА и «Зенит» выиграли по Кубку УЕФА, граждане России стали совершенно спокойно ездить за рубеж (и не чувствовать себя там дикарями, попавшими из леса в мегаполис), к нам на Западе перестали относиться как к потенциальным врагам. Дошло до того, что России отдали Олимпиаду и ЧМ по футболу… Все было. До зимы 2013/14-го.
Потом – Крым, Донбасс, санкции, контрсанкции… Чем все это для нас будет чревато, было известно заранее: падением уровня жизни, как минимум. Вопрос: каким образом можно вдохновить нацию на подвиги при общем отсутствии хлеба в магазинах? Рецепт известен еще с советских времен: нужно теснее сплотить ряды вокруг лидера, потому как «кругом одни враги». И инакомыслящих выслать (а лучше – пересажать). И армию начать наращивать. И кушать через раз. Все – ради сияющего грядущего. Лишь бы не было войны.
Двадцать лет мы пытались перестроить мозги, но история сделала виток, и мы вернулись в исходную точку. Кто-то сказал: «Что бы мы не строили, почему-то всегда получается Советский Союз». Стоило ли «просаживать» жизнь нескольких поколений россиян для того, чтобы вернуться в Совок?
И ведь если бы это был только псевдо-Совок! Но для нас теперь опять снимают телефильмы про героических сотрудников ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-НКГБ-КГБ, пишут разгромные статьи, отрицающие самые чудовищные преступления советского режима (например, уже упоминавшийся Катынский расстрел), пытаются подчинить своему влиянию бывшие республики… Теперь дошло до того, что нас начали заново учить любить Ленина. Браво!
Доходит до абсурда: яростнейшие противники действующей власти стали вдруг самыми убежденными «путинцами». Самые яркие примеры – Лимонов, Зюганов, Жириновский… Несть числа им, красавцам… Впереди, я так понимаю, возрождение в некоем утрированно-шаржистском виде пионерской и комсомольской организаций (по крайней мере, введение обратно норм ГТО наводит на вполне определенные размышления). Что дальше? Поживем – увидим.
За всех говорить не буду, скажу за себя: я, мягко сказать, не в восторге от возвращения к таким истокам. И в этом я отнюдь не одинок. Но я – гражданин РФ, и если будет принят Указ о возобновлении советских порядков, мне придется или подчиниться, или взбунтоваться (со всеми вытекающими), или просто свалить из страны, других вариантов у меня не будет. А у Украины варианты есть. Можно просто «послать» весь этот Совок по известному адресу, и жить так, как хочется, тем более, что наши Указы Украине не указ. Почему же нас так раздражает желание соседей жить по-своему?
4
Был довольно занятный исторический анекдот.
Ни для кого не секрет, что на заре своего существования Советский Союз стремился сделать коммунистической всю Европу (и термин был красивый придуман – Мировая Революция). Для того, чтобы пролетариат капиталистических стран загремел цепями и потянулся к своему любимому оружию, коим, как мы помним, является булыжник, требовалось проводить агитационно-просветительские мероприятия. Главный принцип любой агитации – наглядность. И стрельнула нашим вождям светлая мысль в голову: а почему бы в столице буржуазно-империалистической Великобритании городе Лондоне не поставить памятник основателю единственно верного учения товарищу Марксу?! Идея казалась перспективной и интересной, да вот закавыка: англичане уперлись. Не надо нам, мол, и все! Уговаривали, уговаривали… не уговорили. Да и как уговоришь-то, ежели у тебя рычагов воздействия никаких?! Тогда предложили следующее: ребята, давайте мы памятник на свои деньги сляпаем, за свои деньги доставим, и за право установки в таком-то месте вам денег заплатим. Да не вопрос! И все довольны: англичане получили деньги, а мы на их территории получили правильный памятник. До сих пор, между прочим, стоит, каши не просит… Ну а что английский пролетариат так и не восстал против буржуинов-угнетателей, так это ерунда, нам важен принцип.
Я к чему… Если так хотелось получить именно памятник Ленину и именно в Харькове, почему было не предложить украинцам хотя бы цену на газ скостить? Хотя бы на ближайшую зиму. И всем было бы хорошо.
А можно еще проще. Сдернули они памятник? Ай, негодяи! Так давайте мы этот памятник себе выкупим. И поставим где-нибудь в хорошем месте. Например, на пункте таможенного контроля на границе с ними. Да так, чтобы к Киеву спиной стоял – от презрения к киевской хунте. И пусть правую ручку в сторону Ростова выбрасывает, направляя украинских несмышленышей в светлое будущее: вперед, мол, back in USSR, лошки в вышиванках!
Но если избрана определенная линия поведения, нужно быть последовательными до конца. Уж коль скоро мы настаиваем на своем желании иметь в Харькове памятник Ленину, почему бы нам рядом с Медным всадником не поставить памятник Мазепе? А рядом с памятником Жукову на Манежной – памятник Бандере?
Вот здесь мне настала пора извиниться, если кто-то воспринял последний пассаж за оскорбление. Я понимаю всю кощунственность подобных сравнений для практически любого жителя России. Но, поверьте, это не дешевый эпатаж с моей стороны, и сейчас я постараюсь пояснить свою мысль.
5
Не нужно быть экспертом в области социологии, чтобы понять простую истину: для успешного сотрудничества двух и более людей необходимы цель, удовлетворительно-компромиссный для каждого из этих индивидуумов путь совместного достижения этой цели и наличие хотя бы минимального количества взаимопонимания между ними. Это относится, например, к любви, дружбе, к браку… да много к чему. В конце концов, даже для того, чтобы трое мужичков в воскресное утро успешно «сообразили на троих» все упомянутые факторы являются определяющими.
Перейдем на другой уровень. Что требуется для успешного функционирования страны? Как минимум, взаимовыгодный деловой и дружеский контакт между государственными структурами и гражданами. Граждан нельзя заставить пахать из-под палки, а если и можно, то очень некачественно и очень ненадолго. Граждан нужно увлечь. Это значит, что государство должно предложить гражданам своей страны интересную для них модель развития и обеспечить ее идеологически (то есть, выдвинуть адекватную национальную идею и подкрепить ее портретами национальных героев).
Слегка отвлечемся. Не секрет, что для всех остальных жителей планеты Земля сообщество людей, населяющих территорию бывшего СССР, являются «русскими». Они не делают различия между татарами, таджиками, украинцами, белорусами, евреями и собственно русскими. Почему? Здесь нет секрета. СССР возник практически в границах Российской империи (только что за минусом Польши и Финляндии). Проводил ту же экспансионистскую имперскую политику. Точно так же пытался гнобить ближних и даже дальних соседей. Ну где каким-то французам или итальянцам разобраться в таких нюансах как национальный вопрос в СССР? Русские – они и есть русские.
После распада СССР у РФ было два возможных пути развития. Самый правильный из них – надо было просто сказать: мы больше не СССР. Мы отказываемся от своей имперскости, мы готовы объявить некоторые бывшие советские государственные структуры преступными, мы готовы кое-кого посадить, а кое-кого даже расстрелять… В общем, пойти по тому пути, по которому пошла Западная Германия с мая 1945 года: начать строить новое государство с чистого незамаранного листа.
А можно было пойти по другому, менее правильному, зато более простому, пути. Объявить себя правопреемницей СССР (в тех областях, где сразу не получилось, хотя бы обозначить преемственность пунктиром). Сохранить старую элиту, назначив ее на те же руководящие должности с обновленными названиями. Сохранить методы управления и – с небольшими непринципиальными изменениями – идеологию. Далее же – вперед, к новым трудовым свершениям.
Увы для нас, Россия пошла именно по второй дороге. И для всех отделившихся республик мы из русских стали советскими – так же, как для западных мы навсегда останемся русскими (с небольшой поправкой на ту самую приобретенную советскость).
Ни одна из бывших республик СССР никогда не была самостоятельным государством (не будем считать краткие периоды «самостийности» некоторых из них). Значит, выработать национальную идею им требовалось с нуля. А какой она могла быть на фоне ближайшей новейшей истории? Только борьба против угнетателей – в нашем случае, против угнетателей советских. И так как Российская Федерация всеми силами стремилась к титулу преемника СССР, весь негатив – сознательно или несознательно – стал обращаться именно против РФ. После распада Союза настала пора обновить портреты в Пантеоне национальных героев каждой из новообразованных стран. Кто в украинском случае мог претендовать на подобную роль? Правильно: Коновалец, Мельник, Бандера и Шухевич. Беда заключалась в том, что все указанные персоналии так или иначе скомпрометировали себя сотрудничеством с нацистской Германией. Но – увы! – других героев в украинском «загашнике» в рамках национальной идеологии не было и нет (увы!) до сей поры. А мы до нынешнего дня так и не можем осознать, что часть (и немалая часть!) вины за современный расцвет культа Бандеры и прочих ОУНовских деятелей на Украине лежит на нас – именно из-за нашего неотказа от советского прошлого и попыток навязать его соседям в качестве настоящего.
И может быть, украинцы бы тихо перебесились (чем бы дитя не тешилось!) и больше не возвращались к прославлению лидеров ОУН-УПА. И от России-то требовалось всего ничего: повиниться за коллективизацию и Голодомор, за расстрелы и высылки. Но мы опять пошли своим путем: мы стали упрекать украинцев: мол, не те портреты в праздничные дни на водосточные трубы клеите и не теми именами улицы называете. А мы… Ну да, были «отдельные перегибы на местах», но в целом – «нам не за что каяться»! Причем, само употребление терминов «мы» и «нам» в очередной раз способствовало отождествлению давно почившего в бозе СССР с современной Россией.
А раз так, антироссийская истерия стала лавинообразно нарастать, и усиливалась с каждым новым нажимом с нашей стороны. Россия же продолжала и продолжала давить – как экономически, так и политически. Дошло до того, что в кресло Президента Украины фактически был посажен прокремлевский ставленник (к великому сожалению, никого умнее и порядочнее Януковича в запасе у Кремля не нашлось). Рано или поздно сопротивление российской экспансии должно было прорваться. И это случилось прошлой зимой. В народном фольклоре сей прорыв получил простое и емкое название – «Майдан».
Самое грустное и для России и для Украины состоит в том, что чем сильнее в дальнейшем будет давление с нашей стороны, тем в большем количестве городов Украины центральные улицы будут переименовываться из Ленинских в Бандеровские. Увы. И для нас, и для украинцев.
6
Прошу понять правильно: к личности Степана Бандеры я питаю глубокое и искреннее отвращение. Равно как и к личности Романа Шухевича. С Евгеном Коновальцем все слегка посложнее, но он товарищ тоже глубоко неоднозначный. Точно также я не питаю никакой любви к Порошенко, Яценюку, Тимошенко, Ярошу и Со. Но давайте позволим суверенному государству самому выбирать себе героев и самому выбирать себе власть. В конце концов, если из более чем двух десятков областей Украины голос «против» подало несколько (пусть и довольно больших даже по европейским меркам) населенных пунктов, является ли этот факт поводом для объявления пусть и неофициальной, но все же войны с нашей стороны? Кого там, на «незалежной», пытаются «прессовать»: русскоязычных граждан Украины или российско-подданных? В правильном ответе на этот вопрос заключается безоговорочный рецепт однозначно правильных действий с нашей стороны.
Кроме того, какими бы не были мерзавцами, негодяями и преступниками вожди «киевской хунты», и какими бы не были их мотивы, за сам факт снесения памятников Ленину им самим нужно поставить памятник. Просто потому, что они правы.
В нашей стране в каждом райцентре на центральной площади между зданиями универмага и бывшего райкома стоит изваяние «вечно живого». И это позор для нашей страны. Потому что Ленин – один из самых страшных палачей русского народа. И Европы. И мира. И, возможно, всей мировой истории. Сталина когда-то объявили извергом рода человеческого (было за что). Но Сталин просто привел в некое рационально-упорядоченное состояние соответствия «нормам социалистической законности» весь тот беспредел, который устроил наш добрый дедушка Ильич. Кроме того, при Сталине (при всем зверстве его методов управления) преобладало начало созидательное, и если он и истребил многие миллионы людей, то, в частности, и для того, чтобы страна наконец-то поднялась с колен. Ленин же истреблял людей ради уничтожения: уничтожения и людей, и страны. После него от России осталась выжженная пустыня, да тельце в персональном могильнике на Красной площади. И лозунг: «Дело Ленина живет и побеждает».
Коммунистическую идеологию можно принимать, можно не принимать (хотя я лично не понимаю, как ее можно принимать после всех тех безумных экспериментов, которые коммунисты понаплодили в ХХ веке). Но давайте отшелушим философию и идеологию от конкретных личностей. Конкретно – идею коммунизма от Ленина.
Хотите познать классическую теорию научного коммунизма, читайте Маркса и Энгельса. «Капитал», пожалуй, слишком сложен для осознания, объемен по форме и аморфен по содержанию. «Манифест Коммунистической Партии» гораздо лаконичнее и доступнее. Прочитайте, проникнитесь. Нравится – записывайтесь в КПРФ; не нравится – не записывайтесь. А с Лениным – разговор особый. В отличие от Маркса и Энгельса, он – практик. Причем, первый практик. Им написаны многие тома. И о нем написаны тома. Мы же испокон века свято верим слову печатному. В основном, пересказам первоисточников, ибо так попроще для восприятия. И Ленина мы воспринимаем по рассказам профессиональных революционеров Владимира Бонч-Бруевича и Анны Ульяновой (она же – старшая сестра Вождя), профессионального сатирика Михаила Зощенко и профессиональной разведчицы Зои Воскресенской. Может быть, в быту он и был слащавым детолюбивым инфантилом, способным часами вести задушевные беседы с «ходоками», прищуриваясь добрыми глазками прямо в бороду собеседника (впрочем, и Гитлер, говорят, в быту производил впечатление вполне адекватного человека). Но давайте предоставим слово самому Владимиру Ильичу.
Мы не будем в поисках истины взламывать хранилища секретных архивов, а просто прочитаем некоторые из его руководящих указаний. И попробуем сделать из прочитанного самые поверхностные выводы.
7
«Прекрасная вещь революционное насилие и диктатура, если они применяются, когда следует и против кого следует».
«Первым шагом освобождения трудящихся… является конфискация помещичьих земель, введение рабочего контроля, национализация банков. Следующими шагами будут национализация фабрик и заводов, принудительная организация всего населения в потребительские общества, являющиеся в то же время обществами сбыта продуктов, государственная монополия торговли хлебом и другими необходимыми продуктами…
…от трудовой повинности в применении к богатым Советская власть должна будет перейти, а вернее, одновременно должна будет поставить задачу применения соответствующих принципов к большинству трудящихся, рабочих и крестьян».
«Что же касается карательных мер за несоблюдение трудовой дисциплины, то они должны быть строже. Необходима кара вплоть до тюремного заключения. Увольнение с завода тоже может применяться, но характер его совершенно изменяется. При капиталистическом строе увольнение было нарушением гражданской сделки. Теперь же при нарушении трудовой дисциплины, особенно при введении трудовой повинности, совершается уже уголовное преступление, и за это должна быть наложена определенная кара».
«Когда речь идет о распределении продовольствия, думать, что нужно распределять только справедливо, нельзя. А нужно думать, что это распределение есть метод, орудие, средство для повышения производства. Необходимо давать государственное содержание продовольствием только тем служащим, которые действительно нужны в условиях наилучшей производительности труда, и если распределять продукты как орудие политики, то в сторону уменьшения тех, которые не безусловно нужны и поощрения тех, кто действительно нужен».
«Повесить, непременно повесить, дабы народ видел, не менее 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал».
«Вообще, к интеллигенции, как вы знаете, я симпатии не питаю, и наш лозунг «ликвидировать безграмотность» отнюдь не следует толковать как стремление к нарождению новой интеллигенции. «Ликвидировать безграмотность» следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи читать наши декреты, приказы, воззвания. Цель – вполне практическая, только и всего» (каждый желающий может найти практически дословно повторенную последнюю фразу в исполнении Адольфа Алоизовича – только уже касательно населения оккупированных «восточных областей»).
Сегодня свержение памятника такому вот деятелю ставится нашими гуманистами «бандеровцам» в вину… А есть ли за что?
8
Нравится ли нам, или нет, но Западная Европа на текущий исторический момент является образцом толерантности и политкорректности. В той же Франции в одном и том же городе могут свободно уживаться памятники королям династии Бурбонов, деятелям Французской Революции и Наполеону Бонапарту. Правда, сделаем скидку французам на то, что Революция у них была весьма давно, короли вообще отошли в область преданий и сказок, а Наполеон наравне с Эйфелевой башней является национальным «брендом» (на самом деле, отношение во Франции к Наполеону, мягко говоря, несколько менее восторженное, нежели принято представлять среди нефранцузов). Но в толерантной Великобритании, например, нет ни одного памятника Марии Кровавой. А в Германии, несмотря на всю ее терпимость (особенно развившуюся после 1945 года) никто до сих пор не додумался установить памятник Вильгельму II или – тем более – Гитлеру. И это при всем умении западноевропейцев любить и хранить свою историю. Да что там памятник… Попробуйте в Гамбурге или Нюрнберге выйти на улицу в одежде с нацистской символикой – упекут в каталажку сразу же, без разговоров. А у нас можно сколько угодно бродить по Невскому в футболке с серпом и молотом, и никто в рожу не плюнет. Ведь «нам не за что каяться»! И памятники Сталину кое-где стоят. И улицы именами убийц, террористов и палачей до сих пор названы. В одном только Питере были улицы Халтурина, Желябова, Софьи Перовской. До сих пор есть улицы Дыбенко, Крыленко, Красина, Ленина, Шотмана, Антонова-Овсеенко, Ворошилова, маршала Тухачевского. И проспект Большевиков до кучи. Для полноты картины. Даже станция метро с соответствующим названием имеется. И город Киров. И Свердловская область. И Ленинградская с Калининградской.
Впрочем, иногда, конечно, нас заставляли вспыхивать ненавистью святой к некоторым неожиданно оказавшимися плохими Вождям. За примерами далеко ходить не надо: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Ягода, Ежов, Берия… Много их было. Улицы и города, названные в их честь, переименовывали, из энциклопедий их вычеркивали, памятники им сносили (сносили даже памятники Сталину, но, правда, не везде)… А вот памятники Ленину (вплоть до Мавзолея) почему-то остались. Посмертно благодарить нам его не за что, значит, наличие памятников ему говорит только о том, что от идей его мы все-таки до сего дня формально не отказались, что лично меня не может не печалить.
Я не сторонник разрушения памятников, скорее, наоборот. Но Ленин – это тема особого разговора, это особая статья. И пусть вас не смущают мои попытки сравнения Ленина и Гитлера. Согласен, любое сравнение хромает; хромает и это. Только в прямо противоположную от желаемой нашими «ура-патриотами» сторону. По моему мнению, Ленин много страшнее Гитлера. Даже после всех тех невероятных даже по безумному времени тридцатых-сороковых годов прошлого века зверств, учиненных немецкими оккупантами в России, Украине, Белоруссии, Прибалтике и Польше, зверства коммунистов превосходят их многократно. Потому-то Бандера в сравнении с Лениным и кажется украинцам гораздо меньшим злом (что не отрицает самого факта абсолютной негативности облика Бандеры), а преступления Шухевича меркнут на фоне преступлений Сталина. Да и, если обратиться к статистике, вся трехлетняя немецкая оккупация может показаться веселым пикничком по сравнению с Гражданской войной, Голодомором и коллективизацией.
9
Пример с памятником Ленину показателен. Все наши политические ток-шоу, посвященные событиям на Украине, проходят под лозунгами: «Мы – за мир! Нет войне!» На деле же, российские СМИ даже таким вполне объяснимым с общечеловеческой точки зрения поводом, как снос памятника кровавому палачу и идеологу массовых убийств Ленину, воспользовались для действий, которые российским УК однозначно трактуются как «разжигание межнациональной розни». Правильно ли это? И кто в данном случае является большим вандалом: те люди, которые памятник снесли, или те, кто отстаивают право на его существование (да еще и на неподконтрольной им по всем канонам международного права территории)?!
Ведь, на самом деле, ситуация складывается парадоксальная. Вместо того, чтобы официально объявить преступника преступником, мы объявляем преступлением снос памятника ему. И обзываем преступниками тех, кто не желает идолу преступника поклоняться. И ладно бы преступник был их, украинский, родной, но он же наш, доморощенный. Объясните мне, дураку, где здесь наличествует хоть какой-то признак логики?
10
Чем отличается здоровое общество от больного? Здоровое общество обладает исторической памятью. Здоровое общество всегда готово признать свои ошибки, готово к покаянию за них. Вакханалия вокруг харьковского Ленина показала только одно: наше общество глубоко нездорово. Но самое грустное заключается даже не в наличии диагноза, а в нежелании лечиться. Спросите любого медика, к чему приводит запущенное заболевание. Да, впрочем, вы и сами знаете: к летальному исходу.
И причем мало того, что мы не хотим лечиться, мы хотим еще и заражать окружающих. А вот это уже, простите, опасная патология.
Есть расхожий штамп: народ, не помнящий свою Историю, не имеет будущего. Не хотелось бы впадать в крайний пессимизм по поводу дальнейших перспектив России. Но лично я поводов для оптимизма пока не наблюдаю. Знаю одно: пока мы будем держать равнение на негодяев, с высшими государственными почестями захороненных на центральной площади страны, мы никуда не уйдем от советского прошлого. И никогда не придем к светлому российскому будущему. Остается только убогое настоящее в искривленной системе координат тотальной лжи, в которой как категория отсутствуют понятия морали, нравственности и здравого смысла. Перманентная «перестройка». Вечное хождение по кругу от «совка» к «совку» через «совок». Духless.
11
Можете верить, можете не верить, но в одном поселке я видел абсолютно фантасмагорическую картину. Представьте себе железнодорожную станцию. С одной стороны от путей находится платформа и вокзал. Перед вокзалом (спиной к нему, лицом к путям) с советских еще времен стоит невеликий по размерам (сообразно масштабам поселка) памятник Ильичу. Как и положено, правой рукой он указывает путь вперед. В данном случае, «вперед» – это на пути и далее за них. А за путями находится… поселковое кладбище.
Увидевши эту картинку несколько лет тому назад, я, помнится, от души посмеялся. Сейчас не до смеха. Остается только надеяться, что эта картинка не станет прообразом будущего нашей общей многострадальной Родины.