Конжаковский Камень – Басеги.
Переход на лыжах
22 01 – 05 02 1973 год
Я учусь 2 год в ординатуре при кафедре детских инфекционных болезней СГМИ. Заведующий кафедрой доцент В.В. Фомин отпустил меня в зимний поход на 2 недели. Саня Реутов соблазнил пойти на лыжах с Конжака на Басеги. Авантюра, конечно, но как без этого. Кто не рискует, то не пьет шампанского. Должны были пойти в это путешествие 8, но В. Артамонов не пошел. Видимо, были причины. Пошли 7 любителей зимней экзотики, но какие это люди!? Не знаю. С ними никуда не ходил. Даже один из начальников новый и завхоз новый. И. Пашков – новый начальник; Т. Ефимова – новый завхоз; А.Реутов – еще один начальник; Т. Кардаполова, С. Никульшин, А.Редько – участники без обязанностей; Г. Мирошин – врач. В. Артамонов – рохля (не пошел). Средний возраст – 24 года и 2 дня.
Дежурные пары: Реутов – Мирошин, Пашков – Ефимова, Кардаполова – Никульшин, Редько – дорожный повар.
22 января 1973. Начала писать дневник я, Татьяна Кардаполова и буду это делать, пока не закончится дорога. Как это назвать и не знаю: первый раз иду в лыжный поход, и даже выпало счастье первой писать дневник. Я же по неопытности такое напишу, что и читать никто не будет. Впечатления об участниках похода. Игорь Пашков. Считается руководителем похода. Как он взял меня в поход, мне до сих пор не понятно. Я же на лыжах стояла последний раз 2 года назад, а до этого ползала слегка на уроках в спецгруппе. Он все время рвется играть в карты и, кажется, все время проигрывает. Сережа Никульшин. Единственное знакомое мне лицо, ходила с ним в поход на ноябрьские праздники. Все время улыбается. Удивительно жизнерадостный человек. Саша Реутов. В недавнем прошлом руководитель туристской секции. Очень тихий человек и незаметный, прижмется в уголочке, и все молчит и молчит. Вова Редько. Сразу выделяется размерами лыж. Пока о нем впечатлений никаких нет. Таня Ефимова. Девушка с красивыми густыми волосами. Хотела бы дежурить по скользящему графику и не хочет быть по совместительству собакой. Мирошин Гриша. Кажется очень неорганизованным и подвижным существом. Для начала оставил в клубе свои лыжные палки, а потом чуть не опоздал на поезд. Но, кажется, от него именно этого и ждали. Таня Кардаполова. Пока о себе никаких впечатлений нет. В походном комбинезоне похожу на маляра, а никак не на опытного туриста-лыжника. Начало похода. Собирались медленно, с опозданиями. Все единодушно ругали В. Артамонова, который отказался идти в поход, хотя все рассчитывали на его участие и на его большой, с чемодан, опыт лыжника и еще больший, с бабушкин сундук, опыт хозяйственника. Почему-то каждый считал своим долгом поднять мой рюкзак, вздохнуть над ним и критически оглядеть меня. Старички пошли провожать нас на вокзал и, судя по разговорам и по виду, люто нам завидовали. Мы едем. А они остаются. Чем все это закончится?
Т. Кардаполова
23 января 1973. Не везет мне в походах. Пошла в ноябрьские праздники на Шунут-камень, до Шунута не дошли. Вот и сейчас начались неприятности, утром в Карпинске опоздали на автобус. Следующий рейс только в 16 дня. Делать нечего, отправились гулять по городу. Карпинск какой-то странный город. На каждом шагу стоят странные сооружения вроде церквей. Трамваи идут по однопутному пути и стоят на каждой остановке по полчаса, ждут встречного. Во всех магазинах и киосках продается пиво. Сережа кидается на этикетки от пивных бутылок с таким энтузиазмом, что как-то жутко становится. Если этикетка валяется на снегу, он роняет рядом с ней рукавицу, поднимает этикетку вместе с рукавицей и прячет в карман. Рукавица у него уже стала мокрой от этих опытов. Коллекционер! Реутов тихой сапой ободрал этикетки с бутылок, а Сереге сказал, что так и было. Саше, видимо, доставляет удовольствие досаждать Сереже. Пообедали в буфете. Реутов предложил никуда не ездить дальше, обосноваться в Карпинске на вокзале и делать отсюда радиальные выходы. Не согласились. Перебрались на автовокзал. Играли в карты до самого отправления автобуса. Автобус в дороге решил сломаться, но его скоро исправили и еще засветло добрались до Кытлыма, базы туристов. Реутов с Мирошиным изготовили ужин. Суп у них вышел отличный. Гриша, конечно, молодец, но он крутился у плиты как кузнечик. Сережа Никульшин предложил жить на базе и делать радиалки на 2–3 дня, а дежурного каждый день посылать в Карпинск. За пивом с этикетками, и, желательно, разными. Не прошло. Меня почему-то все опекают, утверждают, что я замерзла, и предлагают завернуть меня в шубу Никульшина. Облегчают вес моего рюкзака. Может быть, поэтому мне становится тоскливо. Ведь если я буду отставать, то мне будет неудобно и Пашков, как обещал, оставит меня в первой же попавшейся избушке до возвращения группы обратно. А мне так хочется в горы. Из окна автобуса, что вез в Кытлым, видны горы. Лес, правда, здесь какой-то весь общипанный. А горы вполне приличные, равномерно покрыты лесом и снегом. Вечером играл на гитаре и пел Стас, из спасателей, которые живут на базе. Плохо, что нет у нас гитариста. Завтра я расстанусь с дневником на целых 6 дней, если Пашков не исполнит свою угрозу. Тогда буду писать дневник - исповедь все время, пока буду жить одна в избе. Хоть бы продуктов не забыли оставить, иначе ведь и с голоду умереть можно.
Т. Кардаполова
24 января 1973. А мальчики жидкую кашку не едят! Обиделись. Не сосунки, говорят. Впереди оказалось 35 км плюс 5 км туда – сюда за собакой. До «избы художников» поднимались 5 часов. У кое-кого был весьма бледный вид. От избы открылся такой вид, что все сразу забыли о своих пустых желудках, хотя все о них помнили, ручаюсь. Отражается небо в лесу как в воде, а деревья стоят голубые. Снега – барханы, глыбистые камни – кристаллы. Побросали лыжи. Охотники даже ружья бросили! Идем по кристаллам. На физиономиях от мороза растут бороды, усы, брежневские белые брови – все, что может индеветь. Забрались на Конжак! Потом выяснилось, настоящий Конжак левее на 200 м. Посовещавшись, решили, что 200 м. это ничто и все равно были почти на вершине. А вершина всего 200 м. левее. Откуда-то взялась собака, почти час пробегали за ней по просеке. Охотники забыли даже про дичь. А дичи здесь видимо – невидимо, две сороки и ворона. Охотники, правда, утверждают, что это кедровки, а они вполне съедобны. Кедровок я не видела, а сорок здесь пруд пруди. На обратном пути (с горы) я сломала лыжу. Запаски с собой не было, но все обошлось. Спустились удачно. Вечер. Сидим снова на базе туристов. Кайфуем. Теперь с виньяком. Вспоминаем весенние сплавы по Сакмаре, Убе. Еще что-то вспоминаем. Понимаете, вспоминаем с ВИНЬЯКОМ. Но из эмалированных кружек. Рюмки забыли взять. Впереди было 35+5 км. Если скажут, что пили из ружья – не верьте! Врут. Бессовестно врут.
Ефимова Т.
25 января 1973. Второй день пути. А вчера ночевали в цивильных условиях на базе туристов в Кытлыме. Проснулись поздно после первого довольно объемного трудового дня. Долго собирались и в 13 по местному времени на маленьком автобусе уехали в Усть – Тылай. От авторемонтных мастерских в этом поселке пошли на лыжах по санной дороге с телефонными столбами до села Растес. Мороз стоит приличный, где-то в районе 40 градусов, но идти не холодно. Ветра нет и сухо. Мороз не чувствуется. Все заиндевели, закуржавели от собственного дыхания и тепла, стали красавицами и красавцами подстать окружающему лесу. Лес прекрасен. Мне не отыскать тех слов, которыми можно было бы описать все, что окружает и порождаемые им чувства. Шли 10 км 3 часа. Идти легко. Лыжи и спины нагрузку выдерживают. Правда, Володе приходиться сложнее с его широченными лыжами, они широки и слишком тяжелы. Дошли до Растеса. Когда-то это село было большим и богатым, а теперь здесь живет несколько семей, почти все старики-пенсионеры. Электричества нет, сидят при керосиновых лампах, сами пекут хлеб. Живут как при натуральном хозяйстве. Ночевали у стариков, их пришлось долго упрашивать. А потом пили чай из настоящего старинного ведерного самовара. Пили из своих эмалированных кружек, но с блюдечка. Как купчиха у Кустодиева.
Мирошин Г.
26 января 1973. Сегодня я был дежурный. Встали мы с Татьяной в 6,30 и начали готовить завтрак. Затем поднялись старики, хозяева дома и поставили нам самовар. Суп, поставленный вчера в сенцы, превратился в лед. Пришлось его отогревать, на что ушло почти полчаса. Когда завтрак был готов, оказалось, разбудить ребят труднее, чем разогреть суп. Особенно сопротивлялись Игорь с Александром. Встали только после применения физической силы. Завтракали при свечах. За ночлег старикам начальники отдали 3 рубля. Старики остались недовольны, но лишних денег у нас нет. Проводил нас до нужной просеки дед Паша. Сегодня с утра сильный мороз. Было очень неуютно, пока не разошлись и не согрелись. Просека полого уходила в гору. Идти трудно: глубокий снег, завалы из валежника. Лыжню тропили по очереди. Володя был вынужден своими широкими лыжами тропить еще раз готовую лыжню. Прошли 6–7 км. и стал отчетливо слышен шум работающих бензопил и тракторов. Остановились, прислушались и пошли влево на шум. Прошли еще 3-4 км. Теперь шум снова слышался, но уже с другого «берега», где-то далеко за горой. Поняли, что мы шли на эхо от работающих механизмов и отражалось от горы. Мороз тем временем усилился, и стало ветрено. Остановились на обед на открытом месте. Морозно. На обед сухари, шкварки, жареная колбаса, чай с сухими сливками. Настроение тотчас поднялось. После подкрепления махнули через гору. Прошли еще немного, каких-то 8–9 км и вышли на свежую лесосеку. Рабочий из ЗК показал дорогу до теплушки, в которой они собираются перед отъездом на «зону». Прошли еще 2 км по дороге, и пришли в вышеназванное помещение, обогреваемое железной печкой из огромной бочки. Общение с заключенными прошло не без пользы для них и для нас. Группе пришлось разделиться, так как всех в один заезд они взять не могли. Я, Саня и Володя остались на 2 заезд. Время провели вполне достойно. Рабочие рассказали много интересных историй, угостили фирменным коньяком собственного изготовления, «чифирем». Добрались мы до Ослянки уже в 2 ночи. Ребята обосновались в холодном клубе, но это уже не мой день. Это уже завтра.
С. Никульшин.
27 января 1973. Мы в клубе поселения Ослянка. Газета «Уральская кочегарка». Город Кизел. Пермская область.
Виктор Панов.
Петух оратор.
Взлетел петух на каланчу:
Здесь птичник выстроить хочу!
Такой построю дом для птиц
Как городской дворец культуры
Чтоб по четыреста яиц
Собрать за год от каждой куры!
С лесоразработок выбирались 2 группами, я, Гриша и обе Тани в первый заезд. Ехали долго. Только часов в 11 ночи были в Ослянке. Пока сняли лыжи и рюкзаки с лесовоза, на котором ехали, основательно промерзли. Отогрелись в диспетчерском пункте, здесь железная печка. Вот это да! Впервые в ЗК евреи. Одни евреи! Нам посоветовали обратиться в штаб колонии. До него минут 15 ходьбы. Запуржило так, что пришлось надеть на лицо маски. Пока шли до штаба, едва не попали в зону строгого режима. В какую бы дверь не постучали, везде четкий ответ, «это детский сад». А у «деток» морды пожилых уголовников. Штаб, однако, нашли. Нам не удивились. До нас здесь уже были туристские группы. Подполковник Кулеш, «хозяин», оказывается, земляк, окончил Свердловский юридический институт. Он приказал старшему лейтенанту поселить группу не где-нибудь, а в парткабинете, как самом теплом месте клуба. Возвратились за рюкзаками, а для нас уже и ночлег готов, даже вода в ведре стоит около трибуны. Проблема, чего бы съесть. Печки в парткабинете нет, электроплитки тоже нет. Тут и Реутов с компанией прибыл. Уже на готовенькое. Спали на стульях. Сереге опять не повезло, спальник ему по…, короче, нам будет по пояс. Спать легли в третьем часу ночи. Мороз на улице под 50. Метель
И. Пашков.
28 января 1973, день шестой. Вот так вот. Опять мне писать дневник. Вне очереди. Времени на него совсем нет. Встать собирались рано, но вышли из Ослянки только в 12 дня. Шли сначала по дороге, а затем по чуть заметной древней лыжне. Холодно, мороз далеко за 30. Ветерок со снегом. Но на лыжах идти можно, тепло. Лыжня идет частью по берегу, частью по льду К 3 часам дошли до села Троицкое.. В Троицком отдохнули в доме у деда. Дед напоил чаем из самовара с домашними настоящими сливками, отдохнули в тепле. Разморило. Село когда-то было большое, а теперь осталось всего 7 домов с 14 жителями. Одни старики-пенсионеры. Через 8 км пришли еще в одну деревню. Эта деревня за колючей проволокой, по углам и не только, вышки и солдаты, ходят охранники. Стоят столбики, на них предупреждающие надписи. На очередную ночевку поселились в «дом приезжих». Снова пришла наша очередь с Никульшиным дежурить. Сварили пшенную кашу и стали готовить какао. В это время почему-то все решили выйти на кухню и начали нас критиковать и учить готовить этот божественный напиток. А потом принялись смеяться, как я Сережей командую. Народ, голодный, выпросил у завхоза еще суп. Пришлось еще и суп варить. Вышел он довольно жиденьким, так как завхоз выдала мало пачек. Никульшин в отместку всю водичку с супа слил в тарелку завхозу и командирам, они молча перенесли эту душевную травму. Пришлось смилостивиться и плеснуть нормального супа. Все почему-то развеселились, а потом обнаружили, что у Сергея на плите сгорели 2 шерстяных шапочки, а у меня варежки, их я вчера целый день старательно обшивала брезентом. Такая тяжелая утрата. Придется смириться. За день очень устали и уже в 11 вечера стали укладываться на ночлег. Сейчас в комнате тишина, все спят, а я пишу дневник. Завтра уходим из Рассольного, так называется эта деревня и начинается самая трудная и холодная часть маршрута. Но это мне уже не так страшно, как в первый день, когда я с животным страхом смотрела на свой огромный рюкзак и не понимала, откуда у меня возьмутся силы его тащить. Сейчас и страх пропал, не только нашлись силы поднять, но уже столько времени пронести его по маршруту. Да и вес его уже стал меньше, чем в самом начале похода. Можно спокойно путешествовать дальше.
Т. Кардаполова.
29 января 1973, день седьмой. Солнечно, тихо, морозно. Встали в 9. Спали в доме в деревне Рассольное. После плотного завтрака – суп, гречневая каша и чай, вышли на маршрут. Сама деревня на правом берегу реки. Этот берег вскоре переходит в скальные обнажения, которые издалека смотрятся очень эффектно. К слову сказать, уральские села и деревни стоят почти всегда на берегах рек и в очень красивых местах. В этой деревне очень красив подвесной мост над рекой, который используется в летнее время. Преодолев крутой береговой подъем, попадаем в заснеженный лес. Еще подъем и вышли на огромное плато, лишенное леса, с которого открывается великолепный вид на окружающие леса, горы, долины и поля. Я иду на широких лыжах. Они удобны, но не с таким грузом за спиной и не в таком походе. Оставил бы их, да жаль, это память друга. Мороз, однако, не спит, все подмораживает. Нет-нет, да и подзамерзнет правая рука, особенно после остановок на отдых. После спуска с плато, обед. На обед холодная жареная колбаса с хлебом и чай. Деревень сегодня пока не встречалось на пути. Пройдя около 20 км, вышли на дорогу и она привела к избушке, где коротают службу солдаты охраны. Жизнь у них, судя по разговорам, незавидная. Из них почти никто не был на окружающих горах. На ночевку остались в этой сторожке. Сторожка только на вид хорошая, а на самом деле дырявая, дует из всех щелей. Тепло только на чердаке, когда топится печка. Сейчас сижу и топлю печку. Пора спать.
В. Редько
30 января 1973, день восьмой. Ну и изба! Нары в ней на высоте 2 метров. Высоко спать и не менее высоко падать, притом, сразу на печку, она стоит под нарами. Это нам солдатики удружили, уступили на ночь свое помещение. Это последняя часть зоны. Завтра выйдем на свободу. Пока собирались, привезли на работу заключенных. Мы поскорее собрались и ушли. Через час пути вышли на реку мечты туристов мединститута Усьву. Много лет она манила на весенний сплав, но всегда встречала очень неприветливо. А сегодня, видимо в награду за прошлое коварство и наше долготерпение, подарила отличный день. Солнечно, тихо, мирно, ни ветерка, ни крика птицы. Все вокруг блестит и ядреный уральский мороз прихватывает уши, нос, щеки, пальцы, а то и все сразу. Все заиндевели. Намордники скоро обледенели и совсем перестали греть. В 14.30 вышли на просеку, которая ведет на Северный Басег и пошли. По бурелому и глубокому снегу упорно набираем высоту. Получается это довольно успешно. Дошли до просеки север-юг, которая идет вдоль Северного Басега, и двигаемся дальше с единственной целью, добраться до избушки. Уж очень понравилось ночевать в теплых избах. Смеркается, мы все шагаем и шагаем. Избы все нет и нет. Уже совсем стемнело. Нас просто так с намеченной на сегодня цели не собьешь. Коль решили ночевать в тепле, так тому и быть. Уже и звезды на небе хорошо видны. Идешь и любуешься звездным небом и заснеженными деревьями, которые стоят на пути. Других не видно. Звезды звездами, а пора все-таки вставать на ночлег. Изба останется на завтра. Застучали топоры, запела пила. Выросла в лесу палатка, заструился над ней дымок из трубы. Стало тепло, уютно и светло. Выпили с устатку по 30 наркомовских и на бочок. Первый раз спим в палатке, первая ночь с дежурствами у печки. Завтра – Северный Басег. Держись гора. Идем на Вы.
А. Реутов.
31 января 73, день девятый. Поход познавательно-воспитательный по местам принудительной, трудовой и боевой славы подходит к концу. Сегодня 1 день настоящего зимнего туризма в чистом виде. Артамоновская печурка растопила мороз. Январь на прощанье решил задобрить заклятых друзей природы. Сегодня ясный солнечный и слегка морозный день. После какао в постель, сборов и недолгого пути оказалось, что до избушки оставалось чуть больше 300 м. Лес заледенел. Ветки звенят на ветру, а еловые лапы в ледяном панцире. Вдруг с Северного Басега раздался свист, крики, а затем появились в снежном вихре лыжники. Пермяки спустились с неба. Их всего 11. Наши мужики решили, что группа пермяков слегка дефективная, у них 5 женщин. Обменялись с пермяками значками, эмблемами, дорожным опытом. Оказалось, что они ночевали в избушке этой ночью, в той самой, к которой мы упорно стремились вчера. Забрались мы на вершину Северного Басега. Дали необъятные. Видимость на десятки километров. Полюбовались на Средний Басег, Конжак, Ослянку. Решили в избушке сделать полдневки. Весь снег здесь истоптан зайцами, а дичи нет. Говорят, что из обледенелого леса живое уходит, есть нечего. В 3 часа дня были у избушки. Заготовили на ночь дровишек с запасом. На ужин были каша, кофе. Долго пели, играли. Спим. Парилка.
С. Никульшин.
01 февраля 1973, день десятый. Спать-то в избушке хорошо, но разве наши парни дадут выспаться по-человечески. Несколько их дерзких шуток привели нас с Татьяной в состояние неудержимого веселья. Мы так веселились, что лежавший рядом Бегунов стал издавать угрожающее рычание. Эта обстановка вдохновила Сережу Никульшина на создание очередного поэтического шедевра:
Между двух прекрасных роз
Мухомор поганый рос…
Снова бурный взрыв смеха с нашей стороны и рычание со стороны мужской половины. Едва угомонились. Наверное, кофе не к сроку принято. Утром встали с Сергеем рано-рано готовить братве завтрак. Накормили голодную братву, и вышли из уютной избушки, подарившей приют, отдых и веселье на мороз и ветер. Погода отличная. Шли быстро по отличной лыжне. Дошли до Среднего Басега и там встретили 2 туристов Пермского политехнического. Они «обрадовали» тем, что очередная избушка, в которой мы собрались, было ночевать занята. Ну и что? Зачем горевать напрасно. Полезли на Средний Басег. До плато добрались благополучно, а там, на открытом месте, стало холодно и ветрено. На вершине особого удовольствия не получили, Северный Басег живописней Среднего, да и погода сегодня хуже. Ветер чуть ли не сносит с ног. Спустились с вершины. Я обморозила лицо, пришлось меня отхаживать. Пошли дальше. Как здесь красиво! Великолепный лес, особенно приятно ехать по большой поляне, с которой открывается вид на Южный Басег. Такой красоты я еще не видела за весь поход. Подошли к избушке разогревшиеся и довольные. Сережа Никульшин стоит без шапки и капюшона, от него пар валит как от печки. Навстречу выходят туристы из Киева. Вид у них внушительный, все толстые, в «намордниках». Их 11, похоже, все люди бывалые. Свое впечатление о них очень точно отразил Сережа – «Ноев ковчег». Свой рацион они точно назвать не могли, зато взяли с собой чернослив. На наш взгляд они были несколько перегружены теплыми вещами. На каждом ватные или пуховые брюки, пуховые куртки, пуховые спальники на двоих. Они потеснились в избушке. Ужин стали готовить вместе. Вскоре на ночлег пришла еще 8 туристов Рыбинского авиационного института. Пришлось еще потесниться. Стало 26. Везде висит одежда, клубится пар, на нарах сидят люди в самых разных состояниях и позах. Горьковская ночлежка. У нас ужин был великолепным, суп и манная каша с черносливом. Чай после этого не идет. Спать улеглись с трудом. На мне почти лежит Сережа Никульшин, на ногах кто-то из Рыбинска. Сама я полусплю – полудремлю с мыслью: раздавят меня этой ночью или оставят жить, или прежде вдавят в стенку парня из Рыбинска, он спит слева от меня. Интересно, а как себя чувствуют остальные? Жара страшенная, теснота еще страшнее.
Все-таки идти по целине лучше, чем по готовой лыжне. На готовой лыжне сталкиваешься постоянно с туристами, которые идут этим же маршрутом. Нам повезло в том, что каникулы у нас начались раньше.
Т. Кардаполова.
02 февраля 1973, день одиннадцатый. Один из последних дней. Ночевали в «антисанитарных» условиях 26 человек в избушке, рассчитанной на 10. Жуть. Вспомнишь, вздрогнешь. Покорили последний из Басегов, Южный. Начали с последней его вершины, далее по хребту до «крепостной стены» и далее ходили по ней около двух часов. Завтракали и обедали зараз под Басегом у «крепостной стены» и в 2 часа дня ушли в Коростелевку. Лыжня не просто лыжня, а лыжный тракт. Спустились к деревушке за каких-то 3 часа. Ночевать решили у дяди Коли. Он все тот же, здоров, весел разговорчив. Изба, в которой ночевали в прошлом году, превращена туристами в свинушник. Завтра уходим в Новую Вильву. К цивилизации.
Г. Мирошин.
03 февраля, день двенадцатый. День последний. Ночевали у дяди Коли. С вечера было жарко, а потом выстудилось и пришлось закутаться в шубу. Спал я между двух Тань, и они хорошо обогревали. Разбудили рано-рано, в 7.30. Хорошо позавтракали и в путь. Дорога из деревни идет круто вверх, затем почти километровый спуск и снова в том же порядке несколько раз. На втором или третьем подъеме разошелся Григорий, он как конь взлетел на вершину, оставив всех далеко позади. К финишу приятный сюрприз в виде длинного спуска прямо в поселок. Пришли за 40 мин. до поезда. Подали поезд в один вагон. Однако, все позади. Спасибо, Конжак, спасибо, Басеги. Может быть, встретимся с Вами еще.
И. Пашков.
Это был последний из зимних походов… .